В Невский — Однажды в октябре

— Нет, не надо, Кеша, не надо, — каждый раз он уговаривал себя. — Сам знаешь, что одной рюмкой ты не успокоишься, а напиваться сегодня — значит, обрести себя на мучения. А завтра у тебя должна быть ясная голова и холодный расчет.

Завтра, по большому счету, решалась его судьба. Самая большая и солидная компания небольшого провинциального городка «Мега-плюс» объявила конкурс на лучшего программиста, который требовался им. А устроиться в этой компании — это огромное счастье и удача. Это престиж, это хорошая заработная плата, это профессиональный рост и большие перспективы на будущее. Упускать такой шанс — большая глупость.

Кеша перестал бегать по квартире, уселся за компьютер, потом лихорадочно начал перелистывать специальную литературу. Но никак не мог сосредоточиться на чем-нибудь одним. Откинулся на спинку стула, закрыл глаза, и начал сеанс аутотренинга, повторяя тихо и монотонно:

— Все будет хорошо! Все будет хорошо! Успокойся. Возьми себя в руки.

Не помогало. Он открыл глаза и, глядя в пустоту, начал монолог:

— Ну, что ты так расстраиваешься? Кто, кроме тебя, в этом захолустье еще так хорошо знает компьютер? Кто? Ну, если только Севастьянов. Но у меня-то перед ним большое преимущество. Севастьянов — инвалид— колясочник. Вряд ли такого возьмут в «Мега-плюс». Зачем им лишние проблемы. Та, что успокойся, Иннокентий, и не лезь в бутылку. Шансы у тебя просто отличные.

Его монолог прервал звонок в дверь. Иннокентий бросил удивленный взгляд в сторону прихожей. Главной чертой его характера — была необщительность. С малочисленными знакомыми он встречался лишь иного и то случайно, в кафе или на стадионе. В гости он никого и никогда не приглашал. Удивление возросло стократ. В дверной глазок он увидел ее. Полина! Гром средь ясного неба — слишком мягкая аллегория. Кеша впал в какое-то коматозное состояние. Не помнил, как лихорадочно справился с заедающим замком и широко распахнул дверь. Перед глазами проплывала непонятная дымка, сквозь которую он рассматривал ее. Первая и, как оказалось, единственная любовь. Предмет обожания и поклонения. Постоянная спутница сновидений и грез. Вечный двигатель жизни. Он видел, что Полина что-то говорит, но не слышал.

— Привет. — Он тряхнул головой, еще до конца не осознавая, что это она. Не мираж и не галлюцинация. Это реальность. Это Полина собственной персоной, и она пришла к нему. Он посторонился. — Проходи.

Полина переступила порог. И пока Кеша возился с замком, скинула плащ и сняла сапоги.

— Проходи. — Еще раз повторил Кеша, взял ее за локоток и провел в комнату. — Извини, у меня тут хаос.

Полина окинула комнату оценивающим взглядом, и резюмировала:

— Ты до сих пор не женат.

— Куда мне.

— Почему? — Она как-то откровенно смотрела на него. И Кеша, глядя в эти «чудесные озера», вновь почувствовал легкое головокружение об учащенное сердцебиение.

— Ты сама прекрасно знаешь.

— Что? — Полина, конечно же, знала, но вела свою, пока не понятную, игру, словно пыталась заставить Иннокентия еще раз признаться в любви. Но к чему слова, когда и без них все так очевидно. Даже в воздухе чувствовалась любовь. Кеша шагнул к ней, обнял за талию и крепко прижал к себе. Губы жадно блуждали по ее лицу и, в конце концов, припали к ее влажным, чуть приоткрытым, губам. Поцелуй затянулся в страсти. Желание переполнили его, и Кеша стал торопливо расстегивать молнию на ее платье. Полина не сопротивлялась.

Он проснулся задолго до звонка будильника. Прислушался и уловил тихое, едва заметное, дыхание Полины. Он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить ее. Ничего не хотелось. Ничего, только смаковать счастье, которое неожиданно снизошло до него.

Начинало светать. Кеша осторожно высвободил руку из-под головы Полины, отключил будильник за секунду до пробуждения, и, тихо ступая, покинул спальню. Готовил холостяцкий завтрак так же с большой осторожностью, словно боясь шумом спугнуть птицу — счастья, которая по ошибке залетела в открытое окно.

А время меж тем неумолимо «поедало новый день». Пора было собираться в «Мега-плюс» на конкурс. Кеша залпом выпил горячий кофе и выскользнул в прихожую. Он уже оделся, когда услышал за спиной ее легкие шаги.

— Ты куда?

Он оглянулся. Полина накинула на себя только его рубашку, застегнув лишь нижние пуговицы. Волосы веером лежали на плечах. Стройные ноги, полуобнаженная грудь, поволока в глазах и приоткрытые пухлые губки навевали совсем иные мысли и желания. Он шумно проглотил комок в горле.

— Мне надо.

Поля шагнула, обвила его шею руками и смачно поцеловала в губы:

— Не уходи.

— Мне надо.

— Я прошу тебя.

— Извини. — Он пытался освободиться от ее крепких объятий, но не тут-то было. Она его не отпускала, и в глазах читалась решимость.

— Полюшка, я скоро вернусь.

— Меня уже не будет.

— Мне необходимо отлучиться.

— Меня не будет никогда.

— Понимаешь, — он тяжко вздохнул, — сегодня решается моя судьба. Мне просо позарез надо идти.

— Если ты сейчас уйдешь, то эта ночь так и останется единственной. — Она сделала шаг назад, и выразительно посмотрела на него. Кеша был в недоумении.

— Это смешно, — прошептал он, когда понял, что Поля настроена решительно. Каприз на грани болезни.

— Пожалуйста, не уходи.

— Но.

— Ты слышал мое условие. — Она резко обернулась и ушла в комнату. Кеша истуканом стоял в прихожей, не желая верить в случившееся. Колебался до тех пор, пока его блуждающий взгляд не остановился на часах. Решение созрело в одно мгновение. Он открыл дверь и выскочил на площадку.

В «Мега-плюс» он быстро прошел собеседование и тестирование. На счет результатов и окончательного решения ему обещали позвонить. И Иннокентий рванул домой. Изменяя своим принципам, он поймал такси:

— Два счетчика, только быстрее.

— Ok!

Водитель попался толковым, профессионалом с большой буквы. Видел, что пассажир взволнован, не пытался заговорить, и гнал на большой скорости, нарушая правила дорожного движения. Вот и его дом. Кеша бросил деньги на сиденье, не дожидаясь сдачи, и рванул домой. Про лифт он и забыл, перепрыгивая через ступеньки, он птицей взлетел на седьмой этаж. Вот, наконец-то, и его квартира. Предчувствие не обмануло: квартира опустела. И только легкий аромат ее духов все еще витал в воздухе, навевая черную, смертельную тоску. Он медленно и беспорядочно бродил по квартире, оставляя пыльные следы ботинок, и не замечая этого. Счастье было мимолетным. Он так и не познал его до конца, так и не испил до донышка. Лишь пригубил, и от этого становилось еще обиднее и больнее. А в ванной комнате он увидел ее прощальную записку, написанной на зеркале губной помадой:

«Я — Севастьянова»

Смысл медленно доходил до него. И когда все сложилось в ясную картинку, он усмехнулся своему отражению:

— Вот цена ее любви. Полина просто пыталась удержать меня, не пускать в «Мега», чтобы ее муженек — калека оказался вне конкурса.

Он прошел на кухню, где достал-таки бутылку, плеснул в большой стакан и залпом выпил. Тяжело опустился на табурет и закурил. Водка обожгла все внутренности, побежала по венам и ударила в голову. Беспорядочные мысли обрели способность складываться в логические цепочки:

— Муж — инвалид. Мизерная пенсия. А тут такой шанс вырисовывается. И конкурент один, да и тот старый знакомый. По уши влюбленный.

Он так и сидел на кухне, чередуя выпивку с сигаретами, шептал что-то бессвязное, пока на город упала ночь. Утро было ужасное. Иннокентий залег в ванную и потягивал пиво. Взгляд словно прилип к зеркалу, на котором так и сияло два роковых слова. Мозги сопротивлялись думать и анализировать. Но пиво потихоньку приводило их в порядок. Начинался складываться дальнейший план действий.

До самого позднего вечера он кружился около дома, где проживала чета Севастьяновых. Адрес узнать было проще простого, а вот позвонить в дверь Кеша так и не решился.

Полина появилась во дворе в тот момент, когда он уже отчаялся ее увидеть. Она вышла выгуливать собаку. И в этот момент повалил первый, такой пушистый, снег. Полина накинула капюшон от куртки, спрятав лицо от окружающих, и медленно побрела по тротуару. Кеша легко догнал ее и взял за локоть. Полина вздрогнула, остановилась и глянула на него. Ни один мускул не дрогнул на ее милом лице.

— Нам надо поговорить.

— О чем? — В голосе слышалась усталость и отрешенность.

— А разве не о чем?

— Нет.

Кеша не смог подавить тяжелый вздох. Достал сигареты и долго прикуривал, осенний ветер, насмехаясь, гасил огонек зажигалки.

— Поленька, а если я откажусь от «Мега-плюс», ты останешься со мной?

— С тобой? — Она удивилась. — Ты предлагаешь мне стать любовницей?

Кеша понял по тональности, что такая перспектива была не уместной, и где-то даже отвратительной. Да и ему самому хотелось большего.

— Быть моей женой.

После минутной паузы, Полина покачала головой.

— Нет. Я никогда не брошу Павла.

— Жалеешь?

Она усмехнулась:

— А ты совсем не знаешь меня. Я люблю его.

— Хм.

— Ты, конечно же, можешь мне не верить. Можешь иронизировать и усмехаться. Мне все равно. Только знай, что я сильно каюсь за вчерашнее. И постараюсь забыть об этом как можно быстрее. Никакие материальные блага на свете не стоили того.

— Тебе было плохо?

Поля ничего не ответила, подозвала собаку, и направилась к дому.

— Я люблю тебя. — Крикнул он вослед, но она не обернулась.

Она любила зимние долгие вечера. Как сама их называла «мещанскими». Они с Павлом сидели в комнате, беседовали, читали друг другу книги, обсуждая прочитанное. Устраивали чаепития, к которому Полина всегда что-нибудь выпекла. Они не замечали убожества в квартире, где единственной ценной вещью был компьютер. Они не отчаивались, когда приходилось жить впроголодь, до очередной пенсии или зарплаты санитарки. Они просто жили и радовались, что вместе, что взаимная любовь одаривает их настоящим счастьем.

А сегодня Паша встретил ее радостной новостью:

— Мне звонили из «Мега-плюс». Меня взяли на работу!!!

— Да ты что?! — Изумилась Полина. — Это же здорово! Ты у меня просто молодец!

Она нежно поцеловала мужа.

— Не такой уж и я молодец.

— Что так? — Счастливая улыбка не покидала ее лица.

— Это Орлович отказался.

— Орлович? — Вот тут-то улыбка и слетела. В глазах потухли счастливые огоньки. Сердечко замерло в груди, и жар разлился по всем клеточкам. И чтобы слезы предательски не брызнули из глаз, она часто-часто заморгала. Паша с удивлением смотрел на нее.

— Что с тобой?

— Нет, нет, ничего. Просто я готова расплакаться …. От счастья.

И жизнь круто изменилась. У Полины она превратилось в сплошное ожидание: вот сейчас заявится Кеша Орлович, и‘…. Он сам назвал условие сделки и, конечно же, считает, что вправе получить свое сполна.

Но дни бежали, время шло. И ничего не происходило. Как-то, в разговоре с мужем, она узнала, что бывший его конкурент Орлович навсегда покинул их маленький провинциальный городок. И только тогда Полина вновь почувствовала дыхание счастья.