Георгий Ленючев — Скитальцы Северных Пределов. Глава 6.

Пламя костра приятно согревало, в отличие от яркого, но уже холодного солнца, которое как раз достигло зенита ясного, подернутого лишь рябью редких облачков небосвода. Сизый дымок окутал ближайшие строения, за которыми скрылся Мерик. Фридерик же занимал себя тем, что наблюдал за Альфой, которая вынюхивала и метила всё подряд. Томми же ублажал себя отборной махрой.

— Скажи, Томми, вам доводилось тут раньше бывать?

— Как тебе сказать… — приятель лениво сощурился на солнышко. — В прошлом году мы искали путь, как обойти Заставу…

— Зачем, если не секрет?

— Мм… Не секрет! Лето скучное выдалось, а может быть, перебрали малость в трактире. Не помню уже… Короче говоря, залезли мы тогда на во-он тот утес, что торчит к востоку от нас, как одинокий зуб во рту старухи… Признаться, я просто обалдел! Что угодно думал увидеть, но только не это! Оттуда, с утеса — уверен! — можно было и спуститься вниз. Но нарываться на неприятности не хотелось — уж больно много народа здесь шастало. Вдруг кто из стражей нас заприметит? Да уж, сцапали бы нас — это точно, и ха-арашенько вздули!

— Странное место эта Застава… — задумчиво произнес Фридерик, поглядывая по сторонам. — Ох, странное! Впечатление такое, что не от чужестранцев она нас оберегает, а наоборот!

— Заметил?.. — Томми лишь невесело ухмыльнулся.

— Взять, к примеру, башни! — воодушевленно продолжил хоббит. — С этой стороны подпилить их опоры и на землю повалить вместе с охранниками ничего не стоит! Охранная галерея, опять-таки — с этой же стороны! Засовы… И ведь сколько усилий приложено, сколько деревьев загублено! Странно это, ох, как странно…

— Странно… — хмыкнув, повторил Томми и, перевернувшись на живот, серьезно продолжил:

— Ты, дружок наш, только час назад обратил внимание на все эти странности, а мы с Мериком уж больше года над всем этим голову ломаем! Кое-кто в Залучьи — не ты, конечно! — считают нас бездельниками, оболтусами, редкими пройдохами и вообще… Но глаз у нас, поверь, наметанный. Мы многое видывали такого, на что иные и внимания не обращают!

— И что ж вы надумали? Ну, насчет Заставы?..

Томми невесело усмехнулся и, сладко затянувшись трубкой, перевернулся на спину.

— Ничего мы не надумали, — закончил за приятеля Мерик, вернувшийся из обхода Кроловых владений. — И это самое обидное! Но что-то Кролы темнят. Это уж точно!

— Вот и решили мы, — продолжил негромко Томми, — что следует во всем этом разобраться. Собирались не позднее следующего лета прогуляться по следам обоза к Тиминской крепости! Может, что и прояснилось бы…

— А тут я со своими бедами! — криво ухмыльнувшись, закончил Фридерик. — Оч-чень кстати…

— Одно другого не касается! Ты, кстати сказать, тоже с нами не оч-чень-то откровенен был! — заметил Мерик.

— Ну-с, и что ты там высмотрел? — поинтересовался Томми у приятеля, переводя разговор на другую тему. Фридерик только надулся и замолчал.

— Ничего особенного… Сараи какие-то, амбары, склады, что ли… Окна узкие — не пролезть. Всюду решетки, замки, запоры… Ох, подозрительно это! Тут бы недельку провести, да всё внимательно обсмотреть…

— Недельки у нас нет! — отрезал Томми и поднялся. — Не время болтать — уж за полдень — встали и вперед!

Взвалив походные мешки на плечи, хоббиты двинулись в путь. Альфа весело бежала впереди, но поравнявшись со входом в узкую и неприветливую щель в гранитных скалах, остановилась и повернула к путникам свою тяжелую голову. Глаза смотрели на Фридерика вопросительно, мол «что, я должна сюда идти?»

Впрочем, хоббиты тоже замедлили шаг и остановились, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. «Ох, всем нам немного не по себе, — подумалось Фридерику. — Оно и понятно! Сейчас наши ноги — на земле родного Залучья. Но стоит сделать лишь пару шагов, и мы окажемся за границей известного нам мира. Что с нами будет? Увидим ли мы вновь любимые рощи, луга, поля?..»

Озираясь по сторонам, трое хоббитов неуверенно топтались у входа в темную, неприветную расщелину, пока из странного состояния оцепенения всех не вывел Томми.

— Взгляните! — воскликнул он, присев на одно колено и склонившись над пыльными следами, ведущими к темной трещине в каменной стене.

Мерик и Фридерик, сложившись вдвое под тяжестью мешков, попытались что-либо разглядеть, но так и не поняли, на что следует обратить свое пристальное внимание. Земля перед ними была изрядно вытоптана — и всё!

— Слушай, Томми, не темни! — простонал Мерик. — Это ты у нас прирожденный следопыт! Вот и расскажи, что ты там увидел. Лично я ничего особенного не вижу!

— Я тоже… — признался Фридерик.

— Да это же просто, как ясный день! — Томми в сердцах хлопнул ладонями по коленям. — Смотрите! Видите, вот это — следы от повозок… А это… — Томми указал пальцем, — следы копыт мулов…

— Ну и что здесь странного?

— Как бы это сказать?.. Странного, вроде, ничего нет, кроме одного… Следы обоза ведут только в сторону ущелья, а обратных следов нет!

— Не понял! — воскликнул Мерик и, сбросив мешок, присев на корточки.

— Я тоже… — добавил заинтригованный Фридерик.

— Поясняю! — наставительно произнес Томми. — Вы, дорогие мои друзья, видите перед собой следы телег, но… — Томми сделал красноречивую паузу и, не дождавшись комментариев, продолжил:

— Как устроены телеги, надеюсь, вы помните? Может быть, хоть обращали внимание? Колеса на передней оси небольшие и сдвинуты внутрь, чтоб было удобнее поворачивать. Задние колеса — большие, поскольку на них приходится большая часть груза... — Хоббиты кивнули. — Теперь смотрите! Вот здесь телега повернула, и след от задних колес перекрыл след передних! Неужели, неясно? Телега двигалась в сторону ущелья!

Фридерик и Мерик лишь переглянулись.

— Ладно… — сокрушенно покачав головой, продолжил Томми. — Вот следы копыт мулов! Куда они ведут? Фридерик, хоть в лошадях-то ты разбираешься?

— Конечно! — уверенно воскликнул хоббит. — Я же пастух! Следы ведут к ущелью!

— Наконец-то! Но обратных следов-то нет!

— Может быть, их затоптали? — несмело предположил Фридерик.

— А эти, значит, не затоптали?..

— Слушай, Томми, — глубоко вздохнув, промолвил Мерик, — мы всё поняли, кроме одного… Что же это значит?

— Значит?.. — Томми нахмурился. — Значит лишь то, что обоз двигался в сторону ущелья, а обратных следов нет. Странно как-то…

— И что из этого получается?

— Что получается?.. Мм… Пока не знаю…

— Так чего ты нам мозги паришь!? — воскликнул в сердцах Мерик.

И тут Альфа, неожиданно, зарычала. У Фридерика чуть сердце не ушло в пятки, но, к счастью, со стороны ворот раздались знакомые крики: «А ну, открывай, безобразник! Разбойник! Вор! Ну, мы т-тя!..» Кто-то отчаянно заколотил кулаками по окованным створкам ворот, кто-то поносил «безобразника» последними словами…

— Дождались… — уныло констатировал сей факт Мерик. — Опять я во всем виноват!

— Кто-то хотел посмотреть, как Кролы будут брать приступом свою собственную крепость… — напомнил Фридерик.

— Это был не я! — заявил Мерик, набрасывая на плечи походный мешок. К общему удивлению, он первым направился к узкому и неприветливому проходу в скалах. За ним двинулись Фридерик и Альфа. Арьергард составлял Томми.

Хоббиты ступили в тень таинственного, извилистого ущелья, дна которого никогда не касались солнечные лучи. Со всех сторон их окружали лишь голые, отвесные скалы. Проход то расширялся настолько, что несколько телег легко могли разминуться, то сужался так, что, казалось, можно было дотянуться до его противоположных стен руками.

По мере того, как приятели продвигались в глубину ущелья, становилось всё темнее.

— Не проход это, а самый настоящий лабиринт, — сказал Фридерик, и эхо от его слов, отразившееся от гранитных стен, зазвенело в ушах хоббитов. — Брр… Мерзкое местечко! Идемте скорее!

После очередного поворота приятели натолкнулись на железную решетку, закрытую изнутри на обычный засов с пустующими петлями для замка. Открыть её не составляло труда, и вскоре все оказались у небольшой, но широкой площадки, от которой, надо понимать, и брали начало Чертовы сходни.

Задрав головы, хоббиты озадачено разглядывали каменный серпантин, уходивший множеством уступов к самому небу, которое выглядело отсюда небольшим голубым квадратиком где-то наверху. Казалось, что путники очутились на самом дне гигантского колодца.

— Ничего себе! — невольно произнес Мерик. — Сколько же времени понадобиться, чтобы взобраться на самый верх?

— Сколько бы не понадобилось, другого пути у нас нет, — резонно заметил Томми. — Лишь бы не свалиться…

— Эй, Мерик! — вспомнил Фридерик. — Ведь твои-то родственнички там бывали? Ходили слухи, что они добрались до самой Тиминской крепости, но князь их прогнал. Должны же они были хоть что-нибудь рассказать…

— Не были они наверху… — буркнул Мерик.

— А где же были?

— Это история темная, к тому же давняя… Я ж тогда совсем мальцом был, — неохотно отозвался приятель. — Мой дядя Фили — а я до сих пор называю его Филином — надумал отправиться с друзьями в крепость, чтобы выторговать заморского табачку в обмен на свое вино. Надоело, видать, ему втридорога покупать табак у Кролов. Вино же, ты знаешь, у него получается отменное даже теперь, хоть он и постарел уж… Ни с кем, конечно, он не советовался, ни у кого разрешения не спрашивал. Тайны, впрочем, из своей затеи не делал, а зря… Короче говоря, добрался он с двумя или тремя — уже не помню — телегами приблизительно до того самого места, где мы стоим, и понял, что взобраться наверх будет, ох, как непросто…

— Ты мне этого не рассказывал, — обиженно заметил Фридерик.

Мерик лишь рассеяно пожал плечами, разглядывая скалы, что нависали над головами путников.

— Как-то случая не представилось…

— А что Кролы-то?

— Ты слушай, не перебивай! — вставил Томми. — Я-то эту историю уж несколько раз слышал…

— Кролы в те времена за Сходнями присматривали, конечно же, но постоянной охраны здесь не держали, — продолжал Мерик. — По крайней мере, так рассказывают старики. Стража охраняла лишь северные врата Бринбурна. Это уже позже здесь появился вначале охранный пост, и лишь недавно, по велению Старосты, взялись строить Заставу… В общем, повернул Филин свой обоз назад, и остановились они на ночлег в лесу, недалече отсюда. Выпили, как положено, на ночь, закусили, да и легли спать, рассудив, что утро вечера мудренее… А ночью на них напали! Телеги пожгли, бочонки с вином порубили. Часть, кажется, забрали… Дядя отделался легким испугом, потому как спросонок и не соображал толком. Приятелям же его досталось немало тумаков. С тем они и вернулись назад спустя несколько дней...

— Как же так, — возмутился Фридерик, — посреди бела дня (в смысле, посреди ясной ночи) кто-то нападает на мирных хоббитов — да посреди Залучья! — и никто ничего не знает!? Позор! К Верховному Старосте надо было идти, трубить надо было по всем Уделам, народ собирать, найти негодников и грабителей…

— Ты не горячись, приятель, — криво ухмыльнулся Мерик. — Хоть Филин и был «под мухой» да спросонок, но то, что напали свои же, из хоббитов, он сообразил. А кому, скажи, такое дело было на руку, как не самим Кролам? Так что, дядя пораскинул мозгами и решил, что лучше будет никому правды не рассказывать…

— Как же так? — удивился Фридерик. — Судить следовало мерзавцев!

— Не будь дураком, — вмешался в разговор Томми. — В те годы семейство Кролов, как говорится, крепко стояло на ногах, народ же Верховному Старосте доверял безгранично. Никто бы не поверил в россказни Филина! Тем более что Бобберы и Кролы никогда не были особенно дружны. Скорее всего, Староста обвинил бы дядю Мерика во лжи и выставил бы клеветником перед всем народом… Доказательств же — никаких!

— Но сейчас времена изменились! — заявил Мерик. — В Бринбурне, конечно же, народ по-прежнему живет припеваючи и безбедно. А вот на востоке и в Южном уделе люди ропщут: живут впроголодь, Верховный же своими поборами совсем замучил. А пользы от него, что от поросячьего хвоста!

— Да, — согласился Томми, — народ нынче уже не тот! Если рассвирепеет вконец, достанется Старосте на орехи. Глядишь, тут Застава и пригодится, чтобы спрятаться да отсидеться…

— Ты так думаешь? — неуверенно спросил Фридерик.

— А чего тут думать, — пожал плечами Томми. — Сам всё видел! Чтобы от чужаков отгородиться, проще всего было бы завалить проход — и дело с концом! Жили бы спокойно, и никакому князю оброка платить не надо… Вот и получается, что все эти кроловы делишки с Заставами и прочее не очень-то хорошо попахивают. А посему, очень хотелось бы выяснить, где здесь собака зарыта!

— Давайте двигаться! — решительно заявил Мерик, — Доберемся поскорей до солнышка! А то мне здесь как-то не по себе…

Фридерик вздохнул, поймав себя на мысли, что с большим удовольствием выслушал бы еще пару историй, сознательно оттягивая момент, когда придется ступить на эту неприятную тропу. «Эх, кабы не висели на хвосте Кролы, ни в жисть не полез бы на эти голые скалы, — подумал он. — Уж лучше поискать других путей наверх… Кстати, пронеслась мимолетная мыслишка, а есть ли другой путь?»

Вслед за приятелями молодой человек с опаской двинулся вверх по влажным, местами покрытыми мхом, камням древней, достаточно пологой дороги, уходящей вверх равномерными уступами. В ширину — на глаз — тропа не превышала шести футов (достаточно для телеги). После прямого участка длиной в двадцать–тридцать ярдов следовала небольшая площадка, на которой следовало повернуть в противоположном направлении и следовать далее вверх очередным уступом. Камни дороги потрескались, из трещин там и здесь пробивались низкорослые кривые деревца с мелкими листьями и длинными колючками. Поэтому хоббитам приходилось внимательно смотреть под ноги, двигаться как можно дальше от края растущей на глазах пропасти и стараться не пораниться о шипы невиданных ранее растений. Лишь Альфа резво припустила вперед, время от времени весело лая и поглядывая на путников сверху. Эхо от лая разносилось по всему ущелью.

— Трудно поверить, что природа могла сотворить нечто подобное, — заметил Мерик, остановившись отдышаться на очередной разворотной площадке.

— Природа этого и не сотворяла, — сказал Фридерик, и охотно поведал приятелям рассказ Старика о некогда обитавших в этих местах племенах, а также для чего понадобилась древнему народу такая необычная дорога.

— Думаю, — уже от себя добавил Фридерик, — что в те давние времена жить в горах было куда безопаснее, чем на равнине.

Он был очень доволен собой — редко, когда ему удавалось удивить приятелей необычным рассказом. Чаще бывало наоборот.

— Вполне возможно… — подумав, согласился Томми. — Не удивлюсь, если, взобравшись на самый верх, мы обнаружим еще одну Заставу…

— Ты думаешь, Кролы стерегут и верх Сходен? — Мысль эта показалась Фридерику не лишенной смысла.

— Этого я не думаю, к чему бы им? — ответил приятель. — Впрочем, не мешало бы двигаться осторожней…

— Вот было бы здорово найти наверху руины какой-нибудь крепости или хотя бы остатки укреплений этого древнего народца! — воскликнул Мерик. — Страсть, как люблю всякие древности! Пошли скорее!

И хоббиты устремились вверх по дороге. Впрочем, вскоре темп путешествия опять замедлился.

Горная тропа уходила всё выше, ущелье же, в отвесных скалах которого был вырублен тайный проход, становилось всё глубже и глубже… Хоббиты уж и не пытались заглянуть в бездонный колодец, который отделял их от родного мира. Они жались к камням у края дороги, перестав обращать внимание на вездесущие колючки. Лишь бы держаться как можно подальше от пропасти! К тому же, начал налетать порывистый, холодный ветерок. Лишь на поворотных площадках приятели переводили дух и, малость отдохнув, снова продолжали путь.

«Колодец», между тем, становился всё более широким. Противоположная стена ущелья превратилась в остроконечные скалы, меж которыми стали видны южные горы и угадывались так хорошо знакомые зеленые холмы и леса. Солнце тоже показалось из-за скал и пригревало путников то с одной, то с другой стороны. Стало, вроде, веселей…

— Фух, устал, — заявил Мерик, дойдя до очередной площадки. Он скинул свой мешок и, усевшись подальше от края пропасти, прислонился к голым, серым камням. — Хочу перекусить! Пока не поем — дальше ни шагу!

— Похоже, до верху осталось немного, — неуверенно произнес Фридерик, усаживаясь рядом.

— Много-немного, кто его разберет, а подкрепиться не мешает, — согласился Томми.

Ели в полной тишине, только ветер посвистывал в окружавших скалах. Альфа спустилась вниз, уселась рядом и, вывалив слюнявый язык, долго переводила взгляд с одного жующего хоббита на другого.

Насытившись и переведя дух, приятели раскурили свои трубки. Псина же привычно растянулась у ног Фридерика.

— Я вот что думаю… — затянувшись, произнес Томми. — Врядли по этой тропе пройдет тяжелая телега, запряженная парой мулов…

— Я тоже об этом подумал, — согласился Фридерик, припоминая всё, что было ему известно про эти создания. — Мулы от природы ленивы, но очень осторожные и нервные животные. Если мул будет видеть в двух шагах от себя такую вот бездну, он переполошится и не только телегу может сбросить со скал, но и, чего доброго, сам сиганет вниз вместе с возницей…

— Ну, конечно, — весело отозвался Мерик, — Фридерик же у нас — главный знаток по части всякой пасущейся живности!

— А что бы ты сделал на месте Кролов? — серьезно спросил Томми, пропустив мимо ушей замечание приятеля. Фридерик ненадолго задумался.

— Я бы… Хм… Пожалуй, я переложил бы груз в небольшие, легкие повозки, возможно, в двуколки. Хотя двуколка на такой дороге и будет менее поворотливой… В каждую телегу я запряг бы по одному мулу. Тогда возница мог бы идти рядом с животным, ведя его под уздцы. В этом случае мул видел рядом человека и не шарахался бы от вида пропасти. Сзади же телегу можно подталкивать при необходимости. Можно одеть на голову животному этакие кожаные пластины… Эх, не помню, как они называются! У нас в Залучьи ими не пользуются, но я от кого-то слышал — в древности такие штуковины одевали на настоящих, боевых коней, чтобы те не глядели по сторонам…

— Можно попросту завязать мулам глаза! — предложил Мерик.

— Нет, — махнул головой Фридерик. — Мул с завязанными глазами — точно! — с места не двинется. Так что, наверх подняться можно… А вот как спуститься вниз, понятия не имею!

— А какая разница-то? — удивился Мерик.

— Разница, как раз, существенная! Пока повозка двигается наверх, внимание животного можно отвлечь, а угол зрения как-то ограничить. Когда повозка разворачивается — на такой вот площадке — мул видит перед собой лишь сплошную гранитную стену… Ему нечего бояться! Но когда повозка будет спускаться вниз по тропе, каждый раз — на каждом повороте — мул будет видеть отвесную пропасть. И с этим ничего не поделаешь!

— Вот, и разгадка странным следам, что ведут лишь в одну сторону! — воскликнул Томми. Хоббиты лишь удивленно на него посмотрели.

— Я говорю о том, — напомнил приятель, — что внизу, у самого входа в ущелье, мы не обнаружили обратных следов обоза. Теперь всё ясно! Эти хитрецы, Кролы, загоняют тяжелый обоз за ворота Заставы, перегружают поклажу на более легкие повозки, а назад возвращаются налегке, без обоза!

— Куда же они девают мулов, телеги и прочее? — спросил явно озадаченный Мерик. Фридерик же сразу сообразил, к чему клонит приятель.

— Куда девают, я не знаю! Может быть, продают всем гамузом прямо в крепости, а может быть, включают в оброк. Это не суть важно… Короче говоря, они налегке возвращаются на Заставу, садятся вновь на тяжелые повозки — р-раз! — и в Бринбурне!

— Всё верно!

— При условии, что нет другой дороги, о которой мы не знаем… — заметил Фридерик.

— Не думаю… — Томми почесал затылок. — Если бы была другая дорога к крепости, уж кто-нибудь да пронюхал об этом! А если о чем-либо известно одному хоббиту, то вскоре об этом знала бы вся Хоббитания!

— Но ведь Кролы-то не очень треплются о своих делах! — возразил Фридерик.

— И у них наверняка на то есть резон! Но, по крайней мере, мы уже кое-что узнали интересненького…

— Узнали-узнали, — покачал головой Мерик. — Но что нам это дает?

— Пока не знаю…

— Ох, братцы! — воскликнул Фридерик. — Солнце-то садится! Не пришлось бы нам ночевать на этой дороге — жуть, как не хочется…

Хоббиты заторопились. Трубки были выбиты и продуты, остатки еды разложены по мешкам, мешки закинуты за плечи. И приятели двинулись далее. Альфа косолапо семенила впереди отряда, косясь на путников через спину то одним, то другим глазом.

Подъем закончился неожиданно.

Фридерик переводил дух на очередной поворотной площадке, прижавшись спиной к холодным камням, и любовался затухающим закатом. Прошло некоторое время с тех пор, как солнце спряталось за остроконечными вершинами Тайшальских гор. «В долинах Залучья, — подумал хоббит, — наверное, уж совсем стемнело». И хотя приятели неуклонно подымались всё выше в горы, продлевая недолгий, осенний денек, на окружающие скалы неумолимо наползали сумерки, и первые, самые яркие звезд уже проступили на светлом небосклоне. Легкие, перистые облачка, казалось, зацепились за вершины гор, отсвечивая необыкновенно яркими красками: нежно-розовые оттенки переходили в бордовые, сиреневые в синевато-серые. На фоне играющего всеми цветами вечернего неба горные вершины казались темными и загадочными, ущелья тонули в сумеречном тумане, долины были сокрыты таинственной мглой...

Хоббит никогда в жизни не видел такого величественного заката. «Внизу, в родной долине, увидеть такое зрелище невозможно», — подумал он и горестно вздохнул, вспоминая покинутый родной дом. Тут до него донесся крик Мерика, который умудрился вместе с Альфой уйти далеко вперед:

— Идите сюда, быстрее! Где вы там застряли, клячи несчастные?

Фридерик поправил походный мешок и вслед за Томми поспешил на зов приятеля. Короткий, но достаточно тяжелый отрезок серпантина закончился непривычно широкой площадкой. Здесь древняя тропа поворачивала приблизительно под прямым углом и уходила вглубь горного хребта, теряясь в сумраке окружавших ее голых и неприветливых скал.

— Неужели выбрались? — ни к кому не обращаясь, устало произнес Фридерик.

— Я же говорил, что к ночи мы будем на вершине! — громко заявил Мерик. Псина весело крутилась у его ног, вывесив на всеобщее обозрение длиннющий, розовый язык.

— Ну, до перевала еще придется добираться… — устало заметил Томми, присев на камень. — Одно лишь радует: не придется более жаться к камням да озираться в сторону пропасти, пропади она пропадом! Не поверите — в жизни так не трусил, как сегодня, взбираясь вверх по этой проклятой тропе… Вот уж точно — чёртовы сходни!

Приятели молча с ним согласились.

— Вечереет, — напомнил Фридерик. — Надо бы место для ночлега найти заблаговременно…

— Подержите-ка меня за ноги! — внезапно заявил Томми. Он скинул мешок и на четвереньках подполз к самому краю бездонного ущелья. Мерик с Фридериком переглянулись и, тоже присев, крепко ухватили приятеля за холодные ноги. Тот свесился вниз ровно настолько, насколько позволяла хоббитская храбрость и хоббитская осторожность, и долго — очень долго — всматривался во тьму черного колодца.

— Пошли! — заявил он, наконец, вставая на ноги. Альфа тут же припустила вперед.

— И что же ты увидел? — поинтересовался Мерик.

— Ничего, — небрежно бросил через плечо Томми.

— Хе! Стоило же пузо марать!

И приятели продолжили свой путь. Шли, впрочем, недолго.

— Смотрите! — Мерик схватил приятелей за руки и указал куда-то вверх. Фридерик присмотрелся и на фоне уже темнеющего неба увидел над головой остатки чего-то, похожего на рукотворную каменную арку.

— Ворота!

— Да, — задумчиво произнес Томми. — Похоже, древние народы понимали, где следует ставить заставу. В отличие от наших собратьев Кролов!

Полуразрушенная арка была высотой в пару десятков футов и переходила в основании в некое подобие стен, сложенных из плохо подогнанных прямоугольных камней. Стены искусственно сужали и без того узкий проход в скалах до семи-восьми футов. Впрочем, вскоре проход закончился. Путешественники оказались на небольшой площадке (площади?) перед округлым, приземистым сооружением.

— Какая прелесть! — восторженно воскликнул Мерик. — Это же самая настоящая, древняя крепость! Как из стародавних легенд…

— Доберемся до Тиминской крепости — то ли еще будет… — подмигнув Фридерику, и поглядывая искоса в сторону приятеля, тихо произнес Томми.

— Я никуда не пойду, пока всё это не обсмотрю! — задиристо заявил Мерик.

— Вот и славненько, — отозвался Томми. — Значит, тебе и искать место для ночлега! А мы пока передохнем!

— Опять я…

Приятели сбросили мешки и уселись на плоские, холодные камни, обрамлявшие утонувшую во внезапно наступившей ночной мгле древнюю площадь. Мерик куда-то скрылся, Альфа возилась где-то поодаль — отчетливо было слышно ее сопение и фырканье.

— Ты уверен, что никакой опасности нет? — спросил Фридерик.

— Опасность есть всегда в любом походе… — философски заметил Томми, лениво развалившись на камнях.

— За нами могли послать погоню! И мы простодушно устроимся на ночлег рядом с тропой!? Не следовало бы нам потратить еще малость усилий да уйти, по возможности, дальше?

— А-а… Конечно, риск есть… Но не думаю, не думаю…

— Что?

— Не думаю, что нам нынче грозит опасность… По крайней мере, со стороны Кролов…

— А яснее ты можешь выражаться? Или ты уже засыпаешь?

— Нет, не засыпаю... — Даже в сгустившихся сумерках Фридерик заметил лукавую усмешку приятеля. — Послушай, неужели ты считаешь Кролов дураками? Кстати, я тоже Крол!

— Помню, как же…

— Так вот! После того, как мы с Мериком заперли ворота Заставы, думаю, им понадобится немало время, чтобы сообразить, как попасть таки вовнутрь… Уверен, что они не додумались запастись заранее подходящими осадными лестницами, припрятанными где-то в лесу поблизости. Значит, лестницы придется тащить из самого Бринбурна, а на это уйдет немало времени. Затем — надо знать семейство Старосты! — они вначале обыщут всё внутреннее подворье на предмет не пропало ли чего… Короче говоря, пока стража сообразит, что да к чему, время уж будет к ночи!

Фридерик открыл было рот, чтобы возразить, но Томми остановил приятеля, скорчив кислую мину. А затем продолжил:

— Подумай сам! Кролы знают эту дорогу лучше нас! Они знают — так же, как и мы теперь — что для того, чтобы подняться на вершину, нужен целый день. Чёрта с два они попрутся по этим Сходням на ночь глядя! В лучшем случае, они отправятся в погоню с завтрашнего утра. Хотя, на мой взгляд, и это сомнительно…

— Но ведь можно освещать дорогу факелами, — возразил Фридерик. — Тогда к утру они могли бы быть на вершине…

— Ты меня за ноги держал недавно? — неожиданно спросил Томми.

— Ну, держал… — неуверенно ответил Фридерик.

— Ты думаешь, я удовольствие получал, пока висел над пропастью вниз головой? — осведомился, осклабившись, Томми. — Не увидел я там никаких факелов! Никто нас не собирается преследовать. По крайней мере, сегодня… Впрочем, думаю, что и завтра таким вниманием нас не удостоят!

— Почему? — автоматически задал вопрос Фридерик, хотя особой надобности в этом не было. Он и так сообразил, к чему клонит приятель.

— А потому! — спокойно продолжил Томми. — Какой смысл этой банде гоняться по горам за каким-то рыжеволосым прохвостом? Заметим при этом, что нас с тобой — а тем более собаки! — они и в глаза не видывали. Но предположим, даже и так — следопыты и средь них есть неплохие, это уж точно — вычислили они нашу семейку… А смыслу-то? Куда ж мы денемся?

— Значит, — уверенно констатировал Фридерик, — они попросту удвоят охрану…

— Или утроят! Чтоб мышь не проскочила! Будут ждать, когда мы в их силки сами попадемся на обратном пути. Я бы так и поступил…

Фридерик вздохнул, соглашаясь в глубине души с приятелем. К тому же Томми, как никак, тоже Крол! Ему виднее. Но беспокойство всё же его не покидало.

— А как же лихие люди, что на обозы нападают?

— Брось, Фридерик! Ерунда! Всё это Кролы высосали из пальца, неужели не ясно? Чтоб престиж Старосты поднять и прочее… Эх!

— Ну-ка, бездельники и дармоеды! Подъем! — разнесся над развалинами звонкий голос Мерика. — За мной! Жрать подано!

— Тише ты… — прошипел было Фридерик, но тут же усмехнулся. Чего бояться, если рядом его верные друзья?

Надо отдать должное Мерику. Для стоянки он облюбовал плоский скальный карнизик недалеко от «площади». Меж камней весело горел костерок, из казанка разносился призывный, искушающий аромат.

Место выбрано как нельзя удачно, отметил про себя Фридерик. Со стороны дороги стоянка была сокрыта каменной грядой. В то же время усталым путникам открывался прелестный вид на величественные вершины окружающих гор и покрытые ночной мглой долины Залучья.

— Красотища, правда!? — воскликнул Мерик. — Надо будет как-нибудь урвать времечка, да прогуляться основательно по этим местам. Нравится мне здесь!

— Может быть, не следовало костер разводить… — неуверенно заметил Фридерик, покосившись на танцующие по камням тени.

— Не скули! Нет тут никого. Одни мы одинешеньки на всем белом свете…

— Ох, хотелось бы верить…

— Ужинаем, и на боковую! — скомандовал Томми.

Особо упрашивать хоббитов оттрапезничать не пришлось. Вскоре пустые миски блестели, а над полянкой заструился приятный сизый дымок махры. Курили молча, глядя на звездное небо и думая каждый о своем. Первым не выдержал Мерик.

— Вы, как хотите, — заявил он, позевывая, — а я отправляюсь спать! Можете хоть до утра тут сидеть…

С этими словами хоббит с головой закутался в лёжник. Вслед за ним и Томми, позевывая и потягиваясь, улегся рядом, прижавшись к приятелю — ночью так теплее! И вскоре хоббиты уже беспечно похрапывали.

Фридерик придвинулся было поближе к друзьям, но сон никак не приходил. Видать, напряжение прошедшего дня оказалось сильнее усталости. Поглаживая посапывающую рядом псину (псину ли?), он никак не мог отвести глаз от раскинувшейся у его ног темной долины. Набив отцовскую трубку, молодой хоббит прикурил от тлеющих углей, уселся поудобнее и, закутавшись в мягкое одеяло, попытался расслабился.

Усталость, конечно же, давала о себе знать, хотя и несколько необычным способом. В голове не было ни единой мысли. Между тем, прочие чувства не дремали. Более того, казалось, что с наступлением ночи слух молодого человека обострился. Фридерик слышал (а возможно, ему лишь казалось) далекое блеяние овец и коз, а также шум неуемного веселья — наверняка, всё еще гуляет славный Бринбурн! Глаза, привыкшие к окружавшей поляну тьме, улавливали отдельные огоньки, разбросанные по равнине Залучья. В приглушенном свете луны, то появлявшейся среди неспешно плывущих по небу тонких облачков, то исчезающей за ними, хоббит отчетливо видел отблески Муторного озера, и речки Мутную и Игристую. Отсюда, из поднебесья, его тихий закоулок, в котором прошла вся его жизнь, казался таким маленьким, таким беззащитным!

Невольно Фридерик попытался представить себе карту этого райского уголка (как бы нарисовал ее Старик?). Где-то внизу, прямо под ним, сокрытый утесами Чёртовых сходен, располагался стольный град Бринбурн. Место, где соединяют свои воды две самые полноводные реки Залучья, тоже было не разглядеть за скалами, но Южный тракт вполне угадывается в неярком лунном свете. Ближе к югу россыпь разноцветных огоньков, хорошо различимых в прозрачном горном воздухе — наверняка, это Златополье, самый большой поселок в Залучье после, естественно, Бринбурна. Хороший поселок, чистый, ухоженный, расположенный как раз на средине пути к Пересечью. Огней последнего, впрочем, не видно. Но Фридерик без труда определил место, где тот должен находиться: на берегу озера, в устье небольшой горной речушки, берущей начало в отрогах Северного Тайшаля, хорошо различимых на фоне более светлого неба. А вот огоньки Острожья на противоположном берегу Муторного озера видны, и даже очень хорошо!

Фридерик напряг зрение, пытаясь разглядеть огоньки Люберии. Вот они! В том самом месте, где и должны быть! Как раз на половине пути от Бринбурна до Златополья. Где-то рядом должны быть огни Срединок, но возможно, они сокрыты за отрогами Заячьих оврагов. А вот там, в темном провале меж Лисьей и Одинокой горой — его родные Верхние Бруски… Хоббит прищурил глаза, пытаясь различить хоть малейший проблеск света на дне небольшой, уютной долины, но, естественно, ничего так и не смог разглядеть в густой мгле. И неудивительно: сколько-то там подворий? Раз-два и обчелся… Но всё равно на душе стало спокойнее — будто ненадолго побывал в своем родном доме.

Хоббит вздохнул и совсем уж было собрался присоединиться к сладко посапывающим приятелям, когда что-то привлекло его внимание. Какой-то огонек! В том самом месте, где — по его представлениям — должен быть его родной домишко. Еле заметный, вначале, огонек стал разгораться прямо на глазах, став небольшой, но самой яркой звездочкой в темной долине. Он мигал, становясь то ярко-желтым, то, тускнея на глазах, превращаясь в едва заметный тлеющий уголек.

Фридерик вздрогнул и непроизвольно сжал плечо своего спящего друга.

— А… Что?.. Мм… Что такое? — Томми зашевелился и, приподняв голову, стал протирать глаза. — Что случилось, приятель?

— Гляди! — Фридерик указал в сторону разгорающейся звезды.

Надо отдать должное хоббитам: они, конечно же, любят сладко поспать, но просыпаются быстро, легко отбрасывая остатки сна. Томми резко вскочил, не совсем понимая, в какую сторону следует смотреть, но вскоре сообразил, чего от него требует Фридерик.

— А-а… — приглядевшись, Томми похлопал приятеля по плечу. — Ничего особенного! Я и раньше такое видал…

— Видал?

— Ну конечно! Где-то горит дом! Эка невидаль в нашей-то Хоббитании! Ложись да спи спокойно, приятель!

И хоббит вновь завалился на бок.

«Да это же мое подворье», — хотел воскликнуть Фридерик, но вовремя взял себя в руки и промолчал. «Могу же и я ошибаться», — подумал он. В его возбужденном воображении мгновенно промелькнула картина: неумолимые призрачные всадники разоряют его одинокое, беззащитное подворье, жгут домик отца…

Фридерик яростно замотал головой, и видение исчезло. «Надо же, — подумал он, — сам себя готов запугать до смерти!» Усилием воли он заставил себя улечься, прижавшись спиной к мирно посапывающему Томми и обняв верную псину. Долго не мог заснуть, наблюдая за мирно мерцающими в ночи угольями гаснущего костра. Но, наконец, усталость взяла свое, и хоббит провалился в безмятежный сон.