Бой барабана, казалось, делал нас схожими с дикарями. Пламя уже успевшего упасть костра вздрагивало в такт агрессивному бою, исходящему от дарбуки. От жара углей не спасал даже легкий, игривый ветерок летней ночи. Твой танец сливался с игрой пламени и блестящее от пота полуобнаженное тело возбуждало звериную страсть. Не ту страсть, в основе которой лежит желание обладать, да и не страсть, как ее принято понимать, а возбуждение. Так возбужден охотник, почуявший запах крови своей добычи, так возбужден боец на ринге, но не только...
Руки послушно отбивали ритм, все громче, не щадя кожу барабана, не жалея пальцы рук. Мы словно обезумели и напрочь отметали мысли о том, что делаем мы что-то странное. Мы были мгновением, которое могло быть удпром в барабан или обреченным резким всполом огня. Мы жили всего секунду, но время остановилось между ударами сердца. Мы были пьяны жаром костра и дробью дарбуки, диким, неистовым танцем, запахом тел друг друга и редкими, но красноречивыми прикосновениями.
Звезды в замеревшем темном небе плясали. Твое юное тело извивалось, красиво и грациозно. Для тебя это было ново, как и для меня когда-то. После этой ночи ты станешь другой. Как я и такие, как я . Но я тебя не оставлю, теперь ты не будешь одна. Волки преданны.
Удары в барабан прекратились. Ты бессильно упала мне в руки. Я вижу в твоих глазах разъяренное пламя твоей души и отблески далеких звезд. Твое упругое, гибкое тело обвивает меня. Пот. Пот... Кожа... Губы... Глаза... Словно срываешься вниз и падаешь в бездну. Внутренности рвет на части, адреналин забивает дыхание, срывает все границы и крышу и где-то в глубине растворившегося сознания я понимаю, что я делаю неправильно, я не в праве менять твою жизнь, но я не могу отпустить тебя. Ты привыкнешь, моя девочка, к косым взглядам, к неправильному толкованию и злым языкам. Привыкнешь к лицемерию и ... я буду рядом, а с нами — наша стая.