Nixe777 — Предназначение. Часть 4

— Ну, чего надо?

— Мне бы поужинать. — Робко сказала Мелинда. — Да переночевать где.

— Дык, не ко времени вы забрели, милсдарыня. Аль не знаете, что за ночь сегодня?

— Просветите меня дяденька, — хихикнула девушка. — Действительно, не знаю.

Корчмарь, наконец, открыл второй глаз и, перевалившись через стойку, дыхнул на Мелинду перегаром вперемешку с луком и чесноком. Поистине сногсшибательная композиция.

— Вся деревня на болота отправилась вампирюку гонять, бруксу, мать ее.

— Бруксу? — переспросила Мелинда. — Не ослышалась я?

— Ее самую, милсдарыня.

— Да погоди ты, сударыней меня величать. Мелинда я из Валаарта. — Она кивнула на свой меч за плечом. — Почитай, что ведьмачка.

Хозяин корчмы вытаращил глаза.

— Чудно женщину с мечом видеть?

— Чудно, — кивнул мужик. — Да только не редкость в наши паршивые времена.

— Твоя правда. — Призналась Мелинда. — Сваргань мне чего-нибудь по-быстрому, да расскажи про вампирку. Досаждает людям что ли?

— Ох, досаждает. — Корчмарь полез под стойку и вытащил большое блюдо, накрытое салфеткой. Мелинда по запаху угадала, что там жареные перепелки. — Разогреть?

— Не надо, — махнула она, пристраиваясь за свободный стол и руками отдирая перепелячью ножку. — Хлеба бы еще, да пива.

Корчмарь моментально исполнил ее пожелание.

— Не люблю я пить в одиночку. Выпей со мной, корчмарь, да начинай поскорее историю, не томи.

— История та темная, милсдарыня Мелинда. Никому не ведомо, как та брукса у нас поселилась, да только влюбился в нее один местный пастушок, что коров возле болот пасет. Говорят, видали его третьего дня в трактире с красавицей какой-то. Жуткие зубищи, значится, имелись у той девы, да глаза желтые. Думали, загулял Ивась. А он, пропал, домой не воротился. Стадо само к ночи пришло, а Ивась, как есть, сгинул. Ну, мужики собралися, потопали искать парня. Да куда там?! Вампирка как заверещит, зубищами своими защелкает. «Не отдам парня! — говорит. — Полюбился он мне».

Мужики перепугалися и ну до деревни бегом. Матери-то сказали, а она в слезы, об пол головой бьется, криком кричит: «Без мово сыночка, — говорит, — жить не хочу».

Вот сегодня-то и собралися все: и стар, и мал. Кто с вилами, кто с рогатиной пошел, кто с топором. Отвоевать, значится, Ивася у бруксы.

— А скажи-ка мне, мил человек, коль я вашего Ивася верну, да от бруксы народ избавлю, сколько заплатите?

— Так это войту лишь ведомо, токмо он вместе с другими на болото отправился.

— А ты что остался, али трусоват малость? — лихо спросила Мелинда, но когда корчмарь вышел из-за прилавка, лицо ей залила краска стыда. Мужик ковылял на одной ноге, вместо другой, отсутствовавшей ниже колена, был приспособлен деревянный протез.

— Ох, прости, мил человек.

— Да чего уж там. — Он присел за стол напротив Мелинды.

— А вы это серьезно, милсдарыня, о бруксе-то?

— Вполне.

Едва Мелинда покончила с перепелками, на улице затопали десятки ног, по деревне разнеслись крики. За окном стали видны всполохи факелов, бегущие люди и облаивающие их собаки.

— Возвращаются, кажись.

Мелинда встала из-за стола, тщательно обтерла руки батистовым платочком и шагнула к двери, но передумала, вернулась.

— Скажи-ка мне, — она бросила на прилавок несколько монет, — по пути сюда напали на меня гномы. Банда что ли какая?

— Об том мне не ведомо, милсдарыня ведьмачка.

Хотела она еще спросить про двух знатных дам, которые могли тут проезжать, — дорога-то одна — но передумала. Не стала бы графиня останавливаться в забегаловке. Небось карета пронеслась мимо деревеньки, не задерживаясь.

Во дворе столпились с полдюжины мужиков с разномастным оружием, две дородные тетки — одна с вилами, другая с коромыслом, конопатая девчонка в отцовских, видно, сапогах, доходящих ей до самых бедер, мелюзга да сбежавшиеся со всей округи псы. Один принялся вычесывать блох возле ног бабы с коромыслом, которым она его тут же огрела. Псина заскулила, поджала хвост и унеслась в темноту, увлекая за собой других сородичей.

Первыми, как обычно бывает, Мелинду приметили ребятишки. Внимательно рассматривали ее кожаную куртку с заклепками, высокие сапоги на ремешках, перехваченные лентой золотистые волосы; не упустили из виду также и рукоять меча, выступающую над правым плечом.

— Здравия желаю, люди добрые! — поздоровалась она, чуть кивнув головой. — Где мне старосту вашего сыскать?

— Чего искать-то? Тута я. — От мужиков выдвинулся один невысокого роста в коричневом армяке, подпоясанном широким поясом, за который была заткнута дубинка.

— Сказывал мне корчмарь, что беда у вас приключилася — вампирка парнишку на болота затащила, да назад не пущает.

— А коли и так, — встряла баба с вилами, наступая на Мелинду. Та не шевельнулась. — Тебе-то, мазелька, что за дело? Езжай своей дорогой, а к нам не лезь!

— Да погодь ты, Милка! — староста довольно ловко отодвинул бабу. — Может, милсдарыня како средство против вампирок знает.

— Может, и знаю. — Уклончиво ответила Мелинда. — Да только не бесплатные те знания.

Войт нахмурился, насупил брови, потом сказал:

— Ежели возвернется Ивась жив-здоров, готов десять золотых заплатить.

Люди за его спиной зашептались, особливо Милка.

— Двадцать, и деньги вперед.

Толпа зашумела еще пуще. Мужики принялись потрясать палицами, а бабы попытались нашептать старосте на ухо свои советы, но тот мигом всех усмирил.

— Тихо! Сам знаю, чего делать. А вы, милсдарыня, позвольте полюбопытствовать, кто такая будете?

— Я — Мелинда из Валаарта. Ведьмачка. — Добавила она для надежности.

Снова зашумели.

— Ежели так, — староста почесал затылок, — то согласные мы. Не справиться нам самим-то с нечистью. А я матери Ивася обещался, что верну его домой.

Мелинда кивнула, дожидаясь, пока староста достает из-за пазухи кошель и отсчитывает двадцать монет. Она могла бы проверить, не надул ли ее мужик, но не стала пересчитывать деньги, не было в том особой нужды. Она уже не надеялась, что отец сможет выкупить потерянные земли у ипата Становки.

Мелинда запрятала монеты понадежнее и зашагала в сторону болот. Карасик заржал у коновязи, провожая хозяйку.

— Приглядите за моим конем! — бросила она напоследок.

Топкая грязь захлюпала под ногами почти сразу, как Мелинда углубилась в лес. Темно, хоть глаз выколи. Был бы на ее месте Роджер, мрак бы его не испугал. Зрачки ведьмака в темноте расширялись как у кошки, обоняние и слух обострялись многократно. Но она-то ведь не настоящая ведьмачка. Темнота для нее — абсолютная загадка.

Где-то заухала сова, крикнула выпь, под ногами прошмыгнул еж или что-то покрупнее. Мелинда вытащила из ножен ведьмачий кинжал. Руны на нем светились ярко-синим переливом. Значит, где-то поблизости исток. А еще это значит, что Роджер не так далеко отсюда, как она думала. Клинок всегда учует ведьмака и откликнется на его зов. Хотя, может статься, что какой-то другой ведьмак ошивается неподалеку, но это также нереально, как… как столкнуться с бруксой. Мало их на земле осталось, по пальцам пересчитать можно: и вампирок, и ведьмаков. За всю свою жизнь Мелинда встречала лишь одного, а теперь вот, первую бруксу.

Было время, когда Роджер часто рассказывал ей о всяких тварях, о коих вычитал в их ведьмачьей энциклопедии. Тогда они часами лежали рядышком, на узкой лавке за печкой в доме отца Мелинды, прижавшись друг к другу. Он вел повествования об эльфах и гномах, о драконах, вивернах и мантихорах, о грифонах и гулях. Она слушала, наслаждаясь голосом ведьмака, украдкой поглаживая его длинные пепельные волосы. А теперь графиня заявила, будто Роджер не желает ее знать. Как-то не верилось.

«Не верю!» — повторила она вслух и едва не споткнулась о медвежий капкан.

— Вот курва! — выругалась Мелинда, когда стальные челюсти с грохотом захлопнулись. Еще немного, и они бы прикусили ее ногу. — Ну гады! И вызволяй после этого ваших дурачков из любовного плена…

— А на кой ляд тебе это надо? — спросил из темноты вполне приятный женский голос. — Деньги получила, теперь можешь дальше за своим ведьмаком скакать.

Мелинда вздрогнула, по спине побежали мурашки, и она лишь крепче сжала рукоять кинжала.

— Тебя как звать? — спросила Мелинда, справившись с оцепенением.

— Элейна.

— Слушай, Элейна, отпустила бы ты пацана. Мать его тоскует, слезы льет.

— А мне что с того? Он сам пришел, я не просила. Говорит, что до гроба любить будет. Правда, Ивась?

Клинок загорелся ярче, и Мелинда разглядела пропавшего пастушка: лохматого, рыжеволосого, с конопушками по всему лицу.

«Видать, та девица, что со старостой была, сестра евоная», — решила Мелинда.

— Чистая правда, — закивал Ивась, не отрывая взгляда от невидимой доселе Элейны. — Сам пришел, тута и останусь.

Только Мелинда сразу заметила одну странность — вроде парнишка и говорил, а губы у него не шевелились.

— Ну ты хитра, Элейна! — Мелинда быстро смекнула, в чем подвох. — Парнишка-то немой.

Брукса расхохоталась и выступила на свет. Клинок в руке Мелинды запылал подобно факелу.

— Оставь мне его, — сказала Элейна. — А за это расскажу, куда повезли твоего ведьмака.

Но девушка покачала головой. Хотелось поверить. Однако знала она: бруксы никогда не говорят правды. Стоит им довериться, закрутят, заморочат голову, а потом всю кровь из тебя высосут.

— Давай сюда пацана, а я тебя, так и быть, не трону.

Но брукса, похоже, ее не слушала и продолжала свои соблазнительные речи:

— Я же чую, как ты по ведьмаку тоскуешь. Разве не хочешь узнать, где его искать?

— Хочу, — согласилась Мелинда, — да только ты все равно не знаешь. Ты можешь прочитать мои мысли, больше ничего.

— А что, ежели расскажу о нем такое, что даже тебе неизвестно?!

— Попробуй.

Элейна присела на пенек и указала Мелинде на поваленное дерево рядом. Девушка села… и тут же схлопотала по голове чем-то увесистым.

— Полегче, ты, ирод! Совсем девку зашиб. А ну проверь, дышит ли?

Однорукий гном фыркнул и отвернулся:

— Еще чего! Она Якуба укокошила, а я должен…

— Клоп, не зли меня! — рявкнула брукса. — Ежели не дышит, второй руки лишишься!

Клоп брезгливо нагнулся над девушкой и прислушался.

— Ну?

— Да дышит. Чего ей сделается?!

Упавший возле коряги, на которой сидела Мелинда, ведьмачий кинжал, почти потускневший, снова ярко вспыхнул — особливо защитные руны Тейваз и Альгиз.

— А это что за хреновина? — второй гном с бородой, заплетенной в две косички, по-собачьи на четвереньках пополз к клинку. Протянул толстые пальцы, измазанные глиной и запекшейся кровью.

— Не трожь, Рыжий! — Элейн подскочила к гному и пихнула его ногой в грудь.

Тот приземлился на пятую точку, скверно выругавшись.

— Ты чего, Элейна? — возмутился он.

— Не трожьте ни девку, ни кинжал ейный, понятно?

— Чего тут непонятного? — пробурчал Рыжий, вытирая нос.

— И по карманам не шарьтесь! — добавила брукса, памятуя об извечном пристрастии гномов.

Когда Мелинда пришла в себя, над лесом уже занималась заря. Она чуть приподнялась и тут же поняла, что связана. Однако ж лежала она не на голой земле. Кто-то заботливо подстелил рогожку. И все-таки она промерзла до костей за ночь, к тому же ломило занемевшие от веревок руки и ноги.

— Проснулась?

Мелинда дернула головой и увидела на вчерашнем пеньке, где еще минуту назад — она готова была поклясться — никто не сидел, Элейну. Та расчесывала зеленоватые волосы костяным гребешком и ничуть не чуралась первых солнечных лучей.

— На кой ты меня по голове огрела? — спросила Мелинда, морщась и кое-как устраиваясь в сидячем положении.

— Да не я это. Ребята мои погорячились. Как узнали тебя, так сразу за дубинки. Эй, Клоп, Рыжий, подь сюды!

Завидев коренастых, заросших волосами гномов — одного безрукого, а другого со здоровенной палицей за поясом, Мелинда едва не взвыла.

— Не боись, не тронут они тебя боле! — заверила Элейна. — Пока ты тут дрыхла…

— Беспамятствовала, — пискнула фальшивая ведьмачка.

— Беспамятствовала, значится… я кое-чего решила. Помогу тебе, пожалуй, найти ведьмака.

— С чего вдруг такое благородство?

— Расскажу по пути, коли охота будет. А пока воротись в деревню, раздобудь пару коней для хлопцев. — Элейна кивнула на гномов. — Мне животина не надобна, шарахаются оне от меня. А парнишку забирай, не надобен он мне боле.

Бледный, отощавший Ивась с висящими как плети руками и отсутствующим взглядом будто по команде подошел и встал подле Мелинды.

— Живой хоть?

Элейна усмехнулась и подала знак одному из гномов. Тот присел на одно колено, и пока разрезал веревки на запястьях и лодыжках девушки, шепнул ей:

— Ты Якуба замочила, меня без руки оставила. Но и тебе долго не прожить. Как только Элейна ослабит бдительность, дух из тебя выпущу.

Мелинда даже не моргнула, но отметила про себя, что теперь втройне осторожной следует быть.

— Ступай! — вампирка протянула Мелинде оброненный давеча кинжал. — Встретимся на закате у развилки.

Через секунду на поляне не было уже ни бруксы, ни гномов. Все трое словно растворились.

— Что ж, Ивась, идем! Отведу тебя домой. — Вздохнула Мелинда, потянув пастушка за рукав. Солнце начинало припекать.