Дмитрий Добровольский — Волки.

    Он забыл, а кто он такой, каким он был, какими были его мечты, да и были ли они...

... Он приехал в Москву в начале перестройки, приехал один, с багажом бумажных знаний и идеалов, ничего, в сущности, не зная, не представляя, но, догадываясь, что пришло время быть другим, реализовываться. Его домашняя жизнь была исключительно замкнута семейным кругом, его детским уютным тёплым миром, где он всегда чувствовал себя спокойно. Вырастать не хотелось, внешний мир был чужд и холоден, но так притягателен... В свои 16 лет, оказавшись в одиночестве в большом городе, в таком большом городе, он с присущим как выяснилось напором начал покорять время и пространство. Москва, интеллигентно предложила ему все возможности. В этом городе он мог быть всяким и стал собой. Страна рушилась в старых своих границах, расползалась по старым изношенным швам, прорастала новым, блестящим, невиданным. Он враз осознал что ни одного идеала из дома здесь применить нельзя, понял что если не вырвать из горла ближнего кусок, его вырвет кто-то другой. Это и оказалось его истинное лицо, свободное от догм, навязанных ему с детства. Так он понял окружающее. Он лежал несколько дней, думал, оценивал, и осознал: вырвав из себя всё ненужное и рефлексирующее, так называемую "порядочность", он сделает в этой новой среде великую карьеру. Встал и пошёл, удивляя местных ленивых, поражая пустотой и элегантностью бездуховности... Первый полулегальный кооператив по изготовлению и продаже непонятно чего непонятно с кем, где он кидал и его кидали но на выходе он остался в выигрыше, много всего, масса возможностей, и в каждую он вцеплялся с упорством клеща, с настойчивостью необычайной, рвал всё. Политический барометр на его борту не подводил его практически никогда, он успевал корректировать курс. Именно поэтому он и сидел сейчас здесь, в спокойном кабинете современного буржуа, а не лежал, как его приятели с разных краёв "жизненного спектра" в не менее, впрочем, спокойных местах. Кого он не знал в Москве... из тех, кто мог бы жить, но, увы... Сгорели в огне идеалов, в пожаре перемен, заложниками красивых слов из бумажных книг, потерянными закладками из них, сгоревшими огнями юношеских прозрений. Что-то из выброшенного им с корабля его истории, он не помнил что. Не помнил ненужное.

..."К Вам посетитель, Сергей Иваныч" — прощебетала секретарша в телефоне...

       Робкий и нескладный, подошёл. Да, таким же и он был когда-то. А взгляд, вмещающий в себя так много, а улыбка, открытая и беззащитно-располагающая к себе. Неуютно стало Сергею Ивановичу в его кресле с высокой спинкой, лишней и надуманной показалась красота кабинета. Что это? ... отогнал от себя мысли большой человек.

                   "Можете приступать к работе..."

                    Он увидел в глазах молодого человека так знакомый ему волчий металлический блеск... Мир не обрушился.