Ork Akeran — ' Тайна древних рун'

                                        1

На чуждой планете, на камне огромном,

Я видел истёртые временем руны;

Историю древнюю гладил любовно,

А в небе бродили свидетели-луны.

О чём же гласит он,— я думал в полёте,

Уведшем меня так далече от дома,

Что в небе ночном вы меня не найдёте,-

Язык этот мёртвый существ незнакомых?

Быть может — гласит о деяниях славных,

О мудром, великом, могучем народе,

Который в едином стремлении главном

Покинул планету во звёздном исходе.

Быть может, я их отдалённый потомок,-

Я — странник Вселенной, свободный искатель,-

Старинного рода побочный обломок,

Случайно нашедший родную праматерь,

Ступавший по ней, преклонивший колено,

Исполненный благоговейнейшим страхом,

Мятежный и робкий одновременно,

И взявший на память лишь горсточку праха,

Да стереографию каменной глыбы...

                                            2

Ласкаю ли капсулы биозащиты,

Любуюсь ли сонмами дивных видений,

Что я собирал для моей Маргариты,-

Преследует душу манипул сомнений.

В какой же дыре или звёздной лагуне

Сыскать бы мне нео-Шамполиона,

Чтоб он разгадал эти древние руны,

Заставил вещать тот язык незнакомый?

Во славу науки всех ныне живущих

От самой Кормы и до ми Скорпиона;

И канувших в бездну и скоро грядущих

На неисчислимых парсеко-прогонах...

"Пегас" порывается в гиперпросторы,

(кого ж потревожить нам... старого Стайна?),

Но я не спешу "надевать ему шоры",

Ведь, может быть, жуткой окажется тайна.

Ведь, может быть, высек те странные знаки

Там кто-то прозревший, исполнившись воли,-

Единственный выживший после атаки,

Собрав крохи силы от гнева и боли,

Дабы поведать о ядерном аде...

                                        3

Ну что ж, мы помчимся проложенным курсом,

И встретит нас там обозначенный Некто.

О, глупое сердце, ты не волнуйся!-

Смажутся звёзды знакомым эффектом.

И я отдохну от пространства иного,-

Так сладко меня убаюкают токи.

Мой верный "Пегас", поработай немного;

Наградой тебе будут звёздные доки...

Вот зуммер тревожно в сознанье стучится:

То мы на подходе к приветливой Тэте.

Я чувствую разумом — всё разъяснится,

Ведь кто-то вот так подлетал к той планете,

Выйдя из бездны метагалактик —

Другом, врагом, или просто учёным?

Кто он, забравшийся в Небо прагматик,-

В белом, лиловом, коричневом, чёрном?

Тут до микрона распутать всё нужно.

Ясно одно (я скажу вам приватно):

Разум чужой и настолько же чуждый,

Сколь письмена его нам непонятны,

Как непонятны деянья и цели...

                                       4

Он мчит меня чуть ли не гиперскачками —

Лишь изредка цокают антиподковы —

Зелёный кузнечик (с большими глазами),

Размером немного побольше коровы.

Игрою лучей на хитине любуюсь,

Ажюрные плоскости ветер вздымает...

Но вот — неспеша, удилам повинуясь,

Он плавно на землю меня опускает.

Сперва — вне седла — вам всё кажется зыбким:

То ноги танцуют, то давит на плечи;

И прячет, обычно, хозяин улыбку,

С порога спеша вам радушно навстречу...

На сутки вторые я, выспавшись вволю

В обители скромненькой старого Стайна,

Насытившись хлебом душистым и солью,

Поведаю мудрому древнюю тайну.

Свой пристальный взгляд обратит он на руны

И, налюбовавшись снимком-картиной,

Спрячется в складки одежды, как в дюны,

Скажет мне: "Это стихи о Любимой.

И написал их пылко Влюблённый..."

                                                   Январь 2001г