Ити и Ни: формация 2029 года

Приземление было не из мягких. Сначала тряхнуло, потом бахнуло, а потом Юнне понял, что он лежит на спине, вокруг — свалка, а над ним— чистое голубое небо.

«Картина Репина— приплыли.»-подумал «нелегальный образец», сел и принялся выкорчевывать из того, что раньше было спасательной шлюпкой, своего «пассажира».

Почему в голове у Юнне всплыла коронная фраза деда Вакабы, он не знал. И не желал знать.

—И что ты сделал?— саркастически поинтересовался Курой.

—Я… я не знаю!— развел руками только-только пришедший в себя Сирой.

—И я не знаю. Но, если мне не изменяет память, после этого жеста, с неба упала какая-то фигня! Будь добр, иди и разберись с последствиями своего «могущества!»-нервы Куроя сдали. Неделя жизни вместе с эмоциональным блондином доконала самого невозмутимого чистильщика на этой планете. Курой уже попрощался с девственной чистотой своих военных ботинок (у Сироя была чудная привычка прыгать ему на ногу, когда что-то шло не так), и, видимо, чтобы не нервничать, даже закрыл глаза. возможно, именно поэтому он не сразу сообразил, что Сирой последовал его совету.

—Черт, черт, черт!— ругался Юнне. Пассажир был катастрофически тяжел, и, казалось бы, цеплялся за все выступы, обломки и загнутые гвозди спасательной шлюпки. Руки того, кто на «Дивизионе Свободных» казался Юнне богом, теперь были похожи на крючковатые корни старого дерева и как будто отчаянно цеплялись за последние кусочки родной почвы. Силенок щуплого Юнне явно не хватало на то, чтобы выкорчевать это почти двухметровое «деревце».

Те двадцать метров, что отделяли Куроя от свалки, чистильщик преодолел достаточно быстро. Вся свалка— а именно на это стал похож некогда целый квартал— была усеяна какими-то штырями, кусками обшивки и обломками упавшего «объекта»— как назвал его по своей давней привычке Курой. Перевалив через обломки небольшой, примерно в метр, стены, чистильщик оказался… зрителем странной сцены. Сирой, тот самый Сирой, который должен был сегодня стать Ити, с немалым энтузиазмом (лучше бы он его к учебе применил, гад такой!) вытаскивал из обломков какого-то долговязого типа. Рядом крутился мелкий гаденыш подросткового вида. Ни досчитал до десяти, несколько раз глубоко вздохнул и решительным шагом направился к не совсем дружному тандему.

—Эм.. конечно, спасибо, за столь любезно оказанную мне помощь, но.. Тебе не кажется, что вообще-то это— живое существо?— уточнил Юнне после получасового процесса извлечения Сироем пассажира. Смотреть молча на то, что вытворял с беднягой этот одетый в черное блондин, было выше его сил. Темные, почти черные волосы пассажира мотались из стороны в сторону, а блондин в это время со всех сил дергал беднягу за ноги.

Казалось, фраза Юнне не достигла сознания этого самаритянина.

—Он что, не слышит?— воздев глаза к небу, произнес подросток. Небо молчало и было нежно-голубого цвета. Со стороны обломков капсулы раздавались ритмичные звуки.

—Слушай, добряк, ты бы аккуратнее, а? — произнес Юнне чуть громче,— Он же живой, в конце концов!

В ответ раздался странный звук, похожий на хлюпанье, и резкий удар двух тел о землю.

—..был живой.— уточнил Юнне, поморщившись.

—Уф.. —выдал блондин.

Юнне с легким сожалением оторвался от созерцания неба и посмотрел в сторону капсулы. Ему было очень сложно удержаться от желания присвистнуть. Раскуроченная капсула была похожа на распахнутый рот, а неподалеку, на земле, усыпанной разбитыми камнями, лежал довольный блондин. Голова пассажира покоилась на открытом животе блондина, а чуть выше располагался высокий ботинок совершенно незнакомого Юнне типа.

Тип был высок, одет в белое и очень разъярен.

—Если ты хочешь быть чистильщиком, —произнес ледяным тоном Курой, глядя прямо в глаза лежащему на щербне Сирою.— то ты не должен делать тех дел, которые сделать не сможешь. Ты понимаешь меня?

Неподалеку Юнне хлопал по щекам бледного, как смерть, пассажира. Не то отец, не то родственник, не то дальний предок— он был бледным, как смерть, и его волосы были красными, как кровь, и только сильнее подчеркивали болезненную бледность.

—Я тебя понимаю, — уверенно кивнул лежащий под каблуком(в прямом смысле этого слова) Сирой.

—Молодец, что понял.— кивнул Курой и убрал ногу с Сироя.

—Ты его убил, блондинка чертова!— завопил мелкий гаденыш почти в самое ухо несчастного Ити.

—Я ничего не могу с этим поделать, он и так был дохлый.— произнес Сирой, поднимаясь на ноги.

Курой благоразумно промолчал.

Именно в этот момент началась война.

Сцена вторая. Побег.

Юнне с трудом затащил бесчувственное тело «иностранца», как он его называл, в ближайшие развалины.

«Наверное, когда-то это называлось домом..»— подумал светловолосый подросток, устало привалившись к стене. Действительно, здание выглядело так, как будто в него недавно попала бомба. Масштабная дыра украшала одну из стен, обломки ее живописно расположились на грязном полу. Что-то хрустело под ногами «образца», а потолок, того и гляди, норовил обвалиться. Отступать было поздно— эти два придурка— «добрая душа» и «злодей хладнокровный» были совсем неподалеку, а Юнне совсем-совсем не горел желанием опять иметь с ними дело.

Тяжело вздохнув, он ухватил своего пассажира подмышки и поволок к ближайшей целой стене.

— Вот ты где!— раздался голос над самым ухом Юнне и тот, только что приготовившийся переправить часть своей механики «иностранцу», он вздрогнул от неожиданности. «Расслабился, Юнне, расслабился. Мог ведь просчитать вероятность его появления!» — с досады Юнне даже хлопнул себя по лбу. И— увидел. «О, чудо!»— с издевкой мелькнула в его светловолосой голове мысль.

—Что это ты тут делаешь? — поинтересовался Ни, с любопытством разглядывая эту странную пару.

—Твой друг сегодня умрет. — сказал Юнне. От неожиданности и, видимо, от переизбытка событий за столь короткий срок, его начала бить дрожь.

—Когда?— коротко спросил Ни. Лицо черноволосого было серьезным.

Сцена третья. Завязка.

Квартира была захламлена— чего еще можно было ожидать от раздолбая вроде Сироя? Одетый в белое, черноволосый ловко лавировал среди тряпочек, одежек, обуви и посуды, ровными слоями покрывавшими то, что раньше было мебелью. Раньше— это эдак лет пять-десять назад. «За десятью занавесками»— крутилась в голове у Куроя мысль.— за десятью занавесками… Блин, почти как в детской песенке! Тоже мне, принцесса нашлась!»

Резким движением Ни откинул занавески и… увидел развалившегося на полу среди баночек, кружек, подушек, одежек Сироя перед телевизором. Немая сцена длилась недолго. Исполнял ее Сирой— соло. Правда, это зрелище имело до обидного малый срок..

—Ты!— глаза Ити были готовы выпрыгнуть из глазниц.— Что ты тут делаешь?!

Ни молча схватил Сироя за шкирку и поставил на ноги.

—Проваливай.

—Что? Ты что себе позволяешь?! Это мой дом! Я никуда не пойду! А ты отпусти меня! Немедленно! Скотина! Пусти, кому говорю!— преодолеть, казалось бы, небольшое расстояние было теперь несколько сложно— теперь— это с Сироем, который упирался всеми четырьмя конечностями и существенно затруднял выполнение поставленной задачи. Одно утешало Куроя— когда до двери осталось буквально несколько десятков сантиметров, словарный запас у Сироя иссяк.

—Выговорился?— на всякий случай уточнил Ни.

Сирой гневно сверкнул глазами, весь вид его говорил об его оскорбленной гордости.

—Тогда проваливай.— произнес Ни и вытолкал Первого за дверь.

—Ты что, совсем офанарел? –заорал Ити.-а где я теперь буду жить, спрашивается?!

Когда все стихло, Ни понял, что его душат. Причем, его душит Ити и делает это, надо сказать, качественно.

—Это ты сделал! Я знаю! Это сделал ты! Скотина! Ты взорвал мой дом!!

Улица была полна вмятин, улица была полна обломков домов, покосившиеся радиостолбы украшали и без того живописный пейзаж. Прямо посреди улицы одетый в черное чистильщик душил одетого в белое. Даже чистильщики сошли с ума. Мир медленно клонился в бездну.

Курой смотрел на услужливо клонящийся к уху Сироя столб с прикрепленным на вершине рупором, и не мог понять— то ли его уже так качественно придушили, то ли столб движется.

Примерно в это же мгновение, столб захрипел и прокашлялся, после чего выдал:

—В столице продолжается метеоритный дождь. Будьте осторожны…

От неожиданности Ити отпустил Ни.

—Ты!!!— больше ничего Сирой сказать не смог.

Курой кашлял, держась за горло и тщетно пытался указать Сирою на столб. Но все, что у Куроя получилось— это отползти на приличное расстояние. Видимо, в надежде на сообразительность Сироя.

—Ты в порядке?— опомнился Ити.— Прости меня, я не сразу сообразил! Прости, прости, прости!— заголосил Сирой, очень быстро оказавшись рядом с Ни.

За его спиной стремительно падал столб.

—Знаешь, —медленно произнес Курой, глядя на выражение лица Сироя, до которого только что дошло, что грохот, изданный столбом, приходится как раз на бывшее место его пребывания.— Хоть что-то — Курой смаковал каждое слово и получал от этого огромнейшее удовольствие.— у тебя получается хорошо.