TwoB — Последняя война

Все началось 17 сентября 200N года. Стояла ранняя осень. Деревья еще не успели облачиться в свой нарядный убор, а уже веяло холодком. По улицам гулял ветер, несущий позднюю осень. Я, вернувшись с работы, как обычно позвонил Софье, своей девушке.

— Привет.

— Привет, — робко ответила она.

— Как дела?

— Отлично. А у тебя?

— Тоже. Не желаешь прогуляться по парку?

— С удовольствием.

— Я зайду за тобой через час.

— Ладно. Пока.

— Пока, — произнес я в трубку, откуда уже доносились короткие гудки. Не торопясь, собрался и спустился вниз. В подъезде, как всегда, была навалена огромная куча чьих-то фекалий. Наверное, наш подъезд опять становится приютом для всяких отбросов общества. На ступеньках лестнице лежали, простите, вещи женской личной гигиены. Использованные. Зажав нос, я быстро проскочил мимо и вышел на улицу. Было прохладно. Даже для вечера. Я подошел к своей старенькой машине, «тарахтелке», как я её ласково называл, залез в неё и поехал к дому, где жила моя девушка.

Через десять минут я был на месте. Выбравшись из машины, зашел в подъезд, поднялся на третий этаж. Старая дверь с видными порезами от ножа приветливо встретила меня. Раньше, до того как сюда въехал родители Софьи, здесь жила какая-то девушка. Как говорят соседи, знавшие её, она частенько приводила к себе домой парней. А эти парни и оставляли отметины на двери в знак того, что они были в постели этой девушки. Когда в эту квартиру въехали новые хозяева (квартира была продана после того, как один из её Альфонсов убил её, узнав, что она спит с кем-то ещё), то они решили не жить в ней, а сдавать. С тех пор тут и живет семья Софьи.

Я надавил на смешной звонок в виде мордочки собачки. За дверью раздалась мелодичная трель, а за ней — топот маленьких ножек. Булька… Маленькая собачонка, которую я подарил Софье после того, как она случайно обмолвилась, что обожает зверушек. Послышался слегка недовольный голос Софьи. Она не любила, когда Булька болталась под ногами.

— Андрей, это ты?

— Я.

Загрохотали замки. Дверь медленно, со скрипом открылась. За ней стояла она. Она была просто божественна, будто ангел спустился с небес в наш грешный мир. Русые волосы вились и спускались на плечи. Голубые глаза смотрели весело и игриво. Её прелестный носик был чуть вздернут. Тонкие губы крепко сжаты — признак упорства. Одета она была в белую кофточку и джинсы, идеально подчеркивающие все изгибы её тела. Я стоял и то открывал, то закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. А она стояла и улыбалась мне. Наконец я смог произнести несколько слов:

— Э... Нет слов... Ты готова?

— Всегда готова! — бодро ответила Софья и быстро обулась. Мы вышли из дома и решили пройтись по парку. Нашему любимому парку, где мы впервые встретились, впервые поцеловались, впервые… Впрочем, это не важно. Этот парк являлся для меня самым великолепным местом в нашем городе. После, конечно, квартиры Софьи, которую она обставила с отменным вкусом, что даже мне, несведущему в делах моды, её квартира казалась самой совершенной.

Добравшись до парка, мы сразу же отыскали любимую скамейку, где произошла наша первая встреча. Немного посидели молча, просто обнявшись. Даже хмурое небо, нависшее над нами, не казалось мне каким-то грустным.

— Андрей, у меня к тебе серьезный разговор, — нарушила молчание Софья.

— Да, я слушаю, — медленно ответил я, наслаждаясь, что я здесь, рядом с ней, чувствую каждое её движение, ловлю каждый взгляд.

— Андрей, я беременна.

— Что?! — резко повернулся я. Все благолепие спало. — Как? Когда?

— Помнишь в парке? Два месяца назад, — её глаза выражали какую-то тревогу.

— Но мы же предохранялись! — удивленно воскликнул я.

— Нет, в тот раз нет.

Я поникнул головой. Что же получается? Моя девушка беременна. И что я буду теперь делать? Что МЫ будем делать?! Ни денег, ни хорошей квартиры. Моей однокомнатной вряд ли хватит на содержание семьи. А родители вряд ли нам помогут.

— Родители знают?

Она кивнула.

— Как отнеслись?

— Сказали, если что надо — помогут.

— Это хорошо, — прошептал я себе.

— Успокойся, Андрей, — она вздохнула, видя, что я немного не в себе. — Я сделаю аборт.

— Нет!!! — быстро крикнул я. — Я против этого. Давай лучше оставим все как есть. Пока. А потом посмотрим. Хорошо?

Она вновь кивнула.

К её дому шли молча. Молча поцеловались и разошлись. Всю ночь не мог заснуть: думал, как мы будем жить. Родители вряд ли помогут. Скажут: «Ты — мужчина? Работай!». Но кем? На мою нынешнюю зарплату лаборанта семью не прокормишь! Идти ещё куда-то? Но куда? Грузчиком? Сломаюсь. Продавцом? Из меня продавец, как из моей машины — гоночный болид. Но главное — квартира: её просто нет! У меня однокомнатная: в ней втроем жить невозможно, Софья живет с родителями. Не жить же нам с ними? Что делать? За окном раздавались чьи-то пьяные крики. Зазвучала сигнализация. Я вскочил и выглянул в окно. В свете уличных фонарей я увидел, как возле одной из иномарок возникла потасовка. Трое молодых парней избивали какого-то мужчину средних лет. Внезапно этот мужчина достал спрятанный нож и пригрозил одному из парней. Те испуганно отшатнулись и быстро убежали. И тут я понял…

Утром я пошел к ней. Она открыла дверь, даже не ничего не спросив. Я, не сказав ни слова, прошел в гостиную, сел в мягкое кресло. Она вошла за мной в комнату и обеспокоено спросила:

— Что с тобой? Что-то случилось?

Я молчал. Она подошла ко мне, присела на подлокотник.

— Андрей, что с тобой?

Я медленно повернул голову к ней.

— Софья, я так не могу. Не могу… — с этими словами я достал из куртки кухонный нож. Она испуганно посмотрела на меня и отпрянула.

— Нет, — прошептала она. — Ты не будешь этого делать... Не надо, Андрей.

Она взглянула в мои глаза и отшатнулась.

— Извини, любимая…

Я на дрожащих от волнения ногах встал. Похолодевшие руки крепко сжимали черную рукоять ножа. «Несколько движений — и все» — подумал я. Софья медленно отступала к стене.

— Нет, — все шептала она, — нет, Андрей…

Один взмах, другой. По её исполосованному, некогда прекрасному лицу пробежали тонкие струйки слез, перемешанных с кровью. Наконец, я воткнул нож в её живот. Её тело неторопливо сползло по стене. Кровь медленно растекалась по недорогому ковру. Я заплакал. Приставил нож к собственной груди. Прости, Софья... Еще одно движение, и все будет кончено. Я горько всхлипнул, чувствуя холодное лезвие у себя внутри. Изо всех сил сжимая нож, я повернул его несколько раз и повалился на ковер. Все затихло. Лишь в соседней комнате стонала запертая Булька. Война закончилась.