Джедай — Dum Spiro, Spero. Глава 9.

Блок, три рубящих, прыжок с махом клинками… Кадзе не удалось поставить блок, и клинки пролетели в дюйме от его горла. Разворачиваясь, он ударил мечом наотмашь, но этот удар стал блоком от укола Илары. Новый разворот с подсечкой — юноша успел подпрыгнуть, чтобы не оказаться на земле, и попытался достать женщину колющим сверху, но она отпрыгнула в сторону. Патрий уже успел сотню раз пожалеть о том, что подумал о перспективе встречи с асассином, как о более подходящей. Асассин, может, и не чета дракону. Скорее всего, даже так. Но убийца убийце рознь. И пролетевший еще раз мимо носа клинок был тому примером.

Кадзе неуклюже попытался контратаковать и даже провел первые два удара из предполагаемой серии. Но Илара остановила его меч уже на занесенном ударе и, развернувшись в стремительном повороте, впечатала подошву ему в висок. Юношу развернуло от удара, но на развороте он сумел рубануть наотмашь, и удар легко бы достал убийцу, если бы та не отступила на шаг, уходя от клинка. Прыгнув вперед, он начал вращать меч по «восьмерке», отбивая аналогичный удар федайки. Клинки встретились внизу… и тут Кадзе, наконец, перехватил инициативу, успев оглушить Илару мощной оплеухой, а уж последовавший за ней хлесткий удар ногой в голову с разворота отшвырнул убийцу на пару шагов, и та, раскрутившись в воздухе, упала на землю.

— Игнис маари!

Нет, не получилось. Илара резко откатилась в сторону и, немыслимым кульбитом вскочив на ноги, швырнула веером несколько стилетов. Теперь уже Кадзе пришлось падать, чтобы увернуться от смертоносных жал. Перекатившись, он решил попробовать еще раз.

— Дагаморт!

Если бы не просвистевший у уха стилет, удар был бы более точным. Федайку лишь слегка задело, но слегка позеленевшая рука не остановила ее. Резкая серия уколов заставила патрия отпрянуть. Вскоре ему удалось сойтись с убийцей в клинче, и, перехватив оба вражеских клинка, он с силой пнул Илару в грудь. От следующего удара мечом она ушла, но длинный меч оставил на щеке Илары порез. Противники снова оказались на дистанции.

— А ты не так прост, как кажешься. Так даже интереснее.

Что за чертовщина… Ядовитый Череп задел ее руку, а ей хоть бы что! У нее иммунитет?! Свистнул рядом короткий кривой клинок, напомнив патрию, что удивляться времени нет. Отшатнувшись, Кадзе ушел от второго удара и провел серию быстрых рубящих в корпус. Илара не отставала. Блок, уклон, прыжок, уклон, блок, блок… На юношу накатила уже нечеловеческая ярость. Удары стали сильнее и быстрее. Блоки превратились в удары. Воздух наполнили отрывистые выкрики федайки и яростное рычание ее противника. Размашистая комбинация ударов, сыпавшихся, как лавина, на убийцу, уже начинала пробивать ее защиту. Теперь уже Иларе приходилось отступать. Да, она продолжала блокировать яростные удары, но юнец не дает ей контратаковать. Стареем, подумала федайка. Надо лучше следить за ним. И не слишком задумываться, кстати — убийца пропустила еще один удар, и меч прорезал ей плечо. Нет, так не пойдет. Эта игра, может, и длилась бы вечно, но для нее это непозволительно.

Патрий наседал. Да, техника его никуда не годится. Кто учил его драться, интересно знать? Если этот кто-то еще жив, руки бы ему оторвать, и пусть потом отползней ловит. Ногами. И ест их. Но храбрости пареньку не занимать, это точно. Такой натиск присущ только молодости. Впрочем, ей свойственно совершать ошибки — хоть иногда, но надо смотреть под ноги. Кадзе настолько был поглощен схваткой, что не заметил подсечки. Илара припечатала его к земле, оседлав и приставив скрещенные клинки к шее.

— Ничего личного, малыш.

Но «малыш» не собирался умирать так быстро. Он перехватил запястья федайки, чтобы отвести ее сталь подальше от своей шеи, и ударил ее ногой в затылок. Скинув с себя оглушенную Илару, Кадзе схватил выпавший меч и, встав резким перекатом, ринулся в новую атаку. Федайка поднялась и швырнула два метательных ножа. Патрий же вновь избежал смерти, увернувшись от одного кинжала и отбив другой. И новый удар заставил ее отпрянуть. Но, воспользовавшись этой заминкой, она перехватила мечи на обратный хват и, кружась, начала наносить резкие и хлесткие удары. А в ней тоже есть напористость, подумалось патрию. Почему бы не составить ей партию?

Клинки снова закружились в чудесном и страшном танце смерти.

Запах сырой рыбы ударил в нос, как только Хиеттар ступил на пристань. Знакомый запах… Все-таки кое-что есть между тэндзинами и атгардами — и те, и другие издревле кормятся морем. Впрочем, не стоит отвлекаться на проведение параллелей, особенно в мелочах. Чернокнижник отлично был знаком с приморскими городами Илимсена, поскольку приходилось бывать в них, хоть и нечасто. Но в Манлисыне он оказывался всего несколько раз. Впрочем, где искать проводника, ему было хорошо известно. Хотя, в местных питейных заведениях (как там они называются?) обретаются не только приличные люди, но и всякого рода проходимцы. Хиеттар не любил иметь дела с такой чернью. Не всегда такие пройдохи могут выполнять свои обещания. Конечно, нельзя сказать, что проходимец не может быть проводником — главное, чтобы хорошо знал окрестности. А значит, единственное место, где можно найти таких — или хотя бы узнать, где найти, — это постоялый двор. Кого там только нет…

Минуя несколько кварталов, Хиеттар огляделся. Вокруг были только дома. Еще пара-тройка магазинов… Не то. Так, дальше у нас что? Еще несколько домов… Спустя пару перекрестков, он свернул. Что там за здание с фонарями? Подойдем-ка поближе… Впрочем, еще не доходя до входа, атгард понял, что стоит на верном пути. Не из-за каждых дверей услышишь пьяные возгласы, песни, которые не поют, а орут, и специфический звук илимсенской лютни.

Раздвижные перегородки распахнулись, и атгард вошел внутрь, погрузившись в атмосферу хмеля, азарта… и неизвестности. Именно неизвестности. Неизвестно, что можно ожидать от таких мест. Особенно от тэндзинов — за внешним спокойствием нередко скрывается горячий нрав. А уж если учесть, что по крайней мере половина находящихся здесь мужчин были при мечах — правда, Хиеттару, как и всякому атгарду вообще, трудно было назвать катану мечом — то ухо держать востро следует всенепременно.

Интерьер сего заведения не был изысканным. Впрочем, тэндзины редко когда позволяли себе изысканность в оформлении как внешне, так и внутри. Минимум обставленности, условные декоративные элементы — и, тем не менее, это притягивает взгляды, особенно не искушенных в таких вопросах людей.

— Добрый день, — послышался звонкий девичий голос слева. — Что господину угодно?

Девочка-тэндзинка в простой одежде из синей грубой ткани. Видимо, заезжие путешественники и купцы частенько сюда захаживают, раз уж она говорит на общеимперском без акцента.

— Как тебя зовут, девочка? — поинтересовался Хиеттар.

— Махо, — отозвалась та.

— А где хозяин, Махо?

— Он… эм-м… немного занят, но…

— Позови его.

— Но Нориаки-сама…

— Позови его, — повторил атгард тоном, не терпящим пререканий. — Скажи ему, что это очень важно.

Девочка где-то секунд десять в нерешительности глядела то наверх, то на странного посетителя. Нориаки не любит, когда его отрывают от дел, особенно от приятных. И рука у него тяжелая… Ладно, решила Махо — все равно найдет, за что побить.

— Пойдемте. Я отведу вас к нему.

Вот, так-то лучше. Хиеттар отправился вслед за девочкой наверх. Лестница была не такой уж и большой, так что подъем был недолгим. Найти нужную комнату оказалось тоже легко. Махо уже было подняла руку, чтобы постучать, но не успела. Атгард сделал это раньше нее. Только, видимо, либо перестарался, либо не там постучал — в перегородке теперь зияла небольшая дыра. По другую ее сторону до ушей посетителей донеслась ругань, непонятная чернокнижнику — хотя, по недовольному тону можно судить, что хозяин в этот момент не выбирал выражения. Распахнувшиеся перегородки явили миру в лице атгарда-мага и девочки-служанки растрепанного тэндзина, поправлявшего на себе одежду, с проседью в волосах и редкостно недовольным лицом. Новый поток непонятных ругательств обрушился на Махо, которая тут же рухнула на колени и опустила голову к полу при первом же виде хозяина. Но стоило ему перевести взгляд на посетителя… Лицо из раскрасневшегося сразу стало мертвенно бледным — вид атгарда внушал страх даже без использования Ауры Ужаса.

— Ч-ч-что вам у-угодно? — заикаясь, пролепетал Нориаки.

— Мне нужен проводник до Ильгопхёна.

— Ильгопхён?

— Не прикидывайся дураком. Мне нужен проводник через Побережные горы, и он нужен мне сейчас.

— Ну, я не уверен, что… Его может сейчас и не быть, — начал тэндзин, но, увидев в руке посетителя слабый багровый огонь, сдался. — Хорошо, пойдемте.

Они вновь спустились вниз. Гости и постояльцы, что увлеченно принимали пищу, пили, играли в шашки или в кости, любезничали с девицами и еще много чем занимались, вмиг поприветствовали держателя постоялого двора радостными возгласами.

— Что-нибудь желаете выпить?

— А что у тебя есть?

— Ваши… э… братья по крови к нам заходят нечасто, но специально для таких случаев у нас есть стормбладский медовый эль. Прикажете подать?

— Хорошо.

— Махо! — далее последовал приказ, состоявший из нескольких отрывистых слов.

Девочка вмиг ринулась на кухню. Проводив служанку взглядом, Хиеттар обратился к Нориаки.

— Так, кто здесь может стать моим проводником?

— Вон, видите человека там, за столиком? — Нориаки указал на молодого тэндзина лет под тридцать. — Пусть он молод, но он родился здесь и знает эти горы, как самого себя.

— Как его зовут?

— Кен. Он всегда представляется этим именем.

Да уж… Стандартное мужское имя для жителя этих мест. Кенов в Илимсене пруд пруди. Но что-то в нем было не так. Слишком спокоен. Худощав, но крепко сложен. Уву говорят в этой провинции, «главное не то, что снаружи, но то, что внутри». Ну, что ж, посмотрим, что у него внутри. Не в прямом смысле — это он всегда успеет.

— Свободно? — поинтересовался Хиеттар.

— Да, садитесь.

Говорит без акцента… Странно… Атгард сел за низкий столик, опустившись на колени.

— Ваш эль, господин, — Махо подоспела с кружкой эля как раз вовремя.

— Махо-тян, — снова тот же приказ, но уже более мягко, и, когда девочка скрылась, обратился к подсевшему. — Итак, вижу, вы подсели ко мне не случайно. Что вы хотите?

— Господин Нориаки порекомендовал мне тебя как проводника. Окрестности хорошо знаешь?

— Да, — отозвался Кен. — Куда направляетесь?

— Ильгопхён.

— Ближний свет, должен сказать… Впрочем, не так уж и далеко. Я знаю местные горы очень хорошо.

Тут же подоспел заказ тэндзина, который не столько насторожил атгарда, сколько удивил — его собеседнику принесли ровно такую же кружку, как и ему самому.

— Кен, а тебе не крепковато будет?

— Наблюдайте, — отозвался Кен и начал пить.

Мда… Или он непрошибаемый, или свихнулся. Даже гномы нечасто выдерживают удар в голову от стормбладской медовухи — да что греха таить, и среди атгардов попадаются нестойкие! Но этот пока держится… Другой тэндзин бы наверняка рухнул под стол, не допив и первых глотков, и там бы мирно захрапел. А Кен не только не рухнул, но еще и продолжает пить! Кто же он такой?.. Наконец, он осушил кружку. С виду вроде ничего не заметно.

— Впечатляет, — отозвался Хиеттар, искренне удивленный. — Но перейдем к делу.

— Путь неблизкий, скажу сразу. И здешние горы отнюдь не райский уголок.

— Не пугай меня. И не такое видели. Когда готов выдвигаться?

— Все в ваших руках, — молвил Кен.

— Значит, решено. Выходим сегодня.

— Когда именно?

— Подожди, — атгард приложился к своей кружке, которую за весь разговор ни разу не тронул.

Прошло еще полминуты, пока он не допил.

— Ну, что ж, теперь можно и в путь, — сказал Хиеттар и бросил на столик несколько золотых кругляшей.

Тэндзин встал. Только сейчас атгард смог разглядеть его во весь рост. Не слишком высокий, но повыше других братьев по восточной крови, крепко сложен, моложавое лицо, обрамленное копной длинных до плеч волос. Зеленая безрукавка, подпоясанная черным, как его штаны, поясом, легкие сапоги — вот все, что на нем было.

— За мной, — молвил тэндзин, и они вышли с постоялого двора.

Что-то в нем насторожило Хиеттара. Хмель северного эля не ударил ему в голову. Может, он просто это скрывает? Нет, у них на лице все написано, особенно когда выпьют. Ладно, сейчас мы его еще проверим…

Они зашли в какой-то безлюдный угол. И тут атгард, не раздумывая, ударил тэндзина посохом. Но что за напасть?! Тот уклонился от удара, не видя его, и, развернувшись, прыгнул на противника. Даже серия ударов посохом не остановила его — от части ударов он мастерски уклонился, остальные же мастерски блокировал. Поймав посох рукой, он ударил атгарда ногой в живот. Мощным пинком атгарда отбросило назад. Но не остановило.

— Хаара плага!

Из руки Хиеттара вырвались багровые нити, несущие в себе Проклятие Гниения. Вот оно! Тэндзин побежал, пытаясь скрыться от смертоносного заклятия. Но, оказалось, рано маг радовался. Его ловкий противник взбежал по стене и отпрыгнул назад, сделав заднее сальто. Приземление перешло в задний фляк, затем прыжок с ударом ноги — и Хиеттара отбросило еще на три шага. Поднявшись, он увидел Кена, стоящего в боевой стойке. Сомнений у мага уже не оставалось.

— Я знал, что наши пути пересекутся. Я искал тебя, — начал атгард. — Но никак не предполагал, что найду тебя так скоро. Это даже хорошо… Кенджи Рюдзаки. Верно?

— Зачем ты искал меня? — отозвался Кенджи, не выходя из боевой стойки.

— Я наслышан о тебе, Мечник Драконьего Утеса. Твоя репутация как умелого асассина идет впереди тебя. И…

— Я шиноби. Не асассин.

— Хорошо, шиноби. Но это неважно. Важно другое — у меня есть работа для тебя.

— И что это за работа?

— Мне нужна голова одного человека…

Бой затягивался, и это пагубно сказывалось на обоих бойцах. Особенно на Кадзе — вспышка ярости, благодаря которой его сила и скорость возросли, через некоторое время угасла, и он стал менее подвижным. Вот он не успел вовремя остановить ногу, летящую ему в голову — и пошло-поехало. Теперь только и успевай уворачиваться. Илара же молотила клинками, как ветряная мельница в бурю. Ее учили экономно расходовать силы в схватке, но, похоже, и ее резерв иссякал. Впрочем, это не помешало ей вытеснить юнца на мост. Остается только сбросить его в пропасть, и дело с концом. Но он пока не дается… Да, его упорству можно позавидовать.

Кадзе контратаковал. Удар, еще один, пинок в живот, проворот меча, «восьмерка»… Как он не боится прыгать на таком шатком мосту? Удар сверху пришлось блокировать. И снова клинч. Мечи скрежетали от неимоверного напряжения, готовые. Казалось, переломиться. Но тут раздалось неожиданное:

— Игнис маари!

Струя пламени, ударившая из руки, выпустившей меч, отбросила Илару на несколько шагов назад, изрядно ее подпалив. Скинув в пропасть горящий плащ, федайка ударила несколько раз наотмашь, чтобы сдержать юношу на расстоянии. Не получилось. Кадзе нырнул под меч и, ударив коленом в живот, швырнул через себя. Но, упав, женщина ударила ногой с земли — точнее, с досок моста, — и заставила патрия отпрянуть. Резко вскочив на ноги, Илара обрушила на противника стремительную серию ударов. Двойная «восьмерка», двойной удар с вращением, два укола, прыжок с двумя хлесткими рубящими… Убийца кружилась волчком, вращая клинки, как ветер кружит сорванные с деревьев лепестки вишни. Она уже не слишком следила за своими ударами — холодный расчет асассина был растоплен пылающей магмой всеразрушающего гнева. Кадзе уже был на исходе своих сил. От большинства ударов ему удалось уйти. Но последний блок оказался неудачным. Развернувшись, он получил удар коротким мечом в спину. Только крепкий плащ из перепонки крыла черного дракона спас его от гибели. Обнаружив такое неожиданное преимущество, Кадзе поменял стойку, переведя большую часть материи плаща на левую руку и перехватив меч в правую. Илару это поразило. Это же одна из основных стоек асассинов… Откуда он ее знает? Пришел к ней по наитию? Уже неважно. Важно то, что ему уже давно пора сдохнуть.

— Хаааайя!

Надо признать, она великолепна. Отточенные годами схваток удары, прыжки и выпады теснили Кадзе на середину моста. Вдобавок к накопившейся злости, что извергалась наружу ревущим взрывом, выверенная техника боя была, казалось, совершенна. За пятнадцать лет, что Илара была частью братства — или, скорее, секты — асассинов «Альисбаа Альмусим», она стала одним из лучших членов группировки. Будучи, вдобавок, еще и любовницей главы братства, она получала высокооплачиваемые задания, которые были еще одним шансом улучшить ее способности. Так она стала практически непобедимой.

Илара была верна себе. Но удача, похоже, начала ей изменять. Юнец нашел брешь в ее защите и ударом в ногу заставил ее подогнуться. От рубящего в грудь ей удалось уйти, но теперь она отползала от надвигавшегося на нее Кадзе. Нет…

Дерзкая мысль пришла ей в голову. Она рубанула по веревкам, держащим мост. Верхних поручней уже нет, и это заставило Кадзе думать больше о сохранении равновесия. Следующий удар привел к окончательному обрушению моста — нижние веревки лопнули. Падая, он заметил довольную ухмылку на лице Илары. Ну, нет, перебьешься… Падать — так вместе!

Оба стремительно летели вниз на дно пропасти. Летели навстречу смерти. Но даже в полете они продолжали драться, осыпая друг друга яростными ударами. Некоторое время Илара была сверху, и в этом было ее преимущество. Ей было удобнее бить вперед, нанося множественные уколы. Но тут она просчиталась. Кадзе поймал ее руку и, ударив ногой в живот, резко перебросил через себя. Ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь уже Иларе приходилось уворачиваться и задерживать удары. Кадзе же рубил, не зная пощады. Рубящий слева, справа, снизу вверх, укол… Меч продолжал описывать смертоносные дуги. Но только потом Илара догадалась, что эта серия ударов — лишь уловка для отвода глаз.

— Дагаморт!

Вырвавшийся из руки патрия Ядовитый Череп резко врезался в грудь федайки. Здесь ты уже не отвертишься, думал Кадзе. И оказался прав. Кожа убийцы приобрела зеленоватый оттенок, зрачки расширились, а яростный хрип сменился кашлем с исторжением пены изо рта. Время! Яростно рыча, патрий всадил сталь в живот федайки. Следующий укол пришелся в грудь. Кадзе услышал, как хрустнула прорубленная плоть. Но что значит эта ухмылка на ее губах? И только когда в него полетел стилет, он понял, что она не собирается умирать одна. Попытавшись увернуться, он принял его в плечо и, вынув лезвие из него, швырнул обратно. Теперь смерть можно констатировать смело — Илара была мертва. Впрочем, сейчас это уже ничего не значило.

Дно ущелья стремительно приближалось. Чтобы не напороться на торчащий стилет, Кадзе отпихнул труп в сторону. Только сейчас он заметил, что внизу протекает небольшая горная речка. Даже если упасть в нее, мало шансов остаться в живых — не факт, что глубина там настолько уж большая, можно разбиться и о дно. Но если попытаться…

Выбора уже не было. Кадзе закрыл глаза и приготовился к столкновению с бездной. И все же ему не верилось. Даже когда перед глазами начали пробегать картины его жизни. Монастырь… Солнце, обнимающее утренний Аарденфал… Пирушка с горными разбойниками… Горный обрыв ночью… Чуткие, внимательные карие глаза…

«Кайри…»

Вода была уже совсем близко. Патрий раскрыл руки и встретил смерть с распростертыми объятиями.

Тяжелый всплеск воды…

Вспышка…

Тишина…

Тьма…

…сменившаяся ослепительным светом. И те же глаза…

«Кайри?!»

«Я умерла, чтобы спасти тебя, Кадзе. Но не ожидала, что встречу тебя так скоро».

«Я скучал, Кайри…»

«И только ради этого ты готов умереть?»

«Мне уже ничего не нужно. Прошлое, что открывается мне, не могу принять и не хочу. Значит, выход только в смерти».

«Я не могу принять такую жертву. Не могу и не хочу. Твоя дорога еще не пройдена».

«Ты так думаешь?»

«Вспомни…»

Ослепляюще-белый свет рассеялся, открыв глазам великолепный пейзаж. Поразительно знакомый… С обрыва виднелся Аарденфал, омывавшийся ласковыми руками океана.

«Познавая этот мир заново, ты хотел принять его, как свой дом. И даже попытки убить тебя не меняли твоего настроя. И пусть твое прошлое было ужасным — да, я уже знаю его, — этот мир однажды станет твоим домом. Я в этом уверена».

«Я… я виноват перед тобой. Ибо, сам того не желая, принес тебе смерть».

«Я знала, почему и зачем я умирала. И цель эта стоит сейчас передо мной. В буквальном смысле. Но я не хочу, чтобы моя смерть была напрасной».

«Кайри…»

«Ты должен жить».

Свет стал ярче, снова поглощая все краски. Вскоре, кроме этого света, ничего не было видно. Лишь слышался голос переливом горного ручья.

«Я буду молиться за тебя… там».

Голос Кайри уходил все дальше, и свет рассеивался, уступая место первородной тьме. Наконец, вокруг окончательно стемнело и утихло. Лишь отголоском горного эха донесся до его разума голос.

«Живи…»

«Да…»

А горная река продолжала нести бездыханное тело юноши-патрия, нещадно ударяя его о камни на порогах. Кровь, вытекающая из ран, окрасила воду вокруг него в ярко-алый цвет. Смерть Илары действительно не дала ничего — они оба все равно бы разбились. Тело федайки рухнуло где-то на берегу. А, значит, она не выжила — после такого падения, с такими ранами, да еще и с острым отравлением выжить невозможно. Она не увидела, как Кадзе упал в реку. И сейчас его тоже никто не видел. Но, случись обратное, кто-нибудь обратил бы внимание на еле заметную улыбку, застывшую на лице юноши.

Смерть любит всех. Всех и каждого, как неразборчивая невеста. У Артеная всегда найдется место на его ладье, везущей души умерших из Мира Живых. Шинтен всегда готова отвести чертог для каждого. И все же иногда она кого-то да отвергает.

* * *

Алесса проснулась от холода. Костер, который она разводила на ночь, уже успел погаснуть. Впрочем, это ничего не меняло — уже наступило утро. Солнце, восходящее над горами, раскинуло лучи над всем миром, нежно пробуждая все сущее от ночной летаргии. Утренний холодок бодрил, и эльфийка пробудилась достаточно быстро. Вокруг шумела лишь горная речка, ветер, блуждающий над горными пиками, и местная живность, время от времени сновавшая по своим делам. Как же хорошо просыпаться утром!..

Прохлада реки манила, звала окунуться в ее обволакивающую негу. Да и просто взбодриться не мешало бы… Потягиваясь, Алесса скинула с себя одежду и с разгону нырнула в речку. Брр, какая же холодная вода! Вынырнув, эльфийка поежилась от холода, но оставаться на месте нежелательно — так недолго продрогнуть до костей. И она начала вплавь рассекать поверхность реки. После того, как она пересекла речку туда и обратно, вода уже не казалась такой холодной. Ну а еще через пару минут девушка чувствовала себя, как рыба в воде. Не хватало только хвоста, плавников и жабр для полного счастья. Однако, нарезав несколько кругов в воде, она почувствовала, что от усталости начинает сводить мышцы. Надо уже вылезать на берег и сохнуть, неважно, что речка неглубокая. Выбравшись на берег, Алесса вмиг покрылась гусиной кожей. Брр!.. Как же холодно! Бегом, срочно разводить новый костер!

Собрав на берегу остатки хвороста и соорудив кострище, эльфийка развела огонь тем же самым старым, как мир, «игнис маари». Пламя еще толком не схватилось с деревом, а девушка уже присела поближе к огню, попутно доставая из мешка очередной кусок сушеного мяса. Уже в который раз ей приходится есть эту гадость… Но на лучшее пока рассчитывать не приходится. Мясо сегодня раскисало особенно долго, и за это время Алесса успела высохнуть и вывернуть живот наизнанку от голода. Поэтому, когда кусок размяк окончательно, его уже не стало — за острыми эльфийскими ушами так и трещало. Покончив со своим нехитрым завтраком, Алесса уже нагнулась было за одеждой, как вдруг река снова привлекла ее внимание. Что-то мелькнуло в каком-то из дальних порогов, перевалившись с уровня на уровень. Что это движется там по реке?..

Эльфы — независимо от подрасы — никогда не жаловались на зрение. Алесса, хоть и не была пока наделена способностью видеть каждый волосок на звериной шкуре, обладала достаточно острым глазом. Но теперь она сомневалась в правдивости увиденного. Течением реки несло тело, вокруг которого вода окрасилась от крови. Неясно, кто это был — растрепавшийся плащ не давал рассмотреть несчастного, как следует. Может, я ошиблась, успокаивала себя эльфийка. Может, это кто-то другой. Ну, мало ли кого забирают эти горы?! Но что-то не давало покоя. В любом случае надо узнать наверняка. А значит — снова лезть в ледяную воду.

Девушка вошла в реку, когда тело перевалилось через последний перед ней порог. Ухватившись за плащ, она оттащила труп на берег и вылезла, отряхиваясь от смеси воды и крови. Кто же он такой?.. Не мудрствуя лукаво, Алесса распахнула промокший плащ… и обмерла.

«Не может быть…»

Она видела это лицо. Она бросила все, чтобы найти его. И все, чего она боялась — застать его закоченевшим трупом. Тело, словно сковало параличом. Алесса упрямо отказывалась верить в то, что предстало перед ее глазами. Неужели…

«Я опоздала…»

Что-то мокрое упало на его лицо. Это могла быть вода… Тогда кто же всхлипывает здесь? Лишь несколько секунд спустя, ощутив терпкую соленую влагу на своих губах, девушка поняла, что плачет. Она уже ничего не узнает… И даже не сможет спросить: почему? За что? Как?..

Нет, постойте… Что-то на его лице шевельнулось. Это, конечно, могла быть остаточная судорога. Но, когда слегка шевельнулись губы, Алесса ухватилась за это движение, как хватается за соломинку путник, провалившийся в болото. Скорее! Может быть, еще не поздно!

Ухватившись за кирасу, девушка поволокла его к костру. Ух, ну и тяжелый! Пришлось стащить с его плеч сумку, чтобы было полегче. Дотащив до огня, она уложила бездыханного юношу-патрия и принялась освобождать его от всего, что могло мешать. Плащ, кираса, сапоги, пояс, рубаха, штаны… Интересно, почему ножны пусты? Наверное, меч выронил при падении. Или подняли с тела, что тоже не исключено. Главное — сушиться его вещи будут долго. А что у него в сумке? Ух ты… Откуда у него склянка с «Жалом скорпиона»? Это лучше спросить потом. Начатая бутылочка с лечебным зельем… А вот это может сейчас пригодиться.

«Ну и досталось же тебе…»

Немного снадобья, чтобы обработать раны… Желтоватая, переливающаяся красным, жидкость зашипела, прижигая края ран. Пока это действует. Алесса положила голову патрия к себе на колени и, приподняв ее, влила немного зелья ему в рот. Выудив откуда-то у себя ножик для сбора трав, она поднесла лезвие ко рту. Сталь слегка запотела. Дышит.

«Хвала Девяти… Жить будет…»

…если только не умрет от переохлаждения. Конечно, рядом горел костер, но его не хватит, чтобы согреть беднягу. Что же делать…

«Согрей его сама».

Сог… что?!

«Что слышала».

Оказывается, наш пояс не только болтун, хулиган и циник, но еще и извращенец.

«А ты что хотела? Долбануть его Огненным Шаром? Да ты его так спалишь заживо!»

«Да! Но не ложиться же на него, в чем мать родила!»

«Так возвращают к жизни потерпевших кораблекрушение. Да и вообще всех, кого выловили из воды без сознания».

«А если он проснется? Он же сам лежит в одном исподнем!»

«Ну и замечательно, если проснется. К тому же, ты не делаешь ничего такого… предосудительного».

Алесса поглядела на выловленного из реки парня. Хоть жизнь в нем еще теплится, он был бледнее утопленника. Даже почти синим.

«Как будто у меня есть выбор».

Девушка подтащила его поближе к костру, легла рядом и прижалась к нему. Холодный… Ничего, подумала она, скоро он согреется, проснется… И тогда можно будет все узнать.

Смерть Илары не была для него большой потерей. Да, она была одной из лучших в братстве. Но, во всяком случае, они нашли подтверждение способностям ее противника. Эстарн осознавал это. И теперь одного асассина на одну цель недостаточно. Однако рисковать людьми… Нет, это неразумно. Шинарр’ан и Илара уже пали. Бросить на мерзавца пятерых? Конечно, они могут взять его числом. А могут и не взять. В любом случае, потерь не избежать. Впрочем, в его случае, игра стоит свеч.

— Илдарен! Срочно ко мне Шейдрана, Сайюдзиро и Ханар’саа!

— Сию минуту, повелитель.

В голове грандмастера «Альисбаа альмусим» зрел новый план. Может, не все удастся предусмотреть, но, по крайней мере, сработать это должно.

— Что вам угодно, повелитель? — три голоса слились в один.

Светловолосый патрий повернулся к четырем — Илдарен тоже присутствовал — своим верным клинкам. Патрий, тэндзин и девушка-сат’хай в сопровождении серебряного эльфа были готовы и ожидали приказов.

— Итак, слушайте ваше задание…

Конь мчал во весь опор. Впереди был спуск с Побережных гор, после которого дорога обещала быть более ровной. Чернокнижник на вороном коне шел позади, не отставая ни на метр. Теперь оставалось разделиться с ним внизу, чтобы отправиться выполнять задание. Награда, которую он посулил Кенджи, была не такой уж большой, но половину ее атгард отдал сразу — семь сотен глоров оттягивали пояс, вися приятным грузом. Остальное, сказал Хиеттар, будет отдано при личной встрече после выполнения задания. Правда, не очень было понятно, почему этот атгард-маг при всей своей силе не хочет марать руки. В Илимсене люди решают такие проблемы лично, вызвав обидчика на дуэль, и не прибегают к найму убийцы. Чернокнижник чего-то не договаривает… Впрочем, сейчас это уже не важно. Цель получена.

Спуск был достаточно благополучным. Тэндзин и атгард ненадолго затормозили, натянув поводья.

— Как только убьешь его, направляйся в Амер. Там мы встретимся в порту. Ты отдашь мне его голову и получишь остальную часть награды.

— Ясно, — отозвался тэндзин.

— Срок даю две недели и три дня. Если все ясно — выполняй.

Сказав это, атгард пришпорил коня и вскоре скрылся в тени лиственного леса. Кенджи тоже долго не задерживался, и через несколько секунд его конь сорвался с места в галоп. Конь несся, казалось, не ощущая под копытами почвы. Деревья проносились мимо с ошеломляющей скоростью, как будто тэндзин был верхом не на коне, а на драконе. Кенджи несся, очертя голову, к своей цели. Он еще не знал, чем обернется для него эта встреча…

Уже вечерело, когда Алесса почувствовала движение под своими руками. Просыпаясь, она увидела поворачивающееся к ней лицо, и когда глаза продрались окончательно…

— Иррас!!!

Отвесив проснувшемуся звонкий шлепок по лицу, насколько позволял размах, эльфийка быстро поднялась и, отвернувшись, начала торопливо одеваться.

— Что за… Эй, ты еще кто такая?!

В темноте было не очень хорошо видно, но девичья спина, ловившая на себе блики гаснущего костра, могла бы остаться незамеченной только слепым. И можно было бы разглядеть больше, если бы не наступившая темнота, длинные каштановые волосы и торопливый темп. Юноша огляделся и, найдя свою одежду, тоже начал одеваться.

— То же самое я бы спросила у тебя.

Одежда была еще немного влажной, но носить ее уже можно.

— И все же ответь ты.

Алесса, видимо, еще не остыла и отозвалась:

— Самтаар с окраины! Свалился мне на голову, и теперь еще…

— Еще что?

— А глазеть нечего!

— Будто я успел что-то разглядеть, или у меня глаза на спине? — невозмутимо ответил патрий. — Впрочем, было бы еще, на что смотреть…

Ну, все, подумала Алесса.

— Адж-дахака!

В патрия полетел Огненный Шар. Но тут что-то сверкнуло в темноте до того, как заклинание достигло цели и взорвалось. И каково же было удивление эльфийки, когда патрий выпрямился, практически не задетый — только поверхность плаща, подержав на себе огненные всполохи несколько секунд, полыхнула один раз и вернулась к первоначальному виду.

— Не выйдет, — сказал парень. — А плащ действительно ничего.

— Да кто ты такой, нага тебя сожри?! — ошеломленно выдохнула эльфийка.

— Вот это я бы и сам хотел знать, — выдохнул в ответ ее собеседник.

А это еще что за новости, интересно знать? Алесса на миг взглянула в его глаза. Грустные… Что же с ним случилось?

— Кстати, спасибо, что спасла меня.

— Было бы за что, — отмахнулась девушка. — Как зовут хоть тебя?

— Кадзе, — отозвался юноша. — С середины Месяца Пробуждения я зовусь этим именем. Настоящего не помню.

— Как не помнишь?

— Не помню. Хотя кое-что начинаю вспоминать.

Потерял память… Только этого не хватало.

— Ты что, совсем ничего не помнишь?! — недоумевала Алесса.

— Помню только то, что происходило со мной с того момента, как меня стали называть этим именем, каким зовусь сейчас. Кое-что, правда, начинает вспоминаться, но…

Ему было трудно говорить. Видимо, ему приложили так, чтоб жизнь потом не казалась эльфийским вином…

— Извини, я…

— Не извиняйся. У меня теперь только настоящее… Как тебя зовут?

— Алесса. Алесса Иэстайон. Прости, что я так сразу…

— Я же сказал, не извиняйся… Стойте. А где мой меч?

— Когда я тебя выловила, твои ножны уже были пусты.

— Точно… Видимо, утонул, когда я упал в реку.

— Как тебя угораздило?

— Асассин чуть не убил, — отозвался Кадзе.

Странно… Он говорит об этом так, будто асассины нападают на него каждый день. Кто же он такой?..

— Куда идешь?

— Не знаю, — ответил он. — Некуда мне идти. Да и карта размокла, толку от нее теперь…

— У меня тоже карты нет.

— Как же ты без карты путешествуешь? — удивился Кадзе. — Непорядок.

— Была карта, да вся вышла, — ответила Алесса. — Вылетела, когда от дракона улепетывала.

Сейчас, сидя у костра, Кадзе уже мог разглядеть свою спасительницу. Не очень высокая, но стройная, с точеной фигурой, длинные каштановые волосы с двумя прядями на висках, заплетенными в тонкие косички. За все это время эльфов видеть ему приходилось лишь один раз, но, во-первых, это был серебряный эльф, а, во-вторых, Лиамар Эстерван пытался его убить, за что поплатился жизнью.

— Ты… Лесной эльф?

— Да, — ответила Алесса. — Только где ж это видно, чтоб дочь эльфийских дворян по горам бегала?

— Так ты у нас «голубых кровей»?

— Можно сказать и так, — смущенно улыбнулась она. — Правда, моих родителей уже несколько лет нет в живых.

— Они… Умерли?

— Нет, — Алесса поникла. — Их убили.

Похоже, Кадзе поражен. Эльфийка подумала, что, может, пора рассказать.

— Несколько лет назад мои отец с матерью жили в деревне Хи’саран. Там отец проходил службу пока я была на обучении в Селунави. Тогда это и случилось. Деревня была сожжена и вырезана. И сделал это один человек.

Деревня эльфов… Сожжена и вырезана… Как же это…

Внезапно Кадзе будто оглох. Вспышка в глазах — и из-под него будто вышибли почву. Голова раскалывалась, как если бы в нее вбивали клин. Патрий упал на колени, схватившись за голову. Боль рвала на куски…

…И снова вокруг пламя. Ревущее пламя, как неукротимый огненный вихрь. И Кадзе видел себя. Он шел среди этого пылающего ада, стонущего сонмами голосов. Горящие деревья и постройки трещали так, что у кого угодно уши заложит. Но сейчас ему было все равно. Все ощущения были поглощены только одним бушующим естеством. И имя ему было Гнев.

Кто-то подбежал слева и занес удар, но мощная контратака прорубила эльфийскую кольчугу. Еще двое… Удар факелом — и страж вспыхнул. Тычок в лицо второму — и он ослеп. Еще стражи подоспели… Этот бьет неплохо, надо отдать должное. Но все удары были парированы. В воздухе свистнул двуручный меч и зазвенел, встретившись с бастардом. Отводим меч в сторону, удар… Эльф заорал, беспомощно глядя на обрубки своих рук. Рубящий в корпус — и глубокая рубленая рана через весь торс оборвала его мучения. Еще один с двумя саблями… Он соединил рукояти, преобразовав сабли в глефу, и, раскрутив ее, начал наносить быстрые удары, комбинируя их с различными кульбитами, прыжками и переворотами. Кадзе видел свои руки, двигающиеся с такой же быстротой, и бастард парировал все удары. Вдруг во время одного блока эльф отсоединил одну из сабель и рубанул ей в живот. Кадзе увидел, как вторая его рука с факелом сблокировала неожиданный выпад. На миг лицо эльфа приблизилось, и тот отшатнулся с разбитым носом. Довершил дело укол в живот.

Вращая меч, он отбил два метательных ножа. Перейдя на одноручный хват, он развернулся и выбросил руку перед собой. Одного отбросило прямо в бушующее пламя, а второй остался висеть на ветке, торчащей из его живота.

— Адж-дахака! — выкрикнули три голоса.

Мир завращался перед глазами — видимо, Кадзе в этот момент прыгнул, — и лишь три огненных вспышки пронеслись мимо, лишь слегка обдав шаром. Развернувшись, он увидел, как три эльфа-мага направляют что-то в него.

— Дагакумостагар!

— Таэндран!

Ну, нет, не получится.

— Моаригай!

Трижды телепортировавшись, он материализовался прямо между магами и короткой комбинацией ударов отправил их на тот свет. Тут же оказался еще один эльф-мечник. Он был уже изрядно потрепан, но еще в состоянии драться. Но у Кадзе на этот счет были другие планы.

— Рэйтекимори! — воскликнул он, и из его руки вырвалось что-то зеленоватое.

Зеленоватое нечто оказалось гарпуном, который, воткнувшись противнику в грудь, объял эльфа зеленым пламенем.

— Ко мне!

Гарпун захватил сияющий силуэт эльфа и спустя пару мгновений исчез в руке патрия. Эльф же, мертвенно бледный, упал на обгоревшую землю. Упал, чтобы больше не подняться…

…и тут боль разорвала грудь Кадзе. Да, он снова был на берегу горной реки вместе с Алессой, но что за странное багровое сияние нитями вытекает из него?

Алессе все было ясно. Кроме одного — сияния. Но тут она заметила, что вокруг костра начали формироваться странные силуэты. Эльфийка насчитала шесть силуэтов, которые уже начали обрастать плотью. Миг — и вокруг Кадзе и Алессы стояли шесть массивных демонов с огромными топорами. Демоны-мясники…

«Не было печали…»

Кадзе огляделся. Откуда они взялись? Откуда взялась эта боль в груди? Что это все значит? Демоны же надвигались на них стеной, и намерения их двусмысленными не назовешь. Но после тех драконов, что чуть не перекусили молодой эльфийкой-травницей, Алесса, казалось, уже ничего не боялась. Кадзе же тоже не собирался отступать.

— Дагаморт!

Ядовитый Череп, сорвавшийся с рук юноши, без промаха угодил в грудь одного из неповоротливых творений Эшвара, но тот лишь отшатнулся, глухо рыча. В этот момент двое кинулись на Алессу. Эльфийка нашлась, чем ответить.

— Фреззи терранас!

Почва под одним из мясников покрылась ледяной коркой, и демон, не удержавшись на массивных колоннах ног, упал на каменистый грунт, опрокинув по пути сородича. Каким-то чудом они смогли не напороться на свои топоры, но подниматься они будут долго.

Патрий теснился к воде. Магия в его руках была сильна, но он был безоружен. Внезапно Алесса вспомнила о коротком мече на поясе. Клинок был бы ему сейчас как нельзя кстати… Выхватив меч, она ударила поднимающегося демона в шею, стремясь хотя бы проколоть толстую кожу, и удивилась, когда меч вошел в плоть исчадия Эшвара по рукоять. Но нет, не время удивляться — эльфийка еле увернулась от топора и, отпрыгнув, швырнула меч в сторону патрия.

— Кадзе! Лови!

Увернувшись от топора, Кадзе проскользнул между ногами одного из мясников и, услышав зов эльфийки, прыгнул навстречу летящей вспышке. Миг — и короткий меч лег в его ладонь. Что ж, это лучше, чем ничего. Только одна Алесса не отобьется. На нее сейчас уже наседали трое — один не добитый, один поднявшийся и один, кто только что подоспел. Кадзе разбежался, добежав до скалы, оттолкнулся и прыгнул прямо в лапы троих мясников. Девушка увидела, как перед ней выскочила тень и ударила в полете одного из демонов в голову, вогнав меч в глаз по самую рукоять. Мясник взревел и замотал головой, пытаясь стряхнуть боевого мага. Второй увидел это и, видимо, решив помочь собрату, ударил огромным топором. Удар был мощным, способным смести все на своем пути… Только патрия на пути топора не было. Но зато число противников уменьшилось на одного.

— Кхаарстаг!

Откуда к нему пришло это заклинание? Воспоминание о недавней схватке с Лиамаром? Или же оно затаилось где-то в закромах памяти и, наконец, всплыло? Кадзе уже было неважно. Но красно-белый луч, вырвавшийся из руки, заставил другого мясника согнуться, заорав от боли, и пасть на колени. Пользуясь обездвиженностью демона, патрий вынул меч из головы мертвого мясника и ударил наотмашь несколько раз в открытую грудь того, что был на коленях. Довершил дело укол в кадык, и вот уже трое были мертвы.

Остальные трое были пока на почтительном расстоянии, но уже неслись на Кадзе и Алессу. Внезапно в голове само собой всплыло еще одно заклинание. Сильного урона оно им, может, не нанесет, но задержать сможет запросто. Отбросив меч, патрий выбросил руки перед собой и, совершив несколько пасс, выкрикнул:

— Хаара плага!

Багровые нити Проклятия Гниения сорвались с его рук и, за считанные секунды преодолев расстояние от заклинателя до мясников, впились в ноги первым двум. Дико вопя и рыча, они пали наземь, чувствуя, как проклятие разъедает их ноги, пожирая плоть и кости. Третий споткнулся об этих двоих и, падая, напоролся на свой собственный топор.

Подняв меч, Кадзе приготовил новое заклинание.

— Фреззи элон эспадриум!

Алесса впервые видела его в действии — заклинание заключения энергии в оружие. Меч был хоть и коротким, но с энергией льда это было грозное оружие. И сейчас она видела лишнее тому подтверждение.

Юноша делал с мясниками все, что хотел — обездвиженные и пожираемые гнойными нитями, они были в его власти. Вонзив и провернув меч, он заморозил одного, второму на выходе отрубил лапу с топором, оставив на ее месте глубокую рубленую рану, обожженную холодом. Удар по шее — и голова с плеч. Удар по ледяной глыбе — и то, что было свежезамороженным мясником, разбилось на кучу маленьких кусочков.

Новая вспышка — и тел демонов, словно и не было. Даже багровая кровь творений Эшвара — и та пропала. Синее холодное сияние погасло тоже, и на берегу горной реки остались лишь Кадзе и Алесса. Ярость битвы сходила на нет, уступая место спокойствию, приносимому шумом воды и индиговым покровом наступившей ночи. Но… почему Кадзе не чувствует усталости? Или он…

— Спасибо, — обронил Кадзе, возвращая меч.

— Эти демоны вылезли из твоей груди… Ты… Ты мог убить меня… Как и они… Почему ты спас меня?

— Не знаю… Может, потому что не мог иначе. Может, хотел отплатить за свое спасение. Не знаю.

Внезапно их глаза встретились. Алесса долго не могла найти слов. Кадзе и не пытался их искать. Он чувствовал. Эта встреча не была случайностью.

— Ты искала меня?

Алесса кивнула.

— Хочешь отомстить за смерть родителей?

Алесса не знала, что ответить. Лишь опустила голову и молчала.

— Хочешь узнать правду?

Молчание.

— Да, это был я. Я сжег ту деревню. Я убил многих ее жителей. И твой отец был среди них. Но знала ли ты, что твой отец, несмотря на свое высокое происхождение, был одним из тех, кто тайно поддерживал моего учителя?

Из эльфийки будто вышибли воздух. Не может быть… Каким образом?!. Да как он смеет…

— Похоже, слишком долго твои глаза были закрыты, Алесса. Пора тебе, наконец, узнать правду. Сейчас, когда я все вспомнил. Присядь. История будет долгой.

Не совсем понимая, что она делает, Алесса присела к костру. Кадзе сел рядом, повернувшись к ней, и начал свой рассказ.