Adela Vasiloi — 'Odin week-and v XXII-m veke'

           Лео выключил компьютер, встал и потянулся. Уже 12 часов дня. Он хорошо поработал сегодня, ему удалось закончить проект нового флайера, над которым он трудится вот уже полтора года. Это будет хорошая машина, с оригинальным дизайном и отличными летными характеристиками. Когда он покажет проект коллегам, у них челюсти отвиснут. Лео улыбнулся и прошел в маленький спортзал с тренажерами. Все еще думая о проекте, он позанимался около часа на различных тренажерах, после чего зашел в душ освежиться. Мысли его перескочили на другое. Сегодня пятница, в три часа дня вся семья встречается у Алми. Алми — замечательная жена. Она — художник, и ей удается сочетать творчество с семейными делами, воспитанием детей и уходом за ними. Правда, она занимается этим вместе с подругами, они составили втроем такой режим дня, при котором каждая работает по четыре часа, а остальные в это время занимаются с детьми, делают что-то по дому или отдыхают. Правда, вся домашняя работа автоматизирована, но ведь ее необходимо спланировать и следить за тем, как она выполняется. Алми живет с двумя подругами, у каждой из которых по трое детей. У Алми пока двое, сын и дочь, но… он опять, на этот раз с нежностью, улыбнулся. Через каких-нибудь шесть месяцев у него будет еще одна дочка. «Какой же я счастливый!»,— подумал он. Все-таки это замечательное изобретение, семья такого типа. Социум-Д — вот как это называется. Очень многие еще живут в семьях старого патриархального типа — родители и их дети. Вначале он тоже хотел, чтобы он и Алми жили вместе, но она уже жила к тому времени с подругами, которые были замужем, помогала им растить детей и ей не хотелось с ними расставаться. Любовь —    эгоистичное чувство, поэтому он вначале обижался, ревновал ее к подругам, даже к их детям, к которым она была очень привязана, пытался устраивать ей сцены. «Ты их любишь больше, чем меня», — ворчал он. Но Алми была непреклонна. «А если мы разлюбим друг друга? — резонно спрашивала она. — Будем страдать и жить вместе ради детей? Или разведемся, как это часто бывает? Это ведь будет трагедией и для нас, и для наших детей. А так мои подруги будут рядом, помогут это пережить, будут смотреть за детьми, когда я буду не в состоянии”. “Ты не веришь, что мы будем любить друг друга до конца наших дней?” — обиженно спрашивал он. “Милый ты мой романтик! — смеялась Алми. — Конечно верю, но разуй глаза и посмотри вокруг! Все, кто сейчас в разводе тоже верили в это. И что же?”. Она была права, и в конце концов он уступил. Он ведь вырос в семье старого типа и ему трудно было привыкнуть к мысли, что у него все будет иначе. Но ведь и в самом деле Социум-Д (Д — от слова “дружба”) — не только предоставляет возможность женщине сочетать работу по специальности с домашними делами, хорошо спланировав свое время и поделив обязанности по дому с подругами по семейному содружеству, это также и самое надежное средство от несчастий, связанных с разводом. И дети переживают развод родителей гораздо легче, если они живут в семьях такого типа. Собственно, они могут и не знать об этом. Ведь отец продолжает бывать у них, хотя и гораздо реже, если он создает новую семью. Да ладно! С ним этого не будет. Он будет любить Алми до конца жизни. Волна тепла бурно разлилась по его телу. Как хорошо, что сегодня пятница! В три часа они будут все вместе — он, Алми и его друзья по браку. Они ведь и в самом деле очень скоро стали друзьями, как только они с Алми поженились. Лина и Рози очень добрые, веселые и остроумные женщины, а их мужья ничуть не уступают им в этом. Ему повезло, он обрел настоящую семью. Он живет отдельно, у него своя квартира, но это не значит, что он освобожден от семейных обязанностей. Он вносит солидную лепту в домашний бюджет и берет на себя некоторые домашние дела, по договоренности или по просьбе жены. Они проводят вместе все уик-энды — уезжают на природу и устраивают себе настоящие праздники. В горах, на море или в лесу — им везде хорошо вместе, они не надоедают друг-другу. Санди тоже инженер, с ним можно поделиться своими идеями и получить дельный совет, а Энди — психолог, поэт и философ. Обычно он возится с детьми, но когда на него снисходит лирический дух, он собирает всех в кружок и читает им свои новые стихи. Некоторые при этом немного ворчат, но быстро смиряются, поскольку сопротивляться бесполезно. На самом деле всем по душе стихи Энди — он очень хороший поэт. После этого они играют волейбол или бадминтон, а то и футбол — кому что по душе, забавляются с бумерангом или другими игрушками, плавают или загорают, если рядом море или озеро. После таких уик-эндов — а они вошли у них в привычку — прекрасно работается.

            Лео вылез из душа, оделся и вышел из дома. Ему захотелось прогуляться и он решил пройтись в оранжерею, купить прекрасных белых хризантем для Алми. Она обожает хризантемы. Из оранжереи он вышел с пятью крупными белыми хризантемами для Алми и с двумя бархатно-черными розами для двух ее подруг. Какая женщина не любит розы?! Его мысли потекли по прежнему руслу. Итак, у него большая семья типа социум-Д и он счастлив с этой оравой маленьких и взрослых детей. Существуют и другие типы семей, в том числе полигамные — социум-П, а также однополые — семьи геев и лесбиянок, под названиями социум-Г и социум-Л. В конце концов общество признало, что в такой тонкой и деликатной сфере, как любовь, морализировать и поучать бесполезно, гораздо лучше создать легальную среду, в которой люди могли бы обустраивать свою личную жизнь так, как им больше по душе, с соблюдением законных прав всех членов общества. Аморально лишь то, что ранит и унижает человека, как в буквальном, так и в переносном смыслах. Лично он не понимает, как мужчина может любить мужчину, но если такое явление, как однополая любовь, существует, то приходится мириться с этим. Пока люди уважают друг друга и не причиняют друг другу боли и унижений, обществу незачем вмешиваться в частную жизнь.

        Вообще говоря, однополая любовь существует и у некоторых видов животных. Известный биолог Конрад Лоренц, живший в ХХ веке, описывал случаи однополой любви у гусей, которые обычно создают пары на всю жизнь. Если двое самцов этого биологического вида “полюбят” друг-друга, то эта привязанность у них — также на всю жизнь. Обычно они оба ведут себя, как самцы, поэтому вскоре к такой однополой паре прибивается самочка, полюбившая одного из пары, и они втроем создают семью, которая, как правило, занимает высокое место в иерархии стаи, по вполне понятной причине. Когда интересы семьи защищает не один, а два сильных самца, такая семья неминуемо должна занять высокое положение. Конрад Лоренц считал, что однополая любовь — это природный механизм, регулирующий численность биологического рода. Ведь при этом некоторое количество самцов “выпадает” из конкуренции и не оставляет потомства, или оставляет его меньше, как в случае с гусями. Этот механизм, естественно, обусловлен генетически, а “включается” он тогда, когда численность рода становится чересчур высокой и появляется угроза перенаселения, влекущая за собой голод и вымирание. Теперь эта гипотеза признана биологической наукой. Во всяком случае, теория Лоренца проливает свет на это явление, идет ли речь о гусях или о людях. Становится понятно также, почему частота этого явления гораздо выше в мегаполисах…

        Лео зашел в продуктовый магазин, чтобы заказать продукты на весь уик-энд. Сегодня его очередь. Конечно, он мог бы сделать заказ по видеофону, но он любил посмотреть на товары, потрогать их и выбрать то, что ему понравится, так сказать, в натуре. За полчаса он управился с этим делом, назвал адрес и вышел из магазина.    Он решил сделать детям сюрприз, заказав большой торт-мороженное с фруктами. М-м-м-м! Лео и сам любил такие сюрпризы.

        Когда он вернулся домой, было без 25 минут три. Все, надо лететь, а то опоздает на обед. Лео вышел на крышу, поднявшись по винтовой лестнице прямо из вестибюля, и сел в свой легкий светло-голубой, отливающий перламутром флайер. Прелесть. что за машина! Но его новый флайер, существующий пока только в проекте, будет еще лучше! Лео подняпся в воздух и взял курс на юг. Ровно через 15 минут он садился на лужайку перед домом, гдк проживала его большая семья. К нему уже бежали дети, не чуя под собой ног и вопя от восторга. Спрыгнув с крыла флайера, он оказался в окружении сияющих глаз и обнимавших, тормошащих, тянущих его в разные стороны рук. “Эй, эй, полегче! Вы что, хотите меня разорвать на мелкие кусочки?” — осведомился Лео у визжащих маленьких чертенят. Впрочем, самому старшему было уже 14 лет — в прошлый уик-энд как раз справляли его день рождения. Однако вел он себя ничуть не солиднее, чем мелюзга. «Сегодня у нас в гостях будут две бабушки. — сообщил он. — Розины мамы». Рози происходила из семьи лесбиянок, каждая из которых родила по дочке. Чтобы родить детей, они подвергли себя не очень приятной процедуре в институте генетики, в котором имелся семенной банк, поэтому ни Рози, ни ее сестра не знали своих биологических отцов. Сестра Рози была чуть старше ее и основала семью типа «социум-Л». Она также приходила иногда с визитом в уик-энд со своей социум-партнершей и двумя детьми, но не слишком часто. Однако на дни рождения и в праздники сюда приходила уйма народу. В таких случаях обед заказывали в ресторане, чтобы не создавать лишние хлопоты хозяйкам, из которых только Лина имела склонность к кулинарии. Алми и Рози не любили готовить и занимались этим крайне неохотно. Зато Лео и Санди любили возиться с продуктами и придумывать оригинальные блюда, что у них, впрочем, неплохо получалось. «А ну-ка посмотрим, — говорила в таких случаях Алми, — что соорудили наши инженеры?”

           Через 15 минут все уже были за столом в большой, так называемой «воскресной» столовой, в которой, при желании, можно было разместить человек пятьдесят. В обычные, рабочие дни семья обедала в маленькой столовой на втором этаже, или на террасе, расположенной на крыше дома, откуда открывался прекрасный вид на большой ухоженный двор с цветниками и зеленой лужайкой, и на речку, протекающую невдалеке. Дом был большой, ведь у каждого члена семьи была своя небольшая спальня, а у взрослых — еще и кабинет, и собственная маленькая гостиная. Кроме этого, у детей была огромная игровая комната и классное помещение со стеной-экраном. Дети ходили в школу, но домашние задания они делали в классной, где смотрели также и учебные фильмы, передававшиеся по нескольким специализированным каналам. В доме также был тренажерный зал и большая гостиная с мягкими удобными креслами и диванами. В уик-энд мужья устраивались в маленьких жениных апартаментах, в которых, тем не менее, хватало места для двоих любящих друг друга людей.

           После обеда все высыпали на лужайку перед домом, кроме Санди и Рози, которые решили подняться на террасу. Они хотели уединиться, ведь они целых четыре дня не видели друг друга! Лео и Алми решили сходить на речку со странным названием Бык, Лина и Энди прогуливались вокруг цветников, а Розины мамы, в данном случае бабушки всей малолетней оравы, расстелили на траве два больших покрывала и сели в круге сорванцов, которые на этот раз притихли и слушали рассказ одной из бабушек. Она рассказывала им о своей кошке по имени Дунгуца, которая была чрезвычайно умна и игрива. Впрочем, ее рассказ то и дело прерывался взрывами хохота и восторженным визгом ребятни, восхищавшейся проделками хитрой кошки.

        Лео и Алми лениво брели в обнимку по узкой тропке, изредка останавливаясь, чтобы поцеловаться. «Как хорошо, что на свете есть бабушки!»— лукаво сказала Алми, взглянув на него искоса. «Да, — засмеялся Лео, — это просто чудесно! Еще лучше, когда их так много, как у наших детей! Теперь их внимание отвлечено… на некоторое время». Они подошли к берегу и сняли сандалии. Алми потрогала воду ногой. «Теплая! — сказала она. — За весь день хорошо нагрелась под солнечными лучами. Давай искупаемся!» Лео стянул с себя майку. «Давай!» —сказал он. Речка была, хоть и небольшая, но чистая и довольно глубокая. «Бабушка говорила, — сказала Алми, что когда она была маленькая, Бык был маленьким грязным потоком чего-то серого, покрытого жирными пятнами, а на его берегах валялся всякий мусор». «Хорошо, что люди вовремя поумнели и решили навести порядок в своем доме, — сказал Лео, — иначе здесь не было бы всей этой красоты». Они разделись и вошли в теплую воду. «Преле-е-стно, — томно сказала Алми и, без всякого перехода: — Cпасибо тебе за эти белые, сверкающие, благоухающие хризантемы! Я нарисую их». «Очень хорошо, — сказал Лео, — это будет твоя лучшая картина». И неожиданно плеснул на нее водой. «А-а-а!, — по девчачьи завизжала Алми, — ах ты коварный Дон Хуан! Только позавчера ночью, забравшись в окно моей спальни, клялся мне в вечной любви… а теперь промочил мои волосы!» Лео расхохотался. «А кто позвонил мне по видеофону и говорил, что ж-ж-жутко соскучился? — спросил он. — Твои подруги не узнали о твоем ночном приключении?». «Не-а! — кокетливо протянула Алми, — ты ведь прилетел после полуночи, сел на террасу и спустился в окно моей спальни по веревочной лестнице, а улетел еще засветло. Это было так необычно, романтично и симптоматично, что я решила сохранить твою эскападу в секрете». «Очень хорошо! — сказал Лео, а то еще позавидуют!» Они еще поплескались, поплавали и вылезши на берег, сели на самый краешек, спустив ноги в воду. Сидя на берегу, они болтали и целовались, пока не спохватились, что стало темнеть. «Ну и засиделись! — воскликнула Алми, — Совсем забыли, что мы солидные женатики с целой кучей детишек! Ну-ка, пошли домой.». Они вскочили, натянули на себя майки и шорты и побежали к дому. На лужайке уже никого не было, вся семья собралась в гостиной и смотрела какой-то фильм, бурно комментируя каждое событие и обмениваясь мнениями.

            На второй день утром все встали засветло и стали собираться в поход. Хотя был уже сентябрь, лето, по сути, еще продолжалось — держалась теплая солнечная погода, а листва деревьев была еще зеленой и свежей. Только акации поторопились накинуть на себя золотые ажурные шали и лохматые гривы каштанов слегка порыжели. Дети схватили свои рюкзаки, уложенные еще с вечера под бдительным надзором бабушек, и побежали к веломобилям. Мужчины грузили пакеты с продуктами, а женщины, по обыкновению, давали ценные указания — что куда погрузить, кому куда сесть, и решали все спорные вопросы. Веломобилей было четыре — как раз достаточно, чтобы разместить такую ораву — по двое взрослых на передних местах, где находились главные педали и по двое детей сзади, на маленьких педалях. Кроме этого, веломобили были снабжены маленьким газовым моторчиком. Когда пассажиры уставали крутить педали, они могли запустить мотор, в помощь своим усталым ногам. Впрочем, в случае необходимости мотор мог и сам справиться с делом, развивая небольшую, но вполне достаточную скорость — около 30 км в час. Таким образом, у путешественников было время в свое удовольствие полюбоваться окрестностями и провести время за приятной беседой. Куда торопиться? Они ведь едут отдыхать. А спорт необходим всем. Поэтому даже при работающем моторе они крутили педали, каждый в меру своих сил. Хорошая штука веломобиль, помогает сочетать приятное с полезным. По дороге они раза три останавливались, чтобы пособирать на обочине и чуть поодаль от дороги прекрасные цветы — светло-лиловые бессмертники, которые стоят очень долго без воды — около года и больше. Их было очень много — их семена специально разбрасывали по обочинам дорог, чтобы ими можно было любоваться и даже собрать небольшой букет. Когда они приехали в кемпинг, у всех девочек на головах были нежно-лиловые венки из бессмертников.

            Разместившись по домикам, они пошли обедать в ресторан, который находился на территории кемпинга. Было уже 12 часов, и все очень проголодались. После обеда они немного отдохнули — почитали, поиграли в настольные игры, а дети поменьше даже соснули на часок. Взрослые уселись на открытой террасе и тихо беседовали, чтобы не разбудить малышей. «Какая у вас прекрасная семья! — сказала одна из Розиных мам. — Социум —Д, по-моему, это лучший вариант из всех существующих типов семей. Как жаль, что он не всем подходит!» «Да, — отозвалась Лина, — такие семьи обычно многочисленны, так как иногда обьединяются не две, а три-четыре подруги, затем они выходят замуж, каждая в свое время, но продолжают жить вместе и растить детей, которых считают общими, а с мужьями проводят уик-энды… Некоторые, правда, продолжают бегать на тайные свидания, или принимают мужей по ночам.» Она лукаво, с улыбкой посмортрела на Алми. Все засмеялись. «Вот безобразие! — притворно сердито сказала Алми. — Попробуй утаи что-нибудь от таких любопытных Варвар! Никакой личной жизни!» Тут уже все расхохотались в полный голос. «Тише! — возмутилась Рози, — Малышей разбудите!» «Ладно, отойдем подальше, — сказал Санди, возьмем чего-нибудь постелить и сядем на опушке леса — во-он там!»

           Рассевшись на покрывале, взрослые продолжали беседу. «А я сегодня стихи сочинил!» — заявил вдруг Энди. «Когда? — удивилась Рози, — что-то я не видела тебя сегодня задумчивымю” “Когда дети собирали цветы, — улыбнулся Энди. — Прочитать?” “Давай уж, — притворно ворчливо сказала Лина, — валяй!” Энди уселся поудобнее и начал:

                                    Как ухитряется цветок,

                                    Растущий у дороги,

                                    Хранить свой хрупкий огонек

С упорством недотроги?

Когда вокруг так много зла,

И горя, и обмана,

Вокруг прекрасного чела

Нет грязи и дурмана.

До удивления раскрыт

Навстречу мирозданью,

Он совершенством нас пленит

И чистотой незнанья…

Как часто мудрости урок

Мучителен до боли —

Когда созреет плод, цветок

Не радует нас боле.

        “Чудесные стихи! — сказала Лина, — только почему такие грустные?” “Стихи и должны быть грустными, или гневными, или страстными, — убежденно сказала Рози, — иначе это не стихи!” “Ну, я думаю, что ты не права, сказал Санди. — А как быть с детскими стихами? Они ведь могут быть и добрыми, и смешными, и нежными, и ласковыми.” “Верно, признала Рози, — но детские стихи — это несколько другой жанр.” “А сатирические стихи? Эпиграммы? Пародии? — ехидно поинтересовалась Алми, — Их ты тоже исключаешь из поэзии?” “Ладно, ладно. Я сдаюсь, — сказала Рози, — Стихи могут быть самыми разнообразными. Главное, чтобы они были хорошими”. “Рад, что вы пришли к согласию, — сказал Энди. — До вечера я вам сочиню еще что-нибудь!” “Вот и прекрасно! — заключила Алми. — Это будет нам на ужин. Но детям надо приготовить что-нибудь посытнее!” Все рассмеялись. “Кого назначим поваром? — спросил Лео. — Ведь мы же пойдем по грибы! Позавчера шел дождь, так что грибов должна быть уйма.” “Бросим жребий, — сказал Санди, — кто-то должен ведь остаться и с малышами”. “Двое справятся с этими делами, — решила Алми, — давайте тянуть жребий”. Розины мамы тихо посовещались. “Не надо жребия, — сказала одна из них. — Мы останемся с малышами и ужин приготовим.” Все встали и направились обратно к домикам. Надо собираться в лес.

            В лесу все разбрелись кто-куда, но дети держались поближе к взрослым. Лина и Энди пошли вместе. “Тебя что-то гнетет? “ — спросила Лина. “Как ты догадалась? — тихо поинтересовался Энди. — ну и интуиция у тебя!” “А по стихам, — сказала Лина. — Когда у тебя что-то на душе, стихи получаются грустными.” Энди вздохнул. “На работе у меня вчера был один случай… просто удручающий. На консультацию пришел один мужик с жалобами на своего партнера по браку — он живет в семье типа социум-Г. Партнер его обижает, унижает и даже иногда бьет.” Лина зябко передернула плечами. “Ужасно! — сказала она. — Он что, не может защитить себя?” “Партнер немного старше и сильнее его. — сказал Эрди, — Тот, который пришел ко мне, совсем еще молодой мальчик. Я посоветовал ему обратиться к местному комитету по надзору за соблюдением прав граждан или к комитету по содействию и защите семьи.” “Они могут ему эффективно помочь? — поинтересовалась Лина. — В таких деликатных делах…” “ Я думаю, что могут, — сказал Энди, — но боюсь, что он меня не послушался”. Лина помолчала. “Да, трудная задача, — сказала она. — И что же ты намерен предпринять?” Энди присел возле большого ясеня и стал срезать крепкие маленькие грузди. “Придется им нанести визит, — сказал он. — Попробую воздействовать на драчуна психологическими методами”. Лина подумала, наморщив крупный выпуклый лоб. “У них есть дети?” — спросила она. “Нет, — ответил Энди, — они пока не решаются взять ребенка на воспитание, хотя уже подумывали об этом.” “Пусть даже не думают об этом, — решительно сказала Лина,. — пока они как следует не наладят свои отношения!” “Агрессивность, к сожалению, все еще является бичом человечества, — тихо сказал Энди. — Некоторым приходится прибегать к медикаментозной терапии, чтобы снизить уровень своей агрессивности.” “Это помогает?” — спросила Лина. “Конечно, —-ответил Энди, — я сам их принимаю.” “Ты?! — удивилась Лина. — Ты мне не говорил об этом никогда.” “Я как-то не решался, — сказал Энди. — Я ведь эмоциональный, темпераментный человек, и был раньше подвержен приступам ярости. Поэтому я решил принимать такие средства. Я ведь психолог и лучше других понимаю, насколько это необходимо”. “Ты прав, — согласилась Лина. —

Ты отважный и …разумный человек!” Энди расхохотался. “Конечно, — сказал он, — я homo sapiens sapiens!” “Наверное, семьи типа “социум-Г” чаще других подвержены таким проблемам? — поинтересовалась Лина”. “Гораздо чаще, — подтвердил Энди . — ведь в таких семьях двум мужикам приходится жить вместе, в тесном содружестве. А где мужики, там и борьба за власть.” “А в семьях типа социум-Л бывают такие случаи?” — спросила Лина. “У женщин борьба за лидерство протекает обычно в другой плоскости. Надо признать, что женщины больше ценят мудрость, знания, интуицию, чем грубую физическую силу и жесткий, волевой характер, — сказал Энди. — К тому же они по природе менее агрессивны”. “Но ты мне не ответил!” — обиделась Лина. “Да, в семьях типа социум-Л тоже бывают такие случаи, хотя и очень редко. Примерно как в семьях типа социум-Д”, — сказал Энди. “Ой! — воскликнула Лина. — Посмотри, сколько на этой поляне опят!” Онн стали на корточки и стали споро срезать светло-коричневые стройные грибочки, застывшие иногда в грациозном изгибе. Скоро большие плоские корзины были доверху наполнены грибами. Невдалеке послышались детские голоса, которым вторил глубокий баритон Лео. “Наши возвращаются, — сказала Лина, — наверное, насобирали кучу грибов!” “ Мы тоже неплохо поработали, хотя и медленно продвигались,” — возразил ей Энди. “Нам просто повезло с этой поляной,”— сказала Лина.

            Когда они вернулись из лесу, на площадке перед домом был накрыт длинный стол, составленный из маленьких квадратных столиков, а вокруг были расставлены стулья. На столе красовались круглые мисочки с салатом из помидор, огурцов и капусты, приправленным майонезом, тарелочки с аппетитно пахнущим окороком и колбасами, овальные селедочницы с красиво уложенной маринованной сельдью с зеленым луком и маслинами, а также разнообразные фрукты в высоких красивых фруктовницах. «Ну и ну! — восхитился Санди. — Да ведь это настоящий праздничный стол!» «Жаль, что на нем нет жаренных грибов, — сказала Алми, — вряд ли у вас хватит терпения подождать, пока наши поварихи пожарят грибы». «Нет, нет, нет, — наперебой стали возражать остальные, — мы подождем!» «Возьмите наши опята, — сказала Лина, — они чистенькие, с ними не будет большой возни. Мы с Энди их чуть ли не облизывали, прежде чем класть в корзину». Через полчаса все сели за стол, а грибы дозревали в микроволновой духовке. Они просидели за столом допоздна. Грибы уже давно были сьедены, закуски тоже. Даже фруктов заметно поубавилось в вазочках, а они все продолжали сидеть и обсуждать не только семейные, но и мировые проблемы, не решаясь нарушить снизошедший на них всех мир и гармонию. Солнце уже село, в кемпинге зажглись фонари, дети бегали по кемпингу — их почему-то было очень много, откуда они взялись? Конечно, тут были и чужие дети, ведь многие семьи приехали в кемпинг с детьми. Они уже успели подружиться, и теперь становилось проблемой разобрать, где свои, а где чужие, тем более в полумраке. Ведь каждый ребенок носил двойную фамилию — своих родителей, и только при совершенолетии выбирали одну, по желанию. Обычно девочки брали мамину фамилию, продолжая таким образом “женскую линию” рода, а мальчики брали отцовскую фамилию, продолжая “мужскую линию”. Но бывали и исключения. А ведь в семье типа “Социум-Д” бывало по нескольку мам и пап, попробуй разберись тут со всеми! Однако Энди нашел выход из положения — он предложил прозвать все молодое поколение семейства старинным словом “хайдук”, обозначавшим нечто вроде благородного разбойника. “Эй, хайдуки! — зычным голосом крикнул Санди, — живо все сюда!” И “хайдуки” стали потихоньку сбегаться. Некоторые из них были непрочь поиграть еще, но дисциплина в семье соблюдалась строго. Ведь нарушителей могли и не взять на следующий уик-энд — их просто отдали бы на пару дней в группу при школе, под присмотром опытного педагога. Там тоже можно было поиграть и развлечься, но с семьей было гораздо лучше! Так что дети старались не нарушать установленные правила и даже не ныли, зная, что это бесполезно.

           На второй день утром Алми проснулась от пения птиц. Она пролежала некоторое время с закрытыми глазами, наслаждаясь многозвучным приятным гомоном, прерываемым неожиданными раскатистыми трелями. Лео еще посапывал, уткнувшись носом в ее плечо, поэтому Алми старалась не двигаться, чтобы не разбудить мужа. Пусть поспит еще. Но Лео проснулся сам. “Что, уже утро? — полусонным голосом спросил он. — Какой концерт нам задали, однако!” Алми засмеялась. “Нравится? — спросила она. — Тут есть даже один соловей, кажется”. “Не думаю, — ответил Энди, — соловьи поют вечерами.” “Все равно красиво поет. Нам пора на утреннюю разминку, — без всякого перехода сказала Алми, — буди детей. Пусть умоют свои рожицы и идут во двор.» Лео встал с постели, натянул майку и джинсы и пошел будить детей. Алми тоже встала и пошла в ванную.

           После гимнастики на свежем воздухе голодная ватага повалила в столовую, где их ожидала вкусно пахнущая яичница с зеленым луком и кофе с молоком, к которому подали замечательный кекс с яблоками. Это Лина и Энди постарались — им выпало заняться завтраком. Когда все наелись, они задержались за столом, чтобы обсудить воскресные дела, распределить обязанности и решить, чем заняться в свободное время. До обеда решили заниматься спортом — волейбол, бадминтон, теннис и другие подвижные игры, затем — купание в бассейне, а после сиесты решили устроить шахматный турнир. В шахматы играли все, а дети школьного возраста посещали шахматный кружок и тоже неплохо играли, так что вполне могли потягаться со взрослыми. Санди взял на себя роль устроителя и арбитра. Обедом должны были заняться Алми и Лео, а ужином — Рози и Санди, но уже дома. «А по грибы мы сегодня не пойдем?” — с сожалением спросил один из малолетних грибников-любителей. “Вряд ли, — ответил Санди, — после шахматного турнира надо будет собираться и ехать домой. Вам завтра в школу, а у взрослых рабочий день.”. “Есть еще вопросы? — спросил Энди, — если вопросов нет, берите мячи, ракетки и прочее и идите на спортивные площадки.” Все шумно встали из-за стола и пошли искать нужные спортивные принадлежности.

            Вскоре на спортплощадках вокруг кемпинга разгорелись спортивные страсти. Алми и Лео сыграли партию в бадминтон, а затем передали ракетки Рози и Санди, заняв их места в ребячьих волейбольных командах,. друг против друга, чтобы уравнять шансы.

            “Ну, все! — сказала Алми, отдуваясь после матча. — Нам пора на кухню, надо заняться обедом.» Они пошли к домикам. На кухне их ожидал приятный сюрприз — две Розины мамы уже успели помыть и почистить картошку и другие овощи, так что можно было ставить на плиту кастрюлю с мясом для борща и начинать готовить второе блюдо — биточки из мяса, запеченные в духовке под майонезом, а к ним — картофель фри с салатом из маринованной цветной капусты. «А где малыши?” — спросил Лео. “На детской площадке резвятся, — ответила одна из женщин, — там у них появились новые друзья”. “Хорошо, — сказала Алми, — теперь можете отдохнуть, мы справимся сами”.

            Обед удался на славу. Явившаяся после занятий спортом и беготни разновозрастная компания еле удосужилась принять душ, торопясь сесть за стол. Все были голодны как стая волков и были полны решимости сьесть не только обед, но и самих поваров, если еды окажется недостаточно. Однако им пришлось остывать вместе с борщом, который требовал к себе нерасторопного и вдумчивого внимания, оказавшись не только очень вкусным, но и горячим. Утолив первый голод, они сменили гнев на милость. Поваров решили пощадить. Темп жизни несколько замедлился, так что частое стаккато ложек стало прерываться разговорами, добродушными шутками и веселым смехом. Когда на стол подали большие плоские блюда с дымящимися, с пылу, с жару, биточками с румяной корочкой и тарелки с картофелем фри, цветной капустой и зеленым горошком, за столом раздался восторженный рев бравых хайдуков. “Ну, ну, ну! — сказал строго Санди. — Потише вы, хайдуки, а то к нашему столу сбегутся все разбойники из кемпинга!” “А мы им ничего не дадим! — закричала одна маленькая разбойница. — Пусть попробуют только отобрать!” “Вот как? — спросил Энди. — А если среди них окажутся умирающие от голода?” Дружно порешив, что с умирающими от голода они поделятся, если такие появятся поблизости, все стали уписывать мясо, временами мыча или постанывая от удовольствия. “Я смотрю, тут обедает стая троглодитов! — смеясь, сказала Рози. — вы что, разучились говорить по-человечески, или языки проглотили?” Все засмеялись. “Нет, не проглотили, — ответила за всех шустрая маленькая разбойница, — просто говорить некогда, потому что вкусно!” “Не забудьте про овощи! — поучительно сказал Санди. — В них есть витамины. Если будете есть овощи, будете лучше видеть… “ “Будете лучше слышать…” — добавил Энди. “Будете громче пукать!” — лукаво сказала Алми, не любившая поучительного тона. За столом раздался хохот, в котором мелкий стрекот и визг малышни дополнялся уханьем басов и фиоритурами колоратурных сопрано. “Да у нас тут целая симфония! — сказал Лео, отлучившийся на кухню за персиками. — Еще не кончили уписывать мясо?” “У нас не симфония, а смехония! — пропищал один малолетний остряк. — А мясо мы не кончили, потому что смеялись!” “Ладно, доешьте мясо, возьмите по персику и сосретоточьтесь, — сказал Лео, — вам предстоит участвовать в шахматном турнире!” Дети успокоились и стали спешно доедать свои порции, так как в шахматы любили играть все.

        Как м следовало ожидать, шахматный турнир выиграл четырналцатилетний сын Лины и Энди — Вал, который, можно сказать, был профессионалом — он играл с пятилетнего возраста и занимался в шахматной школе. Поэтому давным-давно было решено, что 2-е, 3-е и 4-е место тоже являются призовыми. Здесь и следовало ожидать сюрпризов — на этот раз сюрпризом стала победа двенадцатилетней дочери Рози и Санди — Стеллы, которая заняла на этот раз 2-е место, обойдя хорошо игравшую Лину, занявшую 3-е место. 4-е место занял Лео, который тоже неплохо играл в шахматы. “Похоже, у нас растет новая чемпионка, — ласково обняв девочку за плечи, сказала Алми. — Дерзай, мы будем гордиться тобой!” Девочка разрумянилась от удовольствия. Все дети и взрослые наперебой стали поздравлять ее. Вал получил в качастве первого приза ключи от одноместного веломобиля, о котором давно мечтал, Стелла получила карманный мини-компьютер, а Лео и Лина получили по акварели — обе были произведениями Алми, а рамы изготовила Рози, которая любила заниматься такими поделками в свободное время. Все были в восторге от своих призов, от турнира и от удачного уик-энда.

            Домой ехали на максимальной скорости, включив моторы и усиленно вращая педали. “Ты сегодня не рисовала?” — спросил Лео у Алми. “Рисовала, — улыбнулась Алми, — я ведь не участвовала в турнире.” “Отлично! — сказал Лео, — после ужина покажешь?” “Разумеется, покажу! — ответила она, — ты ведь большой мой ценитель!” “Я улечу завтра утром, ладно? — спросил Лео у Алми. — ты не слишком устала?” “Нет, все нормально, — ответила Алми. — Думаю, остальные тоже останутся, кроме Розиных мам, разумеется. Они наверняка захотят поскорее добраться до дому.” “Наверное, согласился Лео, — хотя места предостаточно. Они могли бы устроиться в большой гостиной.” “Они наверняка устали больше всех, — сказала Алми.— Они всем помогапи в делах и за мпадшими присматривали.” Они крутили педали и разговаривали, а на заднем сиденье стало непривычно тихо. Алми оглянулась и заулыбалась. “Спят и улыбаются, — прошептала она, — нашим наследникам снится что-то хорошее.” “Они хорошо порезвились, а теперь едут в свой большой, теплый и ласковый дом, и у них хорошо на душе.” — сказал Лео. Садилось солнце, но было еще светло. Розовое зарево светило им в лицо и придавало их чертам особенное выражение, нежный румянец щекам и ласковый блеск глазам. “Ты светишься счастьем, любимая, — прошептал Лео. — как я люблю тебя!” “Я тебя тоже, —одними губами изобразила Алми, и немного громче — дорогой мой!”

            Заходило солнце, но они уже видели зарю нового счастливого дня своей жизни.