Мрак — Лошадки. Серия 8.

(сериал)

Когда я приблизился к застывшему на рельсах электровозу, моему взору предстало, мягко говоря, ужасающее зрелище. Электровоз стоял неподвижной глыбой, такой безмолвной и холодной глыбой. Холод этот моментально добрался до моего тела и принялся проводить бесконечные марафоны по поверхности спины.

Кроме того, весь корпус электровоза был покрыт глубокими вмятинами, как будто тяжеленные агрессивные гиганты пробежались по нему, даже не заметив препятствия.

Мне не хотелось заходить внутрь, чтобы увидеть то, что я предполагал увидеть в недрах омертвевшего транспорта. К тому же, я боялся, что желудок мой, изнеженный в течение некоторых дней Убойными сосисками, может, по крайней мере, устроить переворот со всеми вытекающими из него последствиями.

Но, проползая мимо вагона, в котором я когда-то недавно ехал, я вдруг услышал настойчивый шорох, прерывистый стук и сдавленный стон.

Мигом ворвавшись внутрь я, стараясь не глазеть по сторонам, бросился по направлению источника звуков и обнаружил там покорёженного и стонущего хорошо знакомого мне парня без лошади. Он наполовину спрятался под лавку, но то, что под лавкой не уместилось, успело непоправимо пострадать.

К моему удивлению, парень без лошади был в сознании и сразу же меня узнал. Он через силу улыбнулся и простонал:

— Как хорошо… ты выжил…, я тебя уважаю… — парень попытался вылезти из-под лавки, но, когда это у него не получилось, застонал опять, — ты… заботился о моей лошадке…

Я сконфуженно промолчал.

— Лошадки… — проныл опять парень без лошади и прикрыл глаза.

— Это… это пираты степные всё натворили? — спросил я, понимая, что не должен был позволять парню без лошади терять сознание, хотя никак не мог придумать, что же надо будет делать дальше.

— Нет…, нет, что ты… — он даже смог усмехнуться, — они сами там… с другой стороны…

Я молнией бросился к разбитому окну, открывавшему вид на другую сторону степи относительно электровоза. У меня подкосились ноги от увиденного.

Что-то было расшвыряно, разбросано и раскидано вдоль вагонов бесформенными кусками и клочками. Только благодаря обрывкам шляп и сапог я смог судить о принадлежности этих останков степным пиратам.

Я подбежал обратно к парню без лошади, но тот был уже неподвижен, и только блаженно застывшая улыбка украшала его бледное лицо. Я попытался потрясти парня, но это было уже бесполезно.

— Не жилец! Определённо не жилец! — прозвучало за моей спиной.

Я обернулся на голос и увидел в дверях купе толстого Арнольдика, смеющегося во всю ширь своего лица.