Елена Вахненко — Другой взгляд

Его настоящее имя было, разумеется, не Людор, а Леонид Серпанко. Людор — всего лишь псевдоним, и что он обозначает, «автор» и сам не знал.

Людор не был красивым в прямом смысле этого слова, скорее — интересным: высокий, худощавый, с коротко стриженными светлыми волосами, и при этом довольно длинной челкой, падающей на лоб, с густо-серыми глазами и полными выразительными губами… Одевался он обычно довольно экстравагантно, выбирая сорочки с разноцветной отделкой, асимметричные свитера, туфли на высокой платформе… Пахло от него дорогим горьковатым одеколоном, а часы лучшей марки он носил на груди, на толстом кожаном шнурке.

-Людор, Людор… — недовольно пробурчала Черный Котенок, хмуро покосившись на Сергея. — Кто он такой?

Сергей прищелкнул пальцами и с удовольствием проговорил, смакуя каждое слово:

-Художник. Поэт. Портретист. Телеведущий. Актер. А еще он пишет новеллы.

-И когда он все это успевает? — скептически осведомилась девушка.

Сергей пожал плечами.

-А кто его знает? Его картины выставляют даже заграницей, и на них, кстати, есть спрос. Стихи его немного заумные, однако любители тоже находятся. Ведет ток-шоу «Все могу» — оно выходит в пятницу вечером. Говорят, рейтинг этой передачи довольно высок. Я пару раз от скуки смотрел, увлекает… Еще он снялся в нескольких неплохих фильмах. А пару лет назад вышел сборник его новелл.

-И еще он — портретист? — совсем недоверчиво спросила Черный Котенок. — Неужели он не спит по ночам?

Сергей засмеялся, явно довольный ее удивлением:

-Не знаю! Но мы сейчас идем к нему именно как к портретисту.

-А тебе не хватает моих фото? — хмыкнула девушка. — Зачем еще и портрет?

-Ну, к нему сейчас все ходят, — туманно пояснил он.

Черный Котенок брезгливо передернула плечами.

-Ага, понятно. Это МОДНО, — в ее голосе отчетливо прозвучало презрение, и отчасти — усталость.

Сегодня Людор был одет относительно скромно — в потертые черные джинсы, сапоги с узкими носками и рубаху без пуговиц, которая, постоянно распахиваясь на груди, позволяла любоваться крупным циферблатом часов.

Он сам открыл дверь, заслышав трель звонка, и теперь стоял на пороге, разглядывая посетителей, а заодно опытным взглядом подмечая малейшие детали.

Мужчина лет сорока, одет дорого, немного официально, однако вполне элегантно. Взгляд цепкий, настороженный, губы плотно сомкнуты, а между бровями навеки пролегла глубокая вертикальная складка. Да, видно, потрепала его жизнь…

Рядом с ним — молодая женщина, можно сказать — девушка, наверное, лет двадцати пяти. Стройненькая, смотрит исподлобья, хотя глаза красивые, выразительные… Лицо круглое, а щечки пухлые и гладкие, как у младенца. Волосы слишком короткие, ей пошла бы прическа поизысканней, не эта мальчишеская стрижка.. Да и наряд, хотя и фирменный, а все же мрачноват: наглухо застегнутая серо-стальная блузка, черный жакет и короткая юбка.

Самое же непонятное — это ощущение смутного напряжения между спутниками. Создается впечатление, будто девушка с трудом переносит своего кавалера, а тот, в свою очередь, едва сдерживается, чтобы не продемонстрировать собственное раздражение. И, тем не менее, он вполне собственнически обнимает девушку за талию, а она покорно сносит подобную вольность.

Понятно. Богатый бизнесмен со своей молоденькой любовницей…

-Я договаривался с Вами о встрече… — сухо заговорил незнакомец, и Людор, быстро кивнув, посторонился.

Девушка, придерживая рукой сумочку, первой прошла в прихожую и с любопытством огляделась. Мужчина собрался было последовать за ней, однако Людор преградил ему дорогу.

-Чей портрет вы хотите получить? — осведомился художник. Посетитель сердито сверкнул глазами:

-Разумеется, ее!

-Тогда приходите через час, — твердо произнес Людор. — Первый сеанс длится именно столько.

Мужчина, похоже, опешил. Во всяком случае, ответил он не сразу, с нескрываемым удивлением в голосе:

-Вы хотите остаться с ней наедине?

-Я всегда так работаю, — тонко улыбнулся Людор, пожимая плечами. — Только я — и клиент. Могли навести справки. А вы что, не доверяете собственной спутнице?

Несколько мгновений мужчина рассматривал его с откровенной неприязнью, потом перевел взгляд на девушку и, хмыкнув, быстро направился к лифту. Людор проводил его задумчивым взглядом, запер дверь и обернулся к клиентке, — та, вскинув голову, разглядывала причудливую роспись на потолке.

-Как мне вас называть? — вежливо поинтересовался он. Не оборачиваясь, девушка холодно отозвалась:

-Блэккет.

-Ага, от английского «black cat» — «черный кот», — кивнул он и с усмешкой закончил: — Ну, а если коротко — просто Блэкки.

Странная квартира… Она вызвала в душе Блэкки тяжелую смутную растерянность и отчасти — испуг, ощущение собственной беспомощности…

Прихожая была просторной, с причудливо разрисованными обоями и длинным темным коридором, уводящим в недра апартаментов. Комнату, в которую проводил ее Людор, он шутливо назвал «рабочей кельей». Впрочем, войдя в нее, девушка с усмешкой подумала, что на келью данное помещение абсолютно не похоже. Скорее оно напоминало склад забытых вещей: стулья, диван, пара кресел, пуфики, ширма, кровать с балдахином… Повсюду раскиданы вышитые подушечки, разноцветные перья, какие-то немыслимые наряды, туфли, искусственные цветы…

-Это для создания декораций, — пояснил Людор, отпихнув ногой одну из подушек. — Нужно будет продумать ваш наряд, но для этого мне необходимо выслушать вас.

-В каком смысле? — искренне удивилась Блэкки, у которой от разноцветья уже рябило в глазах.

-Да в обыкновенном. Вы просто расскажите мне о себе, — широко улыбнулся, обернувшись к ней, художник. — Иначе как я сумею передать ваш взгляд, улыбку? Собственно, именно этому и посвящена наша сегодняшняя встреча.

-Но что вам рассказывать? — в некотором замешательстве спросила Блэкки.

-Что хотите, — весело откликнулся он и радушно добавил: — Кстати, могу предложить кофе, печенье, сигареты…

…Минут через десять они сидели друг против друга в удобных креслах, а на столике между ними дымились чашечки с кофе. Людор, закурив, остро взглянул на Блэкки.

-Итак? — предложил он.

Девушка нервно потянулась к вазочке с шоколадным печеньем, избегая взгляда художника. Ну, и о чем, спрашивается, рассказывать? О первой любви? О мучительных снах? Да и вообще, с какой стати она должна открывать душу абсолютно незнакомому человеку? Вечером она устроит Сергею грандиозный скандал! Во что он ее втянул?

Она выпрямилась, собираясь высказать свое мнение о происходящем, и чуть ли не впервые по-настоящему посмотрела на художника.

Молодой… Ироничный… А во взгляде что-то смутно знакомое…

Блэкки вздрогнула и вцепилась пальцами в подлокотники кресла, во рту у нее разом пересохло.

-Авгюст? — едва слышно прошептала она.

Людор, наклонившись вперед, потушил сигарету в необычной по форме пепельнице. Казалось, он старательно избегал взгляда Блэкки: сначала рассеянно изучал окурки, потом принялся рассматривать гладкую поверхность стола.

-Ну? — требовательно сказала девушка. Щеки ее горели, в глазах появился лихорадочный блеск.

-Что — ну? — лениво переспросил художник, все еще не глядя на нее.

Блэкки подалась вперед:

-Авгюст… Это ты?

Людор вздохнул, откинулся в кресле и принялся старательно растирать виски.

-Не знаю, что ты хочешь от меня услышать… — наконец пожал он плечами.

-Правду! — запальчиво ответила девушка.

-А ты думаешь, я знаю правду? — насмешливо улыбнулся Людор. — Я могу передать тебе лишь мое понимание этой самой правды, но насколько оно соответствует действительности…

Девушка судорожно вздохнула.

-Хорошо, рассказывай.

Художник рассмеялся:

-Хитрая ты. Между прочим, я первый просил тебя рассказать о себе. Вот и расскажи, а там посмотрим.

Уставившись на собственные колени, Блэкки скомкала в руках кружевной полупрозрачный платок.

-Мне снятся сны, — наконец заговорила она, и голос ее звучал глухо, отстраненно. — Яркие, живые сны…

-Давно? — вопрос прозвучал как будто издалека.

-Давно, — эхом откликнулась девушка и тут же поправилась: — Вернее — пару лет. Те пару лет, которые я помню.

-Ты помнишь только последние несколько лет? — безо всякого удивления уточнил Людор.

Девушка вскинула голову, невидяще глядя перед собой.

-Да… — тихо проговорила она и вдруг посмотрела прямо на художника — с какой-то отчаянной надеждой и почти мукой. — Понимаете, эти сны — единственное, что связывает меня и мое прошлое. Мне кажется, там, в том мире я живу… жила… Первое, что я помню, это вот… — Блэкки вцепилась пальцами в черный кулон, висящий поверх строгой блузки. В широко распахнутых глазах девушки плескался страх, она нервно вздохнула и продолжила: — Я не знаю, откуда взялось это украшение, просто оно есть, и мне кажется, с ним связано очень многое…

-Занятно, — Людор потянулся за пачкой сигарет, закурил. На несколько минут воцарилась тишина, потом художник заговорил вновь: — Я помню эту ведьму. Необыкновенная женщина. Знала она не так уж много, зато обладала колоссальной интуицией. Тонко чувствовала… умела угадать, как и что сделать, чтобы добиться результата… Но этот котенок — нельзя было его надевать.

Блэкки, не мигая, смотрела на него, толком ничего не понимая.

-Так все-таки та женщина… Агата… Это я? — приглушенно, с каким-то благоговейным ужасом, спросила она. — А этот кулон — что-то вроде машины времени?

Людор с искренним изумлением посмотрел на девушку.

-При чем тут машина времени? — наконец сумел выговорить он. — Просто бабка изготовила себе талисман, а надевать чужие талисманы ой как опасно. Газор после ее гибели забрал его вместе с остальными вещами, которые удалось сохранить. Ему-то ничего не было, талисман настроен на женщин, а Агата, да и ты тоже, пострадала. Видишь ли, с его помощью ведьма смотрела на мир чужими глазами. Мне трудно сказать, откуда взялся у тебя этот талисман, но результат очевиден — тебе снятся обрывки чужой жизни, а собственное прошлое вообще забыто.

Девушка, опустив голову, рассматривала носки собственных туфель.

-Что ж… — наконец с горечью протянула она. — Значит, эти сны не имеют ко мне никакого отношения, как и сама Агата…

Людор хмыкнул, с рассеянным любопытством изучая ее лицо.

-Ну не совсем. Недаром же ты приняла меня за Авгюста.

Девушка в волнении вскинула голову.

-Да, действительно, почему? — с воодушевлением осведомилась она. — Вот сейчас ты на него не похож, а в тот момент…

-В тот момент я был настроен на тебя, так как собирался нарисовать твой портрет, а я всегда работаю с полной отдачей, — жестко ответил Людор. — Ну, и уловил твое настроение, по-видимому. Я-то давно уже научился смотреть на мир «другим взглядом», не пользуясь при этом талисманами.

Девушка непонимающе смотрела на него.

-Как это — другим взглядом? — почти робко поинтересовалась она, и хотя это затаенное смущение не было Блэкки свойственно, оно ей шло.

-Ну, очень просто… — потянувшись за своим кофе, отозвался художник. — Однажды, очень-очень давно (это только с виду я такой молодой), я понял две вещи. Причем одна из них меня расстроила, а вторая порадовала. У меня было два пути: либо впасть в депрессию со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо использовать на все сто процентов положительный «побочный эффект». Я выбрал второе.

Блэкки тряхнула головой, словно это могло помочь разобраться в туманных пояснениях Людора.

-Ну, и что это за две вещи, которые ты понял? — осторожно осведомилась она, надеясь, что лично ей депрессия не грозит. «А впрочем, хуже, чем есть, уже не будет» — мрачно добавила Блэкки про себя.

-Во-первых, я понял, что я, по сути своей, не существую.

-Это как? — изумилась Блэкки. Художник почти виновато развел руками.

-А вот так! И ты не существуешь. Вообще на свете очень мало людей, которые действительно… мм… ну, осознают собственную жизнь и себя самих. Тех, кто нашел себя, если можно так выразиться. Остальные, и я в том числе (во всяком случае, в то время) просто реагируют на внешние раздражители.

-Реагируют на что? — попыталась вникнуть в сложную фразу девушка.

Людор вздохнул.

-Ну, ведут себя как лампочка. Щелкнул выключатель — ты загорелась. Еще раз щелкнул — потухла. То есть вечером ты хочешь спать, почти постоянно — есть, при виде особи противоположного пола испытываешь физическое влечение… а когда проходит определенное количество лет, ты стареешь. Ты уверен, что в сутках только 24 часа, что всего успеть нельзя, что нужно обижаться, когда тебя обижают… Ну и так далее…

-А что, в сутках не 24 часа? И можно вообще не стареть? — уточнила девушка наиболее заинтересовавшие ее аспекты.

Художник усмехнулся:

-Все можно. Вот это-то и составляет тот положительный побочный эффект, который я вознамерился использовать, чтобы не впадать в депрессию. На самом деле существует лишь одно — Жизнь. Ну, или Бог, если хочешь. Вечность… Не знаю уж, как назвать. И мы, как послушные марионетки, тщательно изучаем окружающий нас мир, включаемся, выключаемся по приказу свыше и не думаем о том, что являемся всего лишь «глазами Вечности».

-И что тут положительного?

-А то, что мы — и есть эта Жизнь, эта Вечность! И никто нас не заставляет покорно включаться и выключаться. Рискни — попробуй взглянуть на мир «другим взглядом». Посмотри вокруг глазами богатого, если тебе так уж нужны деньги, или разглядывай окружающую действительность с точки зрения философа… В первом случае на тебя посыплются деньги, во втором — снизойдет... хм... «высшая мудрость». Я знаю, я пробовал. Я много чего успел перепробовать. Кстати, при желании ты можешь вспомнить то, чего никогда, казалось бы, не происходило с тобой — просто посмотри на мир глазами того человека, который тебя интересует. Все наши проблемы, неприятности, кажущаяся пустота и бедность — просто от нежелания измениться. Нужно всего лишь перестать реагировать и начать управлять. Следующий этап — научиться смотреть на окружающую действительность взглядом той личности, которой ты хотел бы стать. И при этом постоянно помнить, что это тоже лишь игра — иначе ты, в конце концов, опять подпадешь в зависимость от внешних раздражителей, и удача, как говорят, отвернется от тебя. Хотя на самом деле удача здесь абсолютно ни при чем, — выдохнувшись, Людор умолк, от бурной тирады у него пересохло во рту, и он сделал большой глоток остывшего кофе.

Блэкки слушала, затаив дыхание, и смотрела на художника как на некое божество.

-И что, дальше ничего нет? — очень тихо спросила она, словно боясь нарушить торжественность момента.

-Где — дальше?

-Ну... после череды ролей, о которых та сказал? Когда ты сыграешь и бедного, и богатого? Что будет потом?

Людор, вдруг как-то сникнув, неопределенно пожал плечами:

-Потом? Потом ты можешь уйти.

-Куда?

Людор хмыкнул и отвернулся.

-Не знаю, — суховато ответил он. — Поэтому и не ухожу. Но я уже почти все перепробовал в этом мире, так что… думаю, все-таки скоро уйду. Правда, тогда уже вряд ли сумею тебе что-нибудь рассказать, — в его голосе появились странные интонации, он усмехнулся и с грустной улыбкой посмотрел на девушку: — Кстати, все, что я рассказал, — вовсе не моя теория. Я вычитал ее в каких-то книгах. Просто мне понравилась идея.

Блэкки медленно поднялась, пальцы ее изо всех сил сжали кулон.

-Как вы думаете… — проговорила она в задумчивости, снова переходя на «вы». — Если я сниму талисман…

-Не знаю, — пожал плечами Людор и тоже перешел на вежливо-официальное «вы». — Рискните. В любом случае вы можете все, абсолютно все, я ведь уже объяснял.

-Ладно… — тихо проговорила она, быстро расстегнула цепочку и бросила кулон на стол. Пару мгновений насмешливо разглядывала талисман, словно посмеиваясь над поверженным врагом, потом, подняв взгляд на Людора, деланно-спокойно проговорила: — Включите его в список декораций. А Сергею передайте, что я ему приснилась.

Он внимательно взглянул на нее.

-Даже так? — в его голосе звучало сомнение.

-Да, — Блэкки выпрямилась. — Мне надоело смотреть на мир глазами… хм… Ладно, мне надоело смотреть на мир с ЭТОЙ точки зрения. Пора попробовать что-то другое.

-Удачи, — слабо улыбнулся художник. Казалось, бурная беседа окончательно опустошила его, зато Блэкки, напротив, была воодушевлена.

-Я завтра приду за портретом, — помолчав, проговорила она.

-Во-первых, так быстро художники не работают, а во-вторых, вам вообще не нужен портрет, — устало возразил Людор.

-Зато мне нужно другое… — мягко заметила она, чуть сощурившись.

Он поморщился и сказал, не поднимая глаз от опустевшей чашки:

-Нет, не нужно. Блэкки, я не Авгюст, и не хочу смотреть на мир его глазами. Да и Вы перестаньте быть Агатой. Жизнь бесконечна, а значит, и Вы тоже. Ищите. Не зацикливайтесь на одной роли.

Блэкки покраснела и отвернулась.

-Тогда прощайте, — бросила она как можно безразличнее и торопливо направилась к выходу.

Людор остался сидеть в кресле, продолжая разглядывать пустую чашку.