vavikin — Другое племя. Главы 71-85 (конец)

Эллис. Милдрет смотрела на нее, вернее на то, кем она стала, и сердце в груди то замирало, то начинало биться сильнее. Мэдди стояла за ее спиной и вид дочери, к которому она успела привыкнуть, не вызывал в ней прежнего ужаса. Особенно сейчас, когда у нее впервые появилась надежда. История Армана, рассказанная Милдрет, звучала в голове бесконечным эхом. Если бы только ей удалось изучить этого мальчика. Исследовать его. Ни на одно мгновение Мэдди не усомнилась, что ей удастся вернуть дочери ее прежний вид. Милдрет найдет Армана. Милдрет приведет его к ней. Главное, чтобы хватило времени. Мэдди вздрогнула, вспоминая Пейдж и Райли. Как долго ей удастся убегать от них? Как долго они будут искать ее? Что-то подсказывало Мэдди, что все это не закончится, даже если удастся вылечить Эллис. Сейчас они хотят исследовать ее, потому что она — зверь, потом захотят изучить, потому что она перестала быть зверем. И этот мальчик, Арман. Господи, неужели ни Пейдж, ни Райли не знали о его существовании? Она прикусила до крови губу, вглядываясь в глаза Милдрет.

— Скольких он убил?

— Кто?

— Арман.

— Я не знаю, — Милдрет устало покачала головой. — Может быть, Морро был первым. Может быть нет. Но после, их были десятки. — Она посмотрела на зверя, в которого превратилась Эллис. — Не мучай себя угрызениями совести. Он намного хуже, чем можно представить.

— Но ведь он все еще ребенок!

— Он — убийца, Мэдди. — Милдрет улыбнулась, зная, что скоро найдет его. — Хитрый, изощренный убийца. Но ничего. Я уже достаточно близко подобралась к нему.

Ночью они связали Эллис и, усадив на заднее сиденье минивэна, увезли в новый дом. Еще одно убежище осталось позади. Еще один просчет Пейдж и Райли. Вместо Мэдди и ее дочери-зверя они нашли лишь пыль, да бесполезное подтверждение того, что были на верном пути.

— Не понимаю, почему она убегает от нас, — устало сказала Пейдж. Она открыла дверь и вошла в подвал. — Господи, как можно так издеваться над своей дочерью?! — она обернулась к Райли, ища ответа. — Мы же можем ей помочь. Только мы! — Внезапная догадка мелькнула перед глазами яркой вспышкой. — Или же она думает иначе? — Пейдж прищурилась, пытливо вглядываясь в глаза Райли.

— Милдрет?

— Именно! — Пейдж радостно щелкнула пальцами. — Уверена, она дала Мэдди что-то очень важное. Что-то, что позволило ей надеяться.

— Зверь?

— Думаю, это нечто большее. — Пейдж нахмурилась, пытаясь прогнать охватившее ее волнение. — Могу поклясться, что она была здесь.

— Значит, скоро у тебя будет Мэдди.

— Нет, Крис. Не скоро. — Пейдж улыбалась, пытаясь скрыть нетерпение. — Скажи своим людям, чтобы наблюдали за Милдрет, но не трогали ее. Пусть она сначала покажет, что у нее есть.

72

Запахи. Звуки. Мысли. Арман смотрел на Милдрет, чувствуя, как новых ощущений становится все больше и больше. Казалось, если он захочет, то сможет услышать, о чем говорят случайные прохожие, идущие по улице, почувствовать запах их тел.

— Что с тобой? — голос Милдрет фальшиво дрогнул. — Тебе больно?

— Нет, — Арман тряхнул кучерявой головой. — Я не знаю. — Он прищурился, потому что цвета стали вдруг настолько яркими, что на глаза навернулись слезы. — Как ее зовут?

— Эллис.

— Эллис? — Арман поджал губы.

Милдрет молчала. Притворство давалось с трудом, но она должна была попробовать. Если Арман согласится отправиться с ней добровольно, то необходимости применять приготовленный Мэдди транквилизатор не будет. Она улыбнулась, решив, что это словно экзамен — она рассказывает ему историю Мэдди и проверяет, удалось ли ей его растрогать.

— И ты думаешь, я могу ей помочь? — Арман не спрашивал. Не колебался. Он уже был согласен, просто хотел уточнить, все ли правильно понял.

— Ты обязан. — Милдрет встретилась с ним взглядом, но так и не смогла определиться в своих чувствах. Столько лет она наблюдала за ним! Теряла из вида и находила вновь, но все это было лишь со стороны. Ее история, ее статья — не больше. Милдрет вспомнила Эллис и не смогла скрыть отвращения.

— Ты боишься меня? — спросил Арман.

— Я? — Милдрет приготовилась пустить в ход транквилизатор.

— Или же тебе противно? — На розовощеком лице Армана застыло задумчивое выражение.

— Ты не видел себя со стороны. Не видел, на кого похож зверь!

— Откуда ты знаешь?

— Откуда?! — резким, вызывающим тоном переспросила Милдрет. — Ты не знаешь, что такое быть жертвой!

— Думаешь, я — это зверь? — Арман долго ждал ответа, но так и не получил его.

Милдрет вскинула руку. Ей казалось, что ее движениям позавидовал бы любой спортсмен — настолько быстрыми и точными они были. Мир замер. Инстинкты остановили время. Арман увидел, как напряглась рука Милдрет. Игла нацелена ему в грудь. В шоколадных глазах Милдрет блестит безумие и сила. Сила, которую он чувствует в своих руках. Она клокочет в нем и рвется на свободу. Звериная сила.

— Я не зверь! — крикнул Арман, перехватывая руку Милдрет. — Я победил его! Победил! — Гнев застлал глаза. Милдрет вскрикнула. Арман почувствовал, как хрустнула ее кость. — Я победил зверя! — Он разжал руку. Милдрет выронила шприц. Гримаса боли исказила ее лицо. Страх наполнил глаза. Прижав к груди сломанную руку, она отчаянно пыталась сдержать дрожь. — Зверь больше не вернется, — сказал Арман не столько Милдрет, сколько самому себе. Он поднялся с кровати. Милдрет попятилась, споткнулась, упала на пол и, вскрикнув, попыталась отползти к двери. — Не бойся. — Арман наклонился к ней.

Странная, чужая мысль обожгла сознание. Жертва. Эта женщина всего лишь жертва. Но стоит повернуться к ней спиной, и она превратится в охотника. Желание убить стало настолько сильным, что по спине побежали ручейки липкого, холодного пота. Что это? Неужели зверь все еще жив? Или же это просто инстинкты?

— Не бойся, — сказал Арман, почувствовал, как напряглись мышцы, и ударил кулаком в шкаф.

Дерево с треском разлетелось в щепки. От дикого крика Милдрет заболели уши. Арман посмотрел на свою руку. Раны заживали на нем и прежде, но на этот раз ран не было. Тело стало более крепким. Более сильным. Инстинкты обострились. Чувства усилились в несколько раз. Арман вздрогнул, почувствовав укол. Милдрет впрыснула содержимое запасного шприца в его тело и зажмурилась, ожидая удара.

73

Мысли. Они не принадлежали ему. Арман слышал их так, как если бы кто-то шептал ему на ухо свою историю. Реальность возвращалась медленно. Сначала вернулся контроль над сознанием, затем над онемевшим телом. Кажется, он был связан. Нет. Даже не связан, а прикован к железному столу. Арман напряг руку, пытаясь освободиться.

— Ты не сможешь, — прозвучал в голове странный, разбудивший его голос.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Арман почувствовал, что кожа на запястьях лопнула, но не обратил внимания.

— Пожалуйста, не причиняй себе вред, — взмолился голос.

— Да кто ты такой, черт возьми?! — сдался Арман, осознав тщетность своих попыток освободиться.

— Ты знаешь.

— Знаю? — Арман вспомнил зверя, которого, как ему казалось, убил.

— Нет. Я не твой зверь, — успокоил его голос. — Я — Эллис.

— Эллис, — Арман похолодел. — Но Милдрет сказала, что ты превратилась в зверя.

— Всего лишь тело, — голос дрогнул. — Можно попросить тебя об одолжении? — Она не дождалась согласия. — Скажи моей матери, что со мной все в порядке… Что я — это все еще я.

— Ладно.

— Скажи прямо сейчас!

— А если мне не поверят?

— Поверят. Я расскажу тебе то, о чем знали только мы с матерью.

— Скажи для начала, как зовут твою мать.

— Мэдди.

— Мэдди… — Арман безрезультатно попытался ослабить сдавивший горло стальной ошейник.

— Кричи громче! — потребовала Эллис. — Так тебя никто не услышит.

— Да я дышать могу с трудом, не то, что кричать… — Арман вздрогнул, услышав раскатистый звериный рык. — Это ты сделала? — растерянно спросил он Эллис. Рык повторился, заставляя Мэдди Грэй спуститься в подвал.

— Что случилось? — встревоженно спросила она свою дочь. — Тебе не нравится наш гость?

— Она хочет поговорить с вами, — прохрипел Арман, снова пытаясь ослабить стальной ошейник, затем обратился к Эллис и попросил рассказать детали, благодаря которым ее мать поверит ему.

Мэдди услышала истории дочери, вздрогнула, долго недоверчиво приглядывалась к Арману, затем сняла сначала ошейник, потом кандалы с рук, оставив лишь стальной пояс и цепь, заставлявшую пленника находиться на безопасном расстоянии. Верила ли Мэдди словам Армана, о том, что с Эллис можно общаться через него? Нет. Верила ли мать, что дочь ее жива и впервые за долгие годы разговаривает с ней? Да. Верила так сильно, что готова была оставаться в подвале всю ночь, пытаясь наверстать упущенное, потерянное и, казалось, безвозвратно ушедшее…

— Даже не думай! — закричала Милдрет, увидев, что Мэдди освобождает Армана от последних оков.

— Эллис верит ему.

— Эллис — ребенок!

— Она общается с ним, — Мэдди произнесла это с каким-то благоговейным трепетом.

Арман поднялся на ноги посмотрел на загипсованную руку Милдрет.

— Это была случайность.

— Надеюсь.

— Мне просто нужно привыкнуть к новым способностям, научиться контролировать их.

— Новые способности? — Мэдди терпеливо выслушала историю о звере. — Думаешь, моя дочь может тоже победить своего зверя? — спросила она Милдрет, когда они остались наедине.

— Не знаю. Но не забывай, что они разные. — Милдрет поморщилась. — Занимайся лучше генетикой, Мэдди. Делай то, что умеешь, пока этот монстр позволяет тебе.

— Так ты не веришь ему?

— Думаю, как только у него появится возможность, он сбежит. Так было раньше. Так будет и сейчас.

74

— Расскажи мне о себе, — попросила Эллис Армана.

— Рассказать что?

— Ну, не знаю. У тебя были друзья?

— Один.

— Один?!

— А у тебя их сейчас больше?

— Ну, я же не всегда была…

— Зверем?

— Ну, да.

— А я таким родился.

— Ты не похож на зверя.

— Он был во мне… — Арман почувствовал, как спутались мысли Эллис. Она изучала его воспоминания. Копалась в них.

— Думаешь… Думаешь, я тоже смогу победить его?

— Не знаю.

— Мама надеется на тебя, — в голосе Эллис было столько отчаяния, что Арман почти почувствовал его. Оно словно стало осязаемым. Обрело плоть и, следовательно, запах. — Я тоже тебя чувствую, — сказала Эллис. — Твой запах. Он такой…

— Сладкий?

— Сладкий?! — она рассмеялась. — Нет. С чего ты взял?!

— От тебя пахнет чем-то сладким. — Арман смутился. Зверь не нравился ему, но запах манил и притягивал.

— Если бы ты был зверем, то я, наверно, чувствовала бы то же самое.

— Вот как? — Арман захотел спросить, как она выглядела прежде, но вместо этого увидел воспоминания, сохранившиеся в ее голове. Яркие и сочные. Он жил вместе с ней. Смеялся с ней. Ложился спать. Чувствовал тоску и надежду… От обилия воспоминаний закружилась голова.

— Странно, правда? — спросила Эллис, не скрывая грусть. — Почему мы жалеем друг друга? Почему думаем, что похожи?

— Перестань читать мои мысли, — обиделся Арман.

— Почему?

— Потому что… — он замолчал. Исходивший от Эллис запах очаровывал и сводил с ума.

— Похоже на любовь, правда? — хихикнула Эллис.

— Ты — зверь.

— И что?

— Я уже человек! — Арман поднялся по лестнице и начал барабанить в дверь, требуя, чтобы его выпустили из подвала.

— Вы что, поругались? — снисходительно улыбнулась Мэдди.

Арман не ответил. Он лег в кровать и, укрывшись одеялом, попытался уснуть, не обращая внимания на голос Эллис…

Тяжело вздохнув, Эллис закрыла глаза, сдерживая слезы. Что ж, если Арман не хочет слушать ее, то она не станет докучать. Но вместо тишины пришли сны. Сны, от которых за последние пару лет она успела отвыкнуть. Сначала это напугало ее. Затем рассмешило. Арману снился яркий солнечный день. Голубое море уходило за горизонт. Он сидел на песчаной отмели и продолжал дуться.

— Может, все-таки оставишь меня в покое? — спросил он, не оборачиваясь.

Эллис не ответила. Кому из них принадлежал этот сон? Боясь даже дышать, Эллис разглядывала свое прежнее тело. Тело девочки, человека… Почему она не помнит его? Или же это просто неизбежность взросления? И когда это она только успела вырасти и стать подростком? Эллис подошла к Арману и села рядом с ним на песок.

— Ух, ты! — опешил Арман. Эллис натянуто рассмеялась, стесняясь своей наготы.

Неловкое молчание затянулось. Набежавшая на берег волна облизала ноги подростков.

— Никогда не видела море, — призналась Эллис. — Мать часто рассказывала мне о нем. Мы мечтали, как поедем к морю, когда она меня вылечит… Но сначала я была слишком слаба, а потом стала зверем… — она тяжело вздохнула и снова замолчала. Арман почему-то почувствовал себя виноватым.

— Хочешь искупаться? — предложил он, поднимаясь на ноги и протягивая Эллис руку.

— Искупаться? — она нерешительно смотрела на него снизу вверх. — Боюсь, я не умею плавать.

— Я научу, — он рассмеялся и вбежал в пенящиеся волны. — Ну же! — Эллис встала и подошла к нему. Вода была теплой и такой настоящей, что она забыла, что это всего лишь сон. Схватив за руку, Арман потянул ее за собой.

— Что ты делаешь? — Эллис чувствовала, как они заходят все дальше и дальше. Высокая волна ударилась о них, накрыла с головой и сбила с ног. Эллис завизжала. На мгновение ей показалось, что сейчас ее унесет далеко-далеко в море, в голубую бесконечную даль, откуда она уже никогда не сможет вернуться.

— Ты чего орешь? — рассмеялся Арман, продолжая держать ее за руку.

— Я… я… я испугалась, — призналась Эллис, протирая свободной рукой глаза. Арман снова рассмеялся. Задорно. Дерзко. Словно дразня ее, выставляя на смех ее страхи. Эллис надула губы и попыталась обидеться на него. Безуспешно. Вместо обиды пришло волнение. — Знаешь, — неожиданно призналась она, — а ведь ты первый мальчишка, которого я держу за руку.

— Я знаю, — он перестал смеяться и снова потянул ее за собой, навстречу волнам.

75

Канада. Лора не разговаривала с отцом всю дорогу. Мать что-то без устали трещала о том, что не понимает, почему они должны уезжать, что у нее в Канаде нет ни друзей, ни родственников, и от этого голова у Лоры начинала болеть еще сильнее. Допс, Джек, Арман… Осознание того, что отец хладнокровно убил подростка, вызывало тошноту. И вся эта история с оправданием совершенного поступка! Лора гневно тряхнула головой. Как мог Джек согласиться с этим безумием?

Новый дом, где они поселились, был большим и до отвращения неуютным. Впрочем, как и новая школа, новые друзья, новая жизнь. Три долгих месяца Лора пыталась привыкнуть. Пыталась забыть.

— Могу я поговорить с тобой? — спросил Бренан, пытаясь взять дочь за руку.

Она вырвалась и убежала. Отец больше не был отцом. Он стал убийцей. Монстром.

Иногда Лора подолгу смотрела на свою мать, пытаясь отыскать хоть тень печали и тревоги. Ничего. Мать привыкла к новому дому и была счастлива, даря всю свою любовь младшему брату. Именно последнее сдерживало Лору от того, чтобы пойти в полицию и рассказать обо всем…

— Лора Бренан? — Незнакомцу было около тридцати. Высокий. Короткие черные волосы. Голубые глаза. Лора сделала шаг назад и огляделась по сторонам. Именно так она и представляла себе этот момент. Кто-то обязательно придет и спросит о совершенном отцом поступке. Страх, злость, сожаление — все это клубилось в сознании, затягивая реальность непроглядной пеленой.

— Вы здесь из-за Армана, да? — Лора нервно облизнула пересохшие губы. Тяжесть знаний стала невыносимой, принеся отчаянное желание раскаяться. Захотелось снять с себя этот груз, оправдать свое имя, доказать, что она не имеет к этому отношения. — Я расскажу. Расскажу все, что знаю…

Отчеты Райли. Пейдж читала их, почти не отрываясь, лишь изредка поднимала голову, чтобы наградить майора подозрительным взглядом. Неужели все это правда? Желание изучить Армана стало настолько сильным, что Пейдж едва сдерживалась, чтобы не отдать приказ доставить к ней этого мальчишку немедленно.

— Только не трогайте Лору, — тихо прошептал Бренан. — Моя дочь не имеет к этому никакого отношения. — Его допрос длился уже более двух часов. Он ничего не скрывал. Не пытался оправдать себя. — Если бы вы увидели, как зверь обнимает вашу дочь, чтобы вы сделали?

— У меня нет детей. — Райли положил на стол фотографию Армана. — Это ваш зверь?

Бренан кивнул. Спустя час он вез Райли к месту, где они захоронили Армана. Могила была пуста, и ее беззубые края затянулись травой. Бренан побледнел.

— Лора! — прошептал он, прижимая в мольбе руки к своей груди. — Пожалуйста! Защитите ее. Зверь вернется за ней. Я знаю. Я видел это. Спросите Допса…

— Спрошу, — пообещал Райли.

Майор никуда не спешил. След, ускользавший от него долгое время, был найден, и теперь оставалось лишь идти по нему, распутывая этот странный клубок. Допросить Лору. Допросить Бренана. Допросить Допса… Все они боятся зверя. Все они готовы сотрудничать. Райли поджал губы, вспоминая рыжеволосого подростка по имени Джек, считавшего зверя своим другом… Сколько дней он продержался? Два? Три? Упрямый малый! Райли подумал, что из Джека мог бы получиться хороший солдат.

— Ненавижу оружие, — сказал ему Джек, вспоминая, как Бренан застрелил его друга. Не зверя, просто друга.

— Жаль, — сказал майор Райли. — Служба пошла бы тебе на пользу.

— К черту службу, — скривился Джек.

Его отвезли в парк, где Бренан застрелил Армана, и отпустили. Его и Джуд. Правда, привезли их на разных машинах, словно до последнего пытаясь не допустить встречи свидетелей… Вот только Джуд не была свидетелем. Что она знала об Армане? Что знала о звере? Допросы скорее добавили ей знаний, чем вытянули из нее нужную информацию… Знаний о том, кто убил ее брата, дядьку… «Сможет ли она когда-нибудь простить меня?» — думал Джек.

— Почему ты ни о чем не рассказал мне? — спросила Джуд. В ее темных глазах стояли слезы. Щеки заливал гневный румянец. — Думаешь, мне нужна твоя жалость? — голос Джуд сорвался. Джек вздрогнул. Так странно. Привязаться к кому-то, а потом смотреть, как он уходит.

— Арман был моим единственным другом.

— Другом?! — Джуд задохнулась бессильным гневом. — Ненавижу тебя! — Джек согласно кивнул.

— У тебя есть право.

— Право?! — Она истерично рассмеялась. — Твой друг убил всех близких мне людей, а ты говоришь, что у меня есть право?!

— Ты тоже мой друг… — Джек поморщился, услышав новую порцию презрительного смеха. Джуд уходила. Ее шаги гулко раздавались в ночи. Хотелось догнать ее. Остановить. Вернуть… Но сейчас ей это было нужно меньше всего. Она хотела уйти. Хотела подумать. Поэтому Джек просто стоял. Один.

76

Страх. Страх Мэдди. Пейдж стояла на пороге ее дома и терпеливо нажимала на кнопку вызова.

— Мы знаем, что ты там! — прокричала она. — Мы наблюдаем за вами последние месяцы, Мэдди! Просто открой дверь, и давай поговорим, — Пейдж обернулась и посмотрела на Райли. Он ждал лишь приказа…

Запахи. Эллис раздула ноздри и недовольно фыркнула. Затем забралась в голову Армана и рассказала о Райли и его людях.

— Да знаю я. — Арман озирался по сторонам, пытаясь найти выход. Он тоже чувствовал их. Слышал их шепот.

— Какого черта ты делаешь? — заорала на него Милдрет, увидев, что он выпускает из подвала Эллис.

— Они выпустили зверя, — предупредил Райли по переговорному устройству Пейдж.

— Ты только все усложнишь! — закричала она в закрытую дверь. — Мэдди! Мэдди послушай меня! Я хочу помочь.

Райли, не отрываясь, следил за тепловыми датчиками.

— Ну, хватит! — потерял терпение генерал Шэрингем. — Берите их, пока звери не выбрались на улицу.

— Но Пейдж думает, что их удастся уговорить, — попытался возразить Райли.

— Пейдж ученый, а не военный, — скривился генерал.

Эллис ощерилась и зарычала за мгновение до того, как в окна влетели световые гранаты. Яркая вспышка ослепила глаза. В ноздри ударил резкий, удушливый запах. Человеческие органы чувств Армана отключились, уступив место инстинктам. Где-то далеко зазвенел возмущенный голос Пейдж. Дверь с треском влетела внутрь. Винтовки выпустили заряд транквилизаторов. Эллис взвыла и, завертевшись волчком, бросилась на ближайшего к ней солдата. Человеческие кости хрустнули. Из горла вырвался истошный вопль. Эллис пошатнулась и упала на пол. Милдрет забралась под стол и, закрыв голову руками, ждала, когда закончится безумие. Подчиняясь только инстинктам, Арман ударил взявшего его на прицел солдата. Грудная клетка хрустнула. Сил не хватило даже на крик. Оттолкнув следующего солдата, Арман выскочил на улицу. Голубой взгляд, устремленный на него с другой стороны улицы, обострил инстинкты до предела. Тонкие губы Райли растянулись в довольной улыбке. Клетка захлопнулась. Арман взвыл, понимая совершенную ошибку. Дротик с транквилизатором воткнулся в спину.

— Попался, — прошептал Райли, но Арман услышал его. После наступила тьма.

77

Зверь. Старый зверь одиночка. В тот день, когда Райли поймал его, он пытался лишить свое тело жизни. Но тело, служившее столько лет верой и правдой, предало его на этот раз, отказалось умирать. Потом у него не было такого шанса. Он жил, лишенный возможности двигаться. Жил, словно у него и не было тела. Только мысли. Только воспоминания древнего вида, порабощенного молодой порослью. Месяц за месяцем. Год за годом. Один на один со своей болью. Иногда он слышал мысли своих сородичей. Более молодых. Более сильных. Они либо умирали от нескончаемых опытов, либо лишали себя жизни сами. Старый зверь оплакивал их так, как умел — молча и беззвучно, жалея лишь о том, что не может умереть вместе с ними. В итоге он остался один. Нет. Не один, но голос добровольца по имени Майкл зверь игнорировал. Дикий и безумный голос. В нем не было разума. Лучше бы Майкл остался тем, кем был.

Зверь насторожился, чувствуя, как впервые за долгое время, появился кто-то еще, кроме Майкла. Их мысли были далекими и странными. Не такие, как у Майкла, но и не такие, как у его сородичей. Даже сны. В них старый зверь чувствовал боль и отчаяние. Он изучал их, присматривался. Узнавал их жизнь. Нет. Это не были добровольцы. Скорее случайные жертвы. Особенно молодой самец. Самка напоминала зверю Майкла, если исключить безумие, и у самки не было снов. Лишь темнота. Эллис. Зверь узнал это имя. Узнал, потому что давно понял, что у этого вида должны быть имена. Несовершенные и примитивные. Они вынуждены были общаться друг с другом с помощью странных звуков. Зверь узнавал все это, надеясь, что однажды, когда ему удастся освободиться, станет более совершенным охотником. Но потом зверь увидел мысли Эллис. Узнал о ее болезни. О мечтах и надеждах. Как мог столь несовершенный вид вытеснить таких, как он? Зверь изучал Эллис, проникаясь ее болью. Он не разговаривал с ней, не пускал в свои мысли, но и оставить без внимания, как Майкла, не мог. В этой самке не было ни гнева, ни злости. Она просто хотела жить. Так же, как и его родители, когда-то давно. И ее мать. Она лечила ее, но вместо этого обрекла на новые страдания. Эллис резали, выкачивали кровь, причиняли боль. Неужели они не знали, что в этой самке живет такое же, как и у них сознание? Старый зверь заглянул в мысли Эллис так глубоко, что на какое-то время они стали его частью. Да. Мучители Эллис знали, кто она. Понимание этого ужаснуло зверя. Смог бы он также мучить своих сородичей? В сознании невольно ворвался новый поток мыслей. Эллис думала о своем друге. Думала об Армане. Гнев и отвращение сковали зверя. Неужели кто-то из его сородичей мог пасть так низко, что в результате этого на свет появился этот мальчик? Детеныш, обреченный на вечные страдания. Ведь ни звери, ни люди не примут его. И все эти опыты и мучения. Боль Армана и Эллис стала такой явной, что зверь ощутил ее на себе. Нет. Он не боялся страданий. Но он не мог допустить, чтобы страдали они. Не мог.

78

Терпение. С каждым новым днем давление со стороны генерала нарастало, и Пейдж уже не могла просто игнорировать это. Результаты… Ох, уж эти результаты! Природе потребовались миллионы лет на то, что от Пейдж требовали сделать за месяцы.

— Скрестите их, — велел генерал, прочитав личное дело Армана. — Если получилось у него, то почему не получится у его детей?

— Это наука, а не лотерея, — сказала Пейдж. Генерал безразлично развел руками. — Дайте мне еще пару месяцев.

— Просто сделайте это, доктор Девлин. Либо вы, либо кто-то другой, — он проследил, как она уходит. Армия идеальных солдат маршировала в его сознании. Высокий лоб покрыла испарина. Пальцы сжались в кулаки…

— И ты согласилась сделать это? — спросил Райли. Пейдж пожала плечами и опустила глаза.

— Если я откажусь, то это сделает кто-то другой. — Она так и не решилась посмотреть на Райли. — Они либо убьют их, либо изуродуют. Им наплевать.

— А тебе нет?

— Я не знаю — Пейдж шумно выдохнула. — Может быть, если это буду делать я, то у Эллис будет больше шансов? — краем глаза она заметила, как Райли согласно кивнул.

Приготовления заняли чуть больше недели. Эллис лежала на столе. Она хотела бояться, но не могла, не находила в себе сил для этого. Металлические браслеты стягивали ее тело, лишая возможности двигаться. Если бы можно было отдалиться от своего звериного тела, навсегда покинуть его, то Эллис давно бы так сделала. Надежды и мечты умерли под нескончаемым натиском экспериментов. Сил не осталось даже на злость и отчаяние.

— Скажи ей, что сегодня боли не будет, — попросила Пейдж Армана. — Скажи ей, что если оплодотворение пройдет удачно, то боли не будет больше никогда. — Она смотрела ему в глаза, пытаясь понять, исполнил ли он ее просьбу. — Так будет лучше.

— Ей наплевать! — процедил сквозь зубы Арман.

— Просто скажи и все! — Пейдж недовольно поморщилась. Почему с этими детьми было всегда так сложно? Она вспомнила Майкла и презрительно скривила губы. Человек, ставший абсолютным зверем. Если бы у него осталась хоть небольшая часть человеческого сознания! Возможно тогда, генерал бы не давил на нее, сокращая сроки. Но доработанный препарат Мэдди Грэй не подействовал. Иногда Пейдж смотрела на Эллис и думала, что, возможно, в этом звере тоже не осталось ничего человеческого. Да она бы даже поверила в это, если приборы не показывали обратное.

Пейдж вымыла руки. Ассистент помог ей надеть халат и латексные перчатки. «Интересно, что будет, если оплодотворить семем Армана обыкновенную женщину?» — подумала Пейдж, и эта мысль пришлась ей по душе. Какая мать не мечтает об идеально здоровом ребенке? Пейдж улыбнулась и подумала, что нужно будет рассказать об этом генералу. Она подошла к Эллис и заглянула в желтые глаза.

— Не бойся, — Пейдж широко улыбнулась ей. — Надеюсь, Арман передал, что сегодня боли не будет, — добавила она своим ассистентам, преступая к работе.

79

Майкл. Доброволец. Старый зверь ворвался в его сознание подобно шквальному ветру. Подчинил его себе. Наполнил гневом и ненавистью. Майкл зарычал и выгнул спину. Стальные браслеты, сковавшие его конечности, издали жалобный скрежет. Приставленный к его двери охранник услышал шум и заглянул внутрь. Зверь-доброволец бился в цепях, разрывая свою плоть. Затрещали кости. Охранник выругался и распахнул дверь, намереваясь усыпить зверя. Браслеты звякнули, падая на залитый кровью пол. Изуродованные конечности ударили охранника в брюшную полость. Оголенные кости вспороли мягкую плоть. Охранник вскрикнул и упал на колени, зажав руками рану. Майкл клацнул зубами, но старый зверь направил его дальше. В коридор. Еще один охранник закричал, падая замертво. Майкл ударил в железную дверь камеры Армана. Еще и еще. Боль умирающего тела стала невыносимой, заставив Майкла взвыть. Кости, казавшиеся крепче стали, ломались, плоть рвалась. Безумные мысли добровольца напугали Армана. Ярость и ненависть. Он попятился к стене, наблюдая, как стальная дверь нехотя сдает свои позиции.

— Помоги ему! — Нет, это был не голос, а просто мысль. Арман вздрогнул и недоверчиво огляделся по сторонам. — Помоги ему и спаси Эллис, — велел старый зверь, позволяя увидеть часть своих собственных мыслей. Упав на колени, Майкл зарычал, заставляя тело продолжать работать. Схватившись за вогнутый внутрь стальной край, Арман начал помогать ему. Дверь протяжно заскрежетала и, громыхнув, упала к его ногам. Арман перескочил через распластавшееся на полу тело Майкла и побежал по коридору, ведомый мыслями старого зверя. Почувствовав его приближение, Эллис зарычала.

— Ну, тише. Тише, — попыталась успокоить ее Пейдж. — Я уже закончила. — Эллис дернулась, пытаясь освободиться. Грозный рык вырвался из ее пасти. Дверь за спиной Пейдж распахнулась. — Какого черта? — гневно начала она, оборачиваясь.

Арман оттолкнул ее в сторону. Схватив скальпель, ее ассистент ударил его в плечо. Сталь скользнула по коже, проникая в плоть. Эллис зарычала. Арман толкнул ассистента в грудь. Он снова попытался ударить его скальпелем, целясь на этот раз в горло. Арман увернулся. Сталь прорезала щеку. Нет. Он не мог больше ждать. Ассистент вскрикнул, упав к его ногам с проломленным черепом. Арман освободил Эллис и помог ей подняться. В коридоре она остановилась и потянула его назад, к матери.

Старый зверь оставил их сознания и вернулся к Майклу. Тот тихо заскулил, заставляя умирающее тело подняться. Кое-что осталось еще незаконченным. Пейдж очнулась. Открыла глаза и сплюнула скопившуюся во рту кровь. Кажется, у нее было сломано несколько ребер.

— Черт! — Она попыталась подняться.

Майкл зарычал, втаскивая изуродованное тело в дверной проем. Желтые звериные глаза отыскали Пейдж. Она вскрикнула и начала отползать назад. Страдать осталось совсем не долго. Доброволец преодолел разделявшее его и Пейдж расстояние в один прыжок. Пейдж закрыла руками лицо. Старый зверь довольно заурчал, позволяя Майклу наконец-то умереть.

80

Бежать. День за днем. Месяц за месяцем. Красть машины, прятаться в заброшенных домах. Спать, прислушиваясь к каждому шороху. Нигде не задерживаться дольше, чем на пару дней. «Сколько еще может вынести человек?» — думала Мэдди, плача ночами, чтобы никто не мог видеть ее слез. Она дожидалась, когда Арман и Эллис заснут, и долго смотрела на свою дочь, словно пытаясь определить сроки, когда придется остановиться и дать ей возможность родить своего ребенка. Ее внука. Мэдди вспоминала все те страдания, что выпали на их долю, и с ужасом думала о судьбе ребенка, если он попадет в руки военных. Ее внук. Ребенок ее дочери. Она закрывала глаза и снова плакала, пытаясь найти выход. Но выход был лишь один…

— Вы знаете Армана? — Джек смерил незнакомую женщину недоверчивым взглядом. — Как вы сказали, вас зовут?

— Мэдди. Мэдди Грэй.

— Ах, да. — Джек поджал губы. — Арман никогда не рассказывал о вас.

— А о том, кто он, рассказывал?

— Кто он? — Джек огляделся по сторонам. С Джуд удалось помириться совсем недавно, и сейчас меньше всего хотелось терять последнего друга из-за прихоти незнакомой женщины в лохмотьях.

— Арман умер. — Джек снова огляделся. — А теперь уходите.

— А если я скажу, что он жив?

— Жив? — румянец предательски залил его лицо. — Это правда? Потому что, если правда, то…

— Я отведу тебя к нему, — пообещала Мэдди Грэй…

Спустя три дня Джек встретился с Джуд. Она — взволнованная, настороженная, озадаченная его недавним исчезновением. Он — беззаботный, счастливый, влюбленный во все, что его окружает.

— Ты странный, Джек, — сказала Джуд, изображая обиду.

— Почему?

— То умоляешь меня простить тебя, объясняя, что ни ты, ни твой друг не виноваты в смерти моих родных, то исчезаешь неизвестно куда без предупреждения.

— А ты нас простила?

— Что?

— Ты поняла, что зверь и Арман — это совершенно разные личности? — спросил Джек, вглядываясь в ее глаза. Она не ответила.

Он вспомнил своего друга. Вспомнил Мэдди Грэй и ее дочь…

— Не бойся ее, — сказал Арман. Джек недоверчиво вглядывался в желтые глаза Эллис. — Внутри она такая же, как мы. Может даже лучше нас, — заверил его друг.

Джек вытянул руку и прикоснулся к жесткой шерсти. Эксперименты, военные, опыты — все эти истории с трудом укладывались у него в голове. Особенно беременность Эллис.

— Ждет ребенка?! — Джек уставился на Армана, выпученными глазами. — От тебя? Вы что с ней… Ну…

— Нет, — Арман сдержанно улыбнулся.

Еще одна леденящая кровь история. Голова шла кругом.

— Так ты поможешь нам?

— Помочь? — Джек снова недоверчиво покосился на Мэдди. — У вас действительно не было другого выхода, кроме как превращать Эллис в… Ну…

— Я не хотела превращать ее в зверя.

— Это хорошо. — Джек замялся, нервно сглатывая вставшую поперек горла слюну. — Я так и подумал. — Он заставил себя думать только о настоящем. Все остальное можно будет осмыслить после. — Так что я могу?

— Спрячь нас. — Глаза Армана опустились к звериному брюху Эллис. — Мы больше не можем бежать, понимаешь? — Джек проследил за его взглядом и тяжело вздохнул.

— В конце концов, где вы найдете более лучшего лжеца, чем я, да еще и с деньгами! — он весело и беззаботно рассмеялся, в очередной раз доказывая, что в нем пропадает отличный актер…

Джуд вернулась домой и отыскала визитную карточку, оставленную майором Райли. Два долгих месяца она следила за Джеком, доказывая ему свою дружбу. Если бы только она знала, где достать оружие! Если бы только была уверена, что сможет собственноручно убить того, кто забрал жизни ее родных! Тогда не нужно никуда звонить, да и месть, возможно, стала бы слаще.

— Джек. Джек. Джек, — она произнесла его имя, как ругательство. Так много лживых слов. Так много обмана. Ведь если бы все было так, как он говорит, то зачем тогда скрывать от нее возвращение Армана? — Джек. Джек. Джек…

Джуд набрала написанный на визитке номер и, представившись, попросила позвать к телефону майора Райли.

81

Зверь. Старый, уставший зверь. Генерал Шэрингем узнал о его смерти, когда майор Райли уже покинул территорию базы. Гнев. Это было единственным, что заставляло майора сейчас двигаться. Гнев, когда он сжигал старого зверя. Гнев, когда слушал по телефону рассказ Джуд. Райли не сомневался, что если бы в день трагедии он был на базе, то Пейдж осталась жива. Но его не было. Ни тогда, ни в день похорон. Ему сообщили о ее смерти лишь спустя три месяца, когда он вернулся с очередной охоты. Ей просто нашли замену. Поменяли, словно вышедшую из строя деталь… Такие странные чувства! Было ли у них что-то общее? Были ли они близки? Райли хотелось убить каждого, кто имеет отношение к ее смерти. Бэт Джейсон, пришедшая на смену Пейдж, сказала, что Майклом управлял зверь. В тот день Райли с трудом удержался о того, чтобы не убить зверя. Остановил его лишь тот факт, что после у него уже не будет доступа к остальной информации о тварях. Арман, Эллис и даже Мэдди, если она осмелится встать у него на пути — все они умрут. Райли подумал, что было бы неплохо взорвать свою базу, уничтожив все исследования, а после собрать команду и посвятить свою жизнь охоте.

— Так ты уверена, что знаешь, где находится Арман и Эллис? — спросил он Джуд, до боли сжимая зубы. Услышал: да, и понял, что последние преграды на пути его праведной мести рухнули…

Джуд встретила майора недалеко от дома, где скрывались беглецы.

— Хочу видеть, как умрет Арман, — сказала она. Райли смерил ее холодным взглядом. Почему она так сильно напоминала ему самого себя? Память воссоздала ее историю. Смог бы он понять ее год назад? Наверно, нет.

— Будет лучше, если ты останешься с Джеком, — сказал Райли. — Так у нас будет больше шансов.

— У нас? — Подобный подход понравился Джуд. Голубые глаза майора горели решительностью. Нет. Он не отступится. Не дрогнет в последний момент. — Могу я спросить? — Джуд пытливо прикусила губу. — Кого он забрал у вас? — Райли не ответил, но то, как напряглось его лицо, сказало ей обо всем лучше тысячи слов.

Она вышла из машины Райли и, позвонив Джеку, договорилась о встрече. Триумф и эйфория подстегивали ее быть жестокой и злорадной. Джек рассказывал какие-то глупые шутки, а она смотрела на него и думала, что скоро его друг умрет.

— А ты не боялся, что однажды Арман нападет на тебя или на кого-нибудь из твоих родственников? — неожиданно для самой себя спросила Джуд. Джек смутился, но сказал: нет. — А я думаю, что ты врешь. — Джуд улыбнулась, увидев, как краска залила его щеки.

— Я верю ему, — сказал Джек.

— Веришь? То есть до сих пор? — Джуд прищурилась. — Так ты думаешь, что он все еще жив?

— Не все так просто.

— Так жив или нет? — Джуд упивалась его сомнениями. — Кажется, ты сам говорил, что мы друзья. — Она улыбнулась. — Или же я ошибаюсь?

82

Мэдди вышла на улицу, огляделась по сторонам и, опустив голову, слилась с толпой. «Так будет лучше», — подумал Райли. За последние годы он стал хорошим охотником. Настолько хорошим, чтобы не строить надежд, что поймать двух зверей можно в одиночку. Но он и не собирался их ловить. Ему нужна всего лишь их смерть. Пусть и ценой своей собственной жизни. Райли проверил крепление детонатора, ведущего к поясу с взрывчаткой. Тепловые датчики показывали местоположение Армана и Эллис. Они держались почти вместе, что упрощало задуманное. Спрей, приготовленный Пейдж еще давным-давно для охоты, должен был полностью лишить его запаха. Модифицированная винтовка М16 с подствольником, заряженная транквилизаторами, еще ни разу не дала сбой. Зверь засыпает, а потом уже можно забрать у него жизнь. Это тоже была идея Пейдж. Проверенная и эффективная.

Райли вошел в лифт, держа в руках завернутую в чехол винтовку. Никто не обратил на него внимания. Прижавшись спиной к дальней от выхода стене, Райли дождался, когда на нужном ему этаже выйдут, как минимум трое. Так было проще скрыть свое присутствие от зверей, но звери не ждали его. Тяжелое тело Эллис покоилось на диване. Арман стоял рядом. Сердце бешено колотилось в его груди. У Эллис начались схватки, и Арман чувствовал их. Они проникали в него, заполняли сознание…

А где-то далеко от этого места Джек рассказывал Джуд о том, кто такая Эллис и через что ей пришлось пройти.

— А ее ребенок? — Джуд нервно кусала губы. — Он… Он родится нормальным или тоже зверем?

— Мэдди говорит, что это самый обыкновенный ребенок. — Джек улыбнулся. — Человеческий.

— Черт. — Джуд сильно стиснула зубы. Из прокушенной губы потекла кровь. Райли убьет Эллис! Убьет эту бедную девочку! Убьет ее ребенка! Джуд едва не закричала от отчаяния. Нет. Это слишком большая цена за ее месть. — Джек! — Она жадно хватала ртом воздух. — Джек, мне нужно тебе кое-что рассказать…

Универсальный ключ открыл дверь. Райли отбросил чехол, скрывающий винтовку, и вошел в квартиру, которую снял для своего друга Джек.

Желтые глаза наполнились слезами, и Эллис завыла от боли.

Райли вздрогнул. Остановился…

— Я позвоню ему, — сказала Джуд, не обращая внимания на гневный взгляд Джека.

Райли беззвучно выругался и инстинктивно попытался выключить телефон. Почему гнев лишает людей предосторожности? Почему ненависть убивает здравый смысл? Звериный слух Армана уловил звук звонка. Он принюхался, но не уловил никакого запаха. Ни Мэдди и ни Джек. Чужак. Охотник. Райли вскинул винтовку и выпустил очередь в открывшуюся дверь. Пули попали Арману в грудь. Увидев кровь, Эллис жалобно взвыла и попыталась подняться…

Такси остановилось у самого входа.

— Дождись нас! — крикнул Джек водителю…

Райли снова нажал на курок. Эллис сжалась, пряча от раскаленного свинца живот. Боль обожгла спину. Поднявшись на ноги, Арман попытался ударить Райли в лицо. Майор увернулся. Выхватил нож и воткнул его Арману в живот. Человеческий крик слился воедино со звериным ревом. Острые когти пробили Райли грудь. Кровь заполнила рот. Ноги подогнулись. Зубы Эллис щелкнули перед самым лицом. Райли упал, избежав удара нацеленных в горло клыков. Но он умирал. Чувствовал, знал, что это так. Кровавая пелена затянула мир. Борясь с немотой, Райли попытался отыскать детонатор. Сжал его в липкой от крови ладони, отщелкнул предохранитель и нажал «пуск». Так, по крайней мере, ему показалось…

83

Кровь была повсюду. На полу, стенах, на потолке. Скользкая. Липкая. Джуд вырвало, но никто не обратил на это внимания.

— Джек! — голос Армана был тихим и хриплым. Черная слизь, не переставая, сочилась из распоротого живота. Он тяжело дышал — короткими нервными вдохами, словно боялся, что каждый новый из них может оказаться последним. Майор Райли был мертв. Детонатор зажат в руке. — Что с Эллис, Джек? — Арман с трудом поднял ставшую чудовищно тяжелой голову. — Что с ней?

Осторожно, стараясь не поскользнуться, Джек подошел к распластавшемуся на полу телу зверя. Желудок сжался, наполняя рот желчью.

— Джуд! — позвал он, заставляя себя не потерять сознание. — Джуд, подойди сюда!

— Я не могу.

— Ты нужна мне! — Джек опустился на колени.

Если в мире и существовал Ад, то Джек теперь не сомневался, как он выглядит. Ад, преисподняя, Инферно — все это было здесь и сейчас. Среди крови, смерти и безумия. Оно смотрело на Джека большими желтыми глазами ребенка. Новорожденного, все еще соединенного со своей матерью пуповиной. Это было чудо. Чудо, от которого кружилась голова, и хотелось рыдать.

— Джуд! Помоги же мне, черт возьми! — заорал Джек, приводя ее в сознание, а заодно и себя.

— Он живой? — спросил Арман, попытался подняться, но не смог.

— Ребенок? — Джуд осторожно выглянула из-за плеча Джека. — Господи! — Внутри что-то щелкнуло. Страх уступил место материнскому инстинкту. — Отойди, Джек! — Джуд встала на колени. Желтые глаза младенца смотрели на нее, заставляя забыть всю ненависть и злость, которые пару часов назад она испытывала к Арману. — Принеси мне простыню! — Она действовала интуитивно, не как человек, а скорее, как животное, знающее от рождения, как поступать с новорожденным детенышем.

— Джек! — Арман чувствовал, как жизнь начинает покидать его тело. — Ты должен забрать его… Забрать ребенка.

— Молчи. — Джек взял его руку и прижал к кровоточащим ранам. — Вот. Держи так. Все будет хорошо. — он попытался улыбнуться, но вместо этого по бледным щекам покатились слезы. — Да что они за животные такие?! — Он увидел, как закрылись глаза Армана, и подумал, что они никогда не откроются вновь. — Я отвезу тебя в больницу.

— Нет. — Арман чувствовал, как вечный сон подбирается к нему. Усталость и холод подчинили себе тело. Закончится ли это когда-нибудь? Запах крови стал невыносим. Неужели победив зверя внутри себя, он стал еще худшим зверем, чем был? Скольких он уже убил? Осознанно. Хладнокровно. Отвращение к самому себе стало настолько сильным, что Арману захотелось умереть немедленно. — Ты позаботишься о ребенке, Джек?

— Что?

— Забери и спрячь его. — Арман открыл глаза, но вокруг по-прежнему была тьма. — Ты сможешь, Джек. Я знаю, — мысли стали легкими и кристально чистыми. — Они никогда не оставят меня в покое, Джек. Никогда.

84

Патрульный Дэвид Грэхем принял вызов и заверил дежурного, что звонок о стрельбе в жилом доме на Вест стрит либо детский розыгрыш, либо чей-то телевизор, с включенным на максимум звуком. Район был тихим и сержант Грэхем надеялся, что удастся выйти на пенсию, так и не получив ни одной причины, чтобы воспользоваться служебным оружием.

Зрение то возвращалось, то снова оставляло Армана. Страха не было. Лишь осознание неизбежности. Тело онемело. Боль ушла. Перевернувшись на живот, Арман пополз к Райли. Ноги не слушались, и единственным способом продвигаться вперед — было вытягивать себя руками. Они скользили по залитому кровью полу. Усилия отнимали последние силы. Добравшись до преградившего путь тела Эллис, Арман слепо обследовал его и начал перебираться. На мгновение ему показалось, что он умер, и все это происходит исключительно у него в голове. Он шумно выдохнул и замер, сокрушаясь, что не удалось исполнить задуманное. Военные найдут их тела. Поймут, что Эллис родила ребенка, и продолжат преследования. И никто, даже Джек, не сможет сбежать от них. Арман тихо застонал. Услышал свой голос и понял, что все еще жив. Мутнеющим взглядом он различил очертания Райли. Детонатор все еще был зажат в остывающей руке. Оставалось лишь дотянуться до него. Так просто, но в то же время так невыносимо сложно.

— Удачи тебе, Джек…

Мэдди. Она вошла в лифт и с замиранием сердца посмотрела на патрульного. Страх заставил ее побледнеть. Дыхание перехватило.

— Вам нехорошо, мэм? — заботливо поинтересовался Грэхем.

Мэдди отрицательно покачала головой. Лифт вздрогнул и нехотя пополз вверх. Пожав плечами, Грэхем отвернулся. Парочка молодоженов, без устали болтая об имени первенца, вышла из лифта. Мэдди вздрогнула и попыталась выйти следом за ними, но двери уже закрылись.

— Черт!

— С вами все в порядке? — нахмурился Грэхем. Седеющие брови сдвинулись к переносице…

Откинувшись на спинку сиденья, Джек шумно выдохнул.

— Ну, может, все-таки поедем? — спросил таксист, обернувшись. Его усталые глаза скользнули по лицу Джуд, опустились к ребенку, которого она держала на руках. — Какие странные глаза, — пробормотал он, заставляя ее сильнее прижать младенца к груди. — По-моему, вы еще слишком молоды, чтобы быть матерью.

— По-моему, вам нужно ехать, — злобно сказала она. Таксист улыбнулся и включил передачу…

Мэдди отвернулась от патрульного и нервно прикусила губу. Нет. Лжец из нее был просто отвратительный. Извинившись, она вышла из лифта, пытаясь выглядеть естественной. Патрульный шел следом. Мэдди обернулась, награждая его вопросительным взглядом…

— Удачи тебе, Джек…

От громыхнувшего взрыва заложило уши. Тело обдало теплой волной. Включилась пожарная сигнализация.

— Эллис! — закричала Мэдди. На нетвердых ногах она бежала к развороченному дверному проему. — Эллис! Эллис! Эллис!

85

«Странно. Все это очень странно», — думала Милдрет, читая отчеты пожарных. Ее статья, ее будущее — все это давно превратилось в историю ее жизни. Даже генерал Шэрингем, заставивший ее подписать бумаги о неразглашении полученных сведений. Милдрет устало повалилась на кровать и, закурив сигарету, уставилась в потолок. Как, интересно, Арман и Эллис смогли сбежать из-под стражи? Мэдди рассказала очень странную историю. Неужели зверь, убивавший людей, может научиться их спасать? А как быть с беременностью Эллис? Взрыв практически уничтожил тела… И Райли. Что нашло на этого вояку? Милдрет устало рассмеялась, решив, что для того, чтобы разобраться во всем, ей потребуется не один год…

Повесив трубку, Джек подошел к открытому окну. На шумных улицах Рио начинался праздник…

— Кто звонил? — беззаботно спросила Джуд, успевшая отвыкнуть за последние месяцы от необходимости прятаться и скрываться.

— Просто ошиблись. — Джек встретился взглядом с марширующей по улице полуобнаженной девушкой, и та приветливо помахала ему рукой. — Просто ошиблись.

Он услышал, как заулюкала Лесли, просясь на руки к Джуд, и улыбнулся. Большие бледно-желтые глаза ребенка смотрели на своих новоиспеченных родителей по-детски доверчивым взглядом. Она была счастлива и беззаботна, а ночью ей снились яркие, цветные сны, где кроме Джека и Джуд находились ее настоящие родители. Они заботились о ней и пели колыбельные песни…

— Как ты думаешь, — спросила Эллис, вглядываясь в безбрежную даль голубого моря, — когда Лесли вырастит, она расскажет Джеку о нас?

— Не знаю, — Арман сидел рядом, позволяя белым, пенящимся волнам лизать свои ноги. — Может быть, когда она подрастет, то позволит сделать это нам самим?

Он обернулся и посмотрел на Лесли. Она смеялась, играя в разогретом солнцем желтом песке. Маленький, счастливый человечек, одаренный от рождения бесконечной заботой. Мать и отец, которые никогда не оставят ее, подчинившись неизбежному зову времени. Они будут жить в ней до тех пор, пока будет жить она. Жить и заботиться о своем ребенке. А после, когда у Лесли появятся свои дети, они будут помогать ей заботиться и о них…

— Я знал, что у тебя все получится, Джек, — сказала Лесли на свой четвертый день рождения. Закрыла глаза и спросила, жив ли все еще садовник Джейкоб, заваривавший всегда такой вкусный чай. Джек долго молчал, вглядываясь в пустоту. Затем как-то смущенно хмыкнул и громко рассмеялся, заливаясь краской и сдерживая слезы…