Александр Шипицын — Для ВАИ войны нет

Чтобы предприимчивые прапорщики не смогли договориться с собратом своим и выскользнуть на рыбалку, дежурным по КПП назначали офицера, а в помощь ему дежурного инспектора военной автомобильной инспекции (ВАИ.) Пропуска хранились у дежурного по караулам и выдавались по спискам, утвержденным командирами полков. Но и при такой сложной системе выпуска каждый год кто-то умудрялся выехать без разрешения и тут же разбиться насмерть на мотоцикле или автомобиле. После этого его хоронили внутри, как уже говорилось, забора, и пропуск ему уже был не нужен.

Я, назначенный дежурным по КПП, и лейтенант Иван Затылкин, дежурный инспектор ВАИ, сидели внутри КПП и всячески ругали эту систему. Здесь было хоть и грязновато, но тепло и уютно. Я иногда выходил наружу, чтобы убедиться в наличии моих дневальных, а Ваня, мстительно показав фигу в сторону комендатуры, где находился ненавистный всем прапорщик Парфенов, сказал:

— Та хай он задавится, упырь вонючий, чтобы я на мороз бегал, машины ему проверять и ловить. А он потом из командиров частей пользу себе извлекать будет.

Я подивился такому небрежению служебным долгом, но промолчал. И мне было плевать на коменданта и его прапорщиков. Но впоследствии оказалось, что чувство служебного долга не совсем покинуло Затылкина. Мы с ним поделили ночь и часа по четыре славненько поспали. В шесть утра я только продрал глаза, как в гарнизоне загудело. Мы не слышали сирены — далеко. Позвонил дежурный по караулам и сообщил, что объявлена тревога.

Я подтянул портупею, сходил отлил и взбодрил своих дневальных, чье участие в предстоящих событиях ограничивалось подъемом и опусканием шлагбаума по моему или Ивановому приказанию. А Ваня вдруг забегал. Очевидно, объявление тревоги напомнило ему, что он офицер и тоже должен по тревоге что-то делать.

Когда-то в древней Греции враги напали на родной город Диогена. Все бегают, суетятся, готовятся к отражению врага. И Диоген давай катать свою бочку туда-сюда. Его спросили, зачем он это делает? Диоген ответил:

— В эту тяжкую для Отечества годину я не могу оставаться равнодушным.

Вот и Ваня вспомнил о своем служебном долге.

Минут через двадцать, после сигнала, к нашему КПП подъезжает «Уазик» начальника штаба полка подполковника Елбыздыкова. Я в это время оказался снаружи и, отдав честь, приказал дневальному поднять шлагбаум. Но тут вмешался Иван и остановил дневального. Он подошел к машине, отдал честь и что-то сказал Елбыздыкову:

— Чито?! — не понял тот. — Ти с ума сошел?! Да?! Какая проверка рулевого управления? Ти видишь, я на ЗЕКАПЕ еду, сейчас командующий приедет, дакументи смотреть станет. Аткривай шлагбаум, я тибе гавару! Да!

— Не сметь! — крикнул Иван дневальному. — Товарищ подполковник, выйдите из машины. Я должен проверить ее техническое состояние.

— Чито?! Ти мене вийди сказал? — руки подполковника забегали вокруг талии в поисках пистолета. — Я тибе застрелу сичас. Сволочь такой! Я тебе такое техничное состояние покажу…

На Иваново счастье начальник штаба не взял с собой пистолет. Его бешеные глаза дико озирались по сторонам. Тут он увидел меня:

— Синицын! Дай мне твой пистолет! Дай сюда! Или…нет. Пристрели этого негодяя сам! Прямо тут пристрели! Я тэбэ покажу техосмотр!

— Пристрели… чего пристрели… Я свой долг… — испуганно забормотал Ваня.

Я оттолкнул дневального и сам поднял шлагбаум. Иван уже не сопротивлялся. А подполковник, хотя и сел в машину и закрыл дверь, все еще ругался и брызгал слюной на стекло. Когда машина уже тронулась, он открыл дверцу, встал на ступеньки и оттуда кричал:

— Синицын, все равно пристрели его! Обратно ехать буду лично проверю. Техническое состояние ему надо! Тут война, панимаешь… я дам тибе техническое состояние!

— Что будем делать? — посеревшими губами спросил Ваня.

— А ничего. Не лезь в бутылку и все будет тип-топ. На обратном пути еще извиняться будет.

И точно. Когда через три часа тревога пошла на убыль, подъехал «Уазик» Елбыздыкова. Он улыбался так, что его усы, обычно густые, даже поредели, так он губы растянул.

— Чито, испугался, дарагой? Ну извини, извини! — он вышел из машины и похлопал Ивана по плечу. — Война, панимаешь… , лес рубят... Ты не обижайся. После наряда ко мне приходи. Я тебе спирт дам. Будешь после наряда отдыхать. А то «не пропущу, не пропущу». Или для ВАИ войны нет? Да? Ха-ха-ха-ы!

— Не вздумай прийти к нему, — сказал я, когда «Уазик» Елбыздыкова скрылся за поворотом. — Он все забудет и вместо спирта за то, что небрит, например, может и на гауптвахту посадить. Правда, через час выпустит…., если вспомнит.