Anastasia — "Бедная Настя"

— Не ожидали, не ожидали вас сегодня, Марья Алексеевна. Но, как хозяйка, вы, конечно, желанная в этом доме… Хотя, нет, хозяйка здесь Елизавета Петровна… э… хозяин Андрей Платонович… э… — Совсем запутался Модестович, пытаясь разобраться кто есть кто. Провел рукой по усам, пытаясь привести себя в чувство. Получилось плохо, да и неожиданная гостья как — то странно смотрела, с издевкой. Он проглотил подступающую слюну и ехидно улыбнулся: — Что ж, стало быть не отдали вы свою победу в руки любимой дочери? — Опять улыбнулся, наблюдая как княгиня растерялась от подобной наглости.

— Карл Модестович, я же и уволить вас могу, за подобные разговоры… — Подняла подбородок княгиня и сняла с руки перчатки. — Вы уж поосторожнее со словами.

— Ой, Марья Алексеевна, вы уж меня не пугайте, а то Владимиру Корфу будет интересно узнать, кто же это расписку из сейфа попросил меня украсть…

— Ах, ты, Карл Модестович, шантажировать меня вздумал?! — гневно воскликнула княгиня. — Ему так же будет интересно узнать, кто эту самую расписку из сейфа украл. И у тебя рыльце в пушку, мой милый плут. Так что разговаривай поменьше, да глазами своими лукавыми по сторонам не води. Я с тобой шутить не намерена, самодеятельности в моем доме не потерплю, выкину сразу. И никакой барон тебя не спасет!

— Ну что вы Марья Алексеевна, кто же тут шутит. Вы мне еще и должок не вернули, а уже нападаете. Я у вас не украл ничего, да и не собираюсь красть, можете, не беспокоится. Только долги отдавать надо бы, да побыстрее. — Управляющий лукаво прищурился. Для него день начинался даже очень хорошо. Чего нельзя было сказать о княгини Долгорукой, которая замерла на пороге.

«Вот ведь, цыганка. С такой уверенностью сказала пару слов, и посеяла сомнения в моей душе. Отчего она так уверенно говорила? Почему так недобро сверкали ее карие лукавые глаза? И почему на душе стало так плохо? Вопросы, вопросы… Почему она так играет мной? То приласкает, то испортит настроение своим предсказанием. Может, она что — то знает? Или же догадывается? Кто ее знает, эту Раду. Цыганка одним словом, цыганка. Только почему она так смотрела. И эта улыбка. Она как будто знает… Да что она может знать? И когда она могла что узнать?! Как же это глупо, мои мысли. О чем я думаю? Пытаюсь отвлечься. От чего?! Ее нет, Рада была права, что Анна не придет. Как жаль, что все так получилось. Я ведь люблю ее, но она уже не верит мне. Не доверяет, ведь тот момент пропал. Момент полного доверия. Жаль, что ничего нельзя изменить. Теперь придется нести крест своей ошибки всю жизнь, вспоминая, как мои слова разбивали мою жизнь. Она больше не верит мне. Крепостная, но не верит. Игрушка в руках моего друга, моя возлюбленная… Владимир… Ох, я про него совсем забыл. Мы ведь с того вечера так и не встретились… Мне надо с ним поговорить. Правда, на дуэль вызвать не получиться. Жаль, что все так получилось, жаль…».

— Владимир Иванович?! Признаться, я был удивлен, узнав, что вы хотите меня видеть… — Пожилой мужчина с любопытством оглядел в кабинете. Строгий стиль, но не вычурный, радовал глаз и характеризовал хозяина с лучшей стороны.

— Сергей Геннадьевич, проходите, садитесь. — Владимир вскочил, заметив гостя в дверях. — Признаться, мне нужна очень ваша помощь. Мой отец…

— Владимир Иванович, хочу принести вам свои соболезнования… Такая странная смерть. Вы же знаете, ваш отец был моим другом… — По — отчески улыбнулся Сергей Геннадьевич, устраиваясь поудобнее в высоком кресле напротив хозяина. Во взгляде зеленоватых глаз проскользнуло искренне сочувствие.

— Да, это было для всех полной неожиданностью. Вы знаете, что мой отец брал долг у своего друга, Петра Михайловича Долгорукого… — Владимир внимательно следил за реакцией гостя.

— Иван мне говорил как — то, но вскользь, не заостряя внимания. Да и долг он, кажется, отдал. Да, точно, он обронил как — то в разговоре, что теперь все улажено. — Гость кивнул, задумываясь. — Он ведь еще поместье подписал как расплату, со всеми крепостными…

— Так вот, поместье я потерял, к сожалению. — Серые глаза Владимира смотрели прямо. Брови гостя приподнялись от удивления. — И я бы очень хотел его вернуть.

— Но… ведь должна быть расписка, документ… В честности вашего отца я не сомневаюсь. Иван Иванович был честнейшим человеком. — Зачастил изумленно Сергей Геннадьевич.

— Дело в том, что пресловутая расписка неожиданно пропала в самый неподходящий момент. Пропала из сейфа, а княгиня Долгорукая, жена Петра Долгорукого вдруг вспомнила о долге. — С оттенком безразличия в голосе продолжил повествование хозяин, грустно глядя на гостя. Гость поерзал в кресле, предполагая, к чему ведет этот молодой человек.

— И что вы хотите от меня?! — прервал паузу Сергей Геннадьевич.

— Мне нужна кое — какая ваша помощь… — начал Владимир. Гость был изумлен, но тут же подумал, что выполнит просьбу этого человека, если она будет ему под силу. Сын Ивана Корфа, заслуживший непростую славу в Петербурге, но слыл уважительным, честным человеком.

«Что ж, Марья Алексеевна, будем играть по вашим правилам. — Удовлетворенно кивнул барон, заметив кивок собеседника. Все складывало как никогда к лучшему.