Akhenaham — Сосновый бор

Под ногами глухо похрустывал мох. Глаза полны азарта и весёлости. Изредка накло́нится, чтоб сорвать иную ягодку, резво сунуть ту в рот, почувствовав искисла-сладкий вкус леса, и пойти дальше, внимательно всматриваясь в рыжеющую с зелёными вкраплениями землю соснового бора.

Греет, но не обжигает ласковое солнце, проходя лучами своими меж лысых стволов старых деревьев.

Прильнёт в наплыве странно-восторженных чувств к грубой и тёплой коре, вдохнёт глубоко, наполнившись будто до кончиков ушей нежной свежестью и отпрыгнет в лёгком испуге, увидев прямо перед носом большого чёрного жука.

Слышится лёгкий шелест, когда прогретый светом ветерок кружит меж пушистых хвойных голов, изредка раздаётся тихий стрёкот, ласкающий слух и весёлое “ку-ку”, будто стремящееся пробудить округу от томного блаженства.

Глаз зацепится за маслянистую шляпку, осторожно выглядывающую откуда-нибудь из-под ствола, на лице расцветёт мягкая довольная улыбка, пара лёгких шагов и очередной маслёнок аккуратно выворачивается из земли. Полюбовавшись какое-то время новой добычей, отправляет его в корзину.

Медленно, жизнь утекала из берёзки, чтоб наполнить собой чужие уста.

Детские голоса звенят в сосновом бору. Полуденное солнце, без труда пробиваясь через раскидистые ветви, поглаживает русые головы.

Во взгляде нежность, движения неторопливы, дыхание спокойно. Лишь в уголках раскосых серых глаз, под защитой плотного забора из ресниц, притаилось озорство.

Звонкий взвизг вырвет из раздумий, на секунду наполнив воздух тревожностью, только чтоб в следующий миг разогнать её волной весёлого смеха. Виновные будут наказаны, пострадавшие утешены. В сосновом бору на какое-то время воцарится хмурая тишина, перебиваемая криками удачливых “охотников”.

Невидимый дятел отстукивает мерную дробь, где-то вдалеке раздаётся гром, предвещая скорый дождь и уже голос непреднамеренно разрывает воцарившуюся на секунды идиллию.

В движениях появляется поспешность, когда два одуванчика, будто спугнутые очередным ударом грома, вспархивают быстро похрустывая сапожками о мох, отправляются прочь из леса. Стук капель заглушает дятлову дробь.

Он подошёл к дереву, взял бутылочку, вынял трубку и бережно замазал разрез смолой.

Седая голова поблёскивала средь рыжевато-зелёной картины соснового бора, тяжёлая спина изредка наклонялась, позволяя умелым морщинистым рукам срезать грибные ножки

Ни шелеста ветра, ни пения птиц не было слышно в сосновом бору, будто само время в нём замерло в ожидании, и она замирала, вслушиваясь. С улыбкой, заставлявшей причудливо морщиться всё её лицо, чего-то ждала.

Корзина постепенно наполнялась пёстрым набором грибов, отдаваясь тяжестью в привыкших и к много большему весу, но всё более дряхлеющих руках.

Тучи собирались над сосновым бором, перекрывая солнечный свет, вечерело.

Капля, упавшая на потянувшуюся к очередному грибу руку, пустила большие, ровные круги по широкой реке мыслей, неспешно текшей у неё в голове, заставив вздрогнуть. Медленно, она разогнулась, посмотрела на облачное небо сереющими, с заметными морщинками в уголках, глазами и широко улыбнулась ему, тучам, каплям дождя и сосновому бору.

Убрав бутылочку и остатки смолы, он вновь посмотрел на берёзку, подошёл к ней и осторожно поправил простой деревянный крест, стоящий подле неё. Хриплым, ему только одному слышным голосом, зачитал надпись, кириллицей вырезанную на кресте.

“Когито эрго сум”

В сосновом бору воцарилась тишина.