Aniluta — Не волнуйтесь больше за меня.

        Я учусь в Липецке, Лариса живёт в Воронеже, и в будние дни общение сводится к SMS и ICQ. Вечером в субботу после пяти пар я собираю пакет, сажусь на автобус и еду в Воронеж. Если ничего не происходит, то в девять вечера я обычно уже там. Я поднимаюсь на шестой этаж, звоню, затем прислушиваюсь к звукам за дверью — обычно слышно шипение и лёгкие шаги, затем дверь открывается и Лариса заключает меня в свои объятия.

        — Натали, я так соскучилась!

        Отстранившись, она внимательно изучает меня.

        — Совсем тебя замордовали в этом институте. Ты что, совсем не спишь и не ешь?

        — Ну вроде того, — я смущённо улыбаюсь. Что уж скрывать, я действительно сижу ночи напролёт в Интернете и питаюсь преимущественно бутербродами. Лариса прекрасно знает это, поэтому пытается в выходные устроить мне отдых от такого режима.

        У Ларисы красивые светло-голубые глаза, несколько грубые черты лица, толстая светлая коса. Косметика сводится к маникюру, но вот в этом она настоящий профи! Всегда встречает меня чем-то новым. То пишет на каждой руке моё имя (Ната), пририсовав сердечко на больших пальцах, то разрисует ногти под радугу… Выдумщица! Я маникюром почти не занимаюсь, разве что только на экзамены могу прийти, продемонстрировав преподам чёрные коготки с серебряной надписью «Ganz egal» («всё равно» по-немецки — прим. автора). Лекторы давно привыкли к моим странностям, и перевод надписи знают все. Вообще я действительно учусь с прохладцей, без интереса. Но баллы почти всегда высшие.

        — Ну, заходи, малыш, — Лариса улыбается и запускает меня в квартиру. В ней всегда очень вкусно пахнет и у меня сразу же начинают течь слюнки. — Давай, мой руки и кушать.

           Облизывая от нетерпения губы, я иду в ванну, мою руки душистым жидким мылом (не будь бы оно горьким, съела бы!) и иду на кухню. Лариса накладывает мне ужин. Обычно совсем немного, но несколько раз. Я уплетаю за обе щеки, Лариса расспрашивает меня об универе, рассказывает о своей работе. У неё образование психолога, но работает секретаршей. Не подумайте ничего лишнего — её коллектив исключительно женский!

           Несмотря на все старания Ларисы в виде отвлечения я обычно наедаюсь до отвала, и потом где-то час сдерживаю стоны, лёжа на диване. Лариса качает головой и поит меня таблетками. Потом мне легчает, я прошу плед, закутываюсь в него и засыпаю. Лариса при этом гладит меня по волосам, если открыть глаза, то можно увидеть её улыбку.

        Обычно я сплю до полудня. Почти всегда Лариса будит меня. И в этот момент начинается самое интересное… Я лежу с закрытыми глазами, хотя уже проснулась, и прислушиваюсь к тишине. Заходит Лариса, я слышу её лёгкие шаги, с трудом сдерживаю улыбку. Волосы щекочут мне лицо, мягкие полные губы касаются моих губ, я открываю глаза и прижимаюсь к ней, отвечаю на поцелуй, проникаю ей языком в рот, она стонет, на секунду отрывается от меня.

        — Опять проснулась раньше, — широко улыбается. — Добрый день.

        Я издаю что-то среднее между рычанием и стоном, впиваюсь поцелуем в губы и срываю с неё футболку. Волна удовольствия захватывает меня и я уже не могу думать ни о чём, кроме одного…

        После этого мы примерно с полчаса просто лежим в обнимку. Я любуюсь её обнажённым телом, разметавшимися по подушке длинными волосами, она нежно гладит меня по щеке.

        — Моя любимая сладкая сестрёнка, — она крепко прижимает меня к себе.

        Даже в постели — сестрёнка. Хотя кровного родства между нами нет.

        — Liebst du mich?

        — Ja, — я улыбаюсь. Лариса знает эту фразу на двадцати языках мира, поэтому повторяется редко. — Ты меня не бросишь?

        — Нет, никогда.

        Банальные фразы, но приятно.

        Потом мы завтракаем (или было бы вернее сказать обедаем?) Весь последующий день принадлежит только нам. Возможности практически безграничны. Иногда гуляем по городу, обходя парки и маленькие уютные кафе, иногда ходим в кино, иногда остаёмся дома. В последнем случае Лариса пытается научить меня готовить что-нибудь получше яичницы. Не получается. Перевожу море продуктов, а в итоге ужин приходится готовить ей. В свою очередь, она иногда уламывает меня: «Поучи меня немецкому!» Хотя какой толк в таких редких занятиях? Вот и в итоге знает всего несколько фраз и правил.

           Вечером, часов в девять, я уезжаю обратно в Липецк. Лариса провожает меня, целует в щёку и всегда берёт обещание, что я ещё приеду.

           Очень редко (это было два или три раза) я приезжаю в пятницу. Лариса не готова, я застаю её в несколько растрёпанном виде и в неприбранном доме. Она обычно очень смущается, а я только улыбаюсь: «Я тебя всё равно люблю».

           Мы познакомились по Интернету три года назад. Примерно полгода общались как друзья, потом я поняла, что мне нравится смотреть на её фотографии, потом стала почти всё время думать только о ней… Меня это очень смущало. Лариса старше меня на шесть лет, кроме того, мне казалось, она традиционной ориентации… Пока она сама не призналась в аналогичном. Я как раз только-только поступила в липецкий университет, у нас появилась возможность видеться. Хорошо ещё, что она жила одна. И вот уже два года мы были с ней вместе. Родители не знали, не мои не её. Зачем? Всё равно не поймут. Мне самой иногда это кажется очень странным, хотя у меня это не первый опыт с девушкой. Поэтому и видеться удаётся только по воскресеньям. Я бы очень хотела пожить с ней на каникулах, но родители требуют всегда возвращаться в мой родной крошечный посёлок, затерявшийся где-то на Крайнем Севере… Не объяснять же им ситуацию!

            Хотя и сейчас грех жаловаться. Я вполне довольна и такими отношениями. Конечно, иногда задумываюсь, что будет после университета — ведь я собираюсь жить за границей, но всегда откладываю проблему на потом. Это будет лишь через три долгих года.

           Как минимум сейчас у меня есть любимая, сестра и лучшая подруга в одном лице, и это прекрасно.

           Я стою у двери. Сегодня пятница, субботние пары отменены, разумеется, я решила наведаться к Ларисе пораньше. В газетном киоске возле универа нашлась книга, которую она очень хотела прочитать, я теперь сжимала её в руке, представляя себе её восторг. Она часто дарила мне книги, а вот я находила нужные очень и очень нечасто. Я по старой привычке сначала дёрнула ручку, ожидая, что дверь будет заперта, но…она открылась. Странно.

           Я зашла. В коридоре было темно. Ещё страннее. Если Лариса дома, то почему выключен свет? Она никогда не экономила на электричестве. Или она забыла закрыть? Я зашла в квартиру и прикрыла дверь, споткнулась об чьи-то ботинки. Так, стоп, ботинки??? Лариса носила только сапоги. Я наклонилась. Мужские.

           «Успокойся, — сказала я сама себе. — Может, это один из её братьев или бывших однокурсников. Ты не имеешь права ревновать». Хотя Лариса делала это часто. Хорошо, что ссорились мы только по SMS — особо повыяснять отношения денег нет. Я поставила сумку на пол, пошла по коридору. Из спальни доносился шорох, я нахмурилась, бесшумно подошла и резко дёрнула дверь…

           В следующую секунду я начала истерически хохотать. Лариса и раздевавший её мужик вздрогнули и посмотрели на меня. Наверно, Лариса в этот момент очень напугалась.

           — Ната, что ты здесь делаешь?

           Я не ответила, продолжая хохотать. Какая же я идиотка. Маленькая глупая девочка, решившая, что взрослая женщина будет любить её вечно и никогда не обманет.

           Я знала, почему она это сделала. Ларисе было уже 25, и она очень хотела ребёнка. Прямо она об этом не говорила, но я всё прекрасно понимала, когда видела, с какой тоской она смотрит на малышей в парке и с каким интересом смотрит программы для молодых мам… Я здесь ничем не могла помочь. Предложить усыновление — нет, она хотела родить сама, искусственное оплодотворение (насколько знаю, в Европе среди однополых пар-женщин очень широко практикуется) — нет денег да и стыдно… Но вот так тайно изменять мне — это что-то. Наверно, я бы смогла понять и принять это, если бы знала обо всём заранее, а так…

            Продолжая хохотать, я бросила книгу на пол, кинулась прочь из комнаты, схватила сумку и выбежала из квартиры. Лариса кричала что-то мне вдогонку, но я не слышала, да и слушать не хотела. Слёзы начали застилать глаза, но я не вытирала их. Я чувствовала себя раздавленной, прокрученной через мясорубку. Лариса-Лариса, как же ты меня подвела… Боль в ноге заставила остановиться, я поняла, что убежала примерно на полкилометра. Я присела на скамейку и, наконец, вытерла слёзы. Кажется, я подвернула ногу.

            Завибрировал мобильник в кармане. Я достала его. Bliss. Это Лариса. Я бессмысленно смотрела на экран, словно не видя ничего, а он всё вибрировал и вибрировал… Наконец я нажала на клавишу вызова.

            — Ната, где ты? — до меня донёсся напуганный голос любимой. — Я волнуюсь.

            — Не волнуйтесь больше за меня, — холодно сказала я. — Спи со своим мужиком дальше.

            — Ната, я…

            — Да всё я знаю. Предупредить было слабо? Почему я не сплю со всеми, кто предложит? Может, я тоже хочу стать матерью-героиней?

            До меня донеслись её всхлипывания.

            — Отвали от меня, — сказала я и выключила телефон. Затем достала из сумки запасную симку, номера которой Лариса не знала и поменяла карты. Неподалёку была автобусная остановка, я похромала к ней. Наверно, она сейчас пытается дозвониться, плачет… Нет, не стоит её жалеть. Мне тоже больно. Я села в автобус до Липецка, рядом со мной сидела женщина с малышом лет двух. Мне снова стало невыносимо противно. И почему всё так случилось? Зачем мы вообще встретились и не рассорились в самом начале? Так было бы намного, намного легче…