Ярослав Дорофеев — ' БЕГ'

Пожалуй, это было лишь лирическое отступление от предмета нашего разговора… Что осталось от того времени? Я продолжал путь. Продолжал заведомо безнадежный поиск, который привел меня сейчас в странный город. Он что-то напоминал мне, мне казалось, я был тут раньше, может быть, когда-то очень давно я видел эти дома и странные кирпичные башни, может быть, что-то из этого являлось моей забытой давно реальностью. О чем это я? Да. Это был странный город, город, где прошло мое одинокое детство, моя школа. Два огромных строения соединенные переходом. О! Когда-то давным-давно это был огромный космический корабль, он несся через пространство, пронзая собой время, на нем жили выдающиеся астронавты, бесстрашно покоряющие открытый космос и хранящие миллионы звезд в отблесках своих детских игривых глаз. Сейчас здесь было пусто, лишь старенький сторож встретил меня у ворот. Мои милые космонавты. Помните ли вы меня? Помнишь ли ты моя маленькая Глория, как покоряли мы враждебные планеты, сидя на поваленном бревне. Нет, то было не бревно, то был наш шатл… Помнишь как я спасал тебя, моя принцесса, от страшных монстров, держал на руках вдыхая запах твоих черных волос? Я не спал ночами, я смотрел как, свернувшись комочком, спала ты, я держался за подол твоей ночной рубашки свисавшей с детской кроватки. О, как же она пахла тобой! Впрочем:

— Молодой человек, Вам подсказать что-нибудь?

Я очнулся, огляделся, встретился взглядом с по-доброму безразличными старыми глазами. Может там в их глубине тоже живут воспоминания, щемящие, болезненные, невыносимо прекрасные…

— Нет, простите, я задумался, — ответил я поспешно. — Когда-то я учился тут. Это было давно, — поправился я, увидев подозрительное недоумение в глазах сторожа.

— Странно, — сказал он, пристально посмотрев в мои затянутые дымкой слез глаза. — Это уже давно не школа. Очень давно… Вы вероятно ошиблись.

— Просто я старше, чем кажусь, — ответил, широко улыбаясь, я и зашагал прочь. Побежал прочь, спотыкаясь о картины детских воспоминаний.

Вон там, когда-то мы играли в козаков-разбойников. А там стояли карусели. Давным-давно я забирался на крышу котельной, чтоб смотреть, как встает солнце. О Боже, как замечательны были тогда рассветы!

Как свободно вращались мы словно планеты по лишь нам ведомым орбитам. Я обошел территорию школы и подошел к зданию котельной с противоположной стороны. Здесь был небольшой холмик, который раньше казался мне настоящей горой. Раньше все казалось больше и насыщенней. Заросли незнакомых папоротников сейчас были только кустиками чистотела. Огромный бетонный забор уже был совсем невысок, и я с легкостью перемахнул через него, забираясь на холм, посреди которого торчали две загадочные трубы. По опыту я знал, что если крикнуть в одну из них эхо отразится в другой, но делать этого сейчас не хотелось. Это было мистическое и жутковатое место, где жили мои детские страхи. Сейчас здесь было тихо и спокойно. Я присел на краю бетонной ямы, куда мы на спор залазили, чтоб преодолеть ужас, вызываемый видом черепов и костей собак или других животных, коими яма была усеяна. Оказалось, страхи вполне живучи и жутковатое чувство не отпускало меня из вязких противных тисков. Внизу и вправду было темно и все также сыро. Там по-прежнему валялись кости. Мое внимание привлек большой череп. Вытянутая морда с застывшим в философской улыбке оскале смотрела прямо на меня пустыми пробоинами глазных отверстий. Я нерешительно протянул руку, повинуясь какому-то подсознательному желанию.

— Мы ждали тебя. — Сказал череп странным гнусавым голосом.

Я резко отдернул руку, и мне показалось, голова улыбнулась, продолжая неотрывно смотреть на меня пустыми глазницами. «Сейчас я проснусь», запульсировала мысль в голове. Но нет, это было отнюдь не сном.    

— Долго же ты бродил, — продолжала голова, как ни в чем не бывало. — Ответы ждут тебя там, где ты был. Ведь ты хочешь знать, откуда пришел, не так ли?

Я смог только неопределенно махнуть головой.

— Для этого просто необходимо вернуться назад.

— Кто ты? — Спросил я, когда почувствовал что, снова обретаю дар речи.

— Постой. Разве это те вопросы ответа, на которые ты ищешь?

— Пожалуй, нет, — отозвался я.

— Тогда это не имеет никакого значения. Ты помнишь свой любимый подвал? Тебе стоит сделать то, что ты так и не решился тогда.

Я сразу понял, о чем говорит мне это странное существо, но уходить мне вовсе не хотелось.

— Я хочу спросить тебя еще об одном…

Существо что-то пробормотало в ответ, но поскольку прямого отказа я не получил, я все же решился продолжить.

— Я хочу узнать, что не так с моим миром, что случилось с ним за время моего скитания? Почему он словно умирает? Ведь я еще не стар, а школы нет тут, пожалуй, очень много лет…

— Мир болен. — Был мне ответ.

Я постоял еще какое-то время, но череп был только костью давно погибшего бездомного пса. Тогда я понял, что настало время спуститься в подвал.

Когда я учился в этой школе, подвал второго корпуса под столовой был странным манящим местом, казалось достаточно преодолеть свой страх и там я обрету совсем другой мир, отличный от этого. Я не хочу сказать, что не существовало других мест. Была крыша котельной, был чердак над бассейном, но…

Было что-то притягательное для меня в этом подвале, что-то мистическое и невероятно странное. Я обошел здание котельной и направился к корпусу. Я старался идти как можно тише, потому что мне не хотелось вновь встретиться со сторожем. На заколоченных окнах еще виднелись останки железных решеток, покореженные и ржавые, они грозно смотрели на меня. Подтянувшись на руках, я сумел забраться на подоконник окна первого этажа. Окно повыше было выбито, и я видел внутри потертую стену, облицованную плиткой из ракушечника. Канули в лету времена, когда я умел летать. Теперь стоило невероятных усилий забраться на второй этаж, цепляясь за раму и выступы стены, выдрать ржавую решетку и протиснуть вспотевшее тело внутрь. Там стоял еще этот странный запах школы, запах детских голосов и невинных мечтаний. Преодолевая неведомо откуда взявшуюся боль, я бродил по темному корпусу школы, заглядывая в не закрытые комнаты спален. Они смотрели на меня голыми пружинами железных кроватей и пустыми карнизами окон, ободранными обоями и раскрытыми ртами деревянных шкафчиков. Неужели это все что осталось от моего детства? Я украдкой гладил холодные стены, становилось темно. Внезапно порыв сентиментальности, отхлынув, оставив меня пустым, как сама пустота. Я быстро спустился вниз, к столовой, там под лестницей находился искомый подвал.

Возможно, я просто тянул время. Но кто вправе осудить меня за это. Я знал, что в тот миг, когда спущусь туда, я окончательно порву все связи с реальностью, еще казалось теплившейся в моем больном сознании. Но я понимал, что ничто не заставит меня теперь отступить как перед фанерной дверью в доме старухи. И я сделал шаг…