Djena — "Ссора из-за пустика"

— Ты должна умереть. Ты и твой, — он зарядил пистолет, — ребенок. Так что прими смерть достойно.

— Пожалуйста, я умоляю вас, не надо — Моника оглядывалась по сторонам, будто ища помощи, но помощи было ждать неоткуда. Они были вдвоем в темном помещении, где ничего не было видно, кроме блеска пистолета. Ее сердце оглушительно стучало от ужаса, но девушка боялась не за себя, а за не рожденного малыша, которому так и не суждено бы появиться на свет, и все из-за этого человека, от которого зависела их жизнь. — Послушайте, зачем Вам убивать меня? Вас все равно найдут и посадят в тюрьму, зачем вам тратить свою жизнь на это?

Слезы катились из ее глаз ручьем, Хайек не знала, что можно придумать, чтобы спасти жизнь своего ребенка. Но было уже поздно. Раздался оглушительный выстрел, девушка почувствовала сильную боль в области живота и проснулась. Она была вся в слезах, от слез была мокрой вся подушка, ее руки все еще тряслись. Моника посмотрела на спящего рядом Алекса. Она не хотела будить его, но он, как будто почувствовав, что что-то не так, открыл глаза и поднялся на постели.

— Солнышко, что с тобой? Ты вся дрожишь.

— Алекс, мне приснился кошмар. Мне очень страшно. — она заплакала и уткнулась ему в плечо.

— Не плачь, любимая моя, дорогая моя, все кончилось, все позади, — Алекс осторожно обнял ее, — это всего лишь сон, просто страшный сон.

— Алекс, он хотел убить нашего ребенка.

— Кто? Что тебе приснилось? — спросил Брандтнер, понимая, что одной стороны, девушке не стоит вспоминать ночной кошмар, но с друго ей необходимо выговориться, разделить свой страх с кем-то еще.

Он поцеловал ее в лоб и покрепче обнял.

— Он сказал, что убьет меня и нашего ребенка, а потом выстрели. Мне был очень больно, и я проснулась.

— Где тебе было больно?

— Живот. Он и сейчас болит, но уже не так сильно. Я боюсь, что.

— Все хорошо, Моника, слышишь, все хорошо. Все, сейчас уже не сон, а реальность, где с тобой все в порядке.

Алекс успокаивал ее, но сам судорожно соображал, к чему бы такой странный сон и все ли в порядке с Моникой.

— Хочешь воды? — спросил он, убирая растрепанную челку Моники с ее лица.

Она кивнула и вытерла слезы.

— Где у тебя болит? Может, врача вызовем? — Алекс говорил спокойным тоном, хотя сам волновался больше Моники.

— Нет! — Моника испуганно посмотрела на него поверх стакана с водой. — Только не врача. Сейчас все пройдет.

— Будем надеяться, — вздохнул Алекс. — Ну не плачь. Все хорошо.

— Только ты не уходи, ладно? — попросила Моника, укладываясь поудобнее.

— Куда я могу уйти от тебя, дорогая? — усмехнулся Алекс.

— И вообще сейчас я тоже тебе приснюсь и устрою этим кошмарам зеленую жизнь. Я во сне прихвачу с собой пистолет и Рекса и кому-то не поздоровится.

Моника успокоенно улыбнулась.

— Тогда ладно. Спокойной ночи.

Вскоре Алекс услышал ее ровное глубокое дыхание. — Слава Богу, значит, все хорошо, раз она уснула — с облегчением подумал он и осторожно провел ладонью по ее щеке. Однако чувство беспокойства не покидало Алекса. А вдруг что-то не так, вдруг ей очень больно, а она просто терпит? Ведь она всегда так лишь бы он за нее не беспокоился; и как назло, Алекс не знал ни одного доктора, чтобы спросить совета. — Но Лео! — вдруг вспомнил Алекс. — Ну конечно! Он ведь имеет медицинское образование я думаю, он может как-то помочь.

Алекс осторожно вытянул свою руку из-под головы спящей Моники, тихонько встал и пошлепал в гостиную. Из своей комнаты высунулся сонный Рекс и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Рекс, только тихо, хорошо? — попросил Алекс. Рекс заурчал и подошел к нему.

Потрепав Рекса по голове, Алекс осторожно снял телефонную трубку и набрал номер Графа.

— Доктор Граф, — раздался хриплый со сна голос в трубке.

— Лео, это я, — тихо сказал Алекс.

Лео на другом конце провода заметно приуныл.

— А, привет — Опять убийство, да?

— Нет, — Алекс невольно улыбнулся — любой звонок друзьям среди ночи вызывал именно такую реакцию. — На этот раз убийств нет.

— Тогда чем могу быть полезен? — обрадовался Лео.

— Понимаешь, мне очень нужна твоя помощь — Алекс замялся. — Дело в том, что Моника.

— Что с ней? — перебил Лео.

— Ей-кажется, не совсем хорошо. Она проснулась вся в слезах и сказала, что у нее болит нижняя часть живота я не знаю, насколько это серьезно. — Алекс с трудом подбирал слова, он не знал, прилично ли вообще обсуждать подобные вопросы с Лео.

— Гм, — ответил Лео и зашуршал коробком спичек. А боль резкая?

— Ей приснилось, что в нее выстрелили, так что, по-видимому, да.

— Это уже хуже Ну вот что. Проследи, чтобы она не пила никаких лекарств кофе и скажи ей, чтобы не носила каблуков. Скажи что фасон давить будет потом.

Алекс внимательно слушал Лео и старался запомнить каждое слово. Надавав кучу советов и объяснив, что можно, чего нельзя, и за чем еще Алекс должен проследить, Лео объявил что исчерпал весь запас своих знаний по этому вопросу, но непременно найдет хорошего врача для Моники.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Брандтнер. — Ты меня просто спас. Прости, что разбудил среди ночи.

— Да не за что, не за что, — отмахнулся Граф. — Только вот еще что. Я бы на твоем месте не пускал ее на места преступления. Созерцать трупов ей сейчас совсем незачем. Отсюда и кошмары. Ну, привет.

Не успел Алекс опустить трубку на рычажок, как раздался новый звонок. Резко схватив трубку, Алекс сердито сказал в нее:

— Брандтнер.

— Алекс, я конечно как всегда не вовремя, — смутилась трубка голосом Кристиана.

— Да нет, с чего ты взял, — смягчился Алекс.

— Ну все равно ты меня сейчас будешь ругать, хотя я и не виноват. Видишь ли, произошло убийство.

— Понятно, — вздохнул Алекс. — Мое присутствие обязательно?

— Вообще-то — удивленно сказал Кристиан. — Ну — потом он сообразил, что, возможно, что-то с Моникой, и твердо добавил: — Ничего. Сам справлюсь. Утром возьмешься за расследование, ничего не случится. Спокойной ночи.

И Кристиан повесил трубку.

— Нехорошо бросать его, но ведь я не могу оставить Монику одну — подумал Алекс, осторожно вешая трубку на рычажок.

— Боже, чего только не придумают, — вздохнул Кристиан, с содроганием глядя на труп.

— Кажется, обычная рваная рана на груди, — раздался флегматичный голос за его спиной.

Резко развернувшись, Кристиан увидел Фрица Кунца собственной персоной.

— Фриц! Ты ли это! — обрадовался Бёк.

— Я, — улыбнулся Фриц.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Этого беднягу ограбили подчистую, поэтому тут есть дело и для отдела хищений.

— Это хорошо. Я так рад тебя видеть!

— Взаимно, — от души сказал Фриц. — Ну что, за дело, как в старые добрые времена? А где, кстати, Алекс и Рекс?

— Дома, — махнул рукой Кристиан. — Алекс не может приехать.

Фриц понимающе кивнул. Ну в самом деле, какие такие убийства, когда Алекс теперь человек солидный и семейный. Фриц вспомнил время, когда он работал в команде Брандтнера, и ему стало немного грустно.

— Этот Лео — невозможный мужик, — возмущенно возгласил Кристиан. — Я ему говорю: Приезжай, а он так на меня разобиделся, как будто я его оскорбил. Нет, больше я такую глупость не сделаю, пусть в следующий раз Алекс сам приезжает и сам разбирается.

Между тем возле входной двери послышались чьи-то шаги. Обернувшись, Кристиан и Фриц увидели высокую бледную девушку, которая напоминала макаронину. Завидев труп, прикрытый пленкой, вокруг которого носились криминалисты, девушка моментально покраснела. А в следующую минуту принялась громко рыдать.

— Мартин! О, Мартин, я опоздала!! — всхлипывала макаронина, размазывая по щекам тушь.

Бёк и Кунц удивленно переглянулись.

— В чем дело? — поинтересовался Кристиан.

Девушка разом перестала плакать и сверху вниз взглянула на Кристиана.

— Я говорю, я опоздала, — пояснила она спокойно.

— Это мы поняли. Но…

— Бедный Мартин!!! — заорала девушка.

— Так, минутку, — взмолился Бёк. — Тайм-аут. Давайте по порядку. Вы кто такая и как вас зовут, с позволения спросить?

Мгновенно перестав рыдать, девушка ответила:

— Я Эстер Менгер. Я невеста убитого Мартина Шульца. Мне двадцать шесть лет, я работаю стилистом. С Мартином знакома уже четыре года.

Она бы и дальше рассказывала свою биографию, но Кристиан ее остановил:

— Простите, вы сказали, что опоздали? Что вы имели в виду?

— О, Мартин! — снова завопила нервная дамочка. — Я так и знала, что его убьют. Вот.

Она достала из сумочки скомканный клочок бумаги, на котором было написано корявыми буквами: Тебя ждет смерть.

— Интересно. Откуда это у вас? — поинтересовался Кристиан.

— Я нашла это у него в кармане.

— Почему вы копались в его кармане? — с неприязнью спросил Фриц.

— На всякий случай. А вдруг он мне изменял. Поверьте, любая женщина так делает, — поведала Эстер. — Нет такой жены, которая не проверяет карманы мужа с определенной регулярностью.

— Допустим, — нехотя согласился Кристиан, которому как-то не хотелось верить в подобные правила. — Вам знаком почерк?

— Не могу ручаться, но похоже на почерк Цеммана.

— А это кто такой? — устало спросил Бёк, чувствуя, что не выспавшийся разум отказывается все это запоминать.

— Клаус Цемман — друг Мартина. Был. О, мой дорогой Мартин!!!

— О Боже, — простонал Кристиан. — Алекс, ну почему ты не приехал?!

Утром запищал будильник, неумолимо возвещая о том, что надо просыпаться и идти на работу. Моника открыла глаза и по привычке повернула голову вправо туда, где обычно лежал Алекс. Но его там не было. Моника почему-то забеспокоилась и огляделась.

— Бедняжка, — прошептала она.

Алекс спал, сидя на кресле, с телефоном на коленях. Возле его ног примостился Рекс, который тоже спал и был похож на безжизненную шкуру. Моника встала и, стараясь не шуметь, стала одеваться. Рекс проснулся и сонно взглянул на хозяйку.

— Рекс, потише, пожалуйста, — умоляюще прошептала она.

Рекс зевнул. — И она туда же. Все-то мне говорят, чтоб я вел себя потише. А я ведь ничего такого не делаю! Несправедливо это.

Через некоторое время Алекс тоже проснулся и первым делом посмотрел на кровать. Но Моники там уже не было, и он разволновался. Он вскочил и отправился на поиски подруги.

— Ах, вот ты где, — улыбнулся он, найдя Монику на кухне.

— Не надо было тебе вставать, я бы сам все приготовил.

— Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулась Моника, с удовольствием ощущая тепло и нежность его объятий.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — бодро отозвалась она, направляясь к банке с кофе.

— Что-то ты бледная, — недоверчиво сказал Алекс — ему показался подозрительным чересчур бодрый тон.

— Да все хорошо. Честное слово. Только… — она виновато взглянула на него. — Давай кофе ты сам сваришь? Я на него смотреть не могу.

— Ничего. Если ты не против, будем сегодня пить сок, — быстро сказал Алекс.

В кухне появился Рекс, размахивая хвостом. — Забыли про меня, да? — говорил весь его вид. — А ну-ка кормите меня срочно!

— А вот и Рекс, — объявил Алекс. — Сейчас я тебя накормлю, не бунтуй.

— Что-то мне сегодня так хочется поскорее на работу, — заявила Моника, покосившись на Алекса. — Ты себе просто представить не можешь.

— Мон, лучше не надо. Давай ты сегодня не поедешь на работу.

— Алекс! — с упреком сказала она. — Почему мне нельзя с тобой?

— Я боюсь, тебе опять станет плохо. Посидишь дома один день, что в этом страшного?

— Не хочу дома сидеть, — категорично возразила Моника. — Не буду дома сидеть. Ты разве не знаешь, что беременным надо гулять на свежем воздухе?

— Ну вечером пойдем в парк.

— Нет. Не хочу в парк.

— Мон, дорогая, ну зачем ты капризничаешь? — устало вздохнул Алекс. — Ты должна меня слушаться, понимаешь?

— Понимаю. Но на работу все равно пойду.

Рекс оторвался от еды и удивленно воззрился на своих хозяев, которые уже переходили на повышенные тона. Не известно, какой демон вселился в Монику, но Рекс сообразил, что скоро даже ангельское терпение Алекса лопнет и они поругаются.

— Значит, тебе вообще безразлично мое мнение? — сдержанно спросил Алекс.

— Алекс, я не нуждаюсь в няньке. Это тебе безразлично мое мнение! Почему-то всегда я должна тебя слушаться. Так нечестно! — раздраженно сказала Моника. Она сама на себя удивлялась, однако остановиться не могла.

Каждое ее слово обжигало Алекса чувством обиды. Так вот, значит, как она к нему относится! Как к няньке, которой больше нечего делать, кроме как ворчать.

— Вот как? — тихо спросил он. — Может, ты и во мне больше не нуждаешься?

Моника промолчала и отвернулась к стене. В ней боролись два чувства — любовь и гордость. Она никогда не шла на компромисс ни в каких спорах, и сейчас не изменила этому правилу. Ей безумно хотелось сейчас броситься в объятия к Алексу, попросить прощения за свои совершенно глупые упреки, осыпать его поцелуями, он ведь просто заботится о ней, потому что любит и она понимала, что он сразу же простит ее. Но что-то ее останавливало, и она искусственно распаляла в себе обиду.

Алекс с замиранием сердца наблюдал за ее реакцией. Если она сейчас промолчит, значит, она меня не любит. — подумал он.

Моника промолчала.

Алекс опустил глаза и молча вышел из кухни с совершенно каменным лицом.

Рекс заскулил. — Совсем с ума посходили! — подумал он. — Что они ссорятся?!

И он подошел к хозяйке. Моника погладила его. Ей сейчас снова хотелось помириться с Алексом, она знала, что если она сейчас пойдет к нему в другую комнату и опять-таки попросит прощения, он простит. Но она снова заставила себя не двигаться с места. — В конце концов, что он так мной командует? — думала она. — Можно подумать, что я какая-нибудь кукла. Он не считается с моим мнением. Ну и прекрасно. А на работу я все равно поеду.

Из спальни раздался голос Брандтнера:

— Рекс.

Монику поразила безжизненность и холодность его тона. Таким он разговаривал только с уголовниками.

Рекс, словно извиняясь, что ему надо идти на зов хозяина, лизнул Монике руку и побежал в спальню, высунув язык. Моника почувствовала слабость и решила сесть. Так она просидела до тех пор, пока не услышала, как хлопнула входная дверь.

— Уехал, — с горечью сказала она.

На глаза наворачивались слезы, кружилась голова, Моника раскаивалась в каждом своем слове.

— Что я ему наговорила? — шептала она. — Я ведь люблю его. Неужели он может в этом сомневаться?

Она лихорадочно стала собираться на работу. Теперь ей тем более надо быть там, чтобы помириться с Алексом. Побросав в сумочку свои повседневные мелочи и ключи от дома, Моника открыла ящик ночной тумбочки, где лежали ключи от ее машины, но их не нашла.

— Что такое? — пробормотала она, перекапывая барахло в ящиках. — Где ключи?

Моника снова ощутила головокружение от резких движений и она присела на кровать.

— Куда я их запихнула? — задумчиво сказала она.

Но уже через секунду ее осенило.

— Ну конечно! Алекс! Ах ты — Моника закрыла лицо руками и вздохнула. Конечно, это именно Алекс забрал ключи от ее машины, чтобы она не уехала на работу.

— Он думает меня посадить под домашний арест, что ли? — рассердилась она. — Ну ничего. Посмотрим.

Она решительно вскочила и пошла в прихожую. Она некоторое время задумчиво смотрела на кроссовки и туфли на каблучке, выбирая, но тут ей вспомнилась выходка Алекса с ключами, и она решительно надела туфли, задвинув кроссовки подальше. Хотя именно их ей и хотелось одеть сегодня, как никогда.

— Теперь я буду сама все решать. Посмотрим, что он тогда скажет, слушалась я его раньше или нет, — мстительно сказала она и вышла из дома.

Моника была уверена, что машину она сможет завести и без ключей. Дверцу она и так никогда не запирала, оставалось лишь завести ее. Усевшись за руль, Моника замкнула два провода зажигания и машина тихо заурчала.

— Вот так-то лучше, — пробормотала Моника и самодовольно улыбнулась.

Кристиан залпом пил кофе и стоял перед раскрытым окном, в надежде, что холодный осенний воздух сгонит с него сон. Кристиан чувствовал, что сон его одолевает, но тут раздался такой грохот, словно в контору словно влетел вихрь. Однако, оглянувшись, Бёк обнаружил, что это всего лишь Алекс и Рекс.

— Э доброе утро, — сказал он удивленно.

— Какое оно к черту доброе, — выпалил Алекс.

Кристиан удивленно вскинул брови.

— Прости, Крис, — вздохнул Алекс, словно очнувшись. — Я просто не в настроении.

— Да все нормально, — примирительно отозвался Кристиан.

— Что ты такой сердитый? Такое ощущение, что в тебя молния ударила. С Моникой все в порядке?

При упоминании о Монике, Алекс помрачнел и стал просто-таки наждачного цвета.

— Куда уж лучше, — проворчал он. — Лучше всех. Она теперь самостоятельная, — с ударением сказал он.

Кристиан с удивлением смотрел на друга. Алекс был обижен до глубины души, таким Кристиан его еще никогда не видел.

— Что-то случилось? — осторожно спросил он.

Алекс с отчаянием взглянул на друга. Голос Кристиана подействовал на него успокаивающе, и Алекс решил ему рассказать про свою ссору с Моникой.

— Крис, я никогда не чувствовал себя таким ненужным, — несчастным голосом сказал он.

— Да что произошло, Лекс? С Моникой что-то? — Кристиана напугало его настроение.

— Нет, слава Богу, она в порядке. Мы поругались утром, — замогильным тоном сообщил Алекс.

У Кристиана вырвался вздох облегчения.

— Фу, Лекс, ну ты даешь, — сказал Бёк с улыбкой. — Можно разве так пугать? Я уж думал, что-то случилось.

— А что, разве тебе этого мало? — удивился Алекс.

— Боже, да все ссорятся! Нашел себе проблему! Думаешь, твои или мои родители не ругались между собой? Ну и что? Это не конец света. Помиритесь, никуда не денетесь.

— Да ты не знаешь Монику! Она такая упрямая!

— Ну уж до тебя ей далеко. Так что все будет хорошо, — успокоил его Кристиан.

— Не уверен. — Кристиан не узнавал своего друга. Таким Алекса он еще не видел. Я все могу понять, ты меня знаешь, но когда мне откровенно говорят, что я не нужен.

— Алекс, я никогда не поверю, что она так сказала.

— И тем не менее. Ну ладно, не так она сказала, она вообще промолчала, она даже не попыталась попросить прощения, оставить меня.

Брандтнер резко замолчал, уставившись куда-то вдаль. Он стоял и не понимал, как Моника, его любимая Моника, его самый дорогой человек, мог вот так вот все разрушить своим молчанием. — Я не понимаю, что с ней происходит. За последнее время она очень изменилась, я просто не узнаю ее.

Бек подошел к Алексу и по-дружески похлопал его по плечу.

— Лекс, открою тебе маленький секрет. Дело в том, что беременные женщины чаще всего именно так себя и ведут. Потерпи немножко, скоро это пройдет.

— Ладно, Крис, что там с работой? — сменил тему Алекс. Он хотел погрузиться в дела, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей.

— А что у нас может быть на работе? — вздохнул Кристиан.

— Ясно.

Моника ехала в контору, еле сдерживая слезы.

— Господи, что со мной происходит? Я же совсем не хотела обидеть Алекса — она со злостью нажала на педаль газа, отчего машина поехала еще быстрей, минуя светофоры и предупредительные знаки.

Зазвонил телефон.

— Да, слушаю! — рявкнула она в трубку.

— П-привет— это был Кристиан. — Я, конечно же, не вовремя

— У тебя что-то срочное?

— Нет, я просто хотел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, но, видимо, чувствуешь ты себя хорошо.

— Отлично я себя чувствую! Почти закричала девушка. Что-нибудь еще? — она отключила телефон и бросила его на соседнее сиденье. — Господи, как же они меня все достали! Сколько можно спрашивать, как мое самочувствие?!

Перед ней замаячил красный Форд, в который она чуть благополучно не врезалась.

— Черт! — воскликнула она. — Что ж за день такой.

Но вот она подъехала к зданию комиссариата. Оставив машину у ворот, она решительно вошла внутрь. Проходя по знакомым коридорам, она вспомнила их с Алексом первую встречу и на ее глаза навернулись слезы. Наконец она подошла к двери их конторы. Сквозь прозрачную дверь она увидела до боли знакомый силуэт Алекса, склонившегося над бумагами, и ее сердце сжалось. — Как же я его люблю! — подумала она и вошла в офис. Алекс даже не обернулся, с деланно заинтересованным лицом вглядываясь в какие-то документы.

— Где Кристиан? — спросила девушка, пытаясь начать разговор.

— Он вышел. — Сухо, не поднимая головы, ответил Брандтнер. Как же он хотел обнять ее, поцеловать, извиниться, в конце концов! Но, естественно, он этого не сделал. Теперь уже гордость заиграла у него.

Моника судорожно придумывала, что бы такое сказать, но ничего дельного на ум не приходило.

— Есть работа?

— Да.

Моника подошла к нему, но Алекс по-прежнему не обращал на нее внимания. Она уселась за свой стол напротив него. Алекс молчал. Наконец, спустя несколько минут, он произнес тоном, не предвещающего ничего хорошего:

— Ты рвалась работать, вот тебе дело, которым мы сейчас занимаемся, — он бросил ей папку с бумагами. Монике стало тошно от его безразличия.

— Але…

— А вот и я! — в контору вошел Кристиан, насвистывая какую-то песенку. Потом он увидел Монику и сразу смешался, — ой, Мон, привет, а что ты здесь делаешь?

— Работает, не видишь! — рявкнул Алекс. Он был очень зол на нее, что она так его и не послушалась. Бек смутился. Он не хотел присутствовать на, так сказать, семейных разборках, но деваться было некуда. Он подошел к Алексу и прошептал ему на ухо: — Ну, ты-то хоть будь умней — Но тот его проигнорировал. Тогда заботливый Кристиан направился к столу Моники, чтобы сказать ей то же самое в надежде, что кто-то из них обязательно одумается. Однако сделать это ему не удалось: ему помешал телефонный звонок. Алекс взял трубку и твердым голосом произнес:

— Криминальная полиция, Брандтнер.

— Здравствуйте, — сказала трубка приятным глубоким женским голосом. — Простите за беспокойство, но ваш номер мне дал доктор Граф. Я врач-гинеколог.

— Ах, да, да, конечно, — Алекс вспомнил, что Лео обещал найти для Моники врача. — Не могли бы мы встретиться?

— Как скажете. Я могу приехать к вам в контору.

— Н-нет, только не в контору, — замялся Алекс, покосившись на Монику.

— Как скажете, — повторила врач. — Где и когда вам будет удобно?

— К семи часам. Я перезвоню. До вечера.

Алекс положил трубку. Моника слышала весь их разговор, а точнее, только реплики Алекса, и поняла она его несколько не так, как нужно было. Со стороны ей показалось, что ее благоверный только что на ее глазах назначил кому-то свидание. А как у него изменился голос, когда узнал ее. Теперь понятно, почему он так себя ведет — подумала Хайек.

— Кто это был? — поинтересовался Кристиан.

— Крис, давай потом? — ответил ему Алекс, страшно вращая глазами и показывая на Монику, пытаясь сказать, что при Монике этот разговор лучше не разводить. Но девушка, как всегда, поняла все неправильно.

Она поднялась со стула, взяла свою сумочку и уже на выходе сказала:

— Не буду мешать.

— Алекс, ты что-нибудь понял? — Кристиан ошарашено стоял у двери с открытым ртом.

— Абсолютно ничего. Хотя ты знаешь, мне уже все равно. — Алекс устало откинулся на спинку стула. Мне все это надоело.

— Эй-эй, ты мне смотри! Не хватало тебе только бросить беременную беззащитную женщину!

— Да никто никого не собирается бросать. И никакая она не беззащитная.

— Алекс, что я слышу? — Кристиан не верил своим ушам. Он никогда не слышал от Брандтнера такого тона, когда тот говорил о Монике.

— Ладно, Крис, надо работать, — отмахнулся Алекс. — Давай сюда папку с делом.

— Детский садик, — подумал Кристиан. — Ясли. Что за глупые обиды?

Опрометью выскочив из конторы, Моника спустилась вниз и села в свою машину. Захлопнув за собой дверцу, она положила руки на руль, уронила голову на руки и разрыдалась. — Не любит, не любит! — кричало у нее в голове. — Назначает встречу какой-то женщине при мне!!! Специально, чтобы уязвить меня но за что?.. Ведь не может быть, что он с ней знаком с сегодняшнего утра. Наверно она давно у него. Поэтому он так поссорился со мной утром, искал предлог, я не нужна ему они не любит. Не любит, — прошептала Моника, оторвав голову от руля. В ее голове кружились какие-то отчаянные бессвязные мысли. — За что он мог меня разлюбить? Может, я стала какая-то не такая?.. — она отрегулировала зеркало заднего вида и критично взглянула на себя. — Может, я поправилась. Ну конечно — Моника похолодела. — Я ведь поправлюсь из-за ребенка, но ведь я в этом не виновата. Монике стало страшно. Она ощутила в душе пустоту и какое-то противное холодное чувство, словно она выпила слишком много холодной родниковой воды. Она быстро сообразила, что последнее чувство происходит не из-за ссоры с Алексом, а потому, что ребенок, недовольный стрессами будущей мамаши, снова напомнил о себе. Монику стало подташнивать.

— О Боже, — пробормотала она. Как ей хотелось сейчас проснуться от этого страшного сна и снова оказаться в объятиях Алекса, как сегодня ночью. — Я этого так не оставлю, — пообещала Моника своему отражению. — Я узнаю, где он с ней встретится, или я не инспектор полиции. Посмотрим, господин Брандтнер. — Она решительно тряхнула растрепавшимися локонами, вышла из машины и отправилась обратно в контору.

— Вот результаты экспертизы, — Кристиан положил перед Алексом бумажку. — Утром пришел факс от графологов. Почерк на записке с угрозой совпал с почерком Цеммана. Алекс долго всматривался в бумажку с самым серьезным видом, но осознавал, что никак не может включиться. Ссора с Моникой не шла у него из головы. — Куда она могла сейчас пойти? — думал он.

— Только бы глупостей не наделала — Надо было мне с ней помириться, когда она пришла утром, она же пыталась заговорить со мной.

Послышался стук каблучков, и в контору влетела Моника, растрепанная, с заплаканными глазами и отрешенным выражением лица. Алекс взглянул на ее ноги и понял, что опять начинает злиться. Она опять надела каблуки, да еще какие высоченные! Я же ее просил!!! Она специально испытывает мое терпение, издевается надо мной.

— С таким грохотом едет только танк, — мрачно заметил Алекс, намекая на ее походку. Моника вспыхнула. Рекс заскулил и закрыл глаза лапами. Кристиан испустил протяжный вздох.

— Насильственное лишение свободы карается законом, — проворчала Моника. — А ключи вовсе необязательны, чтобы заводить машину.

— Охота пуще неволи, — как бы между прочим сказал Алекс, как ни в чем не бывало копаясь в бумагах.

— Хватит, — строго сказал Кристиан. — Кто поедет к Цемману?

— Я, — Алекс резко встал и, взяв в охапку пальто, пошел к двери. — Куда подальше, — пробормотал он. — Рекс!

Рекс соскочил с лежанки и побежал за ним.

Едва он вышел, Моника глубоко вздохнула и уронила голову на скрещенные на столе руки.

— Боже, как я устала, — прошептала она.

— Вы невозможные скандалисты, я и не знал, — сказал Кристиан.

В ответ на это она стала тихо мурлыкать какую-то песенку, не отрывая головы от рук.

— Моника! — строго сказал Кристиан. — Долго вы еще будете друг на друга дуться?

Моника не шевелилась, но было видно, что она слушает.

— Вот какого этого самого ты сегодня пришла в шпильках? Кто тебя просил?

— Мне так больше нравится, — вызывающе ответила она, подняв голову.

— Неужели? — Кристиан скрестил руки на груди и сердито посмотрел на нее. — А ты не интересовалась, какого мнения на этот счет твой ребенок?

Моника смутилась. Она поняла, что назло Алексу делает плохо самой себе и своему будущему малышу.

— Но ты пойми, Алексу ведь все равно, что я думаю, — пробормотала она. — Ты представляешь, он стащил у меня ключи от машины, чтобы оставить меня дома!

Она так взглянула на Бёка, словно ждала, что он от удивления сейчас в обморок упадет. Однако тот только покачал головой.

— И правильно сделал, между прочим. Надо было тебя вообще привязать к стулу на кухне, непоседа.

— Даже ты меня не понимаешь! — с горечью сказала она. Раз уж даже всепрощающий и добрый Кристиан, друг и советчик, плечо и жилетка, и тот не понимает, что же говорить о ком-то еще.. — Все мужчины одинаковые, вот что. Поэтому ты и Алекса защищаешь.

Кристиану стало смешно и он улыбнулся.

— Логика очевидна, ничего не скажешь. Так вот, я вовсе не защищаю твоего любезного Алекса, он тоже хорош, но в данном случае он был прав. Он же заботится о тебе, глупенькая. Потому что любит. Непонятно разве?

Моника помрачнела.

— Любит, да? Любит? — со слезами в голосе переспросила она. — А кому он тогда к семи часам встречу назначил?

Кристиан захлопал глазами. Подобные мысли ему и в голову прийти не могли.

— Мон, да ты что говоришь, — отмахнулся он. — У тебя, по-моему, уже нервное истощение.

— Нет, это все неспроста, — настаивала Моника. — У него кто-то есть.

— Не может быть, никогда в жизни!

— Может!

— Моника!

— Я уже двадцать третий год Моника, на свою голову, — крикнула она.

Они помолчали.

— Так. Теперь возьми себя в руки и подумай, ты все еще считаешь, что он тебе не верен? — уже тихо спросил Бёк.

— Да, — упрямо повторила Моника. — Если нет, то как ты объяснишь этот звонок?

Кристиан растерялся. Ведь Алекс ему ничего не сказал про врача, поэтому теперь Бёк не знал, что ответить.

— Ну это, ну по работе, короче, — пожал плечами он и покосился на Монику. Та кивнула с победным видом.

— Конечно. По работе. Тогда почему он назначил ей встречу после работы?

— Моника, ты невыносима, разве можно быть ревнивой до такой степени?

Моника отвернулась к окну.

— Что же мне делать, раз я его люблю.

В квартире Цеммана было на что посмотреть. Как выяснилось, он сочинял песни для какой-то рок-группы местного разлива, выступавшей в ночных клубах Вены, и повсюду в его доме были какие-то плакаты, гитары, синтезаторы, блестящие штаны на манекене и прочая рухлядь. Причем, как оказалось, из всего многообразия музыкальных инструментов работало лишь одно расстроенное пианино. Как на нем можно было сочинять музыку, полную адреналина, было совсем неясно. Однако Рекс против чудака-композитора ничего не имел и довольно дружелюбно чесался. Цемман обрадовался Брандтнеру и стал разгребать какое-то барахло на диване, чтобы комиссар мог присесть, и даже стал показывать ему для наглядности своей деятельности текст новой песни. Алекс невольно пробежал глазами и вздохнул. — Гениально. — Пришла весна, пришла любовь, и вновь, и вновь волнует кровь она. тебя ждет смерть. Философ! — с иронией подумал Алекс. — Это же надо такое написать, халтурщик. Просто Моцарт и Кант в одном лице.

— Где вы находились прошлой ночью от двенадцати до часу? — спросил он, возвращая ему бумажку с текстом.

— Нет, нет, пусть останется у вас на память, — отказался свежеиспеченный Моцарт. — Вчера я был в клубе. Была премьера этой песни. Позвоните в этот ночной клуб, вам подтвердят мое алиби. И Алекс сразу же позвонил по указанному телефону. Сонный и прокуренный голос сообщил, что да, господин Клаус Цемман был вчера здесь. Алекс вздохнул. Зацепиться было не за что. И вдруг взгляд его снова упал на бумажку с текстом. «Цемман невиновен!» осенило Алекса. Менгер подставила его.

— Рекс, пошли, — сказал он вслух и поднялся, чтобы уходить. — Простите за беспокойство, господин Цемман. Творческих вам успехов.

Цемман потирал руки, с блаженным видом, словно намасленный кот, и все повторял, что ему было очень приятно. Алекс не дослушал его. Он вышел из его квартиры и молча поехал в контору.

— А где Моника? — спросил он, входя в контору.

Кристиан пожал плечами и сделал глоток кофе.

— Неужели ты наконец интересуешься ею. — сказал он. — Она в соседнем отделе, у Фрица. А что?

— Ничего, — покачал головой Алекс. — Просто спросил. Как она себя чувствует? В обморок больше не падала?

— Нет, — отозвался Кристиан. — Я ни на кого не наезжаю, так что под моим надзором никто в обморок не падает.

Алекс улыбнулся.

— Знаешь что, побудь-ка ты пока крестным для самой Моники, ладно? На полставки?

— А я уже давно, — весело проворчал Бёк. — И на две ставки. Ты разве не заметил, что я ваша личная нянька?

Алекс благодарно похлопал его по плечу.

— Кстати, мне ведь надо врачу позвонить. Она ждет моего звонка.

— Врачу?

— Ну да. Врач для Моники. Это ведь с ней я должен встретиться. Я ведь не сказал ей, где.

— Ты не мог раньше этого сказать? — возопил Кристиан.

— Твоя возлюбленная тут уже подозревала тебя.

Алекс застыл с трубкой в руке.

— В чем. подозревала? — захлопал глазами он.

— Не валяй дурака, — сердито сказал Кристиан. — Она думает, что ты ее разлюбил и назначил встречу какой-то посторонней дамочке.

Алекс тяжко вздохнул и провел рукой по волосам.

— Нет, ну это надо такое подумать! — пробормотал он. — Кристиан, почему она мне не верит?!

Кристиан нахмурился и задумчиво взглянул на друга. — Интересно, почему все спрашивают всё у меня? Я что, справочное бюро? Или Нострадамус? Или я последняя инстанция и надежда? — удивленно думал он. — Неужели они не понимают, что они сами должны жить и строить свои отношения, что я им не могу помочь в этом!

— Знаешь что, ты сегодня утром мог с ней помириться и ничего бы не было, — откровенно сказал Бёк. — Когда один из вас готов к перемирию, другого обязательно кусает за пятки гордость.

Алекса рассмешило это выражение и он улыбнулся.

— Гм. Ну ладно. Если она не будет делать мне страшные глаза, я с ней помирюсь, — пообещал он.

Он снял трубку и наконец позвонил Лео, чтобы узнать номер этой злосчастной докторши. Кристиан, чувствуя себя каким-то святым отцом, который только и делает, что всех мирит, присел возле Рекса и стал в задумчивости гладить его.

Моника вышла от Фрица с описью пропавшего имущества убитого Мартина Шульца и направилась уже в отдел убийств, но, увидев через стекло на двери Алекса, остановилась. Ей не хотелось входить при нем. Она знала, что ей захочется помириться с ним, но если он опять будет делать такой же безразличный вид, как утром, она расплачется. А ей не хотелось выглядеть слабой. Пока она думала, до нее вдруг долетели реплики Алекса, говорившего по телефону.

— Добрый день, это Брандтнер. Да, конечно наша встреча не отменяется? Прекрасно, значит, в семь часов в Вагнер-парке.

— В Вагнер-парке— шепотом повторила Моника. На ее глаза навернулись слезы. Вагнер-парк был их с Алексом любимым местом для вечерних прогулок, и вот он назначает кому-то еще встречи там — Монике стало плохо, и она прислонилась плечом к стене.

— Ну ничего, я тоже приду туда в это же время. Хоть взгляну, чем она лучше меня, — прошептала Моника и вошла в контору.

— А, вот и ты, — обрадовался Кристиан. — Сейчас как раз и эта истеричка Менгер придет к нам на допрос.

— Надо же, — удивилась Моника, глядя в стену. — Это хорошо.

Воцарилось тяжкое молчание. Алекс постукивал карандашом по столу и делал вид, что читает бумажки, но на самом деле он наблюдал за Моникой. — Бледная, глаза заплаканные, — думал Алекс с тоской. — Может, ей таки не все равно, что мы поругались. Может, она еще меня любит?

Кристиану показалось, что сейчас время для примирения довольно подходящее, он ведь не знал, какие мысли бродили в голове Моники, и поэтому он схватил какую-то бумажку и промямлив: — Я к Фрицу на минутку — тихонько улизнул, чтобы не мешать. Алекс откашлялся и посмотрел исподлобья на Монику. Вид у нее был совершенно безразличный, она продолжала спокойно работать, словно Алекса и вовсе не было в комнате. Ему стало неприятно от такого ее вида, однако он встал и стал медленно подбираться к ее столу, делая вид, что просто так встал, чтобы размяться. Моника продолжала смотреть в свои бумаги.

— Не помню, на чьем компьютере был этот файл, — сказал Алекс в стенку. — Кажется, на твоем. Очень нужный файл. Задай поиск на сочетание букв AQ.

Моника молча придвинула к себе клавиатуру и стала искать файл.

— Нету, — глухим голосом сказала она.

Алекс подошел к ней и наклонился через ее плечо к монитору. Его руки лежали по обе стороны от ее рук, и своей щекой он почти касался ее виска.

— Сейчас я сам поищу, — сказал он тихо.

Моника почувствовала, что какое-то приятное нежное чувство согревает ее, он так близко, она ощущала его дыхание, слегка пошевелившись, она касалась плечами его плеч и груди. Словно случайно, набирая буквы на клавиатуре, он задел своей рукой ее руку, и Монику словно обожгло. Ей больше всего сейчас хотелось развернуться к нему лицом и попросту повиснуть у него на шее. Ведь часто они так делали, когда он подкрадывался к ее компьютеру и помогал что-то искать.

Алекс чувствовал, что у него кружится голова возле нее, что дыхание перехватывает — Дурак я, — подумал он. — И что я с ней ругаюсь, ведь я же ее люблю. А воспитывать ее в крайнем случае можно и как-то помягче — Алекс осторожно прикоснулся губами к ее шее чуть пониже щеки, Монику словно ударило током. Но, как сказал Кристиан, они, видимо, были неимоверными скандалистами. Бедному Алексу так и не удалось помириться со своей ненаглядной. В тот стратегически важный момент, когда Моника почувствовала, что не может больше сопротивляться своему совершенно справедливому и уместному порыву нежности, она вспомнила про таинственную встречу в Вагнер-парке. — Он просто обманывает меня! — мелькнуло у нее в голове. — Издевается! Думает, я ничего не поняла! Сейчас он вот как, а в семь часов пойдет куда-то там. Не выйдет! — Она вздохнула и с трудом стряхнула с себя оцепенение. Она сделала уставшее лицо, словно Алекс ей ужас как надоел, мешает мол тут работать, и она резко встала и отошла от своего стола на шаг. Она понимала, что это обидит Алекса, но, в общем, на это она и рассчитывала.

— Этот файл скорее всего в основной картотеке, у меня его нет, — ледяным тоном заявила она.

Алекс почувствовал, что каждое ее слово бьет его в самое сердце, это было уже слишком, ведь он честно пытался помириться... Он закусил губу и молча вышел из комнаты. Моника опустила голову. В эту секунду в контору вошел Кристиан с осторожным видом.

— Э Моника все в порядке? — спросил он тихо. — Алекс выскочил отсюда с таким видом, словно сел на ежа. Что опять произошло?

— Кристиан, я самая несчастная в мире, — пробормотала она. — За что мне такие мучения.

Она без лишних предисловий подошла, обняла Кристиана за шею и стала плакать, уткнувшись лицом в его твердое плечо. Кристиан с совершенно ошарашенным видом судорожно соображал, что опять случилось, при чем тут он, грешный, и что он вообще может сделать.

— Ну не плачь, — вяло промямлил он. — Слышишь, хватит рыдать. Вредно для здоровья.

Однако все уговоры не помогали. Моника плакала долго, вспоминая каждый миг прошлой минуты и жалея, что не поддалась своему порыву, и всхлипывала так обиженно, что Кристиан уже испугался, не занялся ли Алекс рукоприкладством.

— Так, послушай, ведь он тебя не оскорблял? — с тяжким вздохом попытался разобраться Бёк. — Не бил?.. Боже, ну хватит уже реветь. Хайек! А ну-ка посмотри на меня.

Моника вытерла глаза и оторвалась от плеча Кристиана — светлая голубая рубашка на его плече потемнела от ее слез и стала совершенно мокрой и синей.

— Так, — Кристиан усадил Монику и присел рядом, так как она вцепилась в его руку и отпускать, по-видимому, не собиралась.

— Ну? Рассказывай давай.

— Он хотел помириться со мной, — всхлипнула Моника.

— Ну, а ты?

— А я не стала мириться, как дура.

— Вот именно.

— Что-что?

— Ничего. Говорю, а надо было. И что дальше?

— Ушел. Обиделся.

— Ясно, — вздохнул Кристиан. — Что ж ты не помирилась, капризная ты моя?

— Да-а, — обиженно протянула она. — Он тут будет по телефону всяким встречи назначать, а я мирись?..

— Да ведь я совсем забыл! — Кристиан хлопнул себя по колену. — Ты ведь как всегда не то подумала. Он…

Однако договорить Кристиан не успел, в коридоре раздались громкие шаги и знакомый Кристиану до боли истеричный голос Эстер.

— О — почти завыл он, вздыхая. — Мон, сейчас реветь буду я.

Вслед за сим в контору развязной походкой вошла Менгер, а за ней Алекс, и его несчастное лицо было землистого цвета.

— Добрый вечер, — плаксиво сказала Эстер. — Вы зачем-то вызывали меня?

— Я вас не вызывал, — буркнул Кристиан. — Это все Лекс. То есть комиссар Брандтнер. Моя бы воля, я бы вас не беспокоил, так что с него спрашивайте.

— Да, это я вас побеспокоил, — замогильным голосом подтвердил Алекс и предложил Эстер сесть. — Где вы вчера находились, с двенадцати до часу ночи?

— Дома, — недовольно ответила Менгер. — Не понимаю, к чему эти вопросы. Я так любила моего Марти.

— О бедный Мартин, — суфлерским тоном подсказал Кристиан, заранее поморщившись.

— Да! — надменно повторила Эстер и заорала: — О бедный Мартин!!!

— Я ж говорил, — удовлетворенно кивнул Бёк.

— Минутку, — повысил голос Брандтнер, чтобы заглушить вой Эстер.

— Я слушаю, — тут же тихо ответила она.

— У вас есть свидетели?

— Нет, только моя мебель, — чистосердечно ответила она.

— Так, ну мебель нас не интересует. У вас нет алиби. Но есть свидетельство соседки Шульца, которая утверждает, что с одиннадцати до половины первого ночи вы находились у Шульца в квартире.

— Откуда она могла это знать? — злобно спросила Эстер.

— По ее словам вы мешали ей спать, почему-то бегая по всей квартире. Она живет этажом ниже и ее недовольство совершенно законно. Кроме того, на месте преступления нашелся нож, и эксперты показали, что его лезвием могло быть нанесено смертельное ранение Мартину. На ноже имеется монограмма Э.В. Какие вам еще доказательства в том, что вы убили собственного жениха?

Эстер побледнела. Она стала копаться в кармане, ища платок, и из него выпал на пол какой-то предмет. Зоркий Кристиан сразу разглядел, что это маленькая позолоченная фигурка, изображающая ангела с крыльями.

— Да еще у вас в кармане почему-то пропавшая из квартиры Мартина статуэтка — как бы между прочим сказал он.

— Кстати, — подхватил Алекс, грозно глядя на Эстер.

— Ваша записка с почерком Цеммана — предупреждение, так сказать, тоже сплошная липа. Я почти уверен, что у вас есть текст его новой песни, откуда вы вырезали эту глупую фразу. «Тебя ждет смерть»?! — удивился Кристиан.

— Это что ж за песня такая? О чем это может быть?

— О любви, — хмыкнул Алекс, невольно скользнув взглядом по Монике. Моника поймала его взгляд и опустила голову.

Менгер увели, все формальности были закончены, и стрелки больших круглых часов в конторе показывали половину седьмого. Рекс весь ден дремал, ему было обидно, что с ним не играют, а хозяева в придачу целый день орут друг на друга. Алекс, оформив все бумажки по аресту Эстер, стал как-то беспокойно ерзать и поглядывать на часы. Моника это заметила и стала делать выводы. — Бессовестный! Как он может так поступать со мной?

— Ну, пока на нас не свалилась еще работа, надо уходить от греха подальше, — объявил Алекс. — Всё, по домам.

Он встал и принялся поправлять перед зеркалом воротник рубашки.

— Аккуратный какой, — с болью подумала Моника. — Что это он так беспокоится за свой внешний вид. Пока Кристиан разминался и ворчал, что у него отваливается спина, Алекс уже был одет и собирался выходить.

— Крис, будь другом, закинь Рекса домой, — попросил он.

— Меня ведь не попросит, — зло подумала Моника, но сделала вид, что ее не касается. — И еще ведь усылает Рекса подальше, чтоб не мешал!..

— Угу, — кивнул Бёк. — Уже можно мне тоже домой?

— Бедняжка, конечно можно, — сказал Алекс. — Ты что же, не человек, что ли? Ты уже с трех часов ночи на ногах. Иди отоспись. Ну, до скорого. Рекс, пока.

И он вышел, даже не взглянув на Монику, которая сидела и чувствовала, как горят щеки. — Даже не попрощался со мной, — подумала она. — Вот не поеду домой. То есть, к нему домой. К себе поеду. Не буду с ним больше жить. В конце концов, что нас связывает? Свободные люди! — Моника с тоской вспомнила, что Алекс ее первый мужчина, что он ей дорог хотя бы как первая любовь, не говоря уже о том, что она все еще любит его, а потом вспомнила еще кое-что, что их связывало. Она вздохнула и притронулась ладонью к своему животу.

— Мон, ты в порядке? — раздался над ней заботливый голос Кристиана.

Она подняла глаза и вытерла слезы.

— Угу. Все хорошо, — соврала она. — Пошли. Рекса я сама отвезу.

— Может, тебя саму отвезти? — с подозрением спросил Кристиан.

— Нет, все хорошо, говорю же. Ты лучше выспись как следует,

Моника улыбнулась и дружески похлопала его по только просохшему плечу. — Тебе тоже досталось во время наших разборок. Кристиан смущенно отмахнулся.

Пока они спускались по лестнице, Моника думала о том, почему же Кристиан такой хороший друг. У него, наверно, просто дар. Ведь не всякому другу можно рассказать то, что она рассказывала ему, не стесняясь, зная, что он поймет ее. Он напоминал ей ее плюшевого мишку, которому можно доверить все, и знать, что тот не предаст.

-Настоящий мишка — с улыбкой подумала она, наблюдая, как сонный Кристиан спотыкается на лестнице. У входа в комиссариат она попрощалась с очумевшим от недосыпания «мишкой» и села вместе с Рексом в свою машину.

— Ну, Рекс, сейчас мы посмотрим, кто она такая, — зловеще пообещала она.

Рекс заворчал. Эх, если б он умел говорить, он бы все объяснил своей хозяйке.

Подъехав к парку, Моника выключила радио и осмотрелась. На стоянке она заметила машину Алекса и с горьким удовлетворением кивнула — он приехал.

— А где он сам? — спросила она у Рекса. Она спустила оконное стекло и заметила его у входа в парк. Вскоре к нему подошла какая-то женщина, на вид ей было около тридцати. Монику подбросило на сиденье. — Все-таки женщина, я же говорила! А Кристиан говорил, что это деловая встреча.

Алекс и его спутница пошли в парк, о чем-то увлеченно беседуя, и Моника не выдержала.

— Сейчас как выйду! — пригрозила она. — Рекс, сиди здесь, я сейчас.

Она вышла из машины и стала тихонько идти вслед за Алексом и этой женщиной. Она невольно рассматривала ее, оценивая, и нашла, что она совсем неплоха. У нее были светлые волнистые волосы, приятный голос, а также стройная фигура и красивые ноги, и Моника почувствовала, что сейчас лопнет от ревности. Если бы злополучная врачиха была не такой симпатичной, она бы еще могла подумать, что встреча все-таки деловая. До Моники долетели отрывки их разговора, и она поняла, что говорят о ней:

— Да, раздраженное поведение вполне нормально. Ее можно понять.

— Но она стала просто невыносима, — вздохнул Алекс.

— Это со временем пройдет. Не стоит беспокоиться. Можно дать ей таблетки.

— Отравить меня вздумали, что ли?

— Надо ее обследовать, раз она такая беспокойная, — продолжала врач без задней мысли.

— Только как? Ко всему она еще и упрямая, — покачал головой Алекс.

— Ничего, я что-нибудь придумаю. В конце концов можно с ней поговорить, она все поймет, я думаю. Так будет лучше для нее самой&

Моника не дослушала. Она круто развернулась и бросилась к своей машине. Она истолковала разговор по-своему и была вне себя от злости и ревности. По ее мнению, Алекс как раз договаривался, как бы получше избавиться от нее то ли отравить, то ли уговорить добровольно расстаться с ним. Монику душили рыдания, она почувствовала в животе тот неприятный холодок, да к тому же на каблуках ходить ей было просто невыносимо тяжело. Когда она уже почти добежала до машины и хотела в нее сесть, Рексу наконец удалось спустить оконное стекло, и он принялся громко и призывно лаять, высунув морду на улицу.

— Рекс, ты что, — испугалась Моника. — Тише, ведь Лекс услышит тебя.

Но Рекс именно этого и добивался. Лай Рекса Алекс не спутал бы ни с чьим другим и стал удивленно озираться. Заметив Монику, которая почти бежала к машине, Алекс раскрыл от удивления рот. — Откуда она-то здесь?! — удивился он. — Боже, что она делает, ей ведь нельзя бегать.

— Моника!

Алекс что-то пробормотал удивленной докторше и бросился догонять Монику. Но это ему не удалось. Она успела добраться до своей машины и, сев в нее, завести мотор.

— Рекс, вот зачем ты — с отчаянием бормотала Моника. Ей было стыдно, что она шпионила за Алексом и попалась из-за Рекса.

Моника резко рванула машину с места, даже не посмотрев в зеркало заднего вида, а ведь сзади как раз ехал огромный фургон. Когда Моника заметила фургон, она растерялась и подумала уже, что ей пришел конец. Что-то красное и сверкающее пронеслось между фургоном и машиной Моники, раздался какой-то лязг и скрежет. Все произошло в доли секунды. Монику трясло. Она выскочила из машины и обнаружила, что боком к фургону стоит красный Форд с изрядно покореженной дверцей, и колеса обеих машин дымятся. Из фургона выскочил водитель, похожий на шкаф, и принялся орать на всю улицу, вызывая на честный бой водителя Форда. Оттуда вылез Кристиан собственной персоной и, молча ткнув под нос нервному водителю свой значок, очень внушительно что-то ему сказал. Водитель моментально поскучнел, его пыл угас и он молча залез обратно в свой фургон и уехал.

— Кристиан — прошептала Моника. Кристиан как раз направлялся к ней со строгим видом, и Моника понимала, что сейчас ее ангел-хранитель будет читать мораль. У нее закружилась голова от пережитого испуга, удивления, а до того еще и ревности и стыда, все эмоции слились в один большой комок, который подкатывал к ее горлу. И Моника почувствовала, что сейчас упадет, но вместо этого она оказалась в чьих-то сильных руках. — Но ведь Крис еще далекосмутно подумала она. — Неужели Алекс.

Да, это был именно Алекс, который добежал до машины Моники только сейчас, который наблюдал всю сцену с небольшой аварией и перед которым же промелькнула вся жизнь. Он уже думал, что столкновения фургона с машиной Моники не избежать, и каковы будут последствия ему было страшно даже представить.

— Кристиан! — удивленно вымолвил Алекс, когда Бёк подошел к нему. — Что ты здесь делаешь?

— Лезу не в свое дело, как всегда, — проворчал тот и озабоченно взглянул на бессознательную Монику. — Что ты ее держишь, как мешок. Ей же неудобно.

Алекс машинально взял ее на руки и положил на заднее сидение ее машины.

— Сюда бы врача, — продолжал Кристиан.

— Это можно, — сказала докторша, подходя к ним.

— Ну надо же, — удивился Кристиан. — Вот бы все желания так быстро сбывались.

— Кристиан, ты ведь спас ей жизнь, — сказал Алекс, благодарно глядя на растрепанного друга.

— Потом поговорим, — махнул рукой тот и с тоской взглянул, как докторша колдует над Моникой. — Кажется, проблемы только начинаются. А я и так до смерти устал.

Открыв глаза, Моника увидела огромный букет роз и удивилась. — Что это еще за новости? — подумала она. — Я вроде проснулась. — Она перевернулась на другой бок и обнаружила, что перед ней опять розы. — Минутку. Но ведь они были справа — Моника нахмурилась и опять перевернулась на правый бок. Сомнений быть не могло, огромная охапка бордовых роз, похожая на куст, была и здесь. Моника заморгала и села в кровати. В спальне не было живого места, где бы не стояли бархатистые розы с влажными лепестками.

— Что это? Таких хороших снов мне давно не снилось — пробормотала она.

Однако скоро она осознала, что это не сон. Моника спустила ноги на прохладный пол и посмотрела на часы семь утра. Несмотря на то, что все это время она была без сознания и вообще в довольно тяжелом состоянии, она проснулась как всегда в семь ноль-ноль. Все еще пребывая в культурном шоке после такого количества любимых цветов, она накинула халат и отправилась на поиски Алекса. Его она очень скоро нашла спящим сидя в гостиной на диване. Лицо у него во сне было такое уставшее и измученное, что Монике стало жалко его. Она не удержалась и осторожно провела ладонью по его взъерошенным волосам. Алекс тут же открыл глаза и посмотрел на нее. Моника смутилась и опустила глаза.

— Ты почему ходишь по дому босиком? — строго спросил Алекс. — Хочешь простудиться?

— Вот опять ты начинаешь, — пробормотала Моника. — Что плохого в том, чтобы.

Она осеклась. Через секунду они одновременно взглянули друг другу в глаза и хором сказали:

— Прости меня!!

И улыбнулись синхронности своих действий и мыслей.

— Я тебя люблю, хотя ты и такая непослушная, — сказал Алекс с улыбкой.

— Я тоже тебя люблю, хотя ты и такой вредный иногда, — ответила Моника и, засмеявшись, обняла Алекса и закрыла глаза. Алекс почувствовал себя самым счастливым в мире и в порыве нежности обнял ее так, что чуть не задушил.

— Алекс, ты меня все-таки задушишь, — заметила Моника с улыбкой. — Мне уже трудно дышать.

— Не волнуйся, — ответил тот. — Эту проблему можно решить.

— Искусственным дыханием? — засмеялась она.

— А хотя бы и так, — Алекс подмигнул ей и осторожно прикоснулся губами к ее губам.

— Кстати, — вспомнила Моника, прервав поцелуй. — Что это была за тетка, с которой ты встречался в парке, изменщик?

— Твой врач, — ответил Алекс. — А ты что же, ревновала?

— Очень надо, — Моника покраснела.

— Ну конечно, — поддакнул Алекс. — Ты подвергала свою жизнь опасности, ты понимаешь? Если бы не Крис, произошла бы довольно серьезная авария.

— Да… Я так перепугалась, если бы не Кристиан — Моника содрогнулась, вспоминая снова этот кошмар. Алекс понял, что ей и так плохо, и только ласково обнял ее.

— Ну ладно. Проехали. Только больше не ругайся со мной, ладно? Я ведь тебе только добра желаю.

— Больше не буду, — искренне сказала Моника. — И спасибо за розы, они такие красивые. И когда ты успел.

— Все равно ты намного красивее всех этих роз, — уверенно заявил он.

— Значит, ты меня не разлюбил? — покраснев, сказала Моника с надеждой.

— Ну и вопросы ты задаешь, честное слово, — возмутился Алекс. — И вообще, не заговаривай мне зубы. Стоит тут на холодном полу босиком!

Он взял ее на руки и понес обратно в спальню.

— И знаешь, напрасно ты так рано проснулась. Спи лучше дальше. Все равно на работу тебе не разрешается ехать. Прежде чем возмущаться, узнай, что это не мои идеи, а указания врача, — наставлял ее Алекс, укрывая ее одеялом.

— А ты? — жалобно спросила Моника.

— Ну я тоже с тобой посижу, — вздохнул Алекс. — Крис меня выгонит с работы, если я туда вернусь. Кстати, совсем забыл. Это он просил передать тебе, чтобы тебе не было скучно болеть.

Алекс достал из ящика своей ночной тумбочки сверток. Моника с любопытством развернула и рассмеялась. У нее на коленях лежал большой плюшевый медведь светло-золотистого цвета в голубых клетчатых штанишках. Монике показалось, что медведь поразительно похож на Кристиана, даже взгляд глазок-пуговок такой же добрый и доверчивый.

— Мишка — улыбнулась Моника, прижимая к себе медведя и обнимая свободной рукой Алекса. — Я такая счастливая.

— Никогда с ним больше ругаться не буду. Никогда-никогда. — уже засыпая, подумала Моника. Алекс сидел на краю кровати, с задумчивой улыбкой глядя на спящую Монику, которая подложила его ладонь себе под щеку. — В ней вся моя жизнь. Нельзя ссориться с собственной жизнью, правда ведь — думал Алекс. Он посмотрел на розы, на лепестках которых были дрожащие мелкие капельки воды, освещаемые ясным солнечным светом, и на свою спящую в окружении этих роз красавицу с медведем, и невольно улыбнулся. Сейчас ему хотелось жить, как никогда.