Елизавета Петровна долго не могла заснуть. Слишком много потрясений она перенесла за последнее время. Слишком много слёз она не показала никому, предпочитая сдерживать их любой ценой. И ценой той был поток обвинений, который она так яростно кинула Владимиру. Воспоминание об этом отразилось на лице в виде красного румянца, покрывавшего щеки. Истерика, невольным наблюдателем которой стал бывший жених, вгоняла ее в краску стыда. Со дня той самой свадьбы она дала себе слово — никому не показывать свои слезы, держать их в себе. Но, как только она оставалась одна, все, что сдерживало ее раньше, в миг отступало на второй план. Лишь подушка видела все мучения госпожи Забалуевой. На людях она старалась держаться спокойно, с достоинством, одаривая мать и мужа подобающими ее положению взглядами. Часто они были презрительными, но не всегда ее жертвы могли наблюдать их.
Не в силах заснуть, Лиза встала с кровати. Босые ноги тут же почувствовали холод пола. Недалеко потрескивал веселый огонь в камине. Лиза наклонилась, и тепло от камина показалось ей волшебным. Неземным. Огонь в камине улыбался барышне, которая склонилась к нему. Весело потрескивал, глядя в эти глаза, в которых отражался сам.
В доме было тихо, ведь за окном только — только вставало солнышко. Елизавета залюбовалась рассветом. Небо было окрашено в самые разные цвета: от желтоватого до темно — синего на самом конце еще ночного неба. Улыбнувшись из окна своей спальни просыпающейся природе, княжна накинула халат на ночную сорочку, и тихо вышла из спальни. Дверь бесшумно закрылась, как будто показывая, что никого не пустит в отсутствие хозяйки.
Особняк Корфа в Петербурге она видела довольно редко, ведь маменька не часто отпускала свою дочь в «город женихов и невест». Вчера она немногое успела рассмотреть: служанка почти сразу отвела ее в комнату по поручению Владимира. И вот сейчас, пока все спали, она могла без спешки рассмотреть особняк. Он отличался от поместья своим более пышным убранством, как будто строгим, но не вычурным стилем. Эта красота в купе с тишиной, царившей сейчас, запала в душу молодой девушке. Так и должно быть. Иван Иванович Корф очень гордился особняком. Да и все, кто имел честь посетить эту гордость барона, во многом соглашались с ним.
Неожиданно для себя Лиза оказалась перед дверью. Насколько она могла судить, это был кабинет. Несколько секунд она раздумывала. Владимир, должно быть, еще не вставал, слуг не было слышно. Особняк еще спал, поэтому и бояться было нечего. Она осторожно повернула ручку. Дверь открылась, и перед любопытным взором княжны Долгорукой предстало место работы барона. Полки с книгами занимали здесь достаточно мало места, главным предметом интерьера был шикарный стол.
К страху, стыду и величайшему удивлению Лизы, хозяин особняка спал прямо за столом. Лицо спящего человека сейчас напоминало больше лицо статуи — так правильны были черты, так бледно было лицо. На секунду Елизавета зажмурилась, что бы не издать ни единого звука, замерла прямо на пороге. Владимира она никогда не видела спящим. Он был спокоен, так казалось в первое мгновенье, но, присмотревшись, можно была заметить, что сон его не самый хороший. Ресницы на глазах дрожали, что явно не вписывалось в рамки высеченной статуи…
На устах вошедшей заиграла улыбка. Офицер, опытный мужчина, ловелас, во сне выглядел обычным беззащитным мальчишкой… Но и в таком состоянии он имел над ней власть. Сначала она это не поняла, не отводя глаз от представшей картины… И только биение собственного сердца как будто пробудило в ней это понимание. Сейчас, как никогда, хотелось подойти к нему, обнять, опять почувствовать как бьется его сердце, увидеть нежность в его бездонных серых глазах, услышать его голос бархатные, завораживающий… И опять забыть обо всем, что произошло, окунуться в прошлое, когда все было так просто и так понятно… Воображение сыграло злую шутку с Лизой, и она почувствовала поцелуй на своих губах. Мимолетный, нежный, но его, поцелуй… Глаза распахнулись, а ощущение тут же пропало… Разочарование тонкой змеей заползло в измученной сердце. Он не любит ее… Он любит другую… Он дрался на дуэли… Опять слезы. Они застилают глаза, не видно ничего вокруг. Она отступила на шаг, потом еще на один… Складка ковра, которая появилась неизвестно откуда, преградила путь, став преградой. Лиза этой преграды не заметила. Потеряла равновесия. Короткий вскрик от неожиданности…
— Лиза?! — сон у Владимира был чуткий, поэтому он проснулся раньше этого падения. Лиза растянулась на ковре, глядя в потолок. Красный румянец быстро появлялся на щеках. Владимир кинулся к девушке, помогая той встать. Лиза с удивлением заметила, что и потолки здесь не такие, как в их доме. Отделанные по — другому и кажутся выше…
— Я не знала, что ты тут… — стала оправдываться она, отводя глаза. Он улыбнулся.
— Поэтому в меру своей любопытности ты решила осмотреть особняк? — притворно серьезным голосом спросил Владимир.
— Прости, что разбудила…
Как неуверенно звучат эти слова в тишине дома. Как испуганно смотрит она, как странно улыбается он. Как наблюдает за ними уже бледнеющая луна с небосклона, который уже не смеет считать своим. Видит со своей стороны, улыбаясь тому, чего не видят они. С ужасом смотрит на бледнеющий огонек луны женщина, как будто увидев то, что не видит никто. Знает что, может, где — то вдали кто — то решает судьбу двух людей, которые стоят в кабинете. А, может, их судьба уже решена? Решена без их участия, без их вмешательства. А они лишь могут идти по тому пути, которое уже выбрано для них. Судьба? Может быть. Но ведь хочется знать, что это не так. Что каждый волен выбирать то путь, который хочет. Так ли все просто в наших жизнях? Не об этом надо думать. Надо улыбаться, надо жить… Ведь начинается новый день…
: Ох, меня упрекают за то, что я до чайника придрался...а сам? А ты то чего до Виталика пристал?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
