Каштановые кудри, не слушая свою владелицу, прядями спадали на усталое лицо. Но она не отчаивалась, вновь и вновь пытаясь, навести на голосе каштановый порядок. Под рукой не было ни одной талантливой служанки, которая смогла бы навести хоть какую нибудь прическу. Светская жизнь, которая включала в себя все светские недостатки и достоинства, осталась позади. Там, в дождливом Петербурге, среди роскошных дворцов, рядом со спокойной и задумчивой Невой. Вздох вырвался из алых губ. Болезнь прошла быстро, но доктор постоянно напоминал о поездке в Польшу. Ольга Калиновская точно знала, что в Польшу не хочет. Прозябать на родине рядом с нелюбимым мужем, который даже не обладал сносной внешностью. Нет, эта участь не для нее. Не для польской княжны, которая одним взмахом ресниц могла разбить сердце какого — нибудь офицера. Доктора, вот, очаровала на раз — два — три. Он, глотая слюну, смотрел на оголенные хрупкие плечи любовницы наследника и не мог вытащить из себя ни одного более — менее понятного и разборчивого слова. Ольгу это забавляло, но не больше. Даже ради своего спасения она не была готова на такие мерзкие жертвы. Но то, что она должна вернуться в Петербург, красавица поняла, начиная приходить в себя после долгой ужасной болезни.
Все всегда видели в ней прирожденную кокетку, модницу и сплетницу. Яркая упаковка для всех должна была раскрыть лишь пустой пакет. Ее одевали в прекрасные платья родители. Почему? Да потому что дела у них шли не очень, а они всегда любили жить на широкую ногу. Мать предпочитала одеваться в самых модных салонах, в самые роскошные платья, обвешиваться сверкающими драгоценностями. А отец часто посещал злачные, накуренные заведения, которых в Петербурге было более чем достаточно. Он проигрывал все деньги в карты, оставляя в залог часы, запонки, что бы найти деньги и вернуть все. Часто обыгравшие его не брезговали и этими штучками, стоящими хоть какие — то деньги. Наследство давно закончилось, земли и поместье пришли в полное запустение. И изворотливые родители поняли, как найти выгоду. Расплачиваться за их развлечения должна была Ольга. Красавица — дочь, которую можно выгодно выдать замуж за богатого графа, князя, барона. Продать подороже любимую дочь — вот каким был план «любящих» родителей. Они тратили больше денег на дочь, подчеркивая ее стоимость, вывозили на различные светские приемы, балы. На одном из таких балов ее заметили. Как спасение на голову молодой Ольги Калиновской пришло приглашение стать фрейлиной императрицы. План родителей не удался.
Они возвращались после очередного бала. Ольга тогда была во дворце. Все это происходило поздней осенью. Перед этим был сильный дождь, который оставил большие лужи. К вечеру температура понизилась, а лужи превратились в бесконечный лед. Карета родителей подъезжала к мосту через реку, в окрестностях Петербурга. Отец куда — то спешил, постоянно подгоняя кучера, который и так уже загнал лошадей, по скользкой дороге. Была темная ночь, говорили, что таких темных еще не было. Поворот был опасным, кучер не успел остановить несущихся лошадей. Карета упала в реку, распавшись на части. Лед под тяжестью сломался и встретил и людей и лошадей своими ледяными объятиями. Ольга узнала о смерти спустя несколько дней — район выдался безлюдным, пропажу родителей обнаружили ночью. Ей сообщили, что они умерли быстро. На свою беду она услышала разговор своей тетушки с подругой: «Карета пролетела большое расстояние, а потом ледяная вода. Они сначала разбились, замерзли и, лишь потом, утонули… Ужасная участь. Но, может, смерть им выдалась по поступку. Как они собственную дочь мучили…» Остальной разговор фрейлина не услышала: не смогла. Тогда она быстро убежала в свою комнату, но на пути почти сбила с ног наследника. Не было счастья, да несчастье помогло… Но эта встреча, сначала показавшаяся счастьем, стала очередной трагедией.
На людях она ни разу не заплакала. Не смогла показать свою боль. Не захотела усладить своим горем чьи — то бессердечные лица. Нет, она слишком гордая. Гордость позволила ей убиваться горем наедине с собой. Единственным свидетелем ее рыданий стала новая подруга — Наташа. Она, чем могла, помогала Ольге. Развлекала ее, пересказывая самые нелепые и смешные истории из своей жизни. Часто Ольга смеялась в голос и глотала слезы. Но что — то еще появилось у нее в душе. Она и смеялась и плакала, слушая рядом с собой звонкий, но слегка приглушенный голос подруги. Наташа то понижала его, то повышала, пытаясь соблюдать интонацию в том или ином случае, о котором рассказывала. Все шутки были связаны с семьей, с постоянными разговорами в кругу семьи. Ольга была лишена этого с детства. Она не знала, как это — сидеть весь вечер с семьей, обсуждая разные темы, постоянно перебивая друг друга. От рассказов княжны Репниной веяло счастьем, сплоченностью семьи. Домашним уютом. Тем, чего не было у самой польской красавицы. Ольга всеми силами пыталась скрыть истинные чувства, чтобы не задеть, не обидеть подругу. И у нее получалось. Слишком часто Ольга восхищалась открытостью подруги.
Ольга слишком рано стала играть другую роль. В обществе фрейлин она показывала себя холодной, насмешливой красавицей, способной колко ответить на любое неуважение к себе и к другим. Она редко смеялась над шутками, не любила сплетни, часто не вникала в некоторые разговоры. Она чувствовала расположение императрицы и к Наташе. Только в их обществе она позволяла себе открывать свою душу. Незаметно для себя она перестала играть эту роль — холодной и гордой. Она просто стала ею. Переиграла. Наташа с ужасом смотрела в глаза Ольги, пытаясь как — избежать такой перемены. Бесполезно. Для этого нужно было чудо.
И, казалось, оно свершилось. Ольга узнала Александра ближе… Стала еще несчастнее… Чудес не бывает.
: Ох, меня упрекают за то, что я до чайника придрался...а сам? А ты то чего до Виталика пристал?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
