Капиталина — Перекати — поле

Есть в степи такое растение. Сначала, как все , растёт на месте, потом порядком, подсохнув, отстаёт от своего корневища, и, довервшись ветру, мчится по степи, кувыркаясь. И прбегает порой приличное-таки расстояние. Очень интересное растение. Путешественник в своём роде. Так уже его природа — мать приспособила. На особом счету держит. Все растения на одном месте, перекати-поле катится себе.

Так давно это было. Может, лет сто, может, и того более назад. Торговали в степи два скотопромышленника.Покупали у казахов, а тогда их киргизами называли, скот гнали в Симипалатинск, перепродав, накупив всякого нужного для степняков товару, пускались снова в степь. Не каждый раз ровно выходило.Хочешь купить подешевле — езжай в степь подальше. Были иногда и засухи, зной — это когда зимой гололёд случается, так киргизы тогда сами скот пригоняли почти к самому городу. Дешёвый скот тогда был.

У людей — беда, а им была нажива. Как беркуты во степи кружили. Нюх был у них на выгодные дела.

Едут как-то вместе друг перед другом похваляются. Один хорошо торговал — в кушаке золото да серебро. А у другого больше супротив приятеля. Первого Силантием звали Дубининым, а второго, дай Бог памяти, Агафоном Смирновым. Ну Силантий возьми да и удумай чёрную думушку: жениться, вишь, надумал, богатую невесту сосватал, да не отдавали за него , мало капталу, мол, жидковат...

Вот этот Силантий и вспомнил разом обо всём. Не будет жить купец, выдаст дочь, ну и прощай любовь, прогулял приданое. А случай вот он единственный: другого может не представиться. Двое их тут в степи.

Степь большая. Схороню. Не то, что кто другой —самому в другой раз не найти. Людям скажу, что киргизы — разбойники ограбили. Его убили, а еле ускакл.

Так вот едет и думает, а глаза нехорошим блеском горят. Едет молчит. Беспокойно вдруг стало Агофону... Не с чего вроде, а на душе тревога. Пришпорил коня, думает, побыстрей поеду — развеюсь. Пустил вскачь коня слышит: Силантий за ним рысью скачет — и молчит. Хоть бы слово какое обронил.

Оглянулся Агафон, а тот на ходу ружьё стаскивает, да на него прицеливается. Понял всё Агафон, да грохнул сзади выстрел. Выбило мигом из седла. Свет белый в глазах перевернулся. Лежит. Видит: Силантий подъехал. Спешился: нож достаёт большой, острый ( баранов на последней стоянке резал им). Об ладонь пробует. Взмолился Агафон: " Побойся Бога, Силантий, не убивай. Бери всё: деньги, скот. Оставь живым!.."

"Чего захотел?, — подумал убийца, — я, брат, по этапу за тебя пойду." А сам стоит вроде думает: добивать, али оставить? Всё равно умрёт... Решил добить.

Когда нож сверкнул в последний раз: лишь степь, ветер, да перекати-поле видели всё это.

"Хоть ты, перекати-поле, расскажи дома нашим обо мне!" — успел напоследок выкрикнуть несчастный.

Хохот убийцы был ответом: " Как же жди, поможет перекати-поле!" Он хохотал, а перекати-поле как бы в испуге, Подпрыгивая, мчалось к Иртышу, где в небольшом деревянном городе ждали с нетерпением обоих купцов.

Выкопав посредь большой степи неглубокую могилу.

Силантий опустил убитого, закрыл попоной, перекрестился, наспех прочитал молитву и закидал яму землёй. Место заровнял. Лошадь отпустил. Деньги пересыпал в свой кошель. Воровато оглядываясь по сторонам, и, давая круги, — не подсмотрел ли, не ровен час, кто-нибудь — поехал прочь от страшного места ближе к городу.

В городе, не заезжая домой, заявил становому, что ограбили киргизы, отобрали всё!.. Он, Силантий, еле ускакал, а Агафона, вероятно, убили в перестрелке. Деньги и все подозрительные вещи Силантий спрятал. Скот оставил у знакомого киргиза до времени. Силантию поверили. Дознание проводить не стали. Люди потом говорили, что Силантий дал становому " синенькую", сколько — то скота. Вобщем, задарил.

Глушь здесь была порядочная. Силантий человек был заметный. Да и не вздумалось, что вот так просто купец купца может убить.

Правда, мать и жена Агафона ездили к губернатору, просили назначить расследование по этому делу, да Силантий, видать, и губернатору сунул, и тот просто распорядился послать воинский отряд на усмирение разбойников. Тем дело и кончилось.

Женился Силантий тут же через пару месяцев, на Покров. Свадьбу справили такую — весь город три дня пьяный ходил. Не пожалел денег купчина. Приданое в дом жениха обозом везли.

Всё, вроде, ладно устроилось. Забогател Силантий Дубинин. За скотом уж сам не ездил. Подручные ездили. Фабрику суконную завёл. Кожевенное производство открыл. Первым человеком в городе стал.

Едут как-то на тарантасе по степной дороге навеселе не то с сестрой жениной, не то с любовницей. У него их много было тогда, и увидел он перекати-поле. Увидел, да как засмеётся. Хохочет и остановиться не может. Как щекочет кто его. А его перекати-поле щекочет. Ну, женщины, известно, народ любопытный. Давай спрашивать над чем,мол, смеётся?

"Нельзя ли и мне с тобой посмеяться?"

Силантий возьми да и сбрякни, что Агафона, мол, покойного вспомнил, о чём тот перед смертью перекати-поле просил.

Проговорился, одним словом.

Не сказал, конечно, что Агафона убил, да и без этого понятно женщине стало.

Попросил он её поклясться страшной клятвой, что не перескажет никому об услышанном.

Да поклялась, да всё равно через месяц проболталась и поползли по городу слухи.

Родичи Агафона воспряли опять ударили челом губернатору. Как не хотелось тому ворошить старое дело!" Но шила в мешке не утаишь". Город полнился слухами. Да родичи не прочь были в сам Санкт-Петербург ехать правду-матушку искать.

Короче, взяли с Силантия сначала подписку о невыезде, а потом под стражу. И как он не крутился, как он не вертелся пришлось ему сознаться в своём злодействе. На имущество наложили арест. Самого отправили по этапу в Сибирь. Там, говорят, умер.

Вот так перекати-поле помогло воскресить правду. Наказать виновного. Перекати-поле всего-навсего!

31 января 2009 год,

Крайний Север,

Больничный Городок,

Фото автора.