Джедай — Dum Spiro, Spero. Глава 10.

Когда он, наконец, рассыпался прахом, от него остались лишь мантия да пояс, если не считать горстей пепла. Пояс, кстати, был хорош… Большая сила была в нем заключена. С ним мои возможности возросли десятикратно. Готовясь к схватке с последним из этой троицы, я долго пытался найти предел его силы. Но безуспешно. Пояс у меня выкрали. Я думал, что могу победить Хисара своими силами, но, судя по всему, моя самонадеянность подвела меня. В бою, конечно, Хисар сам выдал твоего отца, что именно он подослал вора.

Аренвиан Иэстайон, кстати, еще во время первого пришествия аватары предоставлял немалые средства для братства и помогал как Хисару, так и его ныне покойным братьям. Но вернемся к делу.

В общем, без пояса я не смог победить и едва не погиб. И этот брат, оказывается, достаточно мстительный человек. Я бегал от него по всей Империи. Но сначала нужно было вернуть пояс. И твой отец был виновен в моем поражении. Когда я нашел его, я был вне себя от гнева. Мы дрались, и он потерпел поражение. Но это мне не помогло — пояса у него не оказалось. И… меня в тот момент уже ничего не могло остановить. Что случилось с Хи’сараном, знаешь сама.

Вскоре меня начали искать не только миньоны Хисара. Скрываться приходилось и от имперских властей. И скрывался я так, пока не случилось то, что случилось. Я пришел в себя в монастыре Архангела Тал Намарна под Аарденфалом. Не помнил совершенно ничего, даже имени. Имени я, собственно говоря, не помню до сих пор. Как и некоторых других подробностей. С того времени я зовусь Кадзе. Почему илимсенское имя? Его дала мне Кайри, сестра, которая меня выходила. С тех пор я начал узнавать мир заново. И каждый день был… радостным открытием. Пока, наконец, не начали просыпаться воспоминания. Как раз и о сожженной деревне тоже. Я не хотел, чтобы это возвращалось… Но память имеет противное обыкновение возвращаться независимо от того, хочешь ты этого, или нет. Вскоре на меня в первый раз напали. Асассин был переодет в одного из послушников. И он был близок к исполнению своего замысла, когда во мне начали возрождаться утраченные способности. Уже через мгновение его обезглавленное тело лежало у моих ног. Но мне тоже хорошо досталось.

Кайри недоумевала, как такое может быть. Но все же это было. Несколько дней я был под охраной, но потом на меня опять напали. Два стража, что сопровождали меня, оказались демонами-самозванцами. Схватка с ними тоже была не из легких, но я справился и с ними. Однако оставаться в монастыре уже было небезопасно. После вечернего молебна Кайри помогла мне бежать. Она провела меня через подземный ход, который вел в горы. Но за нами по пути шел кто-то еще. Этот чернокнижник был слишком силен. Кайри осталась, чтобы задержать его… И, спасая мою жизнь, принесла в жертву свою… Ее гибель была для меня ударом в спину. Но назад мне дороги не было. Я шел по горам, не разбирая пути. Идти мне было некуда, равно как и сейчас. Вскоре я попал в засаду разбойников и положил большую часть отряда, как вдруг их главарь остановил схватку. Не знаю, чем я ему понравился, но он пригласил меня как гостя. Приглашение, несмотря на мои протесты, пришлось принять — меня оглушили.

Очнувшись в их лагере, я был встречен дружелюбно. И даже потом побратался с Джагимом, их главарем. Предлагал остаться. Я, может, был бы и рад… Но смерть шла за мной по пятам. И я не мог подвергать их опасности. Джагим отпустил меня, снабдив всем необходимым. Со свежими силами я тронулся в путь… Но через некоторое время на меня напал красный дракон. Я еле спасся и сумел заманить его в узкое ущелье, где он и нашел свою смерть. Следуя дальше, я наткнулся на старую родовую гробницу, где меня ожидала новая встреча с памятью. Ученик одного из приближенных братьев-магов, Лиамар Эстерван, с которым меня судьба не раз ставила бок о бок раньше, тоже попытался меня убить. И убил бы… если бы я не вспомнил. Я смог победить его и выпытать имя его учителя. Выйдя из склепа, я столкнулся еще с одним сюрпризом в виде сат’хая-асассина. С ним разговор был недолгим.

После небольшой передышки в Дорфрене я продолжил путь и во время одного из привалов выловил из реки женщину. Она за свое спасение вызвалась стать моим проводником. Я не сразу заподозрил, в чем дело, но подозрения оказались верны — она тоже оказалась наемной убийцей. Мы бились на старом мосту через каньон, и силы были равны. Я все же смог перехватить инициативу. Тогда она обрубила крепления моста, и мы оба полетели в пропасть. Но даже в полете мы продолжали драться. Там мне, наконец, удалось сразить ее. Но это уже ничего не решало — я сам летел навстречу смерти. Я не боялся умереть. В какой-то мере… я даже желал своей смерти…

Но потом случилось то, что ты уже знаешь не хуже меня. Ты вытащила меня из воды, вернула к жизни… Да что уже дальше рассказывать — дальше ты и сама знаешь, что было. А я… сижу вот здесь, перед тобой… и рассказываю тебе все это.

Больше мне добавить нечего».

Когда Кадзе кончил говорить, их «лагерь» погрузился в тишину. Эта тишина была щемящей, тягостной. Казалось бы, нужно что-то сказать. А что сказать? Алесса не знала. Она чувствовала себя сейчас маленькой девочкой, в первый раз приехавшей в Стилхейвен и потерявшейся там. Она достигла цели. Она нашла того, кого искала… Но вместо ответов на старые вопросы возникли новые. И они продолжали расти, как головы гидры, вырастающие по две новые взамен каждой отрубленной. Все то, что она знала, сейчас рушилось со скоростью лавины.

— Ты ненавидишь меня… верно?

Алесса молчала.

— Это твое право. Из-за меня погибли твои родители — а точнее, от моих рук Ты искала меня. Искала, чтобы узнать правду. Может быть, и чтобы отомстить. Выдать меня Имперской гвардии или лично свершить правосудие — мне уже неважно. Поступай, как считаешь нужным. Я… не собираюсь оправдываться перед тобой. Это глупо в моем положении. Но… я бы даже хотел умереть… Или потерять снова память. И уже навсегда. Чтобы вернуться вновь в тот монастырь, в тишину и покой… К той, что любил… Да и не в этом дело. Прошлое, что открылось мне, ужасно. Я не могу и не хочу его принять, хоть и знаю, что выбора у меня нет. Да это меня и не спасет.

Сказав это, Кадзе скинул плащ и кожаную кирасу.

— Если ты жаждешь возмездия, — сказал он, вынимая меч из ножен на поясе эльфийки и вкладывая его в руку девушки. — Можешь убить меня. Я не буду сопротивляться. Грех, что лежит на мне, несмываем. Так что все, что мне остается — смерть.

Алесса в недоумении взирала на меч. Она ничего сейчас не понимала. Мысли в ее голове давно обрушились со всех полок, на которые девушка их расставляла все эти долгие годы.

— Ну, давай! Убей меня!

Эльфийка растерянно уставилась на патрия, который был ею спасен и теперь просил ее о смерти. Причем, судя по всему, о скорой смерти. Очень скорой.

— Ну, чего ты медлишь?! Ты же хочешь этого, я знаю! Ты же за этим меня искала! Искала и нашла — вот он я! Так убей меня!

Безрезультатно. Девушка продолжала стоять, как вкопанная, в полной растерянности. Тогда Кадзе взял ее за запястье и рванул на себя. Он закрыл глаза, приготовившись принять клинок себе в живот. И, может, его жизнь бы и прервалась… Если бы не звон металла о скалистый грунт. Кадзе в недоумении взирал на опустевшую руку эльфийки и ее полные беспомощности глаза.

— Я…

Внезапно Алесса упала на колени, оставив руку безвольно висеть в его руке. Всплески воды нарушили тихие всхлипывания. Патрий увидел, как в темноте тряслись мелкой дрожью ее плечи.

— Алесса…

Сквозь тихие рыдания ничего нельзя было расслышать. Кадзе опустился на колени перед ней, когда ему навстречу вылетело тихое:

— Дурак…

Теперь пришла его очередь недоумевать.

— Кровь кровью не смоешь… Даже если бы я хотела… я не смогла бы тебя убить… Я лишь хотела узнать правду… И многое, что я услышала, меня поразило… Отец… Не могу поверить…

— Почему ты выпустила меч?

— Ты уничтожил мою семью… и погубил много невинных жизней… Этого я тебе никогда не прощу… Но, если бы ты умер, я сама бы себе этого не простила. И не ради справедливости — валтах с ней… Зло ведь всегда злом возвращается…

У Кадзе не было слов. И он прекрасно понимал, что даже если бы они были, сейчас лучшим выходом было бы не говорить ничего. Он просто притянул эльфийку к себе за затылок и осторожно обнял ее.

— Не слишком ли много смертей…

— Хотел бы я, чтобы все было иначе, — вторил девушке патрий.

— Твои слова богам бы в уши…

Хиеттар спешился, когда святыня Аэрлин показалась вдали. Живой алтарь, вросший в каменный постамент, на берегу озера Дипкейв был конечной точкой его пути. Во всяком случае, для ритуала подойдет любое Место Силы. Осталось лишь расчистить себе путь к алтарю и все приготовить. Атгард оставил коня и твердым шагом направился наверх по ступеням. Впрочем, он здесь был не один. И голос выросшего перед ним лесного эльфа-друида подтвердил это:

— Ты не пройдешь!

Ну да, конечно…

— Хаара плага!

Далее последовал удар посохом, скинувший опутанного гнойными нитями друида с парапета. Но не успел маг пройти и половины ступеней, как шесть ядовитых лоз вырвались ему навстречу.

— Моаригай!

Телепортировавшись наверх, Хиеттар узрел шестерых друидов в серо-зеленых мантиях. И его появлению они рады не были. Впрочем, это можно исправить.

— Дайторекто мооритау! — воскликнул маг и ударил оземь посохом.

Камень вокруг него разверзся, и из выбоин наверх вырвались ленты, напоминавшие копья, но извивавшиеся. Друиды тоже не стояли на месте.

— Дайтерран утаме!

— Таэндран!

Четыре служителя Природы начали обращаться, готовясь к схватке. Хиеттар же принял летевший в него Земляной Кулак и молнию вращавшимися вокруг него щупальцами. Шесть извивающихся лент, полыхнув, исчезли, но это ничего не изменило. В это время с четырех сторон послышался звериный рык, а еще через секунду четыре друида-ликантропа бросились на чернокнижника. Но… где он? Заклинание утонуло в рычании, но атгард вмиг оказался за дальними двумя. Ликантропы распознали этот ход слишком поздно — щупальца обвили их тела, а через секунду на каменный пол упали лишь кровавые ошметки плоти.

Взмах руками — и нити проклятия опутали друидов, вгрызаясь в них и превращая их тела в иссушенные остовы.

— Будь ты… проклят, — простонал один из них. — Терра яри…

— Молчать! — удар посоха оборвал заклинание.

Что ж, преграда устранена. Осталось все подготовить. Хиеттар достал сферу из заплечного мешка и, поставив на алтарь занес над ней руку, вмиг полыхнув багровым светом. Внутри сферы что-то начало происходить. Энергия пульсировала, предвещая бурный всплеск. В таких местах нужно быть с этим осторожнее…

«Уже готово?» — раздался голос в его голове.

«Да, господин», — мысленно отозвался атгард. — «Подождите немного, и можно начать Перенос».

«Быстрее. Я жду».

Крови тут предостаточно. Чернокнижник поднял истекающий кровью кусок плоти и начал проводить им линии на полу вокруг алтаря, вырисовав двойной пентакль. Вторым куском он трижды окропил алтарь. Теперь можно.

— Кокононе санкте мио кикорума, тооран киминдо ни омо дирециме!

Нарисованная кровью друидов дециграмма полыхнула красным светом, устремившимся куда-то в небо цвета кожи темного эльфа. Сфера выделилась в этом столбе багровым шаром, над которым проступила фигура, закутанная в плащ с капюшоном. Прежде чем она начала говорить, Хиеттар прочел следующее заклинание.

— Дацем сикто ваария, уклим гаарес мартане, телон ранга эдрайт, актабет нергайа моараснар!

Астральная фигура взревела, раскинув руки. Прошло еще какое-то время, пока она не начала обрастать плотью. Безликая голова обрела лицо атгарда-некроманта, ветхий плащ заменился темной узорчатой мантией и наплечниками из черепов. Из хора кричащих голосов выделился один, и формирование, наконец, завершилось. Когда сияние погасло, некромант встал не алтаре, выпрямившись во весь рост. Хиеттар поклонился при виде своего господина, встав на одно колено.

— Встань, Хиеттар.

Выпрямившись, чернокнижник начал доклад:

— Убийца уже направляется к нему, господин.

— Чтобы умереть? — отозвался Хисар. — Я сыт по горло твоими промахами.

— Признаю свою вину, мастер Торментор, но он…

— Сначала Кииран и двое самозванцев, потом ты упустил его из монастыря. Твой ученик погиб! И ответственность за все это несешь ты!

— Девчонка была заодно с ним…

— Так следовало убить ее раньше! — взорвался некромант. — Твоя стратегия больше не оправдывает себя. И ты теряешь мое доверие.

— Смею вас уверить, господин, — продолжил Хиеттар. — Тот, кого я нанял, превосходит всех тех, кто был задействован ранее.

— Ты уверен в этом?

— Я лично убедился в его способностях. Если мальчишка смог убить асассина, это еще мало что значит. Шиноби он не чета.

Шиноби? Хм, интересно… Шиноби всегда были известны своими способностями. По слухам, один шиноби стоит пятерых асассинов. Но в то же время эти «демоны ночи» довольно своенравны. Среди простых наемных убийц таких тоже предостаточно… Но тэндзины всегда непредсказуемы. При всей их исполнительности.

— Надеюсь, сейчас ты знаешь, что делаешь. Ошибки я не потерплю.

— Он справится, я уверен. Вы получите голову мальчишки, и очень скоро.

Привал в деревне Рекан возле Озерного Края был недолгим. Уже через несколько часов Кенджи гнал коня дальше. Мимо мелькали лишь деревья близлежащих лесов, вьющиеся степные травы и мириады звезд над головой.

Ночь всегда была стихией шиноби. Здесь они могли в мгновение ока пропасть из виду, а потом резко появиться за спиной. Ночь давала полную свободу действий. Нужно только уметь пользоваться этой свободой. А демоны ночи это умели.

Впереди была переправа через реку. Небольшой мост, нависший над умиротворенной зеркальной гладью воды, в которой отражалась эбеновая тьма ночи. Мосту, наверное, лет пятнадцать — старым он не выглядит. Равно как и пустым — на мосту стоят двое, а их кони были на берегу неподалеку и пили воду из реки. Они о чем-то говорили…

— Значит так, Гай. Говорю в последний раз. Ты и так прошляпил все сроки.

— Погоди! Зачем же так вот рубить с плеча? Я же говорил тебе…

— Последнюю отсрочку я давал тебе неделю назад! Сколько можно терпеть твои бесконечные оправдания!

Послышался звон стали, что покинула ножны.

— Нет! — взмолился Гай. — Прошу! Не убивай, я тебе все отдам! Все до миона!

— Ты исчерпал свой кредит, — собеседник обнажил длинный меч и угрожающе надвигался на должника. — Кредит доверия, кстати, тоже. И выплатить свой долг ты можешь только своей жизнью.

— Нет! Прошу, не надо! Ааааа!..

В воздухе свистнула сталь и, ударившись о меч, со стуком воткнулась в перила моста. Гай был поражен этим необычным обстоятельством, спасшим его от неминуемой гибели. Несостоявшийся убийца был поражен не меньше.

— Это еще что за шутки?!

— Отойди от него, — донеслось от тени у моста.

— Кто ты такой, нага тебя разорви? Не мешай мне!

Снова раздался легкий металлический свист, и в пол рядом с ногой мечника что-то воткнулось. В лунном свете блеснул сюрикен .

— Во второй раз я не промахнусь, — еще один такой же мелькнул в пальцах незнакомца. — Отойди от него. Сейчас же.

— Да я тебя сейчас, — запальчиво начал рослый мужчина с длинным мечом в руках, но, увидев уже занесенный замах, решил оставить эту затею.

Вскоре оба находившихся на мосту увидели, как с ними поравнялся высокий тэндзин в темных одеждах в виде штанов и безрукавки. Сюрикен, сверкнув, исчез где-то за пазухой, но обоим было ясно — в случае опасности кошка всегда покажет когти.

— Кто из вас двоих Гай?

— Я, — робко ответил поднявшийся на ноги мужчина.

— Сколько ты ему должен?

— Т-т-триста глоров…

Тэндзин снял с пояса кошелек и, отсчитав нужную сумму, вложил в руку остолбеневшему Гаю. Кредитор, похоже, опешил не меньше.

— В следующий раз старайся не занимать. Особенно у бандитов.

— Да как ты смеешь?! — взбеленился бандит и кинулся на тэндзина с мечом.

Нет, не добежал. Кенджи просто поймал его руку и, нырнув под него, развернулся и резко рванул руку на себя. Его неудавшийся противник крутанулся в воздухе и рухнул на доски моста.

Кенджи вернулся к своему коню и, вскочив в седло, поскакал дальше. Впереди была цель. А, значит, медлить было нельзя. Вот уже впереди темной стеной выступал лес Квенталай. За ним — переход через Драконий Кряж… Этот человек должен находиться именно там. А после и Амер недалеко.

Тэндзин задумался. Тот атгард, что дал ему работу, предупреждал о способностях. Боевой маг… Так даже интереснее. Тем более не следует медлить. И Кенджи пришпорил коня.

Он вообще не любил ждать.

Они шли молча. Не потому, что нечего было сказать. Просто они не знали, как начать. Как разорвать эту гнетущую тишину. Да и какое это значение будет иметь…

Алесса нашла то, что искала. Она узнала то, что хотела. Но что это ей дало? Ничего, кроме новых вопросов, которые теперь множились с большой скоростью. И новых переживаний… Рядом с ней шел ее враг. Убийца ее семьи и человек, погубивший сотни невинных жизней. Пусть и потерявший память — он ее уже восстановил более чем наполовину! И пусть он отрекается от своих прошлых деяний… Кто знает, надолго ли это? И тогда, когда из него материализовались демоны, он запросто мог принять их сторону и убить ее… но вместо этого Кадзе спас ей жизнь. Или его геройства, метания, даже призыв убить его — все это лишь напоказ?

Кадзе тоже был в смятении. Его силы и память почти восстановились. И теперь его тьма рвалась наружу. Он прекрасно знал, что явление шести демонов — лишь первый звонок. Что дальше будет — неизвестно. Хотя, нетрудно предсказать… К тому же, Алесса, хоть и не убила его, но и не приняла его покаяние. Впрочем, ему было все равно. Ждет ли его смерть от ее рук, или на плахе — он примет ее. И все же…

— Итак, ты нашла меня, — подал голос первым Кадзе. — И узнала все, что хотела. И что теперь?

— Не знаю, — отозвалась Алесса. — Да и что я, собственно говоря, узнала? Вопросов больше, чем ответов.

— Например?

— Например… Скольких еще ты убил до той деревни? Сколько еще будет пролито крови? И…

— Нравится ли мне это? — попытался угадать Кадзе.

По ее покрасневшему лицу он понял, что угадал. И продолжил:

— До той деревни крови было мало, это я могу сказать точно. Да, я убивал. Убивал по приказу учителя. Это было редко, и кровь эта была оправданной.

— Кровь не бывает оправданной, — отозвалась эльфийка. — Разве что только мы сами пытаемся ее оправдать.

— Может быть. Но я не мясник.

— Тогда чем можно назвать резню в Хи’саране, что ты учинил? И эта кровь ничем не оправдана!

— Знаю! Я и не собираюсь ее оправдывать!

Алесса отшатнулась.

— Ты… неужели ты еще не напился крови?!

— Ты ничего не понимаешь!

— Зато жизнь для меня хоть что-то значит!

— Хватит!

Внезапно в руке патрия заиграли язычки пламени. Похоже, он разозлился.

— Ну, что? Теперь убьешь меня? Валяй! Даже сопротивляться не буду!

Однако, передразнивая Кадзе, Алесса не заметила, как его рука, держащая огонь, задрожала, но дрожь ее пояса дала о себе знать. Неужели он так силен, что даже пояс это ощущает? Внезапно патрий пропал из виду. Она даже ничего не заметила, но звон стали заставил ее обернуться. Кадзе стоял сзади нее, направив острие короткого меча на яремную ямку. Эльфийка помнила, что удар в основание шеи, где она находится, может быть смертельным.

— Значит так, — процедил Кадзе. — К прошлому я больше не вернусь, и убиваю я сейчас, только защищаясь. Но если не хочешь, чтобы мое прошлое вернулось, старайся меня не злить.

И добавил, вложив меч в ножны:

— Тема закрыта.

Закрыта так закрыта, всегда пожалуйста. У Алессы и так пропало всякое желание говорить. Конечно, на какую-то часть вопросов она получила ответы. Но это ей опять же ничего не дало. Кроме испорченного настроения и новой перспективы — быть убитой в припадке ярости. Одно ясно точно — у паренька не все дома. По крайней мере, вышли надолго. Хотя, как сказал кто-то — опять же из людей, — что у всех в этом мире не все дома. Просто мы мало о себе знаем.

Внезапно впереди замаячил огонек костра. Отлично! Может, хоть там нам смогут помочь, подумал Кадзе. Хорошо бы, если это окажется какой-нибудь путешественник. А еще лучше — торговец. Припасы бы пополнили. Да еще и не мешало бы прикупить кое-чего… Патрий покосился на пустующие ножны. Непорядок. Пора бы уже в них чему-нибудь появиться. Но последний опыт разговора с незнакомкой уже чуть не стоил ему жизни. Значит, нужно быть готовым ко всему. К еще одному переодетому убийце в том числе. Кадзе жестами скомандовал Алессе идти за ним и, подобно мотыльку, устремился на свет.

* * *

— Уходим! Быстро!

Из кургана выбежало несколько гномов, и уже спустя секунды прогремел взрыв. Хорошо, что Дагарик сотоварищи успел покинуть уже очищенный склеп, потому что от старого кургана ничего не осталось — лишь небольшие выступы и бугорки указывали на то, что на этом месте что-то было. Миссия выполнена. Можно возвращаться.

Высокий русоволосый патрий в кольчужных доспехах влез в седло, отдав команду «по коням». Очередная успешная зачистка древнего неупокоенного — точнее, недоупокоенного — захоронения прошла успешно. Сколько таких вылазок было за последние десять лет, Алекс Морвейн уже не считал. Теперь нужно было возвращаться назад, в Стилхейвен.

От небольшого крестьянского городка Тарфанг до столицы Империи езды было два часа — это расстояние отряд из шести паладинов-храмовников и четырех гномов, отвечавших за подрывные работы, преодолели довольно быстро, и уже в который раз их встречало великолепие главной твердыни государства. Огромные городские врата в высокой крепостной стене были открыты, и отряд вступил в Кантон Провидения. Только врата закрылись, после того, как лорд Морвейн отчитал стражей — всегда найдется, за что, — они направились через весь город к реке, чтобы переправиться через Абен в соседний Заречный Кантон для отчета перед командованием.

Вокруг них, на широких улицах столицы среди причудливо украшенных, но не потерявших своей монументальности домов кипела жизнь. Солнце уже поднялось, нежными прикосновениями лучей пробуждая Стилхейвен и его еще не проснувшихся жителей. Большие дома о двух или трех этажах из дерева и каменных блоков, кое-где причудливо увитых плющом, начинали открывать свои окна, и люди, жившие в них, начинали новый день, внимая шуму просыпающихся улиц и звонкому переливу соборных звонарей. Собор Стилхейвена — центр служения Архангелу Тал Намарну, покровителю правящей династии — возвышался четырьмя серыми шпилями, которые венчали четыре глефокреста. Где-то неподалеку примостился дом градоначальника — большое здание в пять этажей, украшенное гербом города и барельефом почти у самой крыши.

Миновав еще несколько кварталов, они, наконец, спешились, оставив лошадей в конюшне недалеко от переправы, и взошли на борт небольшого транспортного ботика, который тут же отчалил, набирая скорость от пяти пар весел.

Абен, несший свои воды почти через весь Кнайталион, был самой большой рекой в Тер’нале и самой широкой в том числе. Чтобы на десятивесельном боте доплыть до Ока — небольшого острова, на котором расположен дворец Императора и его личная гвардия, — потребуется немногим более получаса. А уж чтобы переплыть полностью, и полутора часов не хватит. Заложив здесь первый камень столицы, великие короли прошлого поступили мудро — сердце города должно быть недосягаемо. Конечно, были времена, когда Стилхейвен брали штурмом, и несколько попыток были удачными — после нашествия нежити на город на долгие 25 лет вымер, пока предыдущему правителю Империи, Ульриху Освободителю, в 1232 г. не удалось отвоевать столицу и изгнать нечисть. Еще двадцать лет Стилхейвен восстанавливался и очищался от скверны нечистых. И все же Абен, широкий и могучий, воспетый великими поэтами и эльфийскими менестрелями, был верным союзником.

Когда отряд переправился на другую сторону Абена, дневное светило уже приближалось к зениту. Три человека, два эльфа и четыре гнома сошли с бота и направились в расположение гарнизона. Казармы, хоть и располагались в глубине кантона, были хорошо видны уже с пристани. Несколько башен возвышались над остальными домами, украшенные причудливым адамантовым узором. Да что казармы — дома здесь были своеобразным произведением искусства. Здесь жили дворяне и состоятельные граждане столицы, находившиеся под защитой гарнизона Стилхейвена и доблестных воинов Имперской Гвардии. Здесь все было знакомо — где-то здесь, в этом кантоне, находилось поместье лорда Морвейна, но домой он пока не торопился. Нужно было заглянуть в казармы, сдать гномов и отправить паладинов инструктировать гвардейцев дальше. А потом предстать перед Верховным Инквизитором и представить отчет о выполненной миссии.

На входе в казармы отряд встретили несколько стражей в облегченных пластинчатых доспехах.

— Почет и процветание, лорд Морвейн, — поприветствовал дворянина начальник охраны девизом императорского герба, приложив правый кулак к сердцу.

— Почет и процветание, — отозвался паладин.

— За время Вашего отсутствия никаких происшествий отмечено не было. К смене караула готовы.

— Хорошо, я пришлю вам смену. Слово и дело Императора.

— Слово и дело Императора, милорд!

Миновав ворота, отряд проследовал дальше. В это время на тренировочном полигоне тренировались новобранцы под чутким наблюдением командующего гарнизона лорда Налариэля. Увидев вошедших паладинов, они приостановили отработку ударов.

— Почет и процветание, лорд Морвейн! — раздался хор из нескольких десятков голосов.

— Почет и процветание, — отозвался Морвейн и, развернувшись к темному эльфу — командующему гарнизона — начал доклад. — Ваши инструкторы и подрывники хорошо поработали, лорд Налариэль. Передаю их назад под ваше командование.

— Хорошо, лорд Морвейн. Награду за проделанную работу они получат в канцелярии. Вас, кстати, хотел видеть Клервий, Верховный Инквизитор.

— Я сейчас же направлюсь к нему.

— Далеко идти не придется. Он ожидает вас здесь, в Зале Славы.

— Хорошо. Слово и дело Императора.

Покинув тренировочный полигон, Морвейн миновал трапезную, библиотеку и, поднявшись по лестнице на три пролета вверх, нашел нужный зал. Посреди него среди стендов с оружейными реликвиями, статуй прежних командующих и великих воинов и боевых трофеев стоял высокий атгард лет пятидесяти в бело-синих одеждах поверх кольчужных доспехов и с полуторным мечом на поясе. Алекс знал его испещренное морщинами сероглазое лицо. Как и было сказано, Верховный Инквизитор Клервий уже ожидал его.

— Приветствую вас, Владыка, — поклонился Морвейн. — Спешу сообщить, что миссия выполнена. Мои люди очистили нечистое капище возле деревни Тарфанг. Потерь нет.

— Рад слышать, сын мой, и видеть тебя в добром здравии. Твое усердие будет вознаграждено.

— Благодарю. Чем обязан чести вашего визита?

— Тревожные вести посетили нашу обитель, — Клервий приблизился к паладину на расстояние меча. — Преступник, что скрывался от нас, снова дал о себе знать.

— Но… но это же невозможно. Как такое может быть? Он не мог сам выйти из тени, тем более, когда со времени той трагедии в Озерном Крае прошло лишь несколько лет.

— И тем не менее, — продолжил Клервий. — Ты можешь считать его безумцем, но мне поступила информация, что в монастыре у Аарденфала неизвестный убил десятерых монахов и стражей, в том числе настоятеля монастыря, отца Альвера. Часть тел изуродована до неузнаваемости. И все признаки указывают на работу чернокнижника.

— Но он был боевым магом…

— И пользовался демоническими заклятиями вкупе с Магией Смерти.

— И откуда такие сведения?

— Кто-то из монахов сказал, что видел в монастыре человека, подходящего под описание.

— Ваше преосвященство, до этого монастыря все доходит в последнюю очередь. Можно ли этим сведениям верить?

— У меня нет причин не верить своей пастве. К тому же… Я чувствую, что он еще жив. А предчувствие меня еще никогда не подводило.

— Если вы полагаете, что он жив, то…

— Он представляет угрозу для всего живого. Еще в прошлом он был заочно приговорен к смерти. Теперь настало время привести приговор в исполнение. Душегуб, что унес жизни более тысячи эльфов Озерного Края, должен умереть. И ответственность по исполнению приговора я возлагаю на тебя, Морвейн.

— Если на то воля Тал Намарна, да будет она исполнена. Я приложу все усилия, чтобы искоренить сие зло.

— Да будет так, сын мой.

— Куда вы направляетесь? — спросил Кадзе торговца, погоняющего повозку.

— В Амер, — отозвался коренастый гном в поношенной одежде, бывшей когда-то достаточно дорогой. — Оттуда в Туанвель, к эльфам.

— Спасибо, что согласились подвезти нас, — вставила Алесса. — Вы часто здесь ездите?

— Нет, не так уж и часто, юная леди. Но вам повезло, что вы еще живы, находясь в этих горах так долго. Драконий Кряж очень непредсказуем.

— Да уж, это точно, — парень и девушка переглянулись, вспомнив о драконах.

— Я сам тут однажды чуть не погиб, когда моя повозка года два-три назад сорвалась в пропасть. Мне удалось выпрыгнуть, но два моих пони разбились насмерть вместе с повозкой. Позже группа людей из Дорфрена помогла найти и спасти почти весь мой товар.

— А чем вы торгуете? — поинтересовался Кадзе.

— Разным. Оружие, доспехи, одежда…

— Тогда, думаю, вы мне сможете помочь. Недавно на меня напали, и в бою я потерял меч.

— Мечи у меня есть. Но об этом поговорим на следующем привале.

— А когда он будет? — спросила Алесса.

— Вот рассветет, тогда можно и притормозить. Ночи здесь неспокойные. Вы, если устали, можете отправиться на боковую хоть сейчас. Только жестковато у меня там, да и смотрите не напоритесь ни на что.

— Спасибо большое, — зевнув, сказала эльфийка.

Внезапно она почувствовала, что ее начинает клонить ко сну. Но что ее поразило больше — все это время пояс молчал. Это, конечно, лишний раз подтвердило ее открытие — уже не нуждавшееся в подтверждении, — но это долгое молчание было уже подозрительным.

«Эй, пояс! Ты там часом не испарился?»

Что ж, он, по крайней мере, откликается.

«Не дождешься, дорогая моя. Здесь я».

«Так, вот только без фамильярностей!»

«Спи давай».

«Чт…»

Вопрос оборвался на полуслове, и девушка провалилась в сон. Кадзе не оставил это незамеченным — она уже уткнулась ему в плечо. Видимо, сейчас ей уже было все равно, куда утыкаться. Да и он был не против. Только он не мог уснуть.

«Странно… Я убил ее родителей, друзей… А она не хочет мне мстить. Хотя я в полной мере этого заслуживаю. Она могла бросить меня умирать, когда я упал в реку после боя с наемной убийцей. Она могла убить меня, когда мы бились с демонами, которых я исторг — сам не понимаю, кстати, каким образом. Она могла — и имела полное на это право — убить меня, когда я сам просил у нее смерти. Могла — и не убила. Почему? Или… это и есть мое наказание?»

Алесса мирно сопела Кадзе в плечо.

«Я обречен жить. За этим меня и спасли. Из-за этого ко мне приходят силы в бою. Из-за этого… Из-за этого Кайри не дала мне умереть».

Три слова, которые он сам себе сказал, вмиг швырнули его на дно. Этими тремя словами он сам себе вынес приговор. Теперь он уже не сомневался.

— Я обречен жить…

Никогда еще Кадзе не чувствовал себя таким опустошенным. Оставалось только одно — наложить на себя руки. Впрочем, наверняка и здесь что-то помешает ему уйти. Значит, жить все же придется. Значит, таков его жребий.

Прошло еще где-то полчаса, пока скрип колес, ночная прохлада и эльфийка, прижавшаяся к нему во сне, не сделали свое дело, и Кадзе погрузился в забытье.

Вокруг была лишь ночь. Какой-то странный звук под ногами. Вода?.. Патрий открыл глаза. О, боги! Вокруг действительно была вода, и он… стоял на ней. Вода была везде, куда хватает глазу. Кадзе шагнул вперед. Держится… Так он пошел по воде дальше. В какую же часть океана его закинуло? До суши далеко, это точно. Вольному — воля, как говорится…

Огромный всплеск прямо перед ним нарушил всеобщее спокойствие. Прямо из-под воды перед его носом возник огромный ледяной столб. Внутри него что-то было… Патрий подошел к глыбе льда и попытался присмотреться. Нет, нельзя различить. Может, если прислониться… Но что это? Что-то хрустнуло, и столб начал падать. Кадзе еле увернулся от летящей в него махины, которая… разбилась на мелкие куски, лишь соприкоснувшись с водной гладью. Лишь маленький столбик в человеческий рост остался перед ним… который вдруг тоже взорвался, разлетевшись на мелкие кусочки, оставив стоять человеческую фигуру в темном плаще. Вокруг патрия вынырнуло из-под воды еще пять таких столбов, открывших взору его еще пять безликих фигур в темных плащах. Встав кругом вокруг Кадзе, они вытянули вперед руки, и из-под воды вынырнули посохи. Схватив оружие на лету, безликие начали смыкать кольцо, приближаясь к юноше все ближе и ближе. Подождите… Как они призвали оружие себе в руки? Кадзе тоже вытянул руку вперед и вооружился прыгнувшим ему в руку посохом. Увидев это, фантомы атаковали. Патрий ударил по кругу наотмашь и, перехватив оружие поудобнее, атаковал ближайшего. Тот, однако, вертелся волчком, уворачиваясь и блокируя удары. Уйдя от выпада с уколом, фантом ударил наотмашь посохом по лицу, а когда патрия отбросило на несколько шагов назад, на него обрушилась лавина ударов со всех сторон. Это был уже не бой… Это было избиение.

Прошло еще десять секунд, и Кадзе упал. Вода была жесткой, как камень, и патрий больно ушибся затылком, едва не потеряв сознание. А на него еще сыпались удары… Пока, наконец, они не разошлись в стороны и не начали ударять посохами о воду. Что-то зазвенело, как разбитое стекло. Странное ощущение полета. Или… падения? С ужасом осознавая свою участь, Кадзе падал во тьму, беспомощно наблюдая, как мир над ним рушился, разбиваясь на мириады мелких осколков. Когда они пролетали мимо него, в каждом из осколков отражалось его лицо. На него смотрели миллиарды глаз, причем каждый имел свой взгляд, свое выражение. Но внезапно осколки ускорились, и создавшимся потоком ветра его развернуло лицом вниз. Кадзе видел лишь темноту. Но… откуда тогда этот металлический блеск? Может, это поможет затормозить падение, если ухватиться… Однако, пролетев еще немного, патрий с ужасом понял, что заблуждался. Стальные колья! Он летит прямо на торчащие острия! Несколько секунд свободного падения… Штыри, оказывается, еще и зазубренные. Сталь вгрызается в плоть, хрустнувшую от резкого вторжения. Резкая боль…

…заставившая Кадзе проснуться.

— Эй, чего разорался? Поспать не дают…

Вопль возмущения оборвался, когда Алесса увидела Кадзе озирающимся в холодном поту с печатью страха на лице. Что с ним случилось? Что он увидел такого во сне?

— Эй, парень! Что там с тобой такое? Напоролся, что ли, на что-нибудь?

— Нет, ничего особенного, — отозвался юноша, сумевший, наконец, ухватить ускользающее самообладание. — Просто сон…

Надо вернуться… Вернуться к жизни… Кадзе ощупал свою грудь. Нет, он не ранен. Во всяком случае, крови нет. Но боль была такой… реальной… Юноша откинулся обратно в повозку, устремив взор на пока еще ночное небо. Еще через некоторое время что-то теплое коснулось его плеча. И этим чем-то оказалась рука Алессы.

— Сны не всегда имеют обыкновение сбываться, — молвила эльфийка. — Что-то становится явью, что-то так и остается сном.

— Мои сны… Они редки, но ничего не сулят, кроме боли. И часто сбываются.

— Это только сон. А они не все вещие.

— Будто ты знаешь…

— Я как раз и знаю, — возразила эльфийка. — Сколько уже раз мне снилось…

— Снилось что?

Немного помолчав, Алесса выдавила из себя:

— Как ты гибнешь…

Вот это новости…

— И видела, как я вылавливаю тебя из реки мертвого. И это уже произошло. С одной поправкой, что мне удалось спасти тебя. Так что я знаю, что это такое.

У патрия не было слов. Он лишь удивленно уставился на девушку. Она же продолжала:

— Именно так я тебя и искала — по своим снам и видениям. И нашла.

Солнце уже начало обнаруживать свои первые признаки жизни, окаймляя горные пики легким багрянцем, и гном-торговец остановил свою повозку. Как он и говорил ранее, привал наступит с восходом солнца. К этому времени они уже успели — наконец-то! — спуститься с гор. Амер, небольшой портовый город, виднелся еще на спуске. Кадзе имел уже представление о таких городах, но Аарденфал все-таки был побольше. Тот южный порт имел большие верфи, а у этого — только пристани и пара-тройка доков, не более того. К тому же сам город был больше — Аарденфал простирался по побережью, лишь не на много уходя вглубь материка. Амер же обозначился на Западном Побережье лишь слегка разветвившейся точкой, маленьким паучком, примостившимся на краю огромного лопуха. Впрочем, это не мешало Амеру быть портом, весьма значимым для сообщения с двумя ближайшими провинциями — Ахероном и Стормбладом.

Гном отвязал пони и отпустил их попастись на ближайшем лугу. После этого он подозвал Кадзе и отправился показывать товар, которого была полная повозка. Патрий был наслышан о гномах как об искусных кузнецах, умелых оружейниках, доблестных воинах и тех, кто верен крепкому боевому товариществу, давно ставшему притчей во языцех, равно как и неудачные попытки перепить гномов. И, конечно же, этот представитель удалого народа стал расхваливать свой товар на все лады. Взглянуть тут действительно было на что. Добротные гномские топоры, булавы, несколько копий и алебард, короткие мечи полуросликов, человеческие и эльфийские доспехи… Но Кадзе интересовали длинные мечи. Внезапно его внимание привлек один из трех бастардов, бывших в коллекции торговца. Ножны покрыты северными рунами, оплетка из грубой кожи… Немного подумав, патрий вынул клинок из ножен. Удлиненный на полтора хвата эфес лег в руку, словно влитой. Меч был хорошо сбалансирован и заточен, в чем Кадзе убедился, легко разрубив ствол небольшого деревца — хорошо, что спящая лесная эльфийка этого не видела, иначе визгу было бы на километры вокруг. В двух руках меч лежал не хуже. Кажется, юноша уже определился с выбором.

— Сколько возьмете за этот меч?

— Двести глоров, — отозвался гном.

— Двести? — переспросил Кадзе. — Подождите.

Отсчитав нужную сумму, он рассчитался с торговцем и пристегнул к поясу новый меч, отстегнув старые ножны. Они уде настолько растрепались, что даже похлебки из них не сваришь. Однако предусмотрительный гном взял их у юноши, осмотрел их и легонько присвистнул.

— Ба! И ты хочешь выкинуть такие красивые ножны?!

— Без меча ножны ничто, — отозвался Кадзе. — А этот бастард в них не войдет — у него лезвие пошире будет. К тому же… Нет, можете взять, если хотите, мне они ни к чему.

— Прав ты, — молвил гном. — Здесь ничего нет и быть не может, если ты сюда ничего не положишь. А ножны ведь всегда делаются под меч. Сколько ты за них хочешь?

— Да хоть так берите, мне все равно.

— Ба! — снова послышалось удивленное от гнома. — Ты либо очень богат, либо очень глуп, раз никак не ценишь такую замечательную вещь! Ты только взгляни на них!

Кадзе взглянул на старые ножны и, приглядевшись, понял, что торговец был прав — хоть они и изрядно истрепались, посмотреть там действительно было на что. Обитые темно-синей тканью, покрытой большим слоем лака, они изображали нескольких сражающихся грифонов, вышитых лазурными нитями и серебром, а посреди на обеих сторонах красовался вышитый серебром глефокрест. И, хоть лак почти стерся и рисунок истрепался и помутнел, ножны были действительно красивыми. И если такие у всех стражей монастыря, то…

— Не замечал, — честно признался патрий. — Но до того ли было, когда биться приходилось каждый день?.. Если они вам нравятся, то берите.

— Ты не ответил на мой вопрос, парень. Во сколько ты их оцениваешь?

— Я не торговец, так что вам виднее. По мне, так берите бесплатно. Ну, или сколько вам не жаль за них отдать.

Мда, подумал гном. Кем бы ни были его родители, торговцами они не были точно. А что если… Подумав, он протянул отданные ему двести глоров обратно.

— В таком случае, бери, парень. Я покупаю их.

Если бы Кадзе видел свое лицо со стороны в этот момент, он бы покрутил пальцем у виска, как любой другой на месте гнома-торговца. Да и тому выражение лица собеседника показалось странным. Как минимум. Он что, не торговался никогда, что ли? Приехали, называется…

— Ну, что смотришь на меня, как отползень на дракона? Будто не торговался ни с кем никогда?

— Но вы же… себе в убыток, — оторопевший Кадзе лыка не вязал. — Этот меч… Он же наверняка стоит дороже, а вы, получается… продаете мне его за какие-то старые потрепанные ножны…

— Ну и что? — не унимался гном. — Эти ножны просто произведение искусства! Даже тэндзины их так не выделывают. А что стоит их немного подреставрировать?

— Реста… что? — не понял патрий, что вызвало хлопок крепкой ладони по такому же крепкому гномьему лбу и раздраженное фырканье.

— Бери, пока я не передумал!

Делать нечего. Спорить с гномом может либо безумец, либо самоубийца. Ну, или другой гном. Пожав плечами, он взял свои деньги назад.

— Считай это бартером. Ты мне ножны — я тебе меч.

— Хорошо, — отозвался Кадзе. Больше, собственно говоря, ему ничего не оставалось.

Гном положил свое приобретение в общую поклажу и отправился спать, оставив Кадзе наедине со спящей эльфийкой, новым мечом и своими мыслями. Интересно, почему ему снился тот сон? Кто те безликие, с кем он дрался? И это падение… И сонмы стальных зазубренных шипов, впившихся в его тело… Все это было так осязаемо… Как и боль, от которой он проснулся. Неужели он действительно проклят?..

«Да. Видимо это и есть моя кара…»

Пытаясь отвлечься, он решил опробовать новый меч. Восходящее солнце отразилось в блестящей стали. Рукоять из кости, обмотанная грубой кожей, легко легла в ладони. Украшенная причудливым резным узором гарда будто вливалась в клинок из сверкающей северной стали, на котором от гарды до острия посередине красовалась надпись, вычерченная рунами. Что же она значит?..

— Простите, уважаемый, — Кадзе позвал гнома, который, как оказалось, еще не успел заснуть. — На клинке что-то написано. Вы не могли бы прочитать?

— Надпись рунами на твоем мече — древний магический стих, — будучи в полусне, отозвался гном. — Он достаточно длинный сам по себе, так что на клинке вытравлена его действующая часть.

Точащий камень ветер морозный,

Вихрь, кормящий пожары,

Обрушь на врага свою длань — буран грозный,

Благословленный Рагнаром!

Пронзающий ветер, сверкающий лед,

Несите же смерть супостатам!

Встань статью Севера, вихрь снегов,

Встань же стеною за брата!

Закончив декламировать, торговец повернулся на другой бок и, попросив больше его сегодня не беспокоить, наконец, погрузился в сон. Кадзе же снова взялся осматривать меч. Пора узнать, каков он.

Удар наотмашь прошел гладко, как и пара рубящих следом. Укол, разворот, комбинация рубящих, удар в прыжке… Меч как будто сросся с руками. А что если опробовать это заклинание? Только… Или мне показалось, решил патрий, или углубление, в котором вытравлено заклинание, немного пыльное. Он провел пальцем по углублению от острия до гарды, стирая пыль… и чуть не выронил меч от удивления, увидев, что руны засветились белым сетом. Так, это уже интересно. Попробуем-ка сделать кое-что.

— Точащий камень ветер морозный, — начал Кадзе нараспев речитативом, — Вихрь, кормящий пожары…

Пока он читал заклинание, он почувствовал, как вокруг него начинает виться холодный ветер, набирающий обороты. Еще через некоторое время в этом маленьком смерче появились очертания мечей — точных копий того, что был у него в руке. С последним слогом заклинания мечи, вращаясь вокруг Кадзе вместе с ветром, полетели в разные стороны, продолжая вращаться. Патрий взволнованно наблюдал, как призванные клинки, разлетаясь, крошили невидимых врагов на куски, и боялся, как бы они не задели эльфийку, гнома, его пони и фургон. Но, долетев до повозки, клинки рассеялись. Те, другие — тоже. Результат — около десятка срубленных молодых деревьев. Ничего себе, выдохнул Кадзе, вложив меч в ножны.

Ничего себе…