мери устала и хочет отдохнуть

В тот день Эахил нашел Айяха сразу. В отличие от палаточных жителей, белых воронов, черные вороны имели целое поселение— оседлое, эдакий маленький городок. Именно там, на площади, и случилась эта встреча.

Площадь была пуста. Лишь редкие черные вороны пересекали её, проходя мимо. Волосы Айяха трепал легкий ветерок, смешивая красные и черные пряди.

Эахил набрал побольше воздуха в грудь и, мысленно собравшись с силами, сказал:

— Айях, нам нужна помощь.

Айях даже не повернул головы в его сторону.

-Айях…

-Я слушаю. — раздалось гордое и отстраненное.

— Айях, послушай…

-Я тебя и так слушаю.

И тут у Эахила сдали нервы.

— Айях, просто выслушай, ладно? Я хоть и нехорошо к тебе отношусь, но черным и белым воронам жизненно необходимо объединиться! Я даже готов на любые жертвы ради этого!

Айях косо взглянул на Эахила.

— Даже разговаривать со мной? — холодно произнес он.

— Да, черт побери! Даже не смотря на то, что я тебя ненавижу за те несколько минут нескончаемого ужаса, так любезно предоставленных тобой!

Айях вздрогнул, как от удара, и резко повернулся к двоюродному брату. Вишневые глаза встретились с голубыми и расширились от ужаса, как будто увидев дымящиеся развалины храмов и черные обломки статуй, как будто это могло отпечататься на сетчатке глаза Эахила, как будто тот день выжег их у него на глазах, как будто… «Как будто я буду видеть это снова и снова…» — мелькнуло в голове у Айяха. Внутри лопнула какая-то струна и вишневые глаза подернулись едва заметной соленой пленкой.

— Ты думаешь, мне было легко? Она же моя мать!

Инфантильность бурным потоком вырвалась наружу. Айях сам не заметил, как вцепился Эахилу в волосы.

Полчаса валяния в пыли, попыток наставить друг другу фингалов и синяков кончились тем, что в таверне и состоялось заключение перемирия.

Вот в такой-то неопределенности Эахил вернулся в свое племя. Уклончивый это народ — черные вороны.

Эахил не знал, что случилось с его «наказанием», но втайне надеялся, что оно не вернется.

Но — увы и ах! — часов в пять утра, из какой-то ямы, с воплем «Черт!! Я попал в канализацию!!», весь в муравьях, в лесу появился Джей’оф. С ящиком, лопатой и ленточками. Отчаянно отряхиваясь от муравьев и не менее отчаянно вопия/оглашая весь лес:

-Кто? Муравьи? Ааа!! Ну какой идиот догадался поставить тут муравейник?! Другого места не нашлось?!

Когда Эахил вернулся в лагерь, его поразила удивительная тишина. Первой мыслью было: "Джэй'офа поймали варх'гоны и его больше нет в лагере", следующей: "А вдруг расскажет где мы находимся?" Тишина была прямо оглушающая. Из угла в угол сновали белые вороны, занятые своими делами. В общем, лагерь жил своей обычной жизнью, как до пришествия Джэй'офа. Эахил не стал думать о том, что все хорошо, и тешить себя напрасной надеждой. В душе его уже росло смутное подозрение неопределенного плана. Когда Эахил увидел сидящего в дальней части лагеря на удивление тихого Джэй'офа, склонившегося над каким-то ящиком, он понял, что его опасения оправдались. И, отчаянно надеясь остаться незамеченным, скрылся из поля зрения Джэй'офа. Буквально у входа в свою палатку он встретил Марта — первого ворона, которому он действительно обрадовался. Король белых воронов вернулся в свой лагерь абсолютно никем не замеченный.