Аня Кова — 13 Дней

Сегодня я начинаю вести дневник. Не знаю, пригодится ли он мне в будущем, или пригодится кому-либо ещё. Но стоит попробовать. Сегодня ночью у меня был приступ. Я уговаривала маму не везти меня в больницу. Я так боюсь врачей. Боюсь лечиться. Уговорить не удалось. Мама переживает за меня. Хотя я знаю, это возрастное. Скоро пройдёт. В больнице у меня взяли кровь на анализы и невысокий мужчина с большой блестящей лысиной и густыми усами долго водил молоточком перед моими глазами и задавал глупые вопросы, а я всё время думала, почему бы ему не сделать пересадку волос с усов на голову. По дороге из больницы мы заехали в магазин. Мама накупила мне всяких вкусностей. Сказала, что я молодец. Хорошо вела себя в больнице. И почему она обращается со мной как с ребёнком? Мне ведь уже пятнадцать. Хотя мне нравится. Люблю вкусняшки. И маму. И папу. Дэни только ненавижу (Дэни, я знаю, что ты будешь это читать, так что отмечаю ещё раз Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ). И, если я узнаю, что ты всё-таки читал мой дневник, я убью тебя. Сейчас уже почти полночь. Обычно мама приходит в это время и гонит меня спать. Но сегодня её нет. Я знаю, почему. Она боится. Боится новых приступов. Она не хочет, чтобы я спала.

                                                                    День 2.

Приступа ночью не было. и слава богу. Мама с папой рады. Я тоже. Все в хорошем настроении. Доктор Оливер позвонил и попросил приехать за результатами анализов. Едем в больницу. Подпеваем радио всей семьёй. По маме видно, что она волнуется. Боится узнать результаты. Да ладно. Через пару минут доктор Оливер наконец убедит её в том, что со мной всё нормально. И я снова увижу маму спокойной и счастливой. Впервые за полгода. После первого приступа. Я помню как это было. была зима. Тихая ночь. Со слов мамы, я пришла в её комнату и сказала, что мне нездоровится. Она встала с постели и пошла к телефону, чтобы вызвать скорую, как вдруг я вырвала трубку из её рук и набросилась на неё с криками. От шума проснулся папа и оттащил меня. Мама сказала, что не узнавала меня. В меня словно…..вселился демон. Успокоить меня удалось только уколом. На утро я ничего не помнила. Я никогда не запоминаю свои приступы. И есть ли они вообще, я тоже не знаю.

Я дома. Мама только что успокоилась. В нашем доме наступила тишина. Никто не знает что делать. Доктор Оливер сказал, что я больна. Он сказал что у меня шизофрения. Неизлечимая. Он предложил положить мен в психиатрическую лечебницу, но мама настояла на домашнем содержании. И правильно, знаем мы как лечат в этих лечебницах. Родители сильно переживают, а я не понимаю их паники. Ведь мои приступы случаются не так часто, я полностью контролирую себя в остальное время. Всё будет хорошо. Я не псих.

                                                               День 3.

Я прочитала в интернете о шизофрении. Либо там врут, либо мне поставили неправильный диагноз. Но то. Что я там прочитала, полный ужас. Ну и психи же, эти шизофреники. Откусывают головы кроликам и убивают своих родственников, рвут на себе волосы, втыкают гвозди в вены. Брррр. Я не одна из них. Нет. Я не верю. Я познакомилась с парнем. Его зовут Томми. Он живет неподалеку со своей бабушкой. Он хороший. Я сказала ему о диагнозе и он даже не испугался. Сказал, что всё будет хорошо и что он всегда будет поддерживать меня. Ну и повезло же мне. Сказала маме о Томми, она обрадовалась. Сказала, что он может в любое время приходить ко мне в гости и что она совершенно не против. Папа поддержал её. Люблю своих родителей. Они самые лучшие. Я точно знаю, что они не станут читать мой личный дневник, но всё же МАМОЧКА И ПАПОЧКА, Я ЛЮБЛЮ ВАС!!!!

Родителей не было дома полдня, и Дэни забрали с собой. Обычно на меня оставляли. Может быть мама считает, что я опасна? Хоть я и ненавижу своего брата, но вреда я ему никогда не причиню. Папа сказал, что они ездили за город, искали места, где можно будет посидеть на следующих выходных, устроить пикник. Обожаю выходные с семьёй. Скорее бы уже выходные.

                                                                                День 4.

Ночью был приступ. И я впервые помню то, что я делала. Смутно правда. Обрывками. Но всё же, вспомню, если постараюсь. Я боюсь. и мама с папой до смерти напуганы. Я пыталась поджечь дом и разорвала на себе всю одежду. Может лучше в психушку лечь? Не хочу приносить вред своей семье. Пугать Дэни. Не хочу, чтобы он всё это видел. Томми сказал, что в больнице надо мной будут издеваться. Его сестра болела шизофренией и её убили в лечебнице. Какая-то медсестра во время приступа сестры Томми, всадила нож ей в сердце. Но её оправдали, так как она оборонялась. Томи сказал, что с приступами можно справляться, с этим можно жить. Он сказал, что может приходить ночью, контролировать моё поведение. Пусть разговаривает с папой. Я не против того, чтобы у меня появился такой храбрый телохранитель. К тому же симпатичный. Надеюсь, папа согласится. С Томми можно разговаривать о чем угодно часами. Он невероятно интересный и смешной. Хорошо всё-таки, что я его встретила. Родители и Дэни снова куда-то уехали. Опять оставили меня одну. Сказали звонить 911, если я почувствую себя плохо. в голове обрывки воспоминаний о минувшей ночи. Не могу понять, было это или может я сон вспоминаю. На кухне запах бензина и разорванная в клочья ночная сорочка. Нет, это не сон. Надо спросить у Томми как контролировать свое поведение во время приступов. Вдруг его сестра умела. Да конечно умела, иначе, как она жила с этим. Не хочу, чтобы папа боялся. Не хочу, чтобы мама плакала. Не хочу, чтобы Дэни называл меня монстром.

                                                                День 5.

Сегодня я проснулась от сильного шума. Шумела дрель. Папа заколачивал дверь в мою комнату и пропиливал в ней маленькое квадратное отверстие как те, через которые собаки ходят в дом и обратно. Я вскочила с постели и начала расспрашивать зачем он это делает. За дверью мама бегала вся на нервах. Сквозь слёзы она сказала, что так будет лучше для всех и для меня в первую очередь. Она сказала, что давать еду мне будут через это небольшое отверстие, а дышать воздухом я могу выходить на балкон. Им это посоветовал доктор Оливер. Я знаю. Джон Оливер уже полгода пытается упрятать меня в психушку. У него получилось. Я в камере. Взаперти. У себя дома. Мои собственные родители заколачивают мою дверь. Как же Томми теперь будет ходить ко мне? Надеюсь, мы придумаем что-нибудь. Нет больше сил писать. С утра мучают головные боли, словно в голове что-то застряло и мешает. Напишу что-нибудь завтра.

                                                                    День 6.

Ночью снова был приступ. Снова всё помню обрывками. Помню плач мамы и испуганные крики Дэни « Монстр, мама, монстр». По следам от ногтей на двери можно понять, что я пыталась выбраться. Кулаки избиты в кровь. Головные боли не прекращаются. Не помню, чтобы ночью голова болела. Сегодня с утра ко мне пришёл Томми. Да! Да! Пришёл! Он забрался через балкон, я открыла ему решётки и мы просидели пару часов в моей комнате. Потом он ушёл. Томми сказал, что его сестра боролась с приступами. Она не давала себе спать. он знает, что приступы случаются только после того, как поспишь более четырёх часов. Отлично! Я не буду спать ночью, буду ложиться часов в 5 утра и спать по три — три с половиной часа. Мама с папой увидят, что мне лучше и откроют дверь. Я снова заживу нормальной жизнью, пойду в школу, буду общаться со своими друзьями.

Мама подходит к двери и, молча, дрожащими руками просовывает в отверстие тарелку с супом, или макаронами, или картошкой. Я слышу как её слёзы падают на пол. Я пытаюсь поговорить с ней, но она не отвечает. Ей больно видеть меня здесь. Больно знать, что её дочь взаперти. Ничего. Мамочка, я скоро поправлюсь.

Уже четыре часа утра. Если я лягу сейчас и поставлю будильник на половину восьмого, приступа не случится. Голова не болит. чувствую себя отлично. Пару минут назад от меня ушёл Томми. Он поддерживает меня, подбадривает. Чтобы я не засыпала. Я так благодарна ему, своё время на меня тратит. Сказал, что хочет помочь мне победить. Мы победим, я уверена.

                                                                    День 7.

Время семь тридцать утра. Приступов ночью не было. голова не болит. спала как младенец, даже сны по-моему снились. Не кошмары, а добрые, милые сны. На полу возле двери стоит тарелка с кашей. Вкусно пахнет молоком и шоколадом, но есть совсем не хочется. Наверное, потому что я не выспалась. Возле тарелки я нашла конверт. В нём письмо:

«Милая наша Доченька… надеюсь, что ты прочитаешь это письмо и поймёшь его. Мы уехали за город, на пикник. Приедем вечером. Кушай кашку, поправляйся. Наверное, ты хочешь знать, что случилось. Прости, что пишу тебе это. Мы с папой не нашли в себе силы сказать. Доктор Оливер, узнав о твоём приступе, сказал что у тебя тяжёлая форма. Сказал, что ты опасна для общества, и , если мы не хотим отдавать тебя в лечебницу, надо запереть тебя дома. Он пообещал, что симптомы облегчаться. Если ты побудешь наедине с собой несколько дней или недель. Это зависит от тяжести твоего заболевания. У нас сейчас очень трудное время, но мы победим. Я верю. Ты же девочка у нас сильная. Справишься с любой болезнью. Мы очень скучаем по тебе, Элли.. Любим. Целуем.

                                                                                                                Папа, Мама, Дэни.»

Они уехали на пикник. Первый уик-энд без меня. Как же я по ним скучаю. Хочется заплакать, но не получается. Я скоро поправлюсь. Я обязана победить болезнь. Ради мамы. Ради папы. Ради Дэни. Ради Томми.

                                                                    День 8.

Мой организм отказывается перебарывать сон. Я уснула как только стукнуло полночь. Был приступ. Я разбила нос об дверь. Пытаясь её выбить. Помню, Томми приходил. Он держал меня, останавливал. Кажется, я укусила его. Боже.. я укусила человека. Боже…

Томми пришёл. На его руке «красуется» след от моих зубов. Он сказал, что совсем не злится на меня. Что ему достаточно приходилось получать от сестры. Сказал, что хочет помочь и поможет. Вместе-то мы точно справимся. Мне снова носят тарелки через отверстие. А мама снова молчит. С каждым днём всё тяжелее и тяжелее верится в то, что я выздоровею.

                                                                   День 9.

Сегодня утром я слышала разговор мамы с Дэни. Дэни спросил, когда я вернусь. А мама, тяжело вздохнув сказала «Никогда. Твоя сестра улетела на небо и теперь она ангел». Дэни спросил: «Элли, что, умерла?», мама ничего не ответила. Видимо кивнула головой. Дэни побежал к двери моей комнаты и, долго сидел плакал, рассказывая мне все свои секреты. Он рассказал о всех подлянках, которые сделал мне за пятнадцать лет. В другое время я бы убила его за это, но сейчас я сидела, слушала и плакала, закрывая рот ладонью, чтобы он не слышал мои всхлипы. В конце он добавил: «Жаль что ты умерла, Элли. Ты была отличной сестрой. Я буду скучать» и убежал. Так хотелось крикнуть ему вслед, что я здесь, я жива, но я не смогла этого сделать. Если мама сказала, что я умерла, значит так и должно быть. Значит так нужно. Но почему она так сказала? Меня ведь можно ещё вылечить. Мама сама говорила, что я сильная, справлюсь и т.д. главное — верить. Нас в церкви этому учили на воскресных службах. Я запомнила. И я буду верить. До конца. Даже когда все сдадутся, я буду бороться. За жизнь. за здравый рассудок.

                                                                    День 10.

Ночью опять был приступ. Помню, кричала, но уже никто не слушал. Видимо никого не было дома. Но почему меня оставили одну? Неужели никто не боится за меня? Я пыталась выломать решётку балкона покончить с собой, выпрыгнув из окна. Но я не смогла. Томми подхватил меня и успокоил. Я расцарапала ему лицо. Я сказала ему, что не хочу, чтобы он страдал. Он обнял меня и сказал, что знал, на что идет, когда знакомился со мной. Настоящий друг.

                                                                       День 11.

Сегодня ко мне заходила мама. Сначала мы долго сидели молча, но потом она начала говорить. Она сказала, что они с папой скрывают мою болезнь. Мои друзья интересуются мной, а они отвечают, что я попала под машину и погибла. Доктор Оливер сообщил, что вылечиться невозможно, и симптомы будут только ухудшаться со временем, поэтому лучше сразу всех подготовить к тому, что меня не стало. Мне осталось жить несколько дней. Пока во время приступа я не воткну в себя нож, или не задушу себя. Я пыталась возразить, сказала, что сестра Томми научилась контролировать приступы и вылечилась бы, если бы не несчастный случай. Мама начала кричать и плакать. Она сказала, что Томми не существует. Что я его придумала и что я уже давно живу в другой реальности, не осознавая того, что я делаю. Она сказала, что я лишь иногда присутствую в настоящем мире и именно в этот момент мама пришла, чтобы рассказать мне всю правду. Она поцеловала меня в лоб, крепко обняла и ушла. Больше я её не видела и не слышала.

                                                                        День 12.

Сегодня был приступ. Я убила Томми. Разрезала его на кусочки, и труп спрятала под кроватью. Запах не будет мешать родителям, ведь они всё равно его не видят. Головные боли усиливаются. Уже невыносимо это терпеть. Уже не хочу ничего писать.

                                                                           День 13.

Я уже не могу противостоять болезни. Я не знаю, что происходит. Что я слышу. Шум или тишину. Что я вижу. Темноту или свет. Мамочка, если ты будешь это читать, знай. Я боролась, но эта штука сильнее меня. Я так хотела жить. Как принцесса. Быть рядом с вами. Но я не могу. Я бессильна. Передай папе, что он самый лучший. И поцелуй его за меня. Дэни скажи, что он тоже был самым офигенным братом и что я тоже буду безумно скучать. Простите меня пожалуйста за всё. Но я сдаюсь. Мне так жаль, что вас нет рядом. Или вы есть рядом, я даже этого не знаю. Я отдаю себя болезни. Я больше ничего не напишу и не скажу.

Заключение: тело Элли Стар нашли на следующее утро под окном её дома. Предположительно, во время приступа шизофрении ночью, она выпрыгнула с балкона.