Марина Новиковская — Проповедник

Замок.

Вздымался башнями до бога,

Когтями рвал обрывки скал.

К нему вела одна дорога

Над пропастью кривых зеркал.

И поглощали окна звезды.

На фиолетовой заре

Красавец проклятый и грозный,

Стремился в замок на коне.

На встречу смерти, озаренный

Кроваво-огненной луной,

Всегда отверженный, бездомный,

Зовущий в бездну за собой.

Дух, вечно жаждущий познанья,

Движенья, бешенной борьбы,

Гранитом черного отчаянья

Душа и плоть сотворены.

Мостом над пропастью распался

Язык змеиных тысяч жал.

Красавец роковой ворвался

В заросший паутиной зал.

Но только пыль его встречает,

Багровый бархат облачит,

Восхода солнца мир не знает,

Где замок мраморный стоит.

Лицо, в не меркнущем тумане,

Губящий все живое взгляд.

Пришельца чествует хозяин,

И закрывает путь назад.

"Войди в могилу мирозданья!

Познай безвыходность камней!

Ты жаждешь боли и страданья,

Чтоб навсегда забыть о ней:

Звезде, что искра среди пламя,

Земле, что капля в океан.

Ты все получишь бедный странник.

Я все возьму и все отдам.

Ты, разделяя каждой каплей,

Крови и пота мой закон,

Одна частича общей сабли

С названьем древним — легион.

Пройдешь как Данте круги ада,

Как Маргарита встретишь бал,

Твоя стезя людского стада

Непобедимый генерал".

Распались стены замка, ветер

Подул над смертной головой.

В своей постели дико бредил

То ли пророк, то ли больной.

В фонарном свете капли грели

Стекло потеющих окон,

На них глаза его смотрели,

Воспоминая вещий сон.

Земной восход давлел и плавил,

Карябал, стискивал, душил

На слишком хрупкой, тонкой грани

Красавец выбор совершил.

Встречай, встречай Земля героя!

Кумир толпы, пророк и князь,

Крест наложил у аналоя,

Притворно плача и смеясь.

Мужчина! Воин! Победитель!

Целитель! Праведник! Мудрец!

У мира есть его правитель!

У гроба есть его мертвец!

Часть 2

Летели комья грязи в яму.

Ударил гроб о глину дна.

Качаясь трепетно и плавно,

Дрожала в радуге струна.

И прокаженная мадонна

На облака роняла след.

И где-то плакала икона,

И где-то теплился рассвет.

Над свежевырытой могилой

Мироточил дубовый крест,

И женщина сжимала с силой

Лопаты острой грубый шест.

И замерло воронье эхо,

Лес пробуждался и стонал,

Бежали мертвые от смеха,

Что грудь скорбящей разрывал.

Рвал ветер черные одежды,

Выл на пригорке лютый зверь,

Без всякой веры и надежды

Она уходит в жизнь теперь.

Без обреченного младенца

За подаянием стоят.

Все, что останется от сердца

Толпе на паперти отдать.

Все поглотит безумный город:

Безверье, слезы, скорбь веков.

Величие прекрасно-гордых

И несрываемых оков.

Все преступленья, все заботы.

Всю суету, весь страх и стыд.

И в свете дня незримый кто-то

Над падшим городом стоит.

Его не видно в блеске солнца,

Но будет вечер. Выйдет он

И его голос разольется

Сердцам стучащим в унисон.

Воздвигнут храм. Волна ступеней

К его подножию бежит

Под хор церковных песнопений

Он тайну истины хранит.

И проповедник веру мира

Провозглашает в храме том,

Но от толпы закрыла сила

Его лицо живым огнем.

А море душ, в него влюбленных

Руки вздымают: "Говори

Царь обладания покорных,

И капля влаги на пыли!"

"Вы жаждите, не насыщаясь!

Нет праздника, без похорон!

Уходите, не возвращаясь,

Из краткой памяти времен.

Кричите: денег, зрелищ, власти,

А получаете позор.

Несчастье грядет за несчастьем,

А за костром разит топор.

Обожествляете пустоты

Своей духовной нищеты,

И распинаете красоты

На возведенные кресты.

Ваш рабский дух, покорный силе,

Не может вечности объять.

Червь в замурованной могиле

Не может плоть воссоздавать.

Чем вам помочь? Что дать вам люди?

К вам приходили и не раз!

Ваш ум, не поняв, позабудет

И мой сомнительный рассказ.

Сгорели в пламени, распялись

Безумцы страждущих времен.

Перед святыней преклонялись

Под похоронной мессы звон.

Не обещать пришел. Исполнить.

И по желанию возздать."

Он озаренный светом молний,

Не стал им более вещать.

Ушел. Печальный, одинокий.

И храм сомкнулся за спиной,

А голос черного пророка

Струился эхом над землей.

Часть 3

Князь

Князь опустил на щеку руку,

На подбородок тень легла.

Земная власть, навеяв скуку,

Покровы с жизни сорвала.

Все перед ним как на ладони,

Он может видеть, слышать, знать,

И может все, что хочет,кроме

Из праха души создавать.

Античный профиль, голос нежный,

Волос сребристый водопад,

Рот искривляется небрежно

И дышит страстью гордый взгляд.

Он непонятен и прекрасен.

Он непреклонен и любим.

И, надевая сотни масок,

Любским личинам господин.

Он дал им все, что жажда тела

За высший гений приняла.

Толпа ждала, толпа хотела.

Толпа в итоге обрела.

Но как же жалки, как ничтожны,

Как выразительно скверны.

Они лишились искры божьей

За подаянье сатаны.

Тех единиц закрылись веки,

Что были голосом пустынь

И превратились человеки

В рабов счастливых и рабынь.

Но знал, но знал Князь омраченный,

Что выбиваяся из сил,

Души не умерший, плененный,

Огонь немеркнущий светил.

Он был один, звезде подобный

На пепелище мертвых звезд.

И голос тихий, голос скорбный

Все повторял один вопрос:

"Смерч раздирает вихрем вены,

Сжигают молнии до тла

Обороняющие стены

И от вселенского тепла

Взметнулись, выросли, закрыли,

Заворожил неон огней.

И силуэты отразили

Обезображенных людей.

Такая ль власть тебе приснилась?

О том ли грезил древний Князь?

Мечта была, осуществилась,

И новой мукою зажглась.

Бездумно, сумрачно, безмерно.

Все безразлично. Старый мир,

Твоей руке покорно-верный

Последний совершает пир.

В последний раз тела сольются.

В последний раз сорвется крик.

Прошедшие столетья рвутся

Существовать последний миг.

Стерплю упреки и проклятья,

Стерплю безвыходность могил!"

И Князь ушедшую объятьем

С последним словом заклеймил.

Эпилог

Земля пуста — остались двое.

Внизу руины пирамид.

И в царстве вечного покоя,

Меж ними мертвое лежит.

Он растекался по граниту,

Ее рвала на клочья ночь.

Сердца застыли монолитом,

А плоть умчали ветры прочь.

Глаза в глаза. Печалью боли

Завороженные навек.

Они сыграли чьи-то роли

Среди безумцев и калек.

Сожгло их пламя обновленья.

И мир остался на пыли,

Чтобы иное сотворенье

Они приветствовать могли.

1999г.