Anastasia — "Бедная Настя"

Я знаю, сколько боли я причинил Вам своим ужасным поступком. Я не знаю, как искупить свою вину перед Вами. Анна, я понял, именно сейчас понял, как сильно я Вас люблю. И буду любить не зависимо ни от Вашего происхождения, ни от Вашей холодности ко мне. Анна, С тех пор, как я Вас знаю, я уверен, что Вы настоящий ангел, поэтому я хочу искупить свою огромную вину перед Вами. Прошу Вас, дорогая Анна, придти к окраине поместья в три часа пополудни. Буду ждать Вас с нетерпением, горя искренним стремлением искупить свою вину. Анна, пожалуйста, придите.

Ваш Михаил Репнин».

Дом встретил неожиданного гостя непривычной тишиной. Она становилась невыносимой в обычных условиях, но сейчас была как нельзя кстати. Ведь это посещение гость хотел от всех скрыть и, по желанию, не афишировать. Только одна девушка узнает о нем.

Он осторожно, стараясь не производить никакого шума, поднялся по лестнице на второй заветный этаж. На пути никого не было. Прошел мимо кабинета, дверь в который была приоткрыта. Остановился около нужной двери. Постучался. Этот резкий звук показался слишком громким, но он остался единственным, нарушив тишину. Преодолев напавшую робость, повернул ручку, ожидая каждый момент услышать негодующий крик. Дверь без шума приоткрылась, но крика не последовало. Быстро вошел. Комната встретила его арктическим холодом. Окно было открыто нараспашку, и холодный ветер свободно гулял по незащищенному помещению. Он трепал занавески и шторы, играя с ними, как море играет с лодкой. Гость торопливо закрыл окно, начиная замерзать, и осмотрелся. Именно так он представлял ее комнату: все в светлых тонах, но в тоже время строго, не роскошно. Но больше оставаться здесь он не собирался, хозяйка могла вернуться и увидеть его. Быстрым движением достал сверток, положил его на прикроватный столик среди разных баночек, бутылочек и вышел. Тихо спустился по лестнице к выходу.

Холодный и морозный воздух улицы едва охладил его пылающие щеки. Добежал до привязанного недалеко коня…

А вслед нежданному гостю смотрели насмешливо чьи — то глаза. План появился внезапно. Дьявольский план…

— Ах, эта бесстыжая девка! Попросила же ее вынеси ведра! Нет, хвостом покрутила и убежала! — ворчала Варвара, увидев, что Полины и след пропал. — Теперь мне придется ее работу самой делать! Вот бесстыжая!

— Варечка, давай я помогу! — Анна кинулась помогать кухарке.

— Аннушка, да ты хоть на руки — то на свои нежные посмотри! — остановила ее Варя с осуждением. — Да разве такими руками ведра тяжелые таскать?! Варя взяла ведро и вышла во двор. Но Анна тут же последовала за кухаркой, не желая сдавать своих позиций.

Огонь в печке продолжал весело потрескивать. На кухню, прислушиваясь к звукам, вошел человек. Крадучись, подошел к теплой печке. Жестом фокусника достал из кармана сверток. Минутное замешательство — сверток стремительно полетел к огню. Желтоватая бумага быстро попала в смертельные объятия с веселым огнем. Он каждым своим прикосновением оставлял на ней потемневшие пятна. Еще одно мгновенье — бумага полностью догорела. Насмешка сквозила во взгляде, направленном на огонь. Он разгорался ярче, показывая, как сильно доволен этим скромным жертвоприношением. Которое, может, сломает не мало человеческих жизней…

— Татьяна, позови мне Елизавету. Поговорить с ней все — таки надо. — На усталом лице княгини отразилась мрачная решимость. — Да поживее, ждать ее буду в гостиной! — воскликнула она, увидев Татьяну рядом с собой. — Совсем уж от рук отбились, крепостные. — С этим возгласом Марья Долгорукая вошла в гостиную. Та, как обычно в это время, была пуста. «Как нельзя лучше, для разговора, который мне предстоит с собственной дочерью!» — княгиня покачала головой, ведь разговор предстоял сложный и серьезный.

В гостиную влетела запыхавшаяся Таня. Она уже ждала выговора от хозяйки. Этот страх уже сейчас был виден на ее лице.

— Елизаветы Петровны нигде нет…

— Вот ты где, Полина! — негодующе воскликнула Варя, входя уже с пустым ведром на кухню. Следом за ней показалась замерзшая Анна.

— А где же мне еще быть, Варечка? — удивленно воскликнула Полина, отходя от печки на пару шагов. — Поди, мне — то барин вольную не написал, не вручил! А то б я уже в самом Петербурге была, на сцене блистала… — в ее голосе показались мечтательные нотки.

— Ой, Полька, смешная ты! — засмеялась Варвара. — Кто же тебя на сцену, да еще в Петербург, возьмет?

— А что смешного? — Полина вздернула подбородок, показывая свое полное несогласие с кухаркой. — У меня — то хоть талант есть! — просмотрела на Анну. Та молчала. — Вот ты Варвара, не веришь.

Варвара лишь покачала головой, провожая взглядом Полину до двери. Анна молча присела на лавку. «Ох, я этой Польке, все — таки место ее покажу. Столько крови Аннушке попортила. Нет, больше не стану жалеть девку эту.»

— Ты что такая грустная? Аннушка? Что же ты так побледнела? Говорила, нельзя выходить на улицу в одном платье! Так и заболеть не долго! — опять покачала головой Варвара, осуждая поступок Анны.

— Не заболею я, Варвара. Просто я не представляю, что же делать дальше.

— Ты же теперь свободная птичка, можешь делать все, что пожелаешь. — Варвара села рядом, пытаясь растормошить воспитанницу барона Корфа.

— Что же мне я ней делать–то, со свободой?

— Актрисой ты же хотела стать, как Иван Иванович говорил. Талант у тебя есть, не то, что у Полины…

— Наверное, ты права, Варя. Меня всю жизнь готовили на сцену. — Какой — то новый огонек зажегся в этих грустных глазах. — Уеду я в Петербург, исполню желание Ивана Ивановича. Осталось только показать эту вольную недоверчивому Карлу Модестовичу. Спасибо тебе, Варя. Уже и не знаю, что бы я без тебя делала. — Она обняла растрогавшуюся кухарку и вышла из кухни.

«Уеду я в Петербург, исполню желание Ивана Ивановича… — только почему это желание никогда не было моим. Игрушка, крепостная, я всегда с ним соглашалась. Я была всегда обязана ему и считала, что его желания — мои. Я так не хочу ошибаться. Ошибаться в себе, соглашаясь с волею человека, который заменил мне отца. Готова ли я стать актрисой лишь благодаря своему таланту? Мне нравится играть на сцене, жить чужой, написанной кем — то жизнью. Но готова ли я посвятить чужим жизням свою? У меня нет выбора. Михаил разочарован во мне… Владимир… Уехал, даже не попрощавшись. Я стану актрисой, как хотел Иван Иванович. И как хочу, наверное, я.»

«Что же она не договаривает? Получила вольную, а сама и не рада совсем! И не по князю убивается… Не знает что делать. Аннушка, Аннушка… Самый настоящий ангелочек. Почему она так не хочет становиться актрисой. Не говорит вслух, борется сама с собой. Странно…»

— Варя, — безжизненный голос со стороны двери. Голос, утративший все свои краски. Пустой звук, без интонаций. Варя повернула к двери и испугалась: Анна стояла бледная, с распахнутыми от ужаса глазами, судорожно вцепившись в дверь пальцами. — Варя, вольная пропала