whisky please — преступники.

Почему на Кетче нет неба? Тюрьма с безграничными просторами. Кетч — огромная безжизненная планета, притягивающая к себе звезды. Но их не видно, миллиарды звезд находятся невероятно близко, но такая красота не должна быть доступна преступникам, словно невидимая пленка закрывает небо. И лишь ослепительно белое закатное солнце. Я еще помнила закаты на Земле. Там они в ярких оттенках красного, теплые и восхитительно родные. Я еще помнила твою улыбку в багровых отсветах, помнила запах твоих волос, смешанный с летним солнцем, лазурь глаз на фоне голубого неба, такого бесконечно огромного. Ты помнишь как однажды небо упало на нас? Я завизжала и прижалась к тебе, а ты засмеялся и обнял меня. Небо приближалось к нам с огромной скоростью, это был невероятно счастливый момент. И, пожалуй, если бы я тогда задохнулась от восторга — это было бы честно.

Теперь мы здесь. Бесстрашные, талантливые, заглянувшие за край. "Ты боишься?" Кажется, все было в наших руках, мы сами чертили параллели своих судеб, нарушая запреты Богов. "Я боюсь потерять надежду."

Что значит бежать? Можно бегать по утрам в свое удовольствие, потом возвращаться в теплый дом, чувствуя приятное томление мышц, читать у окна утреннюю рассылку, допивая залпом стакан молока. Можно бегать на скорость во дворе, будучи маленьким, честным и обворожительно чумазым, бежать первым и чувствовать восторг от победы, потом расплакаться горько, когда мама не оценит твоих побед и накричит за порванную на финише сандалю. Можно убегать по темной улице, под светом тревожных фонарей, которые непонятно откуда здесь взялись, паранойно оглядываться и думать судорожно "пожалуйста, пожалуйста..", забежав в подъезд отдышаться и дать себе обещание "больше никогда".

Что значит бежать, когда нет шанса на хеппи-энд, когда ты точно знаешь, что теперь от себя убежать — плевое дело, а вот от смерти невозможно. Что значит слово невозможно для нас.

Я обнимала тебя за плечи: вместе мокнуть под дождем, для меня этот момент — вечность, я плакала от счастья, была слабой и настолько твоей, что все другое перечеркивалось, все прочее было непростительно мелким. Ты целовал мои руки и обещал, что теперь все точно будет хорошо, что теперь ты знаешь, как преодолеть время. Все становилось возможным, осязаемым и исключительно нашим. Точнее твоим, я всегда видела, что ты единственный Бог. Мы встретились ночью во сне. Последний сон преступников. Я знаю, ты проклинаешь себя за все, что происходит. А я не могу думать ни о ком, кроме тебя. И ни о чем, кроме того, что нас не станет. Это страшно, осознавать, что проиграла свой главный бой. Все иные победы становятся не важны — проиграна жизнь. Убежать с Кетча невозможно, хотя бы потому что его не существует в обычном облике. Планета на стыках времени. Идеальная тюрьма.

Проходы перекрыты слоями времени, в обычной реальности слой 1 и тот никому, кроме нас, преодолеть не удалось. Здесь их миллиарды. Плакать от бессилия, плакать от того, что ты можешь умереть быстрее и оставить его здесь одного. Плакать, потому что кому-то станет тебя жаль. Эй, кто-то? Тебе меня жаль?

Мы преступники, солнышко. Мы считали себя слишком личностями, слишком независимыми, слишком хозяевами этого мира. Теперь больше ничего не будет. Просто ничего. Без гипотез, без религий, без ада и рая. Ни-че-го.