Anoriko — Земля возрыдавшая

— Что ты собираешься делать?

— Если Флок выманит гарнизон Рихара из замка, можно будет зажечь Закатное Солнце, — Айн задумчиво отщипнула кусок хлеба и скатала его между пальцев. — Человек сто накроет сразу, а остальным будет не до того, чтобы сопротивляться. Надо будет съездить к замку Рихара и посмотреть на местность. Если там холмы, одним Солнцем не отделаешься.

— А если гарнизон не выйдет из замка?

— Тогда я свалю несущую стену к чертовой матери, — Айнен проглотила комочек хлеба и отщипнула следующий. — Большая часть защитников все равно будет на ней. Но с камнем я возиться не хочу, рискованно. Кстати, у тебя сколько кровавых шариков осталось?

Эринан нахмурилась, припоминая содержимое своего сундука.

— Мало, штуки три-четыре. И один раскололся, похоже, что этого висельника из Брода все-таки поймали.

— Плохо, — Айн вздохнула. — Я чую, эта земля заберет у нас больше, чем отдаст. Она слишком тучная, слишком спокойная.

— Флок пообещал нам четверых, так что... — заслышав шаги трактирщика, Эри замолчала на полуслове.

Хозяин таверны провел гостя и почтительно усадил его за стол. Пока он хлопотал у печи, накладывая жаркое в миску и наливая вино, женщины устремили взгляды на новоприбывшего.

— Слушай, кажется, я уже видела его где-то, — прошептала Айнен подруге. — Точно тебе говорю, смотри, как косится.

Гость оказался молодым юношей, на вид не старше двадцати лет. Его длинные светлые волосы падали на плечи из-под капюшона, сворачиваясь красивыми и удивительно чистыми для путника локонами. Плащ был добротным, хоть и изрядно перепачканным, на горле его скрепляла железная брошь в форме свернутой змеи, в глазу у которой поблескивал крошечный камень. Юноша и вправду косился на колдуний, не отваживаясь, тем не менее, прямо проявить свой интерес. Когда трактирщик поставил перед ним обед, парень суетливо отбросил капюшон и принялся торопливо поглощать угощение.

— Вам нравится, господин? — подобострастно пробормотал трактирщик. — Угощайтесь, угощайтесь, прошу вас. Как закончите, я отведу вас в вашу комнату.

Уронив ложку парень с паническим выражением лица потянулся за кошельком.

— Нет-нет, не трудитесь, — замахал руками хозяин таверны. — У меня и в мыслях не было деньги с вас брать. Вы только жену мою посмотрите, как пообедаете. Захворала она, четвертый день с постели не встает... Да и сынок мой... И кобыла охромела...

Слова трактирщика превратились в невнятное бормотание и стихли.

Юноша заметно расслабился.

— Конечно, посмотрю, — с вымученной улыбкой ответил он. — Только отдохну с дороги, и сразу на всех посмотрю.

Трактирщик, удовлетворенный таким ответом, скрылся в подвале.

Айнен, с любопытством наблюдавшая за развернувшимся спектаклем, насмешливо фыркнула.

— Да это же целитель бродячий, — оглушающе громким шепотом поделилась она наблюдением с подругой.

Презрение в голосе ведьмы хлестнуло юношу, как бичом, и его ложка опять рухнула в миску. Мальчишка съежился и, поерзав на стуле, развернулся так, чтобы женщинам не было видно его лица.

— Не зазнавайся, — отрезала Эринан. Она аккуратно вымокала хлебом подливку из миски, допила вино и ушла, оставив напарницу в одиночестве. Айнен не торопилась заканчивать обед. Она продолжала сверлить взглядом спину юноши, который, судя по тому, как напряглись его плечи, кожей чувствовал это внимание. Наконец, заскучав от бездействия, Айн доела жаркое и встала из-за стола. Нарочито громко топая она приблизилась к целителю, обошла стол и наклонилась к самому его лицу.

— А меня не посмотришь? — томно вопросила колдунья, прижав руку к немаленькой груди. — Вот тут болит, просто ужас, как.

Парень побелел, потом покраснел, в ужасе выскочил из-за стола и удрал на улицу, опрокинув по дороге несколько стульев. Хрипловатый хохот Айнен ударил его в спину, от чего юноша споткнулся о камень и упал в пыль. Айн, немало довольная собой, поплелась в их с подругой комнату.

Парень, справившись с нахлынувшими чувствами, отряхнул свой плащ и вернулся в зал. К тому времени, как он в унынии дожевал последний ломоть хлеба, хозяин постоялого двора вернулся. Завидев понурое выражение лица гостя он истолковал его по своему:

— Господину не понравилась еда? — с ужасом в голосе спросил мужчина. — Я мигом организую...

Целитель жестом остановил трактирщика.

— Все хорошо, — грустно сказал он. — Пошли к твоей жене, я уже достаточно отдохнул.

Айнен вошла в их с Эри комнату и не разуваясь рухнула в кровать. Она не чувствовала особенной усталости, но ощущала странную сонливость. Эринан, которая из окна заметила выскочившего мальчишку, неодобрительно покосилась на подругу, но не стала ругать ее. Эта ситуация повторялась столько раз, что ее вздорная подруга знала слова увещеваний наизусть и с чистым сердцем игнорировала их.

Вздохнув, колдунья вернулась к прерванному занятию. Ее сундук был раскрыт, а содержимое методично разложено на кровати. То были тонкие приборы из чистого серебра, миниатюрные колбы, мелкие драгоценные камни и обычные голыши, мешочки с травами и семенами и прочие атрибуты ремесла. Отдельно лежали три небольших, с вишню, алых шарика. Осколки четвертого женщина перебирала в руке. Задумчиво прикусив губу Эри взвесила осколки в руке, после чего отбросила их в угол. Расколовшийся шарик был бесполезен.

Выудив из горки инструментов несколько хитро загнутых прутиков и моток проволоки колдунья оплела шарик так, что он оказался заключенным в клеть из серебра. Через несколько минут сноровистой работы пальцами все три алых шарика были должным образом обработаны.

— Айнен! — позвала колдунья подругу.

Женщина, уже успевшая заснуть, распахнула глаза. Эринан протянула ей два шарика из трех. Айн тряхнула головой, прогоняя сон, и приняла вещицы. Достав из-под рубашки длинную цепочку, женщина пристроила необычные подвески на ней, и снова спрятала цепь за пазуху. Эри извлекла на свет такую же цепочку и повторила действия подруги.

— Не слишком ли мы торопимся? — спросила рыжая у напарницы.

— Если у тебя плохое предчувствие, лучше подстраховаться, — хмуро ответила Эринан. — Я вспомнила одну вещь. Тучная земля родит лунное стекло.

Айнен подскочила на кровати.

— Стекольщик? Здесь?! — она почти кричала.

— Будешь так орать, точно объявится, — резко оборвала ее подруга. — Если бы он был здесь, ты бы ничего не почувствовала. А эта сонливость... Земля еще не разродилась.

— Тогда нам ничего не грозит? — полу-спрашивая полу-утверждая сказала Айн, садясь обратно на кровать.

— Как тебе сказать...

Эринан задумалась. Если здесь и сейчас родится ребенок, который не чувствителен к любой магии, то ему еще предстоит вырасти, чтобы представлять потенциальную угрозу. Но если земля разродится залежами лунного стекла, то на этот пятачок хлынут матерые стекольщики, и это может стать проблемой.

— Значит, разбираемся с Рихаром побыстрее и уходим отсюда, — твердо заявила Айнен. — Жди меня здесь, а я пойду в лес, пощупаю почву. Завтра съездим на разведку.

Оторвавшись от размышлений, Эри кивнула. Айнен подхватила свой плащ и прожогом вылетела из комнаты. Спускаясь по лестнице она едва не сбила давешнего целителя с ног, но в спешке даже не обратила на это внимания. Парень проводил ее долгим взглядом и вернулся к своим мыслям.

Айнен затормозила только возле конюшни. Камни на кафтане и кое-какие украшения, которые женщина не снимала даже ночью, надежно защищали ее от стрел и копий, а любой, кто рискнул бы приблизиться к колдунье на пару шагов, был бы сожжен. Но от стеклянного оружия спасения не было, лунное стекло поглощало магию, прошивая любой барьер. Спасало только то, что стекло рассыпалось в руках обычных людей и не подходило для изготовления стрел. Против стекольщика маг мог драться только обычными методами, в которых даже лучший был не силен. Но Айн, поколебавшись, зашла в конюшню и достала из седельной сумки складное копье. Собрав свое оружие колдунья почувствовала себя увереннее. В чащу она направилась уже совершенно спокойным шагом.

Стоило женщине отойти за пределы постоялого двора, как ее окутала тишина. Звуки Вуденвуда терялись между деревьев, создавая ощущение полного уединения. Айнен бы поверила, что людей нет на много миль окрест, если бы не ощущала слабое тепло от сознания Эринан. Это чувство было невозможно описать словами, но подруги ощущали друг друга, какое бы расстояние их не разделяло. Странное тепло где-то на задворках сознания уже давно стало привычной частью существования напарниц. Они могли потерять весь мир, но только не друг друга.

Айнен продолжала углубляться в лес. Ветер колыхал молодую листву у нее над головой, скрипели ветви. Женщина остановилась и прислушалась к своим ощущением. То умиротворение, которое она чувствовала утром, нахлынуло с новой силой, но на этот раз колдунья была готова. Ей удалось отсечь дыхание земли от своих собственных эмоций, и теперь Айн явно чувствовала ту неправильность, которая так задела ее раньше. Присев на поваленное дерево колдунья сняла сапоги и погрузила босые ступни в влажную почву. Новые ощущения хлынули на нее мощным потоком и Айнен замерла на несколько минут, пытаясь справится с этим.

Эта земля была чужда магии, и она вытягивала силы из колдуньи. Потому было важно проверить, на какое расстояние Айнен могла распространить свое влияние. На голодных землях, истощенных катаклизмами, огненная колдунья при поддержке напарницы могла охватить до полумили, но тучные земли сокращали этот радиус вдвое, а то и втрое. Это следовало узнать заранее, а не на поле боя.

Усмирив поток ощущений колдунья поднялась со ствола и прошла на небольшую прогалину. Облюбованное место как нельзя лучше подходило для того, что она собиралась делать. Женщина бросила сапоги под ноги, раскинула руки и расслабилась, позволив дыханию земли смешаться с ее силой. Сок, разгоняемый древними деревьями, дрожание листьев на ветру, пробуждение спящих семян, шевеление червей под слоем палых листьев, — Айнен буквально кожей чувствовала все это. Ее сила текла, как поток воды, захватывая все большую и большую площадь и рассказывая хозяйке о том, что там происходит. Постепенно всплеск энергии ослабел и замедлился.

Айнен вышла из транса со смешанным ощущением негодования и страха. На этой земле ее сил хватало ярдов на двести — смешное расстояние по меркам боя. Ей придется расположиться совсем близко к солдатам врага, чтобы нанести достаточно ущерба, а это непозволительный риск. В тот краткий миг, когда колдунья снимет барьер и начнет творить заклинание, она будет совершенно беззащитна. Случайная стрела — и все будет кончено.

Находясь в мрачном расположении духа Айн отряхнула ноги от земли и обулась. Она прихватила копье, прислоненное к ближайшему дереву, и широкими шагами потопала обратно в Вуденвуд, ориентируясь на тепло сознания подруги.

С превеликой осторожностью разведчик слез с дерева и подкрался к поляне, на которой только что практиковалась колдунья. Покружив возле поваленного дерева, он подошел к рыхлой земле, где несколько минут тому назад стояла Айн, и погрузил в нее руку. Земля была теплой и жирной, отдавая магией. Размяв комья между пальцев, разведчик ссыпал землю обратно и поднялся. Там, где магия женщины коснулась земли, трава была гуще и сочнее, а мелкие букашки проявляли небывалую активность. Беззвучно ступая по прошлогодним листьям разведчик добрел до границы, на которой между кустиками травы была явно видна разница, и улыбнулся.

Брину его прозвище льстило, но и раздражало одновременно. Стекольщики были окружены почетом и среди обычных солдат и среди элитных наемников, потому что могли противостоять магам на равных. Тогда как простые смертные полагались только на удачу да вовремя произнесенные молитвы. Брину-стекольщику повезло вдвойне — он родился в сытом и плодородном крае, в семье мастера по оружию. Мальчишку с самого детства приучали к клинкам, и, когда открылся его дар, Брин был уже готов совладать с ним.

Охота на магов была делом скользким, но чрезвычайно прибыльным. Лорды, которые с огромным удовольствием терроризировали друг друга, предпочитали нанимать колдунов для боя, лишний раз не рискуя своими солдатами. Это считалось практически честным и наносило не такой ощутимый ущерб населению прилежащих деревень, хотя и досадно отражалось на казне. Но когда в дело вмешивался стекольщик, до боя не доходило.

Маги боялись таких наемников, как огня, и поспешно удирали, плюя на все заключенные контракты. Если же за дело брался принципиальный волшебник, то это дело часто становилось для него последним.

Брину хватало двух-трех заказов в год, чтобы жить безбедно. Воспитанный в строгости, он немногого хотел от жизни. Потому когда Ллиан Роу, сильнейший маг северных земель, предложил ему место в своем дворе, стекольщик опешил. Ему было предложено небольшое поместье и регулярная плата, а работы намечалось всего-ничего. Так, во всяком случае, говорил Роу. Осиротевший к тому времени Брин, которого к его дому ничто не привязывало, не долго думая согласился. Его разбирало любопытство — как маг, которому лунное стекло было смертельно опасно, мог сам пригласить стекольщика в свой дом? Но Ллиан Роу, Ледяной Король, отличался редким умом и незавидным коварством, так что его прихоть вряд ли объяснялась обычным капризом. И всю тяжесть своего положения Брин понял лишь со временем.

Придворный стекольщик, слуга Роу, связанный с ним нерушимой печатью, Брин должен был смещать баланс. Молодой наемник, которому к тому времени было едва ли больше двадцати, вначале получал удовольствие от своей работы. Он много путешествовал, отыскивал залежи лунного стекла, учился делать из него прочное оружие, изобретал.

Потом ему пришлось убить нескольких магов. Один из них не служил никому из лордов, а сидел в своей глуши и лечил местных жителей. Брин задумался в первый раз, таким ли простым было дело, на которое он согласился.

Но Роу благоволил к нему, заглаживая негодование своего стекольщика подарками и медовыми словами. Несколько лет после этого Брина не заставляли делать ничего, что могло бы покоробить его принципы. Наемник продолжал разъезжать по владениям соседей, где разжигая новые стычки, где устанавливая мир с помощью тугого кошелька своего лорда и того уважения, которым одаривали представителей его ремесла.

А потом началось страшное.

Роу дал приказ убивать детей.

Брин, как и всякий стекольщик, чувствовал магию, как пловец чувствует крупную рыбу в озере, в котором купается. Это ощущение было тонким, но надежным, и не давало осечек. Но наемник, который к тому времени успел и жениться и похоронить свою супругу, отказался. Земли Ледяного Короля и так страдали от мора и непрекращающихся засух, а безжалостный убийца, отнимающий жизни у с таким трудом рожденных детей, мог стать последней каплей.

Ллиан Роу только улыбнулся отказу своего наемника и не сказал ничего.

На следующий день сгорело поместье Брина со всеми людьми, которые находились в нем. Сам стекольщик чудом спасся из огня, ничуть не пострадав. Его лошадей, пасшихся на близлежащем лугу, задрал волк. Могилу жены осквернили разбойники, разбросав бренные кости женщины по всей округе.

Брин-стекольщик остался ни с чем. Люди шарахались от него, перешептываясь о проклятии Ледяного Короля, наложенном на слугу за неповиновение. Досужие сплетни были отчасти правдивы. Хоть Брин и был неуязвим к магии, колдовство могло менять вещи вокруг него.

Оголодав и отчаявшись мужчина пришел к воротам замка своего господина.

Во внутреннем дворе его ждал слуга со снаряженной лошадью.

С тех пор сердце Брина ожесточилось.

Нерушимая печать, на которую он согласился по молодости, была удивительным изобретением Роу, на которое колдун потратил немало лет. Это была тонкая золотая цепь, почти незаметная на коже, которая туго охватывала шею Брина. Попробуй стекольщик удалиться от своего господина слишком далеко без его позволения, цепь сразу стянулась бы, перерезав ему горло. И Брин сполна ощутил, насколько коротким может быть этот поводок.

Наемник чувствовал немалое облегчение, с каждым днем удаляясь от замка на все большее расстояние. Бешенство, которое он испытывал в присутствии Ллиана Роу, с трудом поддавалось контролю. Больше всего Брина злило то, что маг знал об этом. Роу это, похоже, забавляло. Мужчина рефлекторно притронулся к шее, где под одеждой скрывалась печать, и подумал, насколько велики его шансы убить своего господина. Он был хорошим мечником, да и с копьем управлялся впечатляюще, но прекрасно понимал, что магу достаточно только пальцем шевельнуть, и печать сделает свое дело. Осознавать это было невыносимо.

Но Роу прекрасно знал, когда следует остановиться и дать своему слуге передышку. Потому в этот раз он направил стекольщика на холмистые равнины Серединных земель. По расчетам колдуна там как раз должны были сформироваться залежи прочного лунного стекла. Та земля была спокойной, неурожаи и болезни обходили ее стороной, но свара двух мелких лордишек, наверняка прибегнувших к помощи боевых магов, могла пошатнуть баланс в нужную сторону.

Брин, которого мало заботили интриги хозяина, наслаждался длительной отсрочкой, избавлявшей его от убийств на ближайшие несколько месяцев. Выбросив из головы воспоминания о колдуне наемник наслаждался редким для весны погожим днем. Весны на севере всегда были дождливыми, от постоянных ливней распухали все те крошечные речушки, которые, как сеть, оплетали эту истощенную землю, вымывая остатки плодородной почвы. Но сегодня, когда теплое солнце расцвечивало бликами воду, а над дорогой то и дело порхали мотыльки, не хотелось думать о плохом.

Брин рассчитывал добраться до небольшой деревеньки, расположенной между замками воюющих лордов, через несколько дней. Хозяин предупредил его, чтобы стекольщик не привлекал к себе внимания, но мужчина и сам не хотел нарываться на стычки. Открыто заявить о своем ремесле в деревушке, у которой наверняка был собственный целитель, было явным вызовом. Крестьяне, которые дорожили бытовой магией, как зеницей ока, недолюбливали наемников стекла. Хоть стычки и случались редко, да и слабосильные деревенские целители редко попадали в сферу интересов стекольщиков, рисковать не стоило. Потому Брин даже не стал брать свой молочно-белый меч, чтобы не возбуждать ненужный интерес к своей персоне. Пухлый кошель, великодушно выданный хозяином на это путешествие, делал трактирщиков необычайно покладистыми, а большего Брин и не требовал.

Мерный стук копыт убаюкивал, и наемник позволил себе задремать. Дорога тут была всего одна, с обеих сторон ее сопровождали переплетающиеся речушки и небольшие болотца, так что лошадь не смогла бы сбиться с пути. Проснулся Брин тогда, когда солнце начало клониться к закату. Ворчание в желудке напомнило мужчине, что он не ел уже по крайней мере шесть часов, да и седалище, онемевшее ото сна в неудобной позе, умоляло об отдыхе. Наемник поторопил свою кобылу. На этой дороге, ведущей к Серединным землям, часто встречались небольшие деревеньки, жившие за счет путников и рыбалки. Чаще всего их разделял один дневной переход, что делало путешествие с севера не обременительным.

Когда на небе появились первые звезды, Брин разглядел вдалеке свет постоялого двора. Лошадь наемника, почувствовавшая близость человеческого жилья, означавшего вкусный овес, ускорила свой темп и вскоре достигла желанного укрытия.

Поручив свою кобылку выбежавшему из постоялого двора мальчишке Брин вошел внутрь. Зал был темным и неопрятным, застарелую солому на полу освещали языки пламени из большого камина. Престарелая хозяйка заведения, склонившаяся над побулькивающим котлом, отвлеклась от своего занятия и удостоила своим вниманием гостя.

— Я хочу ужин и комнату на ночь, — сказал Брин, скидывая с плеч дорожный плащ.

Женщина кивнула, и вернулась к своему котлу. Зачерпнув ложкой варево, томящееся в нем, трактирщица попробовала его и, оставшись довольной результатом, прикрыла котел крышкой.

— Есть холодное мясо, лук и утренняя буханка хлеба, — женщина отвернулась от камина и внимательно оглядела гостя. Ее взгляд остановился на ножнах, висящих на поясе у путника. — А ты наемником будешь? Лорд Рихар наемников как раз набирает.

Брин с тоской поглядел на булькающий котелок.

— У меня уже есть дело, — ответил он хозяйке. — А горячего ничего нет?

Женщина перехватила взгляд Брина, и усмехнулась.

— Разве что у господина недержание. Это лекарство для моего мужа, бродячий целитель подарил.

Наемник вздохнул.

— Тащи свои мясо и хлеб, — он развалился на лавке, давая отдых немеющим ногам.

Трактирщица скрылась в кладовой.

— Я слыхала, тут Красная Ведьма объявилась, — донесся ее голос из-за стены. — Черт его знает, врут или нет.

Брин, собравшийся было подремать, широко раскрыл глаза.

— Только ее нам тут не хватало, — продолжала ворчать трактирщица. — Говорят, эта гадина только пепелища за собой оставляет. Не боишься ведьмы, наемник? Глянет на тебя, и пеплом по ветру изойдешь, только тебя и видели.

Женщина грохнула миску на стол перед Брином и уронила рядом половину буханки хлеба. Мужчина понюхал хлеб и поморщился — тот отдавал кислятиной.

— Не боюсь, — Брин ковырнул ножом мясо, оно оказалось удовлетворительным. — Какое ей до меня дело?

Про себя же стекольщик подумал, что хозяин не зря послал его сюда. Но Роу недвусмысленно заявил, что его интересует только стекло, так что с заезжей ведьмой сталкиваться не стоит.

— Говорят, что Красная Ведьма не сама ходит, — зловеще продолжила трактирщица, потрясая луковицей перед лицом Брина. — Ходит с ней вторая баба, черная, как ворона, и бледная, как смерть. Ходит ночами по деревням и пьет кровь у детей, чтобы сильнее стать.

Наемник закатил глаза.

— А больше ничего не говорят? Я вот про дракона слышал...

— Байки все это, — обиделась женщина. Она положила лук возле тарелки постояльца и снова скрылась в кладовой.

— Запить бы! — крикнул Брин ей вслед, но трактирщица проигнорировала этот вопль.

— Хоть поем в тишине, — буркнул мужчина себе под нос, сноровисто орудуя ножом.

Когда он закончил со своим ужином, в зал вбежал давешний мальчишка. Брин достал пару монет и вложил их в руки подростка, жалея, что не спросил у хозяйки про цены. Но злорадное удовольствие, которое получал наемник, растрачивая деньги своего господина, заставило его бросить пареньку дополнительную монету. Тот поглядел на деньги и суетливо спрятал их куда-то за пазуху. После чего притопнул на месте и побежал к лестнице, жестом пригласив Брина следовать за собой.

Показав гостю комнату паренек намылился удрать, но Брин ухватил его за плечо.

— Далеко еще до Вуденвуда?

— Дня два, если лошадь хорошая, — пискнул мальчонка, вывернулся из хватки и сбежал.

Наемник вздохнул и лег спать.

Айнен собрала свои яркие волосы в пучок и накинула на голову капюшон. В дорожном плаще и штанах издалека ее можно было принять за мужчину, на это колдунья и надеялась. Эринан оделась так же, как и ее подруга. О смерти солдат Рихара никто узнать не мог, а потому не стоило привлекать к себе лишнего внимания. Двое вооруженных путников не казались для разбойников легкой целью, так что это путешествие имело все шансы пройти спокойно. Колдуньи выехали из Вуденвуда рано утром, намереваясь обследовать земли Рихара и успеть вернуться до заката. Большая часть пути пролегала по лесам, и Айн уже начинала беспокоиться, будет ли возле замка достаточно свободного места, чтобы развернуться. Эринан успокаивала ее, как могла, заметив, что подпустить лес к стенам своего замка может только круглый дурак, но Айнен все равно заметно нервничала.

Голодная земля пугала ее.

Один раз коснувшись ее дыхания женщина установила с землей контакт, от которого теперь не могла избавиться. Земля, настолько отчужденная от магии, встречалась колдунье впервые. Судя по всему, раньше нога по настоящему сильного мага никогда не ступала на нее. Это было удивительно, ведь Серединные земли всегда были раздираемы мелкими склоками феодальных лордов. Но почему именно здесь и именно сейчас они решили прибегнуть к помощи магии, оставалось загадкой.

Эринан зорко следила за местностью. Она была не так подвержена посторонним влияниям, потому что ее магия была завязана на живых существ, так что отчаянный голод этого места не донимал ее. Несколько раз колдунья ощутила присутствие небольших групп людей, но те не спешили приближаться. Если эти разбойники и не знали о том, что случилось с их товарищами по ремеслу, то вели они себя на удивление благоразумно. Вероятно, этому нимало поспособствовало копье, закрепленное на седле Айн, и пара арбалетов, демонстративно выставленная на показ. В тайне Эри недоумевала — нескольких лучников было достаточно, чтобы разобраться с двумя всадниками, а считать притаившихся в чаще людей обычными грибниками было бы глупо. Но чрезмерное любопытство в такой ситуации могло сыграть фатальную роль, так что колдуньи продолжали двигаться в напряженном молчании.

Лесная дорога, соединявшая Флокфорт, Вуденвуд и Ривстоун, принадлежавший Рихару, была удивительно пустынной. Если этот путь и был торговым трактом, то сейчас едва ли можно было заподозрить, что ним вообще кто-то пользуется. Хотя глубокие колеи от колес тяжело груженых телег и выдавали значимость этой дороги, на них уже начала пробиваться трава. Подруги ехали уже несколько часов, так и не встретив ни одной живой души. В конце концов Эринан не выдержала и остановила лошадь.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовала напарница.

— На этой дороге люди должны кишмя кишеть! Уголь, железо, дичь, шерсть — этим деревням есть чем торговать друг с другом, — Эри сняла с руки перчатку и положила ладонь на утрамбованную почву. — То ли мы слишком громко едем, и крестьяне в кусты прячутся, то ли я не знаю, что и думать.

Она закрыла глаза и позволила себе расслабиться. Последняя группа разбойников осталась далеко позади, и Эри уже не могла различить, сколько в ней человек. На мили окрест не ощущалось ни одной живой души.

— Птицы, мелочь всякая, больше ничего, — с сомнением в голосе сказала Эри, открывая глаза. — Разве что где-то в миле от нас к северу медведь бродит, или лось... Крупное что-то. И все.

Она отряхнула пыль с ладони и одела перчатку обратно.

— Мне только одно в голову приходит, — ответила ей Айн, трогая коня. — Местные знают о грядущей стычке и попрятались.

Эринан пожала плечами и взобралась на свою кобылку.

— Странно все это, — едва слышно пробормотала она.

Полуденное солнце разогрело лес, наполнив его запахами. Аромат прелой листвы, молодых листьев и влажного перегноя вплетался в удивительную назальную симфонию, которая очень быстро заставляла путников пожалеть о наличии у них носа. Тяжелый влажный воздух затруднял дыхание и подруги вздохнули от облегчения, когда лес наконец закончился. По словам трактирщика Ривстоун находился милях в пяти от леса и почти вплотную примыкал к замку Рихара. Деревенька не была защищена от посторонних вторжений и ее жители могли уповать только на то, что успеют добежать до замка своего лорда до того, как их настигнет враг.

С приближением к деревне все чаще на обочинах виднелись возделанные поля, на которых начала пробиваться молодая пшеница. Колдуньи повернули лошадей и покинули тракт, намереваясь объехать замок Рихара вокруг, не приближаясь к нему. Местность была не ровной, как и боялась Айн. То и дело земная плоть вздыбливалась небольшими холмиками, густо поросшими терном и шиповником. Кое-где встречались пологие овраги, из которых веяло сыростью. Трава в них была зеленее и гуще, отмечая скрытые ручейки и болотца.

— Даже не знаю, что мы будем делать, — задумчиво протянула Айн, когда они вернулись к тракту. — С одной стороны болото, куда мы точно не полезем, с другой стороны — холмы. Более-мене ровная земля засеяна хлебом. Мне бы не хотелось его жечь.

Эринан спешилась и привязала уздечку своей лошади к толстому суку придорожного клена.

— С каких это пор ты так заботишься о чужом урожае? — спросила она, снимая с Летиции сумку с собранным в дорогу обедом.

— Я родилась в семье мельника, если ты забыла, — ответила Айн, спешиваясь. — Хлеб я жечь не люблю.

Эри, отвернувшись, закатила глаза.

— Надо же, как трогательно, — с сарказмом произнесла она, выискивая место, куда можно было сесть.

Айнен нахмурилась и промолчала. Она не любила вспоминать о своем детстве, и когда случайные воспоминания вырывались на волю, это всегда приводило к неприятностям. В любом случае и мельница, и мельник, и его дородная жена, и чумазая дочурка, — все это давным давно сгорело. Осталась только Красная Ведьма Айнен и ее ноющая память.

Женщина насупилась, выхватила из рук Эри протянутую ей краюху хлеба и вцепилась в нее зубами так, словно этот огрызок нанес ей личную обиду. Эринан, у которой никогда не хватало духу узнать, откуда ее подруга получила свою силу, смутилась. Она не ожидала такой реакции Айнен.

Обед прошел в обиженном молчании. Хмурая, как туча, Айн демонстративно игнорировала все попытки напарницы заговорить. Не дожидаясь, пока та соберется, колдунья вскочила в седло и поехала вперед. Эри вздохнула, убрала остатки обеда в мешок, прикрепила его к седлу и поторопила Летицию.

— Слушай, не хотела я тебя обидеть, — Эринан быстро догнала подругу. — Кто же тебя знает, такую загадочную. Сколько лет мы с тобой вместе, а ты мне так ничего о себе и не рассказала.

— Нечего рассказывать, — угрюмо буркнула Айн.

— Ну хорошо... — Эри задумалась, как бы поизящнее сменить тему разговора. — И что ты думаешь с Рихаром делать?

— Зажгу Солнце на холме, и все, — рыжеволосая колдунья обернулась, бросив задумчивый взгляд на молодую пшеницу. — Может, так даже больше пользы будет, чем поля жечь.

— Тебе виднее, — согласилась ее подруга. — Завтра заберем у Флока смертников и можно будет выступать. Рихар уже наверняка все разведал.

— Как думаешь, наймет он кого из наших? — Айнен прикинула, кто из магов сейчас был в этом краю.

— Черт его знает. Здесь кроме целителей никого нет, да и клич объявлял только Флок. Так что вряд ли, — Эри вспомнила молоденького целителя из Вуденвуда.

— Да уж, зададим мы ему работенки, — ухмыльнулась Айн, отвечая на мысли подруги. — Маленькая война ничем не лучше большой.

Темная громада леса была уже совсем близко. Колдуньи притихли, стараясь не нарушать тишину, царящую под деревьями. Лесная земля была влажной и мягкой, приглушая звуки. Тяжелая, угнетающая атмосфера коснулась даже лошадей, те возбужденно пофыркивали и трясли головами, словно отгоняя от себя гнус.

И опять темнота, окутывающая деревья, показалась путницам темнее, чем предполагала жиденькая листва над ними. Под приглушенный цокот копыт колдуньи заезжали все дальше в чащу. Внезапно Летиция взвилась на дыбы, отчаянно молотя по воздуху передними копытами, и шарахнулась в сторону, едва не сбросив наездницу.

— Что за черт! — закричала Эри, пытаясь совладать с кобылой.

Та продолжала пятиться, безумно вращая глазами.

Кусты затрещали, и из них вывалился оборванный мужчина. Рухнув в пыль, он мгновенно вскочил на ноги и размахивая руками бросился к Эринан.

— С-с-спасите! Медведь! — оборванец бросился к колдунье, в мольбе протягивая руки. — Спасите!...

Арнольд, обычно флегматичный до предела, поддался панике, охватившей лошадь Эри, и попятился в придорожные кусты. Мужчина, бросив быстрый взгляд на Айн, молниеносным движением подскочил к кобыле и схватил ее за шею. Летиция испуганно заржала, закатила глаза и медленно повалилась на бок. Все произошло настолько быстро, что опешившая Эринан не успела соскочить с падающей кобылы. Она пронзительно вскрикнула, когда тяжелая туша лошади придавила ей ногу. Оборванец моментально оббежал бьющуюся в агонии кобылу и оказался вплотную к Эри.

— Ах ты ж ублюдок... — ведьма сорвала перчатку с руки и схватила незнакомца за запястье.

Внезапно у нее потемнело в глазах и Эри с отстраненным ужасом ощутила, как немеют ее пальцы.

— Кто ты? — успела прошептать она, прежде чем провалиться в темноту.

Айнен, которая наконец-то смогла угомонить своего коня, выхватила копье и замахнулась им на мужчину. Тот с удивительной грацией отскочил, пригнулся, использовав лошадиную тушу в качестве прикрытия, и скользнул в кусты, из которых появился. Айн послала скакуна за нападавшим, но тот словно провалился сквозь землю. Ни треск ветвей, ни следы не выдавали его недавнего присутствия. Ярость Айнен выплеснулась в бессловесном вопле, от которого с крон слетело несколько птиц. Шлепнув по крупу пританцовывающего от страха Арнольда она вернулась, и спрыгнула на дорогу. Эри, придавленная собственной кобылой, лежала без движения.

Айнен, подавляя холодящую сердце панику, подсунула древко копья под бок лошади, и, использовав его в качестве рычага, приподняла тушу, второй рукой выдернув бездыханную подругу. Удостоив Летицию беглого осмотра колдунья поняла, что лошадь мертва. Чертыхнувшись, женщина прижала пальцы к шее напарницы, пытаясь нащупать пульс.

Которого не было.

— Дьявол! — прорычала Айнен, вколотив кулак в землю. Она бережно положила Эри на дорогу и встала. Помедлив немного, женщина поймала своего коня за уздечку и привязала к ближайшему дереву. После чего сняла с плеч свой плащ и расстелила его в траве у обочины. Подготовив место, Айн взвалила тело подруги на плечи и подтащила его к импровизированной кровати. Потом уселась в изголовье, уложив напарницу на плащ, примостила ее голову у себя на коленях и погрузилась в ожидание.

Арнольд, который до того нервно фыркал и бил копытом, наконец успокоился. Айнен привязала его так, что труп Летиции от глаз коня скрывал ствол дерева, опасаясь, что скакун опять забьется в истерике. Женщина до сих пор так и не поняла, что произошло. Но, осмотрев ладонь Эри она заметила, что подушечки пальцев подруги побелели, словно она прикоснулась к чему-то невероятно холодному.

Солнце садилось. С приходом вечера стало ощутимо холоднее. Насекомые наполнили темноту своим пронзительным гудением, раздражая и без того нервничающую Айн. Женщина продолжала держать подругу за коченеющую руку, положив вторую ладонь на землю возле плаща. Согревать почву, чтобы не простудиться, не требовало от колдуньи практически никаких усилий. Единственная сложность заключалась в постоянном контроле, не дающем Айн разогреть землю до кипения. И этот контроль давался ей с трудом. Женщина неудобно скрючилась, прижавшись лбом ко лбу Эринан, и постаралась отстранить свое сознание от происходящего.

Такое случалось.

Не раз.

Но каждый раз было одинаково страшно, а вдруг не сработает тонкая магия, а вдруг...

Что-то неуловимо изменилось. Айнен широко раскрыла глаза, сквозь объявшую ее темноту рассматривая лицо подруги. По телу Эри пробежала едва уловимая дрожь. Окоченевшие пальцы дернулись.

— Ну наконец-то! — еле слышно выдохнула Айнен.

По телу ее подруги прокатилась вторая волна дрожи и Эринан застонала. Она чувствовала себя невероятно слабой, слабее мушки, обожженной осенним морозом, и каждый вдох давался ей с трудом. Но ее сердце, поддерживаемое силой Айн, разгоняло кровь все быстрее, и наконец Эри почувствовала себя достаточно сильной, чтобы говорить.

— Надо же, — пробормотала она, высвобождая дрожащую руку из хватки подруги. Та подхватила колдунью подмышки и усадила, облокотив ее себе на грудь.

Эринан запустила пальцы под воротник и вытащила цепочку. Алый шарик, висевший на ней, треснул, и из него сочилась кровь.

— Меня убили. Ох... — женщина поморщилась, устраиваясь удобнее в объятьях подруги. Бесполезный шарик выпал у нее из рук.

— Твою кобылу тоже, но у нее нет такой шутки про запас, — Айнен аккуратно сняла артефакт с цепочки напарницы и отбросила его в кусты.

Эри приподнялась, чтобы рассмотреть дорогу, и вздохнула.

— Надо будет придумать что-то и для лошадей. Я устала их менять, — женщина попыталась встать, но Айн мягко удержала ее.

— Не торопись. Арнольд легко повезет двоих. А ты пока соберись с силами и согрейся, — Айнен окутала подругу своим теплом, придавая сил ее телу. — И объясни, что за чертовщина тут произошла.

Эринан не спешила с ответом. Она и сама не до конца понимала, что случилось. Сжимая и разжимая обожженные пальцы колдунья прислушивалась к ноющей боли в них и не торопилась ее унять.

— Я не услышала его сердца, но это был не стекольщик, — Эри содрогнулась. — Иначе я была бы мертва окончательно.

Айнен успокаивающе потрепала ее по голове.

— Разберемся, — уверила она подругу. — Ты в состоянии ехать?

Кивнув, темноволосая поднялась на ноги. Но ослабевшие конечности не держали ее и женщина едва не упала обратно. Айнен подхватила подругу, и та оперлась на ее плечо.

— Если ты будешь меня держать, то да, — Эри слабо улыбнулась. — Боюсь, что после этого слабость пройдет только через несколько часов.

— Не волнуйся. Я всегда буду тебя держать, — прошептала Айн на ухо подруге.