Хозяйка МГ — ' Сегодня не твоя, снова не твоя (часть 1) '

Давай возьмёмся за руки

И полетим по радуге

В страну волшебную,

Где будем вместе я и ты…

Запрокинув голову, Ева с силой выдохнула в потолок струю вонючего сигарного дыма.

В комнате, где она сидела, царил жуткий бардак, но девушку это вовсе не смущало.

Из шкафа высовывались брюки и кофты, возле музыкального центра возвышалась гора из пустых подкассетников и компакт-дисков, на журнальном столике мирно соседствовали чашки с кофейной гущей, тетради с конспектами лекций и разные косметические причиндалы.

Ввиду дефицита места початая бутылка перцовки, пепельница и рюмки стояли прямо на полу.

Завершал сей красочный пейзаж Евкин лучший друг (по совместительству любовник) Вовка.

В настоящий момент он выплёскивал накопившиеся обиды.

Этот молодой человек обычно был сдержан в проявлении эмоций, и к любым жизненным ситуациям относился с лёгкой иронией.

Евку он обожал, помогал ей, чем мог и довольно долго (около полутора лет) мирился с её далеко не идеальным характером. Раза два он спас её от смерти, оказавшись в нужное время в нужном месте.

Однако и его терпение оказалось не безграничным. Лопнуло оно тогда, когда бессовестная девица под ручку с очередным хахалем явилась звать его на вечеринку, по-идиотски хихикая.

«Я провожал тебя на свидание к Игорю! Я приводил тебя в чувство после той мерзкой истории с Жекой! Я выслушивал все подробности твоего романа с Артёмом! Ты опозорила меня перед всем районом, удрав с моего дня рождения с Семёном! Я уже запутался в твоих кобелях!»

Евка отхлебнула водки из горлышка и занюхала воротником блузки, поленившись сходить на кухню за закусью.

Да и запасы оскудели, так как к понятиям «быт» и «режим» она относилась наплевательски.

Упрёки Вовки она не воспринимала всерьёз — раз его что-то не устраивало, то пусть бы возникал по факту.

А то нашёл что вспомнить — события столетней давности… ну ладно, если быть точной, шестимесячной, хотя какая, нафиг, разница?

Она ведь ему лапшу на уши не вешала, предупредила: любить — не люблю, верность хранить не буду, хочешь — будь рядом, свободный союз, короче.

Свобода в результате получилась однобокая — Евка пользовалась ей на полную катушку, а Вовка покорно ожидал её возвращения. Она понимала, что некоторые её поступки обижают парня не на шутку, но не собиралась менять свои привычки и стиль жизни.

«Ты даже стесняешься показаться со мной перед своими зажравшимися одногруппниками! Если ты забыла, то я всё-таки мужик и задолбался делить тебя с кем попало! Я тебе замуж выйти предложил, думал, угомонишься, а ты надо мной смеялась и отказалась! Конечно, тебе впадлу со мной у телика сидеть, куда интереснее шляться по тусовкам!»

И вообще он в последнее время стал себе чересчур многое позволять. Вот, например, недавно — явился без звонка, какого чёрта, собственно?!

Она этого заикающегося скромнягу с первого дня учёбы охмурить пыталась, он не сразу клюнул, а увиливал, отчего ей ещё больше приспичило осуществить свою прихоть.

Из принципа, знала прекрасно, что ничего путного из этой связи не вышло бы, просто чтобы доказать самой себе: «я — супер! Любого поманю — и прибежит как миленький».

Подсела к нему, значит, благо в честь праздника тот был подсинённый малехо и намекнула, что неплохо бы обстановку сменить. Прокатило — шампусиком затарились, устроились на хате, брудершафт, музон, зажиманцы, то да сё…

А тут дорогой гость Вовка пожаловал! Пацан всё понял неправильно, решил, что станут ему сейчас рыло начищать, и свалил скоренько. Да уж, лох — это судьба, не догонять же его было, не состоялся интим.

И чего Вовка орёт как контуженный, аж в ушах звенит, зачем так нервничать?

Дурак, никак понять не может — пацаны-то меняются, исчезают, а он остаётся. Похоже, не уймётся, придётся тяжёлую артиллерию применять, хотя ей, честное пионерское, не до секса — столько вылакала спиртяги, что как бы не вырубиться прямо в кресле.

Пугает он её, что ли, таким образом? Зря выступает, она-то помнит, как он уходить собирался навсегда, а вернулся через месяц…

«Как я раньше не догадался, что тебя не переделать, не стоит и пробовать, у тебя натура такая, что постоянно налево тянет! Ты со мной переспала впервые почему? Потому что Антоха уехал! А я-то, наивный, надеялся — да она изменится, перебесится, нагуляется! Сыт я по горло твоими выбрыками, теперь что хочешь делай, я вмешиваться не буду! Только не звони мне и домой не ходи, на этот раз всё, я себя не на мусорнике нашёл!»

Это затянувшееся словоизвержение стало раздражать Евку. Давало о себе знать нехилое количество алкоголя, принятое на грудь, да и в браваду Вовки она не поверила.

К тому же, это его проблемы — не нравится, так пусть катится! Уж ей-то с такой внешностью в одиночестве заскучать не позволят. Невелика потеря, вечно он своим соперникам завидует!

Содержимое бутылки едва покрывало дно. Евка вскочила, покачнулась, и, чтобы не упасть, схватилась за комод.

«Пошёл ты! Надоел!» — выпалила она ему в лицо.

«Хорошо подумала? Не раскаешься?» — холодно уточнил Вовка.

«Ты, козёл!» — завизжала Евка и размахнулась.

Вовка увернулся и удар пришёлся в пустоту.

«Счастливо» — буркнул он, захлопывая дверь.

«Ну и денёк выдался, одни обломы, бля!» — от злости Евка пнула дверь с такой силой, что порвала тапочек, — «надо догнаться». Накинув плащ, она помчалась в круглосуточный магазин через дорогу.

Алчно покосившись на бутылку кубинского рома, Евка скрепя сердце протянула заспанной продавщице последнюю десятирублёвую купюру.

Бережно прижав к груди рябиново-коньячную настойку, она сгребла с прилавка горсть мелочи, отмахнулась от назойливого попрошайки и поспешила унести домой добычу.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

В её одурманенной голове отчего-то закопошились мысли о том, что было пережито с Доком (так она называла Вовку в минуты похмелья, когда тот приносил ей «Рогань»).

Их познакомил его друг, которому нравилась Евка.

… В тот день она покрасила волосы в фиолетовый цвет, а вечером Джокер представил ей Вовку, отрекомендовав его как классного парня. Вовка Евку не заинтересовал — высокий, усатый, бородатый, ничего особо примечательного.

Тогда Джокер умудрился на ровном месте вывихнуть себе ногу, но разбредаться они не стали, спустились в метро и принялись считать электрички.

Когда проехало пять штук в одну сторону и столько же в другую, снова выбрались наверх, подцепили каких-то вернувшихся из-за бугра студиозусов, обливались шампанским… Те так громко орали по-немецки, что угодили в ментовку.

Пока удалось их оттуда вызволить, настала ночь, транспорт прекратил работать, топали пешком через полгорода, Евка осталась у Джокера. Вмешательство его бдительной мамы предотвратило неминуемый сексуальный контакт.

А по прошествии двух дней Джокер пригласил её встречать с ними Новый Год. Евка сдуру приглашение отклонила, о чём позже пожалела — нет чтобы провести время в обществе неравнодушных к ней людей, принимая комплименты! вместо этого она писала стихи в четыре часа утра на пустой кухне, оказавшись самой стойкой гулякой в компании.

После этого она не сталкивалась с Вовкой месяцев эдак пять, но земля таки круглая. Вышло так, что сдала удачно зачёт и припёрлась заказывать реферат одному чуваку из его института.

Наткнулась на Вовку, попросила угостить пивом и заодно «научить плохому». Тот и расстарался, досуг провели экстремально — падали, были высажены из троллейбуса за безбилетный проезд, потеряли рюкзак и т.д.

Приглядевшись к институтскому контингенту, Евка выбрала себе новую жертву, Вовкиного приятеля Антоху, который буквально сразу у неё и поселился.

Все вокруг привыкли видеть их втроём и даже шутить на эту тему перестали. Евка знала, что Вовка от неё тащится, но ничего не предпринимала.

В один прекрасный день корыстолюбивую Евку вдруг осенило, что этот человек сыграет в её жизни важную роль, и следовало бы привязать его к себе покрепче, чтоб не слинял.

Для достижения этой цели Евка воспользовалась собственным телом и не прогадала, став первой Вовкиной женщиной. Антоха, наверное, догадывался об адюльтере, но смотрел на это сквозь пальцы, поэтому проблем не возникало.

Хотя был казус — увлёкшись, Евка с Вовкой употребили по прямому назначению целую пачку презервативов, а, опомнившись, кинулись искать изделия аналогичной фирмы. Тщательное прочёсывание аптек и киосков не увенчалось успехом, и Евка в страхе ожидала нагоняя от рогоносца (кстати, совершенно напрасно — последний нифига не заметил).

Евке одного Вовки в качестве партнёра по сексу было недостаточно, ей хотелось «свежатинки» и новых впечатлений, кои она с лихвой получала в объятиях других парней.

Вовка обладал не самым пылким темпераментом, Евка это просекла и давала ему исключительно по праздникам.

Если не учитывать этот фактор и вопиющее Вовкино безденежье, то жилось им неплохо.

Вовка для неё олицетворял пословицу: «друг поможет вам перевезти вещи, а настоящий друг поможет вам перевезти труп». Он знал и понимал Евку лучше, чем кто-либо другой, лучше, чем родная мать, а иногда лучше, чем она сама.

А с Семёном действительно стыдобище получилось — она до этого неоднократно пыталась его соблазнить, но тот отмораживался. Вовка Евку в спальню увёл, рассчитывая на порцию ласки в честь дня рождения, она же отчего-то взбрыкнула, вырвалась и с Семёном умотала.

Но и это Вовка в итоге простил!

Евка чувствовала себя виноватой, однако не хотела в этом признаваться. Она привыкла к Вовкиному присутствию до такой степени, что мысль о том, что его не будет рядом, казалась абсурдом.

«Хрен с ним. Завтра надо навестить Вэла, может, удастся с ним скооперироваться и срубить бабла. А заодно и поразвлечься, если он не против. Совмещу приятное с полезным» — занималась аутотренингом Евка, пытаясь непослушными руками застегнуть молнию чемодана.

«И что стали в бухло такое термоядерное добавлять?

Аж с ног валит… Вздремну чуток, потом продолжу» — зевнув, Евка улеглась на ковёр.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

«Экзитус леталис» — важно произнёс молодой врач, пощупав Евкино запястье и приподняв веко.

«Чего-чего, сыночек?» — переспросила полуграмотная и глуховатая соседка.

«Померла, говорю, девчонка» — снизошёл до объяснения медик.

«Как же так, Господи, молодая ведь совсем?!» — суматошно закрестилась старуха.

«Я ж не паталогоанатом, после вскрытия будет известно наверняка. Хотя, скорее всего, дрянью этой траванулась» — парень брезгливо кивнул на сиротливо валяющуюся в углу пустую поллитровку, — «щас всё палёное продают. Она не первая. И в газетах пишут — не берите подделки, а народ наш тупой, ни в какую не поймёт!»

«Ох, Анька точно в обморок упадёт, виданное ли дело, труп в квартире!» — всплеснула руками бабка.

«Анька — это кто?» — полюбопытствовала медсестра.

«Подруга моя, она к сыну переехала, а девке этой квартиру сдавала. Я за газетой к ящику вышла, смотрю — дверь приоткрытая. Ну, думаю, дура девка, спешила и не заперла, а сейчас что творится, ворья развелось, вынесут всё, что найдут» — пенсионерка была одинокой и безумно обрадовалась возможности поболтать с новыми людьми.

«Вы теперь того… в милицию звоните, и Аньке своей тоже, пусть с родными свяжется» — приказал врач, направляясь к выходу и оставляя на паркете грязные разводы.

«А забирать не будете, что ж ей, тута и лежать?» — разинула рот ошалевшая бабка.

«Не, это труповозку вызывайте. Мы только с живыми дело имеем» — пропищала докторица уже с нижнего этажа.

«Хорошо, что не лето, а то б была Анька бедная, да и вся наша площадка» — прокряхтела старуха, набирая номер.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

Гроб был не из самых дорогих, венков мало, а людей на кладбище и того меньше. Впереди стояли рыдающие родители, бабка и дядя. За их спинами неловко переминались с ноги на ногу соседка по этажу, бывшая Евкина одноклассница и коллега отца.

Они не знали, как себя вести, а уйти посреди панихиды, не дождавшись поминок, было бы грубостью.

В действительности же им крупно повезло, так как в силу отсутствия паранормальных способностей никто не разглядел витающую над погостом душу Евки и не услышал циничные комментарии, которыми она сопровождала происходящее.

«Безобразие. Я не привередливая, но это убожество меня оскорбляет. Катафалк не пригнали, ограничились обычным грузовиком. Вместо вереницы микроавтобусов с безутешными друзьями — три калеки, две чумы!

Одно радует — что папики не дали кромсать мой труп. Неужели трудно было догадаться закопать меня в том городе, где я была хоть редко, но счастлива! Перевезли в наше захолустье!

И в чём в гроб положили! В вышедшем из моды синем платье! Гримёру в морге вообще надо бы руки с корнем вырвать, сделал из меня чучело раскрашенное!

И никого из моих бывших. Впрочем, их, вероятно, не оповестили. Вот в кино сцена погребения так шикарно выглядела, что её можно было со свадьбой спутать. Я не каждый день умираю, могли бы организовать всё как следует. А поминки, вероятно, пройдут дома и в узком кругу.

Ладно, предки в прострации, что с них взять, но, выходит, я 22 года прожила зря? И ничего толкового сделать не успела — дерево не посадила, дом не построила, ребёнка не родила! Никому меня не жалко?!

Кстати, а где Вовка? Если б он не смылся, авось я бы не окочурилась» — так рассуждал Евкин призрак.

В свете солнца тонкий бледный силуэт был практически неразличим. Евка приблизилась к надгробию, критически оглядела вделанное в памятник фото, поморщилась от аромата роз… она не переносила эти до неприличия банальные цветы, предпочитая им тюльпаны и пионы.

Священник ещё дочитывал молитву, бабка комкала платок, а Евка уже исчезла.

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

Ровно через год ей было позволено периодически появляться среди живых. Евка еле дотерпела до конца назначенного срока, и вот долгожданный час настал.

Когда Вовка был в пределах досягаемости, эгоистка Евка не особо интересовалась его жизнью, а сейчас сгорала от желания узнать, как он там без неё.

В первую очередь Евка посетила Вовкин универ (на углу всё так же торговали сосисками, на спортплощадке гоняли мяч…)

Она оставалась невидимой, и, полетав вдоль парапета, на котором восседали нерадивые студенты с картами, мигом оказалась в курсе событий — Вовка завёл девицу с окраины!

«Ох%ительно!» — не сдержавшись, Евка прокомментировала ситуацию вслух.

Естественно, она не рассчитывала, что Док отправится в монастырь, но для человека, клявшегося в любви и стоявшего на коленях, он слишком быстро устроил свою личную жизнь! Раньше Евка в шутку говорила: «надо бы отдать тебя в хорошие руки». И вот, стоило исчезнуть с горизонта, как Вовка, недолго думая, променял её на… кстати, на кого?!

Два года он был предан Евке, никого при этом в упор не видя, даже спрашивал иногда, не приворожила ли его, а теперь на два года переквалифицируется с той в примерного семьянина? Или дольше продержится? Цикличность чувств, впору график рисовать.

…Док курил на балконе.

Евка устроилась на перилах и жадно втягивала ноздрями дым. В прошлой жизни она частенько стояла с ним рядом, с опаской поглядывая вниз.

Всё изменилось — ей можно не бояться высоты, но уже не суждено насладиться сигаретой…

Евка склонилась к Вовке и похлопала его по плечу.

Тот подпрыгнул, посмотрел по сторонам, ничего подозрительного не заметил и продолжил курить.

«Ну, погоди, я тебе устрою!» — разъярённая Евка материализовалась.

Вовка поднял глаза, отшатнулся, выронил окурок…

— «А ты разве не с Вэлом живёшь?» — глупо спросил он.

— «Нет. А ты без меня даром времени не терял» — пошла в атаку Евка.

— «Я заслуживаю нормального отношения, и я его получил! И вообще, что ты здесь делаешь?!» — возмутился Вовка.

— Не прикидывайся, что ты не знал!

— Чего не знал?

— Я же умерла!

«Когда?! Почему?!» — заорал Вовка так, что оконное стекло жалобно тренькнуло.

«В тот вечер, когда в тебе взыграла гордость… или дурость…допилась до ручки, и каюк» — звенящим от обиды голосом пояснила Евка.

— Этого не может быть! Мёртвые не воскресают и не приходят в гости! Разве что в кино!

Евка растворилась в воздухе и через минуту снова приняла свой прижизненный облик.

«Всё? Больше доказательств не требуется? Поверил?» — ехидно осведомилась она, наблюдая, как экс-бойфрэнда колотит нервная дрожь.

«Зачем ты вернулась?» — прозаикался Вовка, который до этого упорно отрицал факт существования загробной жизни.

«Как это — зачем?! Соскучилась, убедиться хотела, что у тебя всё в порядке. Или ты мне не рад? Небось, твоя Олюня дома?» — промурлыкала Евка, сделав акцент на словосочетании «твоя Олюня».

«Откуда ты о ней знаешь?» — изумился Вовка, — «нет её, к сестре уехала на дачу».

«Слухами земля полнится» — отмахнулась Евка.

«А ты случайно не ревнуешь?!» — прищурился Док.

«Не льсти себе» — презрительно фыркнула Евка, отстраняя его с дороги. Не дожидаясь приглашения, она вплыла в до боли знакомую комнату.

На смену хаосу, который придавал помещению своеобразный уют, пришёл скучный порядок, сделавший неформальную обитель похожей на помесь гостиничного номера с больничной палатой.

Пропали детали от разобранных магнитофонов, одежда не свисала со спинок стульев, кровать была аккуратно застелена шерстяным пледом…

«Женские ручки похозяйничали» — подколола Евка Вовку.

Ей было неприятно видеть, во что превратили её бывший «оазис». В этой комнате она могла укрыться от всего и от всех, что и проделывала время от времени.

Как же это было давно, а такое ощущение, что всего лишь вчера…

«Ну что ты стал, как неродной? Тащи выпивку!» — укоризненно сказала Евка, подталкивая под локоть оторопевшего Вовку.

«Угу… угу…» — промычал он, и удалился, обалдело тряся головой.

«Что имеем — не храним» — проворчала Евка, взгромоздившись на натёртый до блеска письменный стол и закидывая ноги на стену.

Вовка замер на пороге с бутылкой сорокаградусной…

«Заходи, не стесняйся» — панибратски посоветовала Евка, — «и музыку заодно включи».

«Какую?» — уточнил он.

«Веню… вкусы у меня не изменились, никто лучше не споёт. К тому же, мы с ним и пересечься сможем вскоре, покойники ведь оба…» — меланхолично резюмировала Евка.

«А разве души пьют?» — запоздало удивился Вовка.

«Нет, к сожалению, ограничены мы в правах» — посетовала Евка, — «посему придётся тебе пить за двоих, ну, со свиданьицем!»

Где-то между пятой и шестой рюмкой Вовка оттаял и даже отважился полюбопытствовать, как там Евке.

«Там высоко, нет никого, там так же одиноко, как и здесь» — процитировала Евка, — «холодно порой бывает, так что я у тебя коё-что позаимствую, если ты не против.»

Она беспардонно открыла гардероб, порылась на полках, вытащила Вовкин лучший чёрный свитер, но одевать не стала.

«Давай потанцуем, мы почти не делали этого раньше» — неожиданно робко попросила Евка.

«Те самые духи…» — задумчиво произнёс Док, зарывшись лицом в её волосы.

«Ты помнишь? Надо же…» — растрогалась Евка.

«Я много чего помню… например, как ты мне спину расцарапала, что целую неделю рубашку было невозможно одеть…» — игриво сказал Вовка, крепко прижимая её к себе.

«Могу повторить» — лукаво улыбнулась Евка, обнимая его за шею и пытаясь стянуть футболку.

От выпитого, от нереальности ситуации и от близости той, к которой он был не в состоянии относиться равнодушно, последний начисто утратил способность к сопротивлению. Какая Олька?! Есть только он и Евка, которая его любила… или любит? Совсем запутался. Живая она или эфемерная — да не всё ли равно, если сбывается его мечта?! Главное, что он видит её, дотрагивается, слышит её запах…

«Глупый, почему ты не подождал ещё чуть-чуть? И мы обязательно были бы вместе» — шептала Евка, касаясь его уха влажными тёплыми губами.

Ни на одном из их нечастых амурных свиданий она не проявляла инициативу, а тут вдруг сама целует его… да как же целует, аж ноги подкашиваются! Кайф неописуемый…

Опрокинув некстати подвернувшуюся тумбочку, они упали на кровать…

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

Этой ночью Вовка ощутил себя богом — Евка позволяла ему всё, что он просил, а он никак не мог найти в себе силы оторваться от вожделённого юного тела. Позы, ласки — такого Доку испытывать не доводилось, и он навёрстывал упущенное, выкладывался, как мог.

Если бы она раньше бывала с ним хоть наполовину такой ласковой и страстной, Вовка бы считал себя самым счастливым человеком в мире.

На рассвете он просто отключился, пьяный от водки и удовлетворения, а очнулся от шума…

(Продолжение следует…)