Dobry dziadzka — Маньяк

Мы крочым у імжы між застаў.

“Уліс”

МАНЬЯК

Пособие для пограничников.

Второе издание.

Под общей редакцией Доброго дядьки.

(Сокращенно)

Содержание:

Вступление ко второму изданию пособия.

§ 1. Дерьмо выходит через твой рот — это конец.

§ 1.2 Начало действий.

§ 2. Серийный Убийца.

§ 2.1 Введение в тему.

§ 2.2 Пятьдесят шесть эпизодов.

§ 2.3 (§ 3.1) Гибель Скромного.

§ 3. День Святого Валентина.

§ 4. Postmortem.

От автора.

Вступление ко второму изданию пособия.

Так кто же он такой, маньяк — этот настоящий герой нашего времени, чей яркий образ еще как-то способен затронуть чувства безразличного ко всему зачерствевшего общества? Существует ли какой-нибудь собирательный образ маньяка, которому будут свойственны общие характерные черты? Больной выродок, кровожадное животное с ограниченным умом, талантливый гений-преступник, который бросает вызов обществу? Или быть может, существо, в котором одновременно соединены все эти черты, которое совмещает в себе несовместимое — “гений и злодейство”, что и создает его особенную необычность? Скорее всего, этого единого образа не существует, за исключением, конечно, того образа маньяка, что создан кинематографом и кинематографом навязан общественному сознанию.

Единственное, что можно утверждать с уверенностью — каждый маньяк это, безусловно, индивидуалист. Так как чаще всего это обыкновенный человек. А под понятие обыкновенных людей попадает, как известно, весьма и весьма широкий спектр особ с самыми разнообразными чертами характера. Таким образом, в обобщенном смысле, маньяк — это обычный человек, именно такой, каким привыкли себе все представлять обычного человека, вместе с тем, допуская все богатое разнообразие людских индивидуальностей. Обычный человек, почти что обычный, который имеет небольшую, но значимую индивидуальную черту. О ней кроме него может никто и не догадываться. Между тем, эта маленькая индивидуальная черта кому-то может стоить жизни.

Замечание к вступлению — автор не помнит за собой такого, чтобы писал этот текст, но случайно обнаружил его почему-то в тексте другого произведения.

§ 1.

Дерьмо выходит через твой рот — это конец.

Раньше, не так уж и много времени минуло с той поры, когда это было, на здешним обществом, да и не только над здешним, нависала смертельная угроза. Он, Будущий Маньяк, тогда, как и большинство других, надо думать, жили с ежедневным ожиданием Атомной Войны. Хотя и был в ту пору ребенком, все хорошо понимал. Эта угроза уже была в мире, когда он родился, и только крепла, пока Будущий Маньяк рос. Насколько эта угроза была реальна, существовала ли она вообще на самом деле так, как про это говорили, теперь, даже когда геополитическая ситуация в мире изменилась, никому не было доподлинно известно. Но эта угроза Атомной Войны, что всегда тогда присутствовала, так сказать, устойчивым фоном в жизни, как-то, как теперь ему казалось, дисциплинировала общество. Сама возможность того, что жизнь вдруг закончится, возможность того, что однажды в один день исчезнет и прошлое, и настоящее, и будущее. Осознание этой возможности словно бы подводило черту под всем. Под всем в жизни.

Тогда, он хорошо помнит, соседи — и дети, и взрослые много размышляли, обсуждали между собой, сбросят ли враги атомную бомбу на их город. Кто-то уверенно утверждал, что обязательно сбросят на их город персональную бомбу, потому что во вражеских планах сбрасывать бомбы обязательно на каждый областной центр или на каждый город, где насчитывалось больше двухсот тысяч населения. Другие утверждали, что городу совсем необязательно быть областным центром, чтобы заслужить такое «почтение» от врагов, а главной причиной будет, в первую очередь, наличие в городе важного для экономики предприятия, и особенно, чтоб опасного производства, вот именно из-за чего городу не миновать предназначенной атомной бомбы. В любом случае атомной бомбы для своего города, если бы началась война, ожидали и те и другие. При этом находились умники, которые уверяли, что, имея такое опасное химическое производство, как у нас, не нужно и никакой атомной бомбы. Достаточно сбросить на родное «градообразующее» предприятие — гигант советской химической промышленности, благодаря созданию которого в свое время количество населения города быстрым прыжком превысило те «необходимые» двести тысяч, а сельские населенные пункты, соответственно, эти двести тысяч жителей потеряли, и в городе появились троллейбусы, дворец культуры, многоэтажный отель, ряд других объектов, и сам город увеличился почти вдвое за счет новых жилых районов, так вот, достаточно одной обычной мощной бомбы, чтобы городу и окрестностям со всем населением пришел конец. И заокеанские враги, безусловно, об этом прекрасно осведомлены, потому что давно детально и подробно изучили всю территорию нашей великой державы со своих космических спутников-шпионов. Да и строить это опасное химическое предприятие приезжали их капиталистические НАТОвские союзники — англичане. Здесь, обычно, в спор про будущую опустошительную войну, которая обещала быть последней в истории цивилизации, вступали еще большие умники, которые убеждали, что враги используют не атомные, а водородные бомбы, которые уничтожат все живое, но не повредят здания и технику, и тогда враги, немного выждав, захватят все заводы и фабрики и прочие материальные ценности, созданные нашим мирным обществом за время эпохи развитого социализма.

Конечно, великая родина — Советский Союз тоже имела и атомные и водородные бомбы, и ракеты, не хуже американских. Об этом говорили по телевиденью в новостях, в программе «Служу Советскому Союзу!», демонстрировали дважды в год в мае и в ноябре на военных парадах, писали в газетах, убеждая, что в случае агрессии против мирного советского народа нам есть, чем ответить, и вражеские самолеты и ракеты с ядерными боеголовками будут уничтожены еще за пределами страны, а агрессор получит в ответ не менее мощный ядерный удар по своей территории. Однако, всем было известно из тех самых псевдопацифистских пропагандистских источников, что в мире накоплено уже столько атомного оружия, что хватит расколоть пополам планету. Поэтому, все понимали, что шансов нет, независимо от того, какая сторона начнет войну первой. И разговаривать обо всем этом было даже как-то по-некрофильски возбужденно приятно, ярко представлять себе конец света, а себя его жертвами. Подобная погибель выглядела как бы даже возвышенной, словно бы подчеркивая, что человеческая цивилизация достигла некоего определенного уровня развития, который, вполне возможно, и есть ее наивысший уровень. Перспектива такой смерти — смерти последних, а значит высших людей цивилизации, магически завораживала. Разве это не исключительная судьба, судьба избранных — быть последними людьми на планете. Будущий Маньяк в своем детстве, которое теперь незаметно сделалось таким далеким, случалось не раз всматривался в какое-нибудь облако на горизонте, что имело необычную форму, уж не он ли это — тот долгожданный гриб атомного взрыва?

Насколько Будущий Маньяк помнил свои собственный чувства в детстве, умирать от взрыва атомной бомбы, по большому счету, было не страшно. Потому что говорили, мгновенно. Потому что разом вместе со всеми. Одно что, вдруг умереть — все же было немного обидно.

Неизвестно, выполняла ли в общественном сознании угроза атомного Армагеддона в те коммунистические времена роль чего-то принципиально подобного обещанному библейскому концу света во времена разгула христианского мракобесия, но, безусловно, люди тогда жили с некоторой определенной поправкой на это, может, и не осознавая. А теперь этого не было. Нынешние шестнадцати — восемнадцати летние даже не знали таких мыслей, не представляли себе, что можно ежедневно жить с привычно-спокойным осознанием возможности того, что неожиданно все может закончится, и последней наградой в последний миг жизни может быть останется только наблюдать зрелище, которого не видели глаза никого из живших на Земле раньше. А может, просто однажды ляжешь спать, и уже никогда не проснешься и даже не узнаешь, что же произошло. Они не знали, каково это — жить заложниками исторической судьбы страны, заложниками политических игр правительств, заложниками достижений научно-технического прогресса и открытий ученых-физиков, что нашли отличное применение в оружии двадцатого века. А те, кому побольше лет, теперь, наверное, счастливо позабыли это обстоятельство, эту важную составляющую былой жизни. Так как говорили, угроза Атомной Войны теперь исчезла. Как будто.

Что ни говори, а люди, которые жили несколько десятилетий под нарастающей угрозой Атомной Войны, все же, жили иначе. Не так, как теперь. Как те поют — «няма таго, што раньш было…».

Будущий Маньяк оглянулся. Кроме него на остановке было несколько человек. Обычные не интересные, предсказуемые люди. Все более менее пьяные: женщина средних лет, два ее спутника, что качались, и она держала их под руки, один из которых скорее всего был ее муж, вонючий бродяга, что сидел на лавке, у которого вся жизнь — праздник без перерыва, да еще молодая парочка, видимо сильно утомленная сегодняшним долгим вечером последнего рабочего дня недели, прислонилась к стенке закрытого ларька.

Все они иногда, случается, осознают свою предсказуемость, даже те из них, кто совсем не имеет ума и способности к абстрактному мышлению, время от времени сталкиваются с острым ощущением собственной не интересности самим себе, потому и пьют. Не каждому хватает мужества оставаться один на один с ужасом осознания своего существования, не переключая внимание на что-то другое с помощью алкоголя либо каких-то нелепых повседневных дел и занятий.

А вот он, Будущий Маньяк, не делал так никогда. Когда это ощущение приходило, подступало с особенной остротой, он, наоборот сосредотачивался на нем, направлял ход мыслей и чувств именно в это русло. Сточки зрения банальной психологии это, наверное, было проявлением болезни. Но он так не считал. Подобное отношение к своему существованию в жизни на его взгляд возвышало его над другими, отличало в лучшую сторону от остального человеческого стада, от быдловатого большинства соотечественников.

«Просто не надо задумываться» — говорил ему когда-то один психотерапевт. «Нет, такой рецепт не для меня, — не согласился он тогда, как и не соглашался никогда после в мыслях, вспоминая тот спор, — не задумываться — это подходит для быдла, но не для человека».

Теперь, после лет упражнений в подобных медитациях, он даже был влюблен в это безусловно больное для нормального здорового человека состояние сознания, состояние необычно повышенного ощущения себя и реальности, состояние обострения всех чувств. На языке докторов это состояние зовется «пограничным». Между нормальным и ненормальным. Когда человек еще не сумасшедший, но уже и не здоровый. При этом те же самые доктора утверждают, а вслед за ними повторяют все остальные, как общеизвестную избитую истину, что полностью психически нормальных людей нет. Вот и получается, что никто точно не знает, не может определить, где те границы, когда ты в пограничном состоянии, а когда еще нет, или уже нет.

Он находился в этом состоянии часами, днями, неделями. Пограничное состояние психики стало для него единственно нормальным.

Подъехал троллейбус. Будущий Маньяк и его нетрезвые соотечественники занесли в него свои тела, положили на сиденья. Пассажиров было немного, обычно с этой окраины города в двенадцатом часу вечера в сторону центра больше и не направляется. Женщина приглушенно лениво ругалась со своим мужем из-за каких-то мелочей, понятных одним только им. Будущий Маньяк мрачно смотрел в темное окно.

Но на следующей остановке в салон завалила шумная толпа молодежи — закончилась дискотека. Девочки в коротких юбках, в обтягивающей одежде, которая по идее должна была демонстрировать всему свету красоту их тел, но на самом деле, наоборот, только подчеркивала недостатки фигуры, с ярко раскрашенными, в большинстве своем безвкусно, косметикой лицами, еще возбужденные от только что посещенного праздника жизни, громко разговаривая, время от времени словно стараясь изо всех сил перекричать друг друга, начали быстро заскакивать в троллейбус, занимать сиденья, кто быстрее, создавая игривую толкотню. Мальчиков почти не было, единицы. Возможно, по той причине, что дискотека проводилась в помещении военного училища, поэтому курсанты — заложники жизни по распорядку, остались, а «дамы» направились домой.

В ночной тишине, едва открылись двери троллейбуса, вдруг взорвалось безудержное буйство молодости, жизненной энергии, однако, вместе с тем уже непоправимо смертельно отравленной, еще до своего появления на свет, отравленной еще генетически больными отцами и дедами, обреченной на угасание, на вырождение. Приметы этого морального и физического вырождения в каждой из них сразу же бросались в глаза. Не видят, не замечают этого, разве что, такие же самые жертвы генетического вырождения. Будущий Маньяк видел их очень отчетливо.

Пространство салона троллейбуса заполнили бессмысленный визг, возгласы, наиболее заметными словами на фоне этой звуковой какофонии были многократно повторенные имена и российские матерные слова. Они особенно резали слух Будущего Маньяка.

— Наташа, Наташа, ёб тваю мать! Да где ты там?

— Не, ты што, вааще дура?

— Ой, бля, слышыш, сама такая!

Толпу юных спутниц пришлось терпеть несколько остановок. Наконец, на остановке возле железнодорожного вокзала большинство «красавиц» вывалилось за двери в ночь, унося вместе с собой свои вопли и крики. Однако с их исчезновением, все равно, в салоне не стало тихо, как было вначале.

Теперь еще одной яркой приметой времени стали мобильные телефоны. Мобильная связь стала средством, благодаря которому люди получили возможность не только поддерживать связь между собой на расстоянии, не будучи при этом привязанными к телефонным шнурам проводной сетки. Благодаря ей вышло наружу все то дерьмо, которым они полнились, но раньше это так не бросалось в глаза. Разговор вслух с самим собой. Раньше мысли и чувства так не выставлялись напоказ. Подслушивание телефонного разговора было вмешательством в личную жизнь. Теперь же много кто сами начали выставлять, не стыдясь свое личное на показ, громко разговаривая в публичных местах, словно рядом нет никого или, словно демонстративно — все равно, слышат тебя другие или нет. Как в песне БГ — «весь мир это декорация и тут появляешься ты». А ведь раньше, кажется, считалось, громко разговаривать между собой, идя по улице, когда все обращают внимание, плохим воспитанием. Что поделать, в нынешнее время быть каким-то там «воспитанным» стало не модно. Сейчас ценятся другие качества.

Мобильным телефоном считали необходимым обзавестись даже те, кому он был без особой практической надобности, обзавестись исключительно как убедительной приметой научно-технического прогресса, которая должна была обязательно делать их в глазах самих себя и окружающих также принадлежащими к тому течению современной жизни, которое направлено в будущее. Из счастливой (или хотя бы внешне счастливо выглядящей) современности — в еще более счастливое будущее. Прямой дорогой. Технологии Hi-Fi. Стильный дизайн. Объемный звук. Удобный дистанционный пульт. Все для комфорта человека! Ты этого достоин! Все должно быть «круто» и «классно»! Превосходно разработанные многочисленные технические средства, чтобы не позволить человеку ни на минуту остаться наедине с собой, когда человек остается наедине с собой.

Одна из таких обладательниц кусочка пластика — яркой и убедительной приметы принадлежности к прогрессивной части человечества, привлекла к себе внимание не только Будущего Маньяка, но и почти всего троллейбуса своим громким разговором.

— Ой, привет! Ты как? Где пропадал?… Вспоминала… А ты?... А тебе хотелось бы?… Ну-у-у… я тоже хочу с тобой встретиться... Ай, блин, вчера вот ходили в ночной клуб, дык сегодня день провалялась, ага… особенно после девяти мартини, дык я уже и не помню, как домой попала…

В следующие несколько минут многочисленные слушатели вынуждены были узнать, какой интересной и насыщенной приятными событиями жизнью живет эта достойная представительница общества будущего.

Подробности личной жизни. Но они могут быть у личности. А это — это существо, особь, организм, чье появление на свет обязано всего лишь проявлению соответствующего инстинкта ее родителями, что когда-то имело место в их, в свою очередь, таком же слепом и бессмысленном существовании. Не более того. Существо, в отличие от личности, не может иметь личной жизни, оно не живет, а существует.

Скучая, Будущий Маньяк начал ее изучать. Эта выглядела, все же, почти похожей на женщину, не так, как большинство прочих — ходячих наборов сваленых в кучу частей тел и половых признаков, лишенных пропорций. Словно рука какого-то жестокого шутника-создателя поработала так, что они выглядели, как оживленные карикатурные рисунки — пародии на человека из какого-небудь анимационного фильма. У этой особи, в отличие от остальных, ноги не были значительно короче туловища, размер головы был более менее соотносим с телом, и на ту часть, про которую классик литературы говорил, кажется, так — «место, где спина теряет свое название», не приходилось тридцать-сорок процентов от общего веса тела. Понятно, что сучка имела куда больше внимания со стороны представителей противоположного пола, чем большинство ее подружек по популяции, и умела пользоваться этим. Но при этом выражение ее лица не покидало сомнения — вырождение затронуло ее существо даже больше, чем большинство из тех, на первый взгляд физически и морально некрасивых. И дело тут было не только в том, что бурная ночная жизнь, насыщенная злоупотреблением табаком и алкоголем, неразборчивость в половых связях, не могли не оставить, не взирая на еще довольно молодой возраст, своего разрушающего следа на ее лице. Это вырожение вырождения, эта гримаса, примета упадка была на нем от самого рождения, возможно, и что очень вероятно, была унаследована от родителей.

Сучка, а именно так Будущий Маньяк решил ее называть, безусловно, чувствовала себя хозяйкой жизни. Весь мир и то, что в нем, существовало именно ради нее. Такая ее жизненная позиция показалась Будущему Маньяку не простительной. Он ощутил объективную потребность покарать Сучку.

Он понял — родители этой популяции умом или чувствами все же осознавали свою вину за деградацию, за вырождение. Они покорно ждали Атомной Войны, как наказания, как самонаказания, как очищения от греха своего существования, ибо знали, что заслужили это. А у этих, у поколения потребителей, никакого ощущения вины нет. Наоборот, основу их существования составляет устойчивое убеждение, что все вокруг, весь мир, должны им, должны, как выражаются, как та многострадальная земля — колхозу.

Сучку нельзя было не покарать. За то, что она такая Сучка.

На остановке он вышел следом за ней. Дул холодный осенний ветер. Он поднял воротник куртки. За ним, поднятым, спряталась почти половина лица. Одетая не по погоде легко, Сучка, заторопилась в сторону микрорайона. Он также ускорил шаги, чтобы не отстать от нее, но выдерживая дистанцию. Большая часть пассажиров, что вышли на остановке, остались возле перехода, ожидать зеленый сигнал светофора, чтобы перейти на другую сторону улицы. Еще двое пошли вдоль улицы прямо. В результате, в сторону микрорайона, куда кратчайший путь пролегал по ступенькам лестницы и дальше через старый путепровод, который теперь, после постройки напротив нового, сделался исключительно пешеходным, направились только Сучка и Будущий Маньяк. Под горбатым путепроводом проходили железнодорожные пути, что вели к большой грузовой станции. Там в течение суток не прекращалась работа, вот и сейчас оттуда доносились грохот вагонов, неразборчивое эхо переговоров диспетчеров со сцепщиками по громкой связи, что напоминало скорее собачий лай, который то стихал, то вновь волнообразно усиливался.

Когда они проходили по путепроводу, в один из таких периодов тишины, подаренных трудолюбивыми железнодорожниками жителям засыпающего микрорайона, Сучка услышала позади шаги Будущего Маньяка. Быстренько оглянулась. Оценила обстановку. Следующие несколько мгновений мозг существа вырабатывал осознание — на улице нигде никого, только следом идет какой-то подозрительный тип. Ситуация явно вызвала у нее беспокойство. Сучка еще раз быстренько оглянулась, чтобы составить более определенное мнение насчет него, и пошла немного быстрее. Особенно, в той фигуре, что тащилась следом, ей не понравился этот стоячий воротник. Эта деталь почему-то и показалась наиболее подозрительной.

Маневры Сучки, конечно, не остались без внимания Будущего Маньяка. Его охватил азарт преследования жертвы, азарт охотника, хотя он точно не определил еще для себя, какую имеет цель, однако то, что уже напугал ее, было очевидным. Охота обострила все чувства: он, казалось, ощущал детально состояние всего ночного пространства вокруг, каждый приглушенный звук или отблеск автомобильных фар вдалеке доносили ему исчерпывающую информацию о текущих событиях, он был в состоянии заблаговременно предвидеть все изменения ситуации, все возможные варианты дальнейшего поведения жертвы. Сейчас, в эти минуты, он властвовал над ее судьбой, он полностью контролировал ситуацию, он владел инициативой.

Дальше на пути к микрорайону находился неухоженный парк, где никакого наружного освещения не существовало с самого начала. Перед тем, как спуститься в парк с дорожной насыпи по лестнице, Сучка третий раз нервно оглянулась, чтобы увидеть, куда собирается идти этот неизвестный субъект — прямо по улице, или к лестнице, за ней. Он, конечно же, направился за ней. Она, вероятно, видела его в троллейбусе, но, не придав значения, не обратила тогда особого внимания, а теперь лихорадочно соображала, чего этот мужик так резко подхватился и вышел вслед за ней. Что ему нужно? А может, просто живет в той же стороне и спешит домой, потому что погода совсем не благоприятствует неторопливым прогулкам. Кто же его знает, этого подозрительного мужика на пустой ночной улице? Ситуация, с учетом темной парковой аллеи впереди, действительно, стала ее пугать. А что если вдруг взять, да и побежать? Совсем не стыдно. Может, она торопиться, опаздывает, может ей некогда, кому какое дело?

— Бля! — вырвалось у нее сквозь зубы — чуть не сломала каблук, угодив в темноте ногой в стык между плиток парковой дорожки.

Далеко на этих каблуках не побежишь. Хотя того парка — всего-то каких метров двести, вон впереди виден свет из витрин магазина, на улице кое-где горят фонари. До слуха сзади донесся торопливый топот ног Будущего Маньяка по ступенькам деревянной лестницы. Услышав это, ей показалось, что он бросился бежать за ней. Было понятно, что если нападет, то именно здесь, в парке, чтобы потом потащить в сторону, в темноту, к железной дороге, за которой роща и ров с зарослями кустов. Сучка не выдержала и побежала. Он не побежал, но пошел еще быстрее. Если бы она сейчас оглянулась, то обязательно бы увидела, даже в темноте, как он усмехается. Все это очень забавляло его.

Перед самой улицей она опять перешла на шаг, на каблуках, действительно, бегать было тяжело, обернулась, фигура мужика с поднятым воротником маячила на аллее в парке, он, кажется, не бежал, но, все равно, был довольно близко. Если бы шел в том же темпе, что на путепроводе, вероятно, еще только бы спускался сейчас по лестнице в парк. Значит, все же, он торопился за ней!

Между тем, оказавшись на освещенной улице, она несколько успокоилась, волнение ее улеглось, однако ощущение угрозы, что исходило от незнакомца, не исчезло. В мыслях родились новые варианты наихудшего развития событий: а что, если он хочет проследить за ней до самого дома и там, в подъезде, напасть?

Вдруг за углом здания, где на первом этаже размещался продовольственный магазин, она увидела скучающих милиционеров. Патруль прятался за стеной от холодного ветра, коротая время до окончания дежурства в разговорах. Увиденное значительно улучшило ее настроение. Она даже было, почувствовала себя в безопасности. Но, рассудив: до дома еще топать целый квартал, она пройдет мимо, скучающие стражи общественного порядка только проводят глазами «телку», может, обсудят между собой параметры ее фигуры, и останутся стоять на месте. Потом пройдет мимо них и тот неприятный мужик, и она снова окажется с ним один на один на пустой ночной улице.

Сучку начали раздирать сомнения, как поступить. Она разнервничалась, оказавшись перед сложным выбором. Обратиться за помощью к милиционерам? Но ничего ведь не случилось, подумаешь, испугалась мужика, каких днем ходят сотни-тысячи по улицам. Только будешь тогда выглядеть, как дурная. А с другой стороны, она уже успела почти убедить себя, что мужик целенаправленно преследует ее от самой остановки.

Тут и Будущий Маньяк вышел из парка и заметил милиционеров. Теперь он, понятно, стал всего лишь обычным прохожим, что спешит домой. Хотя, по правде, его жилье находилось в противоположной стороне.

Сучка решительно прошла мимо милицейского патруля. Чего уж там, не в первый раз же доводится поздно возвращаться домой, да и случалось оказываться в разных ситуациях, возможно, действительно, опасных, не однажды. А тут что? Одна лишь ее подозрительность, одни только ее напуганные мысли.

Она догадалась, наконец, использовать свою игрушку — мобильный телефон. Догадалась скорее путем не ума, а интуиции. Она знала, что подозрительный мужик ее хорошо видит, а возможно, что и даже попросту пожирает глазами — все же короткая юбка и стройные ноги не могут не притягивать взгляд здорового мужика, так что, скорее всего, и услышит. Достала из сумочки телефон, нажала кнопку, приложила к уху и пошла так, будто с кем-то разговаривая: «Да, уже пришла почти. Что? А ты где? Встречаешь меня уже у подъезда? Ну хорошо, счас я появлюсь, жди!». Чтобы хорошо было понятно подозрительному мужику, слова проговаривала специально выразительно, так, что выходило даже как-то ненатурально.

Вот, пусть теперь попробует тронуть! Сзади возле магазина милиционеры, впереди возле дома (как будто) ее уже встречает сильный мужчина-защитник. Так что, она вовсе не одна в этом мире, покинутая тут ему на расправу. Чтоб ты, гнусный тип, ничего там себе не подумал! Даже, чтоб не вздумал лезть в добровольные кавалеры-провожатые, пусть с самыми наилучшими и благородными намерениями! Козлина!

Каблуки Сучки застучали по асфальту куда более уверенно. Теперь ей было стыдно перед собой за свои недавние страхи, и она очень злилась на мужика, который явился их причиной. Мысленно посылала в его адрес много матерных слов.

Продолжать веселую игру — погоню Будущему Маньяку стало не интересно. Он прошел за ней следом еще немного, уже медленным шагом, только чтобы скрыться от глаз милицейского патруля, и завернул за ближайший дом, во дворы.

«Sexual traffic» — вспомнилось когда-то услышанное понятие из сверх демократической американской правовой культуры, которая где-то там, за океаном, будто бы существовала. Он усмехнулся. Этот его поступок по их понятиям выходило бы именно так классифицировать. Однако, какая чушь! Какое там «sexual»? Он же не некрофил! Даже если бы и стал ее насиловать, то конечно не ради собственного удовольствия, а исключительно ради нее самой. В наказание.

Будущий Маньяк, немного возбужденный от фиктивной погони за жертвой, сразу же направился не к себе домой, а к Скромному Гению Копрофагии. Несмотря на позднее время. Потому что в отношении этого человека обращать внимание на время суток не стоило.

Скромный Гений Копрофагии.

Некогда Будущий Маньяк посетил его впервые, как психоаналитика. Так случилось их первое знакомство, как больного с врачом. В этих ролях они встречались несколько раз. Скромный Гений Копрофагии вначале относился к нему, как к обычному очередному пациенту, но однажды, после всего лишь одного сказанного им слова, что-то изменилось. Сейчас Будущий Маньяк уже не помнил, что это было за слово и в каком контексте оно было тогда употреблено, но был уверен, что именно так — после того единственного решающего слова отношения между ними сделались другими. Скромный Гений Копрофагии что-то разглядел, открыл в нем, а он, в свою очередь, в нем. Они начали разговаривать, они много разговаривали. Сколько раз менялись роли больного и врача, в конце концов, исчезли совсем, а они все продолжали разговаривать, много разговаривать. Им было о чем разговаривать. Постепенно Скромный Гений Копрофагии стал все больше играть роль какого-то наставника или советчика, временами склоняясь к аналитической функции, но уже не того врача-психоаналитика, что получает зарплату за свою работу. Его давно выгнали с работы то ли по причине отсутствия в обществе спроса на специалистов подобного профиля, то ли по причине сокращения штата, то ли за профессиональную непригодность. Будущий Маньяк точно этого не знал, и это было ему совершенно не интересно и ненужно. Теперь между ними сложилось скорее что-то вроде дружеских отношений. Теперь они словно занимались каким-то общим важным делом и встречались ради этого. Им было о чем много разговаривать. В этом общем деле разделение труда между ними обозначилось таким образом: Скромный Гений Копрофагии исполнял роль теоретика, а Будущий Маньяк роль практика.

Вот и в этот раз Скромный Гений Копрофагии внимательно выслушал его рассказ о погоне за Сучкой и начал говорить на это:

— Ты должен определять собой их вину, ты мера их вины, потому что в тебе есть все объективные предпосылки к этому. Но при этом тыне должен измерять их своей собственной личностью, твой личный жизненный опыт, твоя система ценностей не должны никак сказываться на этом, понимаешь? Этот процесс должен быть кристально чист. Ничего личного. Личное ты тут можешь использовать исключительно для того, чтобы готовить свою личность для объективной меры, для совершенствования своей способности быть объективной мерой. Однако твоя личность со всеми ее представлениями о себе и окружающих не должна влиять на созданную ею объективную меру. Ведь ты, как и никто другой из нас, не знаешь всей глубины разнообразия человеческих особей. Мы можем только представлять себе эту глубину. Иная особь может быть настолько иной, отличаться от тебя своим складом, своим сознанием, непохожим, далеким от тебя, что ты можешь совершенное ее не понимать с позиций своей личности, а если попробуешь это сделать, то поймешь скорее всего, полностью ошибочно, совсем далеко от какой либо объективности. Вот, почему я хочу тебя предостеречь об этой особенности, разъяснить этот основной принцип подхода к сотворению из себя, из своей личности объективной меры, которая была бы лишена всех сторон несовершенства человеческой натуры.

— Короче. По-твоему, я делаю все верно? Как следует?

Скромный Гений Копрофагии вздохнул. Он хотел говорить еще и еще, но видел, что из Будущего Маньяка получается не достаточно благодарный слушатель. Более того, сколько раз он спрашивал себя, понимает ли он то, что он ему толкует, что объясняет, хотя бы отчасти?

Понимая, что время действительно позднее для долгих разговоров, в заключение ответил:

— Ты — спаситель-истребитель. В этом твое высшее предназначение. Ты должен освобождать их от самих себя.

Эту новость Будущий Маньяк слышал от него неоднократно. Это было каждый раз, как слова ритуального прощания.

Когда он пошел от Скромного Гения Копрофагии к себе уже начиналось утро. Появились первые прохожие, что спешили на работу.

«Вот они идут по улицам, глядят пустыми глазами, — рассуждал Будущий Маньяк, — и каждый со своей жизненной обидой на что-то или на кого-то, и каждый со своим безмерно преувеличенным представлением о себе, и каждый — придавая себе значимости, ощущая свою величину, свою, будто бы, неповторимую уникальность, и каждый — замкнутый в круг собственных проблем и обстоятельств, которые существуют при этом только в его представлении, только в связи с ним».

Он в эту минуту особенно остро осознал, что ни одному из представлений человеческих особей о себе ничего не соответствует в реальности. О какой гармонии с окружающим миром можно говорить, если человеческое существо на самом деле существует отдельно от окружающего мира, исключительно в границах своего искусственно созданного собственного субъективного представления о реальности и своем месте в ней? Представления даже не то, чтобы сильно искаженного, а совсем не имеющего ни капли соответствия реальности. Гармонии можно достигнуть, только разрушив эти границы, а достигнуть этого, пребывая в состоянии человеческого существа возможно только одним способом — уничтожить в себе все, так называемое, человеческое…

Но с другой стороны, к подобным выводам, не пришел ли он, рассуждая именно рассуждением человеческого существа, пользуясь человеческими понятиями и способом мышления, ведь откуда ему, человеческому существу, знать иные способы и пути размышлений? А даже если предположить, что его рассуждение объективно, то, как он может отличить, как может убедиться в этом? Какой мерой возможно это определить?

Такие мысли, диалектические сомнения, занимали его, блуждая в бесконечных недрах принципа отрицания отрицания, однако, в душу, все равно, вошло ощущение, что он теперь, если еще не полностью избавился от фиктивного человеческого представления о реальности и о себе, то обязательно находится на верном пути к этому. Росло и крепло осознание, что границы между окружающим миром и его сознанием, которое стремительно избавляется от привычного человеческого в себе, освобождаясь от всех характерных для этого человеческого сознания стереотипов и ограниченных суждений, эти границы исчезают. Происходит не то чтобы какое-то там расширение границ сознания, достигать которого в определенных кругах болезненно-утонченных эстетов некогда было весьма модным занятием с помощью наркотических средств, а происходит настоящее единение с окружающим миром. Его существо становится вольным от оков человеческого сознания, и происходит это благодаря и согласно его собственному желанию. Акт чистой воли в чистом виде. Все это наполняло душу нечеловеческой радостью.

«Наверное, это и есть то, о чем говорил Скромный Гений Копрофагии, — решил Будущий Маньяк, — моя личность в этом состоянии превращается в совершенную объективную меру».

Вернувшись домой, после посещения Скромного Гения Копрофагии, он ощущал себя уставшим, опустошенным. Не хотелось больше ни о чем размышлять, хотелось фазы простой жизни. Поесть, поспать. Все же пришла вдогонку еще мысль: «Что же является причиной моего предназначения — быть объективной мерой? Почему именно я избран? Что во мне такое есть, чем я отличаюсь от других? Может быть потому, что они, по всей видимости, чувствуют свое естественное право на жизнь и им не ведомы даже сомнения насчет этого. Сомнения в своем естественном праве на процесс своей жизни не посещают их никогда ни на секунду. А я всегда сомневаюсь в своем естественном праве на существование, более того, я никогда не верил, что оно существует, это право, я скорее уверен, что его нет. Нет для меня, а значит, на самом деле, и для всех нет. Естественного права на существование не существует ни для кого. Естественного права на существование не существует… Существования не существует…». Глаза Будущего Маньяка невольно закрываются.

Как надлежит настоящему герою глубоко драматического произведения, герой нашего повествования должен видеть сны, в которых переживает различные ситуации и приключения соответственно мыслям, что занимают его в эту пору, рассуждениям и впечатлениям от окружающей действительности. Переосмысливать все это на уровне подсознания и приходить к ожидаемым или неожиданным выводам. Так оно и происходит.

Пришли сны.

Первый. Вот они идут, эти серые, тащат свои хоругви, кресты, поют. Поют, как воют. А когда-то ему даже нравилось это пение. Какая мерзость! В руках появляется пулемет. Очередями по ним. Крест на крест. Вот так. И еще длинной очередью вдоль толпы, что панически разбегается кто куда, побросав на землю свои кресты, свои хоругви с нелепыми изображениями лица, которое, как они считают, принадлежит Богу. Они нарисовали Бога! Они способны на это — создать изображение Бога. Его лицо, в виде человеческого. Что же, были в человеческой истории и такие культуры, что воображали и рисовали себе Бога в виде других частей человеческого тела, например, в виде мужского детородного органа. Кто из них оказался ближе к истине? Надо ли об этом размышлять? Они нарисовали Бога. Они способны на это — создать изображение Бога. Какая чушь! Делать Бога по собственному подобию. Черви.

Пулями, пулями, очередями по этому серому сброду. Прогнать прочь с глаз гнусную свору. Вот где он настоящий Бог, настоящий Бог сейчас, в эту минуту — его поступок. Из пулемета по их шествию. Вот в чем настоящий Бог. Не злой и не добрый. Настоящий.

Калейдоскоп зрелищ. События с молниеносной скоростью сменяют одно другое. Будущий Маньяк видит второй сон. Звучат российские слова: «хуй», «блядь», многократно употребляется словосочетание «еб твою мать». Это сыны и дочери бывшей одной великой Родины, это ублюдки «советского народа», урода-мутанта, создания генетиков-экспериментаторов, разных там «великих кормчих» с их помощниками, которым здешние люди когда-то почему-то позволили проделывать над собой эксперименты. Они получают. За то, что позволили. Они получают. Очистительное уничтожение. … Очистительное пламя.

Калейдоскоп зрелищ продолжается.

Третий сон.

Третий сон, в который плавно перетекает второй сон, снова встает атомным призраком из времен «холодной» войны. Сатанинскую сущность политики ядерных сверхдержав население чувствовало и понимало очень хорошо. Это особенно ярко отражалось в тех сплетнях-сужденях, что возникали, конечно же, не на пустом месте, как, например, слух о том, будто мощное землетрясение в Армении было вызвано искусственно по приказу Кремля — при помощи направленного подземного ядерного взрыва. Как месть и вместе с тем с целью устрашения других, чтобы предотвратить «парад суверенитетов», который должен был вот-вот охватить все республики Советского Союза, агония которого уже началась, и хотя разные «перестройки» да «демократизации» помогали ему, как мертвому припарки, этот монстр не соглашался умереть спокойно. Вспомнилось… Но где же оно, очистительное пламя? Вот, наконец, появляется и оно.

Что же является эти очистительным огнем? Может пламя языческих костров светит сквозь столетия? Нет, это пламя атомного взрыва. Очистительное пламя, которого так и не случилось, не произошло. Это только сон. Очищения до сих пор не произошло…

Сьцятыя шэрай багною, скутыя ўласным спакоем

Жывяце бяссэнсоўна і бяссьледна згінаеце вы!

Шляхам адзіным у вечнасьць будзе мае абуджэньне,

Шэрую вадкасьць на Чырвань зьменіць у жылах нянавісьць!

У палоне адвечнае цемры мае кайданы, мой сон пад курганом;

У вязьніцы з каменьняў шэрых мая зьнянавісьць жадае выйсьця зноў.

Цераз бясконцасьць і шэраг часоў, вогнішчаў вечных агні

Прыйду абуджаны тым сьвятлом, што мае колер крыві...

“Aquamorta”

§ 1.2 Начало действий.

На остановке снова было несколько наглядно знакомых Будущему Маньяку. Так часто случается — люди ежедневно из года в год живут по заведенным жизненным расписаниям, исполняют каждый день этот ритуал посещения одних и тех же мест в одно и то же время. Существование в замкнутых кругах. Также на остановке наблюдалось еще несколько, что качественно ничем существенно не отличались от всех прочих обитателей этого мира, неинтересных своей не интересностью. Однако на фоне остальных одного Незнакомца он почему-то выделил сразу. Будущий Маньяк почувствовал, что этот Незнакомец совсем не таков, как остальные. Он остановился неподалеку от него и стал наблюдать. Вдруг Будущий Маньяк понял, что этот человек является той самой совершенной исключительно объективной мерой, что пребывает в том состоянии, которого он сам всегда стремился достигнуть. Причем качественный уровень состояния этого Незнакомца настолько сильный, о каком ему самому даже мечтать не доводилось.

Будущий Маньяк начал наблюдать за Незнакомцем, ожидая, что обязательно увидит от него некий знак, некий сигнал. Насчет этого он не имел сомнений.

Подъехал автобус, большинство, кто ожидал на остановке, вошли в него. Остались только Незнакомец, Будущий Маньяк и какой-то с виду довольно помятый жизнью мужчина среднего возраста. Этот номер маршрута был не нужен Будущему Маньяку, а даже если бы и был нужен, он все равно бы не тронулся с места, если необычный Незнакомец остался на остановке. Он еще не знал, какие теперь следует совершить поступки, но понял, что терять из виду Незнакомца нельзя ни при каких обстоятельствах.

Автобус покатил дальше, оставив облачко сизого дыма, они остались втроем. И вдруг ожидания Будущего Маньяка оправдались! Незнакомец, высокий худой мужчина лет сорока пяти, который за это время ни разу даже не взглянул в его сторону, неожиданно как-то выпрямился, лицо его сделалось твердым, словно окаменело, сурово сжал челюсти, губы сделались жестокой чертой, что подчеркивала неумолимый взгляд холодных глаз. Зрелище усиливалось игрой на лице света и тени, что ложились на него от уличных фонарей. Эти перемены в лице Незнакомца придали решительности Будущему Маньяку. Он всматривался в это лицо и понимал, что это лицо самой Вечности, что из этих глаз глядит единственно подлинная мера всему и взгляд этот не изменится даже если перед ним будут погибать галактики и вся вселенная.

К остановке подошли еще двое — мужчина с женщиной, наверное, муж с женой, также среднего возраста, остановились рядом с третьим участником этой сцены, который оставался вне пределов сложного сверхъестественного психологического контакта Будущего Маньяка с Незнакомцем.

Будущий Маньяк ждал необходимого знака. Незнакомец глядел куда-то мимо него, но Будущий Маньяк и не нуждался в том, чтобы он обращал на него внимание. Ему и без того было достаточно, что он видит это окаменевшее лицо, этот взгляд. Откуда-то из глубины пришло осознание, что сейчас он должен совершить Поступок. Это и есть Знак. Пора действовать!

Будущий Маньяк вытащил руку из кармана куртки. Рука сжимала пистолет. Она сжимала его в кармане все это время. Он так и ходил всегда по улице, держа руку в кармане, а в руке держа пистолет. На протяжении последних лет он почти никогда не выходил из дома без оружия. Это был мелкокалиберный пистолет, расточенный, переделанный из газового под боевые патроны.

Будущий Маньяк вытащил руку из кармана куртки. Рука сжимала пистолет. Он уверенным твердым расчитаным движением навел его на помятого жизнью мужчину среднего возраста. Выстрелил. Навел на женщину. Выстрелил. Навел на ее спутника. Выстрелил.

Все произошло за несколько мгновений. Убитые повалились. В воздухе вокруг Маньяка расплылся едкий пороховой запах. Он заглянул в лицо Незнакомца. Он ожидал увидеть на нем знаки одобрения и удовлетворения этим поступком. Он не сомневался, что верно понял Знак, сигнал, что сделал все, как нужно, как следует.

Маньяк заглянул в лицо Незнакомца. Он не узнал его! Куда исчезла та суровость, неумолимость, нечеловеческая чистота стального взгляда холодных глаз?! Перед ним был смертельно перепуганный, растерянный, парализованный страхом человек, который стал свидетелем неожиданного жестокого убийства.

Маньяк понял, что ошибся. Лицо Незнакомца не было Знаком, не было лицом Вечности. Это он сам в собственных мыслях наделил его всеми этими сверхчеловеческими качествами.

Нервное перенапряжение последних дней сыграло с ним злую шутку. Создал себе западню и сам же в нее угодил.

От досады и огорчения Маньяка затрясло. О какой «объективной мере» тут уже было говорить!

Он прыжком преодолел расстояние в несколько шагов до Незнакомца. Глянул с ненавистью в его искаженное ужасом лицо. Незнакомец отшатнулся. Маньяк с чувством злобно плюнул ему в глаза. В пугливые Скотские Глаза.

Вопросы для самоконтроля к § 1:

1. Как был должен обойтись Будущий Маньяк с девушкой, которую преследовал на ночной улице?

Варианты ответов:

— не преследовать

— напугать

— изнасиловать

— убить

— напугать и изнасиловать

— напугать, изнасиловать и убить

— убить и изнасиловать

— обратиться за помощью к милиционерам, заявив, что девушка его преследует.

(Правильных ответов нет)

2. Что был должен сделать Будущий Маньяк на остановке общественного транспорта?

Варианты ответов:

— не обращать внимания на Незнакомца

— убить Незнакомца

— убить себя

— убить себя и Незнакомца

— убить остальных присутствующих

— убить остальных присутствующих и Незнакомца

— убить остальных присутствующих, Незнакомца и, наконец, себя

— не обращать внимания на себя и «забить» на всё

(Правильных ответов нет)

Практические задания к § 1:

1. Воспользовавшись наступлением темного времени суток, дождитесь на остановке общественного транспорта особу, которая значительно уступала бы Вам в физических возможностях, или выберете аналогичный объект для упражнения непосредственно в салоне транспортного средства. Необходимым условием упражнения является наличие достаточно протяженной дистанции, которую объекту требуется преодолевать пешком в одиночестве (наиболее подходящие условия: периферийные районы городской жилой застройки, отдаленные населенные пункты в сельской местности с недостаточной обеспеченностью населения транспортным обслуживанием и т.п.). Начните преследование объекта, которое постепенно осуществляйте все более открыто и явно. Во время выполнения упражнения внимательно прислушивайтесь к собственному настрою и ощущениям. Действуйте по обстоятельствам. Для получения корректных результатов практическое задание рекомендуется повторить не менее 3-5 раз.

2. —-------------------------------------------------------------------------------------— *(по морально-этическим соображениям это практическое задание в данном издании пособия не приводится).

После выполнения практических заданий повторно задайте себе приведенные выше вопросы для самоконтроля. Сравните свои предыдущие ответы с последними. Сделайте соответствующие выводы.

§ 2.

Серийный Убийца.

§ 2.1 Введение в тему.

Наверное, каждому, наблюдая окружающую жизнь, доводилось вдруг приходить к неожиданным выводам? Вы никогда не задумывались над тем, как же сильно общество всегда ждет появления в себе (в обществе) серийного убийцы?! Какую же настоящую, искреннюю потребность оно имеет в нем! Вы никогда не замечали? С какой охотой за появление НАСТОЯЩЕГО СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ всегда начинает выдавать людская молва каждые два, а тем более три случая пока что нераскрытых убийств или покушений на убийства с похожими обстоятельствами, если из милицейских сводок узнают, что они произошли приблизительно в одной местности и через относительно небольшой промежуток времени.

А у кого-нибудь когда-нибудь возникало желание порассуждать, почему же общество так сильно ждет появления серийного убийцы? Или ты, уважаемый читатель, считаешь, что само возникновение подобного желания, рассуждать в этом направлении — уже является значительным отклонением от нормы, и является первым шагом к тому, чтобы самому стать серийным убийцей? Хорошо, сформулируем вопрос иначе: а не мечтал ли ты, уважаемый читатель, о том, чтобы самому стать серийным убийцей? Нет? Не мечтал? Зачем тебе мечтать, когда ты и есть тот самый серийный убийца?

Что же, в таком случае, дальнейшее повествование, скорее всего, покажется тебе неинтересным, по-детски невинным и романтичным, излишне поэтизированным, ведь известно — лучше сделать самому, чем сто раз о том прочитать. Тем более, честно говоря, личный практический опыт автора в этой области общественной деятельности пока что оставляет желать лучшего.

Одно бесспорно — общественное сознание всегда терпеливо ждет появления серийного убийцы, всегда готово к этому явлению и жаждет его. Что является этому причиной? Чувство какой-то своей вины, за которую нужно ждать наказания? Недостаток сильных ощущений и ярких впечатлений при современном «цивилизованном» образе жизни? Как же: «Вы слышали? На нашей улице вчера средь бела дня вырезали семью?!». Не свою конечно, даже не родственников и не знакомых, но представьте: тут, где-то неподалеку, на нашей улице, вырезали, всю… Не исключено, что этих людей вы имели возможность не однажды встречать в магазине, на остановке общественного транспорта. И вот их жестоко и бессмысленно убили. До чего же яркое событие в однообразной повседневности серой жизни!

Или причина все же в ощущении какой-то вины и, как результат, в ожидании какого-то наказания, расплаты? Или может, точнее, желание риска стать жертвой? А откуда оно? А может это подсознательное осознание больного общества необходимости какой-то «чистки» в своих рядах, а возможно вообще — тотального самоуничтожения? А оно откуда? При попытках дать ответы лишь возникает еще больше вопросов.

Общество вряд ли даст вразумительные и понятные ответы на эти вопросы. Вряд ли я сам предложу обществу эти ответы. Но одно ясно, вывод внимательного наблюдателя — общество всегда имеет потребность в Серийном Убийце.

Должен ли серийный убийца по-Вашему обязательно быть насильником? Тут можно привести много доводов, как «за», так и «против». Однако, как говорят, о вкусах не спорят. А это, безусловно, дело вкуса. Разнообразие жизни не делает исключения и для этого явления. В результате деятельности одних серийных убийц люди, получив пулю из снайперской винтовки, неожиданно для себя и окружающих гибнут прямо на улице, в результате деятельности других — жестоко изнасилованные девушки сбрасываются с крыш многоэтажек в «спальных» районах, третьи — обычно обманом заманивают свои жертвы в лесные массивы, где безмятежно расчленяют под пение птиц на свежем воздухе, и так далее. Есть такие серийные убийцы, в результате деятельности которых без следа исчезают политические деятели, но этот случай уже действительно — патология, и не имеет никакого отношения к тому романтизированному общественным сознанием образу серийного убийцы, о котором мы ведем разговор. Серийные убийства в корыстных целях (или точнее в исключительно корыстных целях — внимание, не путать с бытовой практичностью, что является хорошей чертой) — вещь отвратительная и не стоящая настоящего героя-романтика. Настоящий Серийный Убийца, герой, которого ждет общество, заранее признательное, действует исключительно по воле Совести, по наказу и призванию Духа.

Таким образом,

§ 2.2 Пятьдесят шесть эпизодов.

И город дождался. На протяжении нескольких месяцев заголовки газетных новостей на первых полосах были такие: «Бессмысленное убийство на автобусной остановке», «Цена человеческой жизни», «Резня на улицах города», «Кошмар на проспекте Ленина», «Бывший пациент психиатрической больницы признается в убийствах, которые он не совершал», «Беспомощность власти», «Кто терроризирует наш город?», «Начальник Октябрьского РОВД подал рапорт об отставке», «В городе будет введен комендантский час?», «Убийства продолжаются», «Серийный убийца: мнение эксперта», «Убийство активиста ОГП власти приписывают неизвестному маньяку», «Усилено патрулирование улиц», «Родственники погибших от рук серийного убийцы возмущены безразличной позицией местных властей», «Нас убивают!», «Убийца-одиночка или группа преступников?», «Маньяк совершает нападения и днем», «Жертвой стал школьник», «Подробности новых трагедий», «Милиционер у каждого столба — это станет реальностью?», «Монстр на наших улицах», «Кто гарантирует безопасность?».

— Ага, тормози, есть клиент!

Бело-синие «Жигули» патрульно-постовой службы, что снижали скорость напротив каждой остановки общественного транспорта, так как милиционеры высматривали на них нетрезвых, остановились. На очередной пустой остановке, на лавке, безвольно раскинув руки в стороны, откинув голову, полусидел-полулежал мужчина без сознания. Типичный клиент для отдыха в медвытрезвителе.

Лейтенант лениво поднял свое тяжелое тело с сиденья, выпрямился, встав на ноги, не спеша пошел к «уставшему» гражданину, обтягивая и поправляя на себе форму, оставив дверцу патрульного автомобиля открытой. Также, крякнув, медленно выбрался и еще один.

Вдруг первый, едва оглядев мужчину, тронув его за плечи, заметно оживился, забеспокоился. Смену его настроения мгновенно заметили все остальные. Это не был обычный рядовой случай с нетрезвым, что заснул на улице. Мужчина на лавке был убит. Зарезан. Рубашка его напиталась кровью, видимо, он получил проникающий удар в область сердца.

На ноги был поднят почти весь личный состав, но поисковые мероприятия по горячим следам не принесли результатов. Убийцу не нашли. Более того, в следующие дни на остановках общественного транспорта было зарегистрировано еще три подобных преступления.

В то время, когда автобусы и троллейбусы выполняют свои последние за смену рейсы и почти на каждом выставлена табличка «в парк» или в соответствии с другой механической ориентацией — «в депо», а индивидуальным перевозчикам, что работают на маршрутных такси, уже нет смысла зря жечь бензин и солярку, когда все, кому было нужно, давно доехали, куда им нужно, когда все добропорядочные граждане уже легли спать в квартирах по месту своей прописки, чтобы отдохнуть перед следующим трудовым днем, когда даже на центральных улицах — пройдешь пешком два квартала и не встретишь ни одного прохожего, когда светофоры уже несколько часов тикозно моргают желтым глазом, когда недобитые собаки в районах частной застройки начинают перебрехиваться между собой, разминаясь перед ночным концертом, в это время серая неприметная фигура, скрывая лицо за поднятым воротником, вышла из темной подворотни на улицу, не спеша направилась к ближайшей остановке. Что же, если общественный транспорт еще выполняет последние рейсы, значит, это кому-нибудь нужно, если уж верить тому, что, как утверждают, будто, каждый вечер не зря зажигают те звезды в небе для каких-то там неизвестных наглецов.

Одной из тех, для кого, по-видимому, и устраиваются последние рейсы общественного транспорта, хотя последний рейс это понятие философское — как ни крути, а все когда-нибудь случается в жизни или хотя бы на текущий день или момент последним, так вот одной из тех, имеющих необходимость куда-то доехать в это время, когда интервал движения транспортных средств рискует растянуться где-то до шестого часа утра, одной из таких неудачниц, кому не хватает на все дела двадцати четырех часов в сутках, была какая-то молодая женщина. Позднее время, отсутствие хоть каких-нибудь средств передвижения, ожидание в одиночестве на пустой улице — все это вынуждало ее немного волноваться. К тому же все эти ужасные события последних дней, о которых только что и было разговоров в городе. Она нервно шевелила руками в карманах стильного черного плаща, время от времени делала несколько нервных шагов туда-сюда под столбом с табличкой с расписанием движения автобусов. Расписание уже несколько лет как полностью не соответствовало действительности. Большинство обозначенных номеров маршрутов давно не ходили по этой улице.

Она углубилась в свои мысли, так что не сразу заметила, как на остановке появился еще какой-то ночной бродяга. Только что не было, и вдруг возник. Не понятно, откуда только успел подойти. Он остановился на противоположной стороне площадки, и как будто не проявлял никакого интереса к ее особе. Но сразу показалось неприятным, что он оглянулся, внимательно вглядываясь в конец улицы, потом быстро пробежал глазами по окнам дома напротив и, все так же, быстренько, даже как-то подозрительно слишком быстренько, глянул и на нее. После снова внимательно оглядел улицу, словно просто так, едва поворачивая голову. И этот неприятный стоящий воротник ко всему прочему! Возможно, если бы не этот воротник, женщина отнеслась бы к появлению незнакомца куда спокойнее. Но говорят, женщины пользуются больше не разумом, а чувствами.

На первый взгляд ничего особенно опасного в этой фигуре не было. Однако она почувствовала спиной неприятный холодок, который принесло интуитивное предчувствие смертельной опасности. Неприятное ощущение все увеличивалось. Даже было, возникла неожиданная мысль, самой обратиться к незнакомцу с какими-то словами, спросить, например, время или спросить, можно ли рассчитывать, что будет еще какой-нибудь транспорт, чтобы развеять все страхи и убедиться, что это самый обычный человек. Но тяжелое ощущение опасности усиливалось с каждой минутой.

Поколебавшись еще мгновение, она, под влиянием скорее эмоций, чем трезвого рассуждения, приняла решение — вдруг повернулась и пошла прочь с остановки. Ее погнал какой-то неведомый ранее, неосознанный, животный страх. Обернуться ей было жутко. Очень хотелось, но было слишком страшно. Казалось, если увидит, что тот неприятный незнакомец пошел за ней, то разорвется сердце, даже если увидит, что он только сделал несколько шагов в ее сторону. Ее трясла нервная лихорадка.

А человек на остановке смотрел ей вслед. На скрытом за высоким воротником лице играла непонятная зловещая усмешка. Она появилась на лице, когда он увидел бегство испуганной женщины.

«Что же, ты успела опомниться, — думал он, — остановилась, не успела стать нарушителем, дошла до границы и повернула назад. Считай, тебе повезло. Не нарушила границу — не получила наказание».

Маньяк вернулся в свое логово. Сегодня он находился в странном настроении, отправлялся на дело в очень решительном, а вернулся вот в таком странном. Если подвести итог, можно отметить, что вечер прошел безрезультатно. А может, и, наоборот, с результатом. Существует же в научных кругах мнение, что отрицательный результат — тоже результат.

Маньяк ощутил значительный упадок физических сил, утрату жизненной энергии. Определив свое местонахождение на кухне, он сориентировался, отыскал взглядом знакомые предметы, отпил воды из грязного чайника, качаясь, пошел в комнату, не раздеваясь, как был, в верхней одежде и обуви, повалился на кровать. Рука в кармане по-прежнему сжимала пистолет. Неподвижным взглядом уставился в потолок. Воспользовавшись этим его состоянием, мысли в голове плавно пошли в следующем направлении.

Когда та пустота, что находится внутри тебя, рвется прочь наружу, чтобы соединиться с пустотой Вселенной, твоя телесная оболочка переживает не лучшие минуты. Внутренняя пустота безжалостно разрушает ее, ибо оболочка встает преградой на пути к великой пустоте Вселенной. А может, это великая пустота протягивает свои щупальца к части себя, упрятанной в человеческое тело. Что же, если так — тогда еще хуже. Противопоставить этому извечному стремлению нечего. Тогда говорят — старение. В каждом случае телесная оболочка, пока имеет силы, сдерживает это стремление пустоты к пустоте, подобного к подобному. Однако сил физической оболочке отмеряно всегда лишь определенное ограниченное количество, и однажды случается то мгновение, когда оболочке больше не хватает сил сдерживать внутреннюю пустоту, что раз за разом не прекращает свои бесконечные попытки преодолеть границы. Наконец, человеческая пустота, освободившись, воссоединяется с великой пустотой. Тогда говорят — умер. Про оболочку. Когда она становится пустая от пустоты.

Кто, как не люди в пограничном состоянии, лучше других чувствует эти попытки человеческой пустоты присоединиться к великой пустоте вселенского вакуума? Только они, пограничники, чье сознание хоть в какой-то степени избавлено от мусора повседневной суеты, всех этих фиктивных представлений о себе и окружающей реальности, из которых складывается человеческая личность, только они могут чувствовать, как сильно пустота жаждет пустоты, только они знают, что это так. Они наиболее полно чувствуют, что человеческая личность является всего лишь тонкой стенкой хрупкого сосуда, границей между великой пустотой и малой, а точнее частицей той великой пустоты, что на какое то время почему-то заключена в этом сосуде. У них, у пограничников, стенка этого сосуда становиться прозрачной, так, что одна пустота начинает беспрепятственно видеть другую. И тогда, когда они всматриваются одна в другую, не позавидуешь ощущениям той несчастной человеческой особи, чьи границы стали прозрачными.

Кем же тогда является пограничник, который начал активно действовать, оставшись при этом пограничником? Он стражник или, наоборот, освободитель? Когда он открывает дорогу внутренней пустоте, освобождает ее из телесной оболочки, то получается, что освободитель. А когда стражник, как в этом убеждает Скромный Гений Копрофагии, значит, он охраняет какие-то совсем другие границы. Но вместе с тем Скромный же и учит, что он освободитель, который должен освобождать людей от самих себя.

Тогда, где же они, те границы, о которых на самом деле нужно заботиться? И нужно ли вообще? Неужели настоящие границы не в состоянии сами позаботиться о себе?

В душу Маньяка закрались сомнения в верности выбранного пути. Однако он вскоре избавился от них с помощью одной мысли: «А не есть ли это все — всего лишь мое человеческое размышление? Ну, конечно же! Только мое человеческое размышление и ничего больше!».

Мысли были решительно изгнаны прочь, и куда-то бесследно исчезли, прихватив вместе с собой уникальную возможность лично-персональной и обще-вселенской пустот налаживать между собой невидимые связи, разрушительные для человеческого существа.

В серьезном деле Объективная Мера и человеческое размышление — вещи несовместимые.

В этот раз он действовал решительней, чем обычно. Возможно, этот вечер и был тем переломным, после которого он уже не проявлял столько осторожности в действиях, как до этого.

Маньяк, как обычно, вышел на безлюдную остановку. В этом районе ему раньше не доводилось часто бывать, поэтому он не очень хорошо его знал. Это обстоятельство только усиливало интерес к действиям тут. Кроме того, необходимо было и придерживаться определенной стратегии в действиях — убивать по непредсказуемой схеме, в разных районах, на разных улицах. Неизменным условием всегда оставалось позднее время суток и, что главное, неизменным местом — остановка общественного транспорта.

На остановке никого не было. Но ведь должен был кто-то появиться, обязательно должен. Маньяк знал это и стал ждать. В начале ночи всегда кто-нибудь должен появиться на остановке, так случалось каждый раз. Но ожидание тянулось, а никто не появлялся. Только рядом с остановкой одинокое частное такси, подержанная иномарка, в котором скучающий водитель также ждет, чтобы кто-то появился на остановке и воспользовался его услугами. Тоже ждет. Конкурент.

Если раньше человека появится автобус и Маньяк не поедет на нем, возможно, действительно, последнем автобусе сегодня, а останется ждать дальше, это, безусловно, не останется без внимания таксиста. Таксист лениво начнет тогда размышлять: чего же ждет тут этот человек, почему никуда не едет? А если раньше автобуса появится человек, таксист своим присутствием также мешает Маньяку сделать свое дело. Понимая все это, Маньяк решил уйти с остановки, а потом вернуться. Неблагоприятное стечение обстоятельств немного разозлило его, но чтобы сегодняшний выход в город остался безрезультатным, такого он не мог позволить, ни себе, ни городу. Возможно, за это время ситуация изменится, станет более благоприятной для него.

Он пошел прочь, показывая, будто решил не ждать, побродил около двадцати минут среди панельных многоэтажек неподалеку от остановки. Заметил, как из одного подъезда вышла компания, услышал обрывки их разговора. Они прощались. Вскоре несколько направились пешком в глубину микрорайона, а один в противоположную сторону, скорее всего к остановке. Конечно же, к остановке. Маньяк не сомневался в этом. Вот, наконец!

Никем не замеченный в темноте, Маньяк быстренько оббежал здание вокруг, чтобы очутиться на остановке раньше вероятной жертвы. Когда он вернулся на остановку, к своему огромному недовольству увидел, что такси стоит там по-прежнему. Ну что же, если так…

Сегодня он был вооружен пистолетом, который начал теперь использовать вместе с самодельным глушителем. Приспособление, которое смастерил собственными руками, действительно, довольно сильно приглушало и без того не очень громкий, сухой звук выстрела, похожего на выстрел мелкокалиберной винтовки.

Ну что же, если так… Таксист так же, ждет на остановке. Так же, как те, кого Маньяк карает за это ожидание. Принципиально он ничем не отличается от них. Так же ждет. Тоже нарушитель. В конце концов, он имел шанс уехать отсюда, но не воспользовался им, остался. Ну что же, если так…

Маньяк уверенным твердым шагом подошел к машине. Водитель, заметив его приближение, оживился, посчитал за долгожданного клиента, приглушил звук радио, готовясь к обычным переговорам — «Куда? Столько то!», потянулся рукой к ручке, чтобы опустить стекло для разговора.

Однако хмурый ночной прохожий одетый в куртку с высоким стоячим воротником внезапно остановился за шаг до автомобиля. Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу. «Что ему нужно? Может поддатый?» — не понял водитель его поведения.

Маньяк резким движением выхватил руку с пистолетом из кармана. Вытянул ее над капотом машины и застрелил водителя через лобовое стекло прямо в удивленное неожиданностью лицо. В стекле осталась маленькая дырочка, труп с простреленным лбом за рулем сидя наклонился набок. Тишина. Одно, другое, потом еще несколько мгновений тишины. Радио в машине ей не мешало. Раньше ощутить эту удивительную тишину, наверное, мешало дыхание таксиста и стук его сердца. Теперь стало тише. Тишина ощущалась. Маньяк почувствовал, что получает наслаждение от этой тишины.

В тишине послышались шаги того человека, что подходил к остановке. Маньяк подготовился к встрече. Встретил, стоя к нему спиной.

Тот, заметив ночное такси, человека возле него, даже и не собирался ждать какого-то там автобуса. Поспешил к автомобилю.

— Вам куда? В какую сторону? Может, скооперируемся? — послышался его голос.

Маньяк, повернувшись, в ответ молча выстрелил в него. Тот повалился, но сразу не умер, попробовал подняться, опять повалился, пополз упорно вперед к такси. Маньяк плохо прицелился. Пришлось добивать, даже двумя выстрелами, видимо мужик был крепкий. Если бы сразу в голову, то хватило бы добить и одного выстрела. Но после первого выстрела Маньяка посетила мысль, от которой он несколько растерялся — «Но ведь этот не ждал!». С этой мыслью Маньяка едва не охватило ощущение ошибочности последнего поступка.

«Он же не собирался ждать, сразу же хотел ехать». Выходило, что Маньяк заранее, увидев его еще около подъезда многоэтажки, заставил себя считать этого человека нарушителем, не сомневался насчет того, что он придет на остановку ждать. Все это оттого, что он уже каждого считает за потенциального нарушителя.

Однако растерянности сегодня не было суждено овладеть душой Маньяка. Он поразмыслил дальше. «Но нет. Все не так. Он не мог знать, не придется ли ему ждать. Он не знал, есть ли на остановке такси. Это все случайно! Он целенаправленно шел к остановке. Шел на остановку, чтобы ждать. Поэтому виновен. Поэтому поступок правильный!».

Все равно, как ни крути, а поехать на этом такси у мужчины к моменту его появления на остановке никак не получилось бы — таксист уже был неживой.

После этого примечательного случая в подобных ситуациях Маньяк всегда вначале убивал на остановках ночных таксистов, а потом поджидал других ждущих.

Теперь, в последнее время, Маньяку стало как-то проще попадать к Скромному Гению Копрофагии. Он уже не замечал, как оказывался у него. То ли дорога к Скромному стала настолько привычной и знакомой, то ли Скромный сам наведывался к нему каким-то непостижимым образом, притаскивая вместе с собой свое жилище. Теперь это все были не существенные мелочи, не принципиальные обстоятельства. Основной смысл имело только то, что они, так или иначе, встречались друг с другом. Встречи происходили регулярно, как и раньше. Скромный вел с Маньяком свои бесконечные разговоры, снова и снова толковал то, что было ему и так понятно. Скромный Гений Копрофагии говорил:

— Ты выполняешь очень нужную работу, потому что нельзя допустить, чтобы быдло нарушало границы. Конечно, всех нарушителей наказать невозможно, их очень много, но каждое наказание одного существа является показательным для сотен и тысяч других, это заставляет их считаться с требованиями порядка, заставляет умерить свою безграничную скотскую наглость. Ты же хорошо знаешь, какая это отвратительная вещь — безграничная скотская наглость. Что плохого в быдле? А ничего! Помни — ты высшая Объективная Мера, которой определяется необходимость их наказания. Быть быдлом хорошо или плохо — этим рассуждениям не должно быть места. Ты не рассуждаешь, твое исключительное предназначение в том, чтобы действовать. Действовать, твердо зная принцип. Ничего личного, ничего, только придерживаясь принципа. Быть быдлом не хорошо и не плохо. Потому что в том, что они быдло, нет их вины. Они не имели выбора быть или не быть быдлом. Они есть. Но что же вызывает отвращение? Я расскажу! Вызывает отвращение и праведный гнев то, что они нарушают границы. Причем делают это с наглостью, свойственной быдлу. С этим нельзя мириться, за это нужно наказывать. Ты пограничник, ты караешь их за нарушение границ. Вот в чем смысл твоей почетной работы, твоей принципиальной деятельности!

— А кто является быдлом? — уточнял в очередной раз Маньяк, уточнял не очень интересуясь, а больше для того, чтобы сделать этим приятное Скромному Гению Копрофагии, которому явно нравилась роль наставника, нравилось разъяснять.

— Охотно напомню тебе это! — с радостью от конструктивной беседы отвечал тот, — Быдло — это та особь, которая не имеет памяти, памяти истории, памяти своих предков, которая не имеет способности абстрактно мыслить, оценивать ситуацию с объективной точки зрения, не имеет воли. Быдло — это та особь, которая живет только здесь и сейчас, чье сознание воспринимает себя только в одном месте пространства и времени, для которой завтра и вчера не актуальны, не выразительны, их почти что нет, а существует только сегодняшний день, только примитивные желания и потребности текущего момента, что и определяет все их поступки, определяет образ скотского существования. Эти существа — ограниченные существа. Вот почему я называю такие ограниченные человеческие особи быдлом. А когда быдло имеет наглость пытаться нарушать границы своей ограниченности, этого нельзя оставлять безнаказанным.

Однажды, немного нарушив установленную традицию, Объективная Мера покарал нарушителя границ днем. Случилось это так.

<......>

— В чем же нарушение? Какую имеют вину перед лицом Объективной Меры те, кто останавливается в ожидании на остановке. Я объясню! Если воспользоваться терминологией из их системы, из их морально-этической системы, то я бы высказался на этот счет так: нет большего греха, чем существовать в ожидании. Если ты ждешь, значит, ты предаешь жизнь. Жизнь только в движении. Кто-то будет утверждать, что жизнь и есть только сплошное ожидание. Ложь! Ожидание — это предательство времени, предательство по отношению к своему существованию! Ожидание — не жизнь! Кто-то будет утверждать, что жизнь вынуждает иногда останавливаться в ожидании. Ложь! Грешное существо само себе выдумывает причину, чтобы оправдать свою остановку в ожидании. Ничего! Ничего в жизни не вынуждает никого ждать! Кто-то будет утверждать, что если тело и остановилось на какое-то время в ожидании, не двигается, все равно мысли не останавливаются. Ложь! Их мысли давно остановились! Они остановились в своих мыслях! В мыслях они только и делают, что ждут, все их мысли направлены только на то, что они ждут, чего они ждут, где они ждут, сколько они ждут, как они ждут! И ждут они, скорее всего, следующего ожидания! Ожидание — предательство! В ожидании их единственный смертный грех!

Скромный Гений Копрофагии незаметно для себя перешел от просто громкой пафосной речи к крику, от чего на мгновение словно опомнился, обтер слюну с лица, глянул в сторону кресла, где по обыкновению должен был сидеть Маньяк, слушая его. Но кресло было пустым. Наверное, Маньяк куда-то пересел, или отошел к окну, он так делал иногда. Скромный Гений Копрофагии прикрыл глаза и продолжал, теперь зловещим шепотом:

— Они подкрадываются к границам и ждут. Нет, они не ждут подходящего момента, чтобы нарушить границы, совсем нет. Наоборот. Они не способны нарушить границы и не стремятся к этому. Их нарушение, их грех — в этом ожидании у границ. Эти гнусные твари ждут… ждут, когда границы сами надвинутся на них, они на это и рассчитывают, чтобы границы сами сдвинулись, приблизились и прошли сквозь то место, где они застанут эту минуту в своем подлом ожидании. Это снимает с них ответственность — то, что они дождались, когда границы сами пройдут сквозь них, и так они окажутся за границами, это, как они считают, снимает с них ответственность! Это их путь, преступный путь за границы. Безответственность. Преступная безответственность жизни. При этом они еще нагло издеваются над тем, кто имеет способность, волю и отвагу переходить границы или хотя бы попросту заглядывать за них. Вот почему необходимо охранять границы. Охранять от подобного преступного ожидания. Объективная Мера не прощает тому, кто избрал этот путь — путь гнусного ленивого ожидания, путь предательства настоящей жизни. Карай, карай их! Отправляй на суд Объективной Меры каждое существо, что затаилось в предательском ожидании у границ. Выбрасывай их внезапно за границу, карай, а потом пусть они получают правосудие от Объективной Меры!

Скромный Гений Копрофагии открыл глаза и осмотрел комнату. Маньяка нигде не было, ни возле окна, ни в кресле, нигде.

Он понял, что Маньяк ушел от него, и ушел уже давно, а он того не заметил. Раньше он так никогда не делал. Получалось, что слушатель исчез, а он произносил свою продолжительную речь в пустой комнате, сам себе. Скромному Гению сделалось обидно от того, что Маньяк не услышал самого главного, самых нужных разъяснений. Почему он ушел прочь? Чтобы это означало? Может, Маньяк больше в нем не нуждается?

Скромный Гений Копрофагии забеспокоился.

Убийства продолжались. На помощь местной милиции из столицы были направлены лучшие специалисты. Но помощь с их стороны пока что ничем существенно не помогала делу.

В городе появились слухи, будто родственники жертв создали что-то вроде отряда самообороны, или вернее назвать отряда мстителей, и каждый вечер отправляются на улицы с целью поймать преступника и покарать, учинив самосуд. Но так это или нет, на самом деле точно никто не знал.

К тому же, после первых двух десятков эпизодов, власти начали замалчивать преступления серийного убийцы, старались утаивать сведения о настоящем числе жертв, чтобы избежать панических настроений в обществе. В результате это привело только к обратной реакции со стороны населения. Людская молва приписывала уже каждое убийство на бытовой почве исключительно действиям маньяка, слухи расходились в самом, что ни на есть искаженном виде, из-за чего частенько один отдельный эпизод, что действительно имел место, считали за несколько разных убийств.

Так миновала осень и вслед за ней большая часть зимы. За это время в городе на остановках общественного транспорта неизвестным было убито пятьдесят шесть человек разных возрастов, вероисповеданий, занятий. Убийства ради убийства. При полном отсутствии хоть каких-нибудь понятных мотивов.

Он совершал дерзкие нападения под самым носом правоохранительных органов, словно издеваясь, каждым очередным эпизодом все больше и больше оскорбляя профессиональную гордость сыщиков, наносил неожиданные удары там, где этого меньше всего ожидали. Стрелял, резал, реже убивал «тяжелым тупым предметом».

Самым позорным случаем для органов внутренних дел стал тот, когда при проведении специально спланированного оперативного мероприятия от рук серийного убийцы погибли сразу три сотрудника, что дежурили на остановке в штатском под видом обычных граждан. Убийца перестрелял их в упор, не проявив никакого интереса к тому, кто они есть на самом деле, и исчез, как призрак. Группа поддержки, что находилась на этой же улице, прикрывая «подсадных», на глазах которой все фактически и случилось, не смогла его задержать, потеряв след.

§ 2.3 или § 3.1 Гибель Скромного.

Наличный Маньяк пришел к Скромному Гению Копрофагии. Тот, как обычно, сидел в своем затертом кресле. Это кресло, наверное, являлось единственным предметом мебели в квартире, который мог его выдерживать. Не по причине массы тела, а по причине ауры Скромного, под разрушающим воздействием которой все вещи, с которыми он продолжительное время контактировал, быстро ломались. За спиной Гения возвышался книжный шкаф от пола до потолка. Все эти сотни, а возможно, и тысячи книг, Копрофагии прочитал, многие даже несколько раз.

Наличный Маньяк вытащил из-под куртки большой охотничий нож с кровостеком и зазубринами на одной стороне лезвия. Вероятно, он носил его под одеждой в специальных ножнах. Швырнул нож с грохотом на стол перед Скромным Гением Копрофагии. Со словами:

— Ты больной выродок!

— Что? Что ты говоришь? Ты начал думать, как они? Как ограниченные?

— Чем они ограничены?

— Они ограничены границами своего сознания.

— Я житель границ их сознаний. Что с того? Что проку? Я прекратил существование, я исчез. Мое собственное сознание стало границей их сознаний, я стал пограничником, что охраняет границы. Но зачем? Что проку?

Тут произошло неожиданное. Скромный Гений Копрофагии сидел молча. Такое было впервые, чтобы он не нашел, что сказать. Он всегда что-то говорил, а теперь он молчал. Маньяк получал наслаждение от этого молчания, от этой тишины.

Через несколько минут Скромный Гений Копрофагии снова начал говорить. Можно было подумать, что за это время он собирался с мыслями, но это было не так. Он просто молчал некоторое время.

— Неужели, я в который раз должен объяснять про то, что ты Объективная Мера? Неужели, нужно начинать все с начала? Кажется, раньше мы были во всем согласны между собой, никогда не спорили…, — ответил Скромный Гений Копрофагии.

— Ты знаешь, какой это запах? Ты знаешь, как пахнут мертвые тела свежей кровью? Ты не знаешь его, ты никогда не чувствовал этот запах. Его знаю я. Потому что я их убиваю. Не ты.

— Все так. Я говорю слова, ты действуешь. Они нарушители, ты пограничник. Ты действуешь. Ты убиваешь нарушителей. Я говорю тебе о том, что есть, о принципе, говорю тебе об Объективной Мере.

— Я охраняю границы, я пограничник. А что за ними?

— За ними? За ними ничего нет кроме Объективной Меры всему.

— А кем определены границы?

— Кем? Получается, что ими самими и определены, нарушителями и возможными нарушителями.

— Ошибка! — вскричал Наличный Маньяк, — Неужели, Объективная Мера не определяет и не устанавливает границы?

Скромный Гений Копрофагии, услышав это, скривил лицо, как пронзенный внезапной болью. И в другой раз ничего не сказал в ответ. Наличный Маньяк продолжал допытываться:

— А как, кем установлена Объективная Мера?!

Лицо Скромного Гения еще больше искривилось от невыносимой муки. Маньяк приблизился к нему и крикнул в искаженное лицо:

— Ты больной выродок!

— Объективная Мера установлена… ею самой, — не уверенно вымолвил Скромный Гений Копрофагии.

— Ты больной выродок! — снова резко выкрикнул Маньяк.

— Но как мы можем объективно оценивать то, что за пределами границ…, то, объективность чего значительно превосходит максимально доступную нам объективность, нашу, ибо…

Маньяка затрясло от отвращения и раздражения. Он схватил со стола нож и четыре раза воткнул в живот Скромного Гения Копрофагии на всю длину лезвия, произнося:

— Не. Еби. Мне. Мозги, — по слову на каждый удар.

И снова:

— Не.

Удар ножом.

— Еби.

Удар ножом.

— Мне.

Удар ножом.

— Мозги.

Удар ножом.

И еще — удар ножом:

— Не.

Удар ножом:

— Еби.

Удар ножом:

— Мне.

Удар ножом:

— Мозги.

Ударил двенадцать раз ножом. Потом вытащил у хрипящего умирающего изо рта язык, оттянул, отрезал и хлестко налепил ему на лоб. Отступил на шаг от агонизирующего тела, внимательно оглядел. Таким Скромного он никогда раньше не видел. Это была свежая струя разнообразия во впечатлениях, в его собственных, глубоко субъективных впечатлениях. Ощущать свои субъективные впечатления Маньяку было очень приятно. Он за последние месяцы устал быть Объективной Мерой всему, которая не имеет свежих субъективных впечатлений. Также приятно было ощущать и то, что никакого конфликта между объективным и субъективным в границах своей личности не наблюдается, скорее наоборот — удивительная гармония с самим собой.

Сильным ударом ноги Маньяк опрокинул тело зарезанного на пол вместе с креслом. Снова некоторое время внимательно вглядывался в С.Г.К., под которым расплывалась лужа крови, так же получая свежее субъективное впечатление. Наблюдал, как изменяются контуры лужи, как она увеличивается, как объединяются, сливаются между собой отдельные потеки. Как достигают отлетевшего со лба в сторону отрезанного языка. Особенно сильно кровь вытекала изо рта. Он почувствовал знакомый запах, запах крови, которая умирает. Попав на воздух, кровь всегда умирает. Она живет только в живом.

— Дерьмо выходит через твой рот. Это конец.

Скромный Гений Копрофагии скончался.

Наличному Маньяку теперь было легко. Он готовился к тому, что избавиться от значительной части себя будет тяжело, а возможно, что и очень больно. Оказалось, что сделать это было легко, а, сделав, стало еще легче. Вероятно, помогла привычка убивать.

Вопросы для самоконтроля к § 2:

1. Как на Ваш взгляд, 56 эпизодов это много или нет?

Варианты ответов:

— к сожалению, не много

— в самый раз будет

— смотря с чем сравнивать

— даже 1 эпизод — это слишком

2. Кто виноват?

Варианты ответов:

— смотря в чем

— никто

— все

— я

— общество

— маньяк

— сами жертвы

— Скромный Гений Копрофагии

— погода

— власть

— кинофильмы американского производства

— жиды

— школа

— критический уровень метахондрий в клетках крови

— другое

(Правильных ответов нет)

Практические задания к § 2:

----------------------------------------------------------------------------------

-----------------------------------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------------------------— Во время выполнения упражнения внимательно прислушивайтесь к собственному настрою и ощущениям. Действуйте по обстоятельствам. —-------------------------------------------------------------------------------------— *( по морально-этическим соображениям эти практические задания в данном издании пособия не приводится).

После выполнения практических заданий повторно задайте себе приведенные выше вопросы для самоконтроля. Сравните свои предыдущие ответы с последними. Сделайте соответствующие выводы.

§ 3.

День Святого Валентина.

Она шла по улице разозленная, едва переставляла ноги, перебрав спиртного, утомленная вечеринкой в клубе по случаю дня святого Валентина, праздника всех влюбленных. Конечно, если бы возлюбленный, тот, что появился в ее жизни несколько недель тому назад, не оказался сегодня окончательно таким козлом и мудилой в натуре, продолжение вечера сложилось бы куда лучше. Но она не могла поступиться своей гордостью, особенно когда ситуация сложилась таким образом, что в ней присутствовала эта поблядушка, ее подруга. Нет, прощать было нельзя, ни ей, ни ему. Поэтому, разозлившись, и набралась больше обычного.

На пути возникла остановка общественного транспорта. Сколько там времени, ходит ли что? Она устало уселась на лавку в автопавильоне. Из дальнего угла павильона неприятно потянуло запахом мочи, там кто-то справил малую нужду, воспользовавшись конструкцией, закрытой с трех сторон стенками. Чтобы не чувствовать неприятный запах, вытащила сигарету, закурила. Так сколько ж там времени?

Маньяк, как всегда, используя привычную тактику, приблизился к павильону на остановке сзади, чтобы появиться неожиданно. Решительно сделал шаг из-за угла. В павильоне оказалось жертв совсем немного, всего одна. Зато кто! Маньяк сразу ее узнал. Это была та самая Сучка, которую он преследовал когда-то на ночной улице. Она была немного нетрезвая, но тоже в следующее мгновение узнала его, хотя и не видела никогда в лицо, узнала эту фигуру, этот поднятый воротник. Подскочила с лавки, предприняв неудачную попытку убежать. Он перехватил ее слабое тело одной рукой и швырнул в дальний темный угол металлического павильона, так, что от столкновения тельца Сучки со стенкой послышался сильный грохот. Она медленно сползла на землю, что-то неразборчиво заверещала, заныла, размазывая слезами по лицу дешевую косметику, заскребла по земле ногами в короткой юбке, пробуя подняться.

Жалкое зрелище. Маньяк на миг остановился на месте, разглядывая ее. Все же ляжки твари выглядели неплохо, никаких примет отвратительного целлюлита. Решил, нет, сразу не убьет. Это не просто встреча. Сегодняшний праздничный день нельзя не посвятить «любви». Какой смысл быть Объективной Мерой всему, если это, как выяснилось, бессмысленно? Он загадочно усмехнулся. Подошел, рывком поднял ее. Она дико заревела, попробовала отбиваться, царапать ему лицо ногтями. Он прекратил ее напрасные попытки сопротивления ударом в лицо открытой ладонью, но вместе с тем, достаточно сильным. Из носа Сучки побежала тонкая струйка крови. Теперь она только всхлипывала и мелко дрожала, как от холода.

Маньяк крутанул ее за плечи, развернув к себе спиной, схватив рукой за волосы, грубо нагнул, стукнув при этом лбом о стенку павильона. Удерживая так, свободной рукой торопливо расстегнул «молнию» на своих штанах, высвободил из исподнего внушительных размеров член, что был уже готов к делу, задрал вверх на спину Сучки юбку, стащил трусы и колготки, нащупал нужное отверстие между ног жертвы, сильно и решительно вошел в нее. От толчка Сучка, вскрикнув, снова сунулась лбом в угол павильона, стукнувшись о металлическую стенку. Особенного шока у нее это не вызвало, так как за плечами имелся кое-какой определенный опыт, когда ею неожиданно овладевали до того, как она успела к этому подготовиться. Очень неприятно, но вытерпеть можно, не в первый раз. «Можыт толька трахнит и атпустит» — в мыслях понадеялась она.

Маньяк трахал ее сильно. Очень сильно. Хрипло дыша от старания. В темном углу павильона смердело мочой. Кровь на лице Сучки перемешалась с грязными разводами от дешевой косметики. Во время насилия она еще несколько раз стукнулась лицом о стенку. Он больно намотал ее волосы на руку. Другой, не менее больно, держал за бок, то толкая на себя, то подавая ее тело вперед, помогая, таким образом, себе выдерживать ритм возвратно-поступательных движений.

Маньяк продолжал ее трахать. Молча, самоотверженно, уверенно. Как неумолимая машина, как маховик, что набрал обороты. Он делал это не просто со злостью или ненавистью, это было что-то куда большее. Это было уже куда больше, чем обычные человеческие возможности, тем более, значительно превосходило всякие возможные физиологические и даже сверхъестественные развратные потребности. На такое не способен обычный человек, каким бы возбужденным он не был, а лишь настоящий маньяк.

У насильника откуда-то появились почти сверхчеловеческие силы, как у одержимого дьяволом. Словно в его бешеный натиск и эрекцию каким-то магическим образом вложились собранные вместе силы всех тех мужчин, которых он лишил жизни до этого. Это уже не было изнасилованием, это было космическим ритуалом.

В определенный момент Сучке стало казаться, что она вот-вот умрет или, как минимум, потеряет сознание. Однако этого не происходило. Постепенно куда-то исчезало чувство, что она жертва. И вдруг ей стало хорошо! Очень хорошо. Неужели ей понравилась роль жертвы, понравилось подчиняться жестокому насилию? Да нет, какое там, совсем на то не было похоже. Но что же это с ней происходит? Она даже не успела удивиться этому, как почувствовала себя так прекрасно, как не бывало никогда в жизни раньше. Ей никогда не было так приятно делать «это» с мужиком, ни с одним, ни с несколькими сразу, ни с кем, нигде и никогда.

То ощущение, что вспыхнуло в мозгу атомным взрывом и разбежалось по цепям нервных клеток испепеляющим электрическим током нельзя было сравнить ни с чем, нельзя назвать никаким оргазмом, ибо назвать так — было бы не сказать ничего. Не отпускающее напряжение продолжало держать ее, уничтожая остатки самосознания, осмысления своей особы, до которой ей теперь не было никакого дела. Только бы это продолжалось, только бы не закончилось никогда! Никогда! Никогда!

Когда ее глаза снова начали видеть, а к разуму вернулась возможность хоть как-то воспринимать окружающую реальность, она обнаружила себя наполовину стоящей на собственных не держащих ногах, наполовину висящей на том, кто грубо овладел ею неизвестно, сколько времени тому назад. Теперь она висела на нем, сильно обхватив за шею руками. К тому же сейчас они были не одни. Напротив в темноте стояли три фигуры, одна из них светила то в угол павильона, то прямо в глаза электрическим фонариком. Она поняла, что это милицейский патруль. Тот, что нечеловечески овладел ею, смотрел в сторону патруля, ощерившись какой-то злобной усмешкой, отчего одновременно выглядел и как всесильный победитель, и как загнанный в угол бешеный зверь.

Молодые ребята в камуфляже — вчерашние подростки, курсанты милицейского училища, обнаружили их на остановке уже минут двадцать тому назад, но, глядя на людей, что безумно совокупляются, не обращая ни на что внимания, не реагируя на окрики и даже на ощутимые тычки резиновой палки — «демократизатора», не знали, что и сделать, растерянно стояли напротив, ожидая, когда же это закончится. Теперь, дождавшись, как она понимала, что-то говорили, спрашивали. Конечно же, о нарушении общественного порядка, о чем им еще говорить?

Она проглотила комок в горле и попробовала разговаривать словами. Кажется, получилось. Начала что-то им отвечать.

— Да ладно, рибята, нармальна все, вы ж сами маладые, панимаите. Праздник же севодня, день любви! Мы ж трезвыи совсем, никаво ни трогаим, ни обижаим. Ну, извинити уж нас, бывает, чуства нахлынули! Мы ж ничево не нарушаем, спрятались тут ат всех!

— А што с лицом?

— А? Што? С каким лицом? Да нармальна все, рибята, у нас всегда так, ну дали волю чуствам, падумаиш…, — она понесла снова всякую чушь, убеждая милиционеров, что все в порядке и им совсем не нужно к ним, «влюбленным», цепляться.

Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы они отсюда поскорее свалили куда подальше и не мешали. Не мешали ее Счастью.

Бывший Маньяк посматривал на милиционеров молча, со зловещей загадочной усмешкой на лице.

§ 4.

Postmortem.

Они вскоре сыграли свадьбу. Началась

___________________________________А город, наконец, вздохнул с

семейная жизнь со своими заботами,

___________________________________облегчением, когда в феврале сообщили,

радостями и горестями. Не замедлил

___________________________________что серийный убийца найден мертвым. Он

появиться на свет первенец, не иначе –

___________________________________совершил самоубийство, причем очень

результат их бурной встречи в день святого

___________________________________жестокое. Так же жестоко, как убивал

Валентина. А сколько бессонных ночей

___________________________________других, убил себя. Он отрезал себе язык и,

провели они у детской кроватки, когда

___________________________________прежде чем скончаться, успел не менее

ребенок однажды заболел! Однако, к

___________________________________десяти раз вогнать в живот нож. Устроил

счастью, все обошлось.

___________________________________себе такое вот «харакири». Тело опознал

Он устроился на другую работу (помог

___________________________________единственный живой свидетель, на глазах

школьный друг), где больше платили,

___________________________________у которого серийный убийца когда-то

потому что жена временно не работала. Чем

___________________________________совершил свое первое преступление на

могли, помогали родители. Они помогли

___________________________________остановке. Серийным убийцей, как это

купить набор мягкой мебели и телевизор с

___________________________________всегда случается, оказался человек, на

большим экраном. Через год планировали

___________________________________которого никто никогда и не подумал бы

купить автомобиль, чтобы выезжать по

___________________________________такое.

выходным за город в лес, или на речку.

___________________________________Таким образом, самое громкое

С соседями им повезло. Это были

___________________________________криминальное дело за всю историю города,

вежливые, добрые, искренние люди,

___________________________________а может, и всей республики было

которые всегда были рады прийти на

___________________________________прекращено. Однако эти события стоили

помощь.

___________________________________должностей некоторым особам из числа

Она, сделав дела по дому, обычно

___________________________________руководства местных правоохранительных

садилась посмотреть свой любимый

___________________________________органов и многих нервов их подчиненным.

телесериал, в ожидании возвращения мужа

___________________________________Душевная боль родных и друзей жертв

с работы, чтобы потом быстренько

___________________________________серийного убийцы со временем становилась

приготовить ему ужин.

___________________________________все менее острой. Время, действительно,

Его рабочий день заканчивался в

___________________________________лечит. Но на могилах убитых еще долго

половину шестого вечера. Когда вечером он

___________________________________появлялись свежие цветы.

возвращался домой с работы, на остановке

люди всегда почему-то останавливались в ожидании автобуса на ощутимом расстоянии от него, как то оно само собой так получалось, а если кто из подошедших и оказывался рядом, то вскоре отходил в сторону. Он замечал это и на лице, наполовину спрятанном за высоким стоячим воротником, появлялась непонятная загадочная усмешка.

Вопросы для самоконтроля:

1. Как на Ваш взгляд, контролируете ли Вы себя?

Варианты ответов:

— да

— нет

— не понимаю вопроса

2. Как на Ваш взгляд, контролирует ли кто-то (что-то) Вас?

Варианты ответов:

— да

— нет

— не понимаю вопроса

3. Существует ли на Ваш взгляд вообще понятие «контроля»?

Варианты ответов:

— да

— нет

— не понимаю вопроса

4. Есть ли Вы?

Варианты ответов:

— да

— нет

— не понимаю вопроса

Правильных ответов нет. Ответов нет. Нет. Вопросы есть?

От автора.

Правильных ответов нет…

Что ни говори, а есть какое-то особенное утонченное удовольствие в том, чтобы написать нечто такое, что вызывало бы отвращение даже у самого себя.

Говорят, «чернуха», ну пусть так. Если существует понятие, должно же что-то ему соответствовать…

Так? Нет? Вопросы есть?

пятница 13 августа 2004, декабрь 2004 — февраль 2005, перевод на российский — январь 2010

Belarus

© Dobry dziadźka