magalnik — Шахор и Пушкин

У людей дело обстоит еще сложнее, ибо разновидностей больше. «Самбо», оказывается, называют детей от негров и индейцев, Уго Чавес был таким. «Креолами» кличут помеси с португальцами и испанцами. Самую же запутанную помесь детей разных народов обозначили емким словом «метис», в Мексике их более шестидесяти миллионов проживает, это при ярко выраженных внешних данных четко просматривается. Поковырявшись в родословной предков, обнаруживаем, что лучшими трофеями для вечно воюющих мужчин племен и народностей были плененные женщины, которых насиловали вовсю. А вы говорите — чистота расы, национальные черты, но почему-то со следами монгольских скул и других примечательностей на мордах. Метисы вы все, господа, не спорьте и не предъявляйте паспорт, итак все видно.

А в горах Кавказа что творится? Сплошные разнородности обитают за Казбеком. Климат там особый, Мария Даниловна говорит. Вот она оттуда к нам недавно прибыла, с Кавказа, с сыном, ну вылитым азербайджанцем, ярко выраженным. «Горный воздух способствует формированию таких людей там», — поясняла соседям Мария Даниловна, демонстрируя сына. Старший сынок в нормальных условиях родился, наших, беляком остался, убеждают маманя и ее любимый муженек недоверчивых соседей в округе.

Конечно, в поисках чистоты породы я наткнулся на японцев, которые изолированно живут ото всех, не смешиваясь. До настоящего времени в Японии мусульманам жить запрещено, их туда просто не пускают, в причины не вдаваясь. Так вот, японцы самые долгожители на земле, менее болезненны, более умные, трудолюбивые, сумевшие на голых каменистых островах создать лучшие компьютеры и автомашины в мире, не пьют и достойно живут. Да, да, выходит, что дети у узкоглазых тоже умнее наших, может, стоит разобраться Госдуме, а то уродов на ТВ пропагандируют — звезд наших.

В Африке все есть, и алмазы тоже, но народ там до сих пор лишь пляшет на радость туристам за подачки, не создавая ничего, радостными тупарями сохранились. Да и рядом, недалече от места, где я проживаю, земель и богатств недр не счесть, а люди же в полунищете прозябают, почему спросите? Не знаю. Говорят — мигранты понаехали, они виноватые. Так считает основное национальное население нашего поселка городского типа, собираясь на площади у памятника Ленину с угрозами в адрес чужаков. Сказывают, что все хорошо начиналось, когда предприниматель Лавров Петр Алексеевич тут обувную фабрику заложил с приглашением немногочисленного контингента мигрантов со стороны, ибо своих не хватало. Года два нормально жили, трудились и, естественно, даже симпатии случались, доверяясь лишь глазам и чувствам природным, не вдаваясь в родословную и веру пришельцев.

Лаврова Петра Алексеевича местная бюрократия выжила, сбежал он. Производство фабрики снижаться стало, сокращения начались по численности рабочих, причем резко и болезненно. А когда плохо совсем становится людям, они всегда виноватых ищут. И находят, чтоб с ними расправиться, душу отвести хотя бы. Сам видел, как группа националистов местного разлива громила бар и торговые прилавки таджиков, которые помаленьку приторговывали. Националисты, спросить хотите, откуда взялись? Да ни откуда, они просто рядом жили тихо в ожидании народных волнений и попустительства властей. Наци вовсю разошлись, требуя от руководства фабрики увольнения пришлых, запрещали мигрантам со своими, местными, общаться на личном фронте, требовали выселения чужаков. Конечно, бесправный труд дешевле оплачивается, поэтому хозяева не увольняли чуров (чурков), а местных сокращали, что усугубляло обстановку. Драчки уже были солидные, с мордобоем.

Вчера Женя Вовчук, несмотря на запрет Зазюли Петра не общаться с басурманами, с букетом цветов у всего поселка на виду стучался к Мадине, зав медпунктом. Простить его за вчерашнее просил, и пустить к себе умолял. Вовчуку грозить начал Зазюля и дружки его, требовали убраться от нехристи заезжей, но высоченный парень еще более просительно к своей Мадине обращаться стал, не обращая внимания на наци. Началась драчка. Жене морду изрядно разбили, Зазюлю и дружков его на славу также помяли парни поселка, защищая любовь интернациональную. Верзила же наш широко улыбался от лечебных процедур и поцелуев Мадины на его окровавленной морде. Чувствительный народ у нас проживает, знаете ли, но драчливый, очень драчливый, понял я, увидев, как Зазюлю еще раз кто-то бил изрядно и прогонял прочь.

Вчера же получили очередное указание хозяина фабрики о сокращении еще восьми сотрудников, что, конечно, всех насторожило. Опять про мигрантов вспомнили, наци, выпивши, к погрому призывали, к изгнанию инородцев. Спасали обстановку в поселке от резких срывов два человека — капитан полиции Полина Неверова и кривоножка Маркос, от мигрантов представитель. Неверова, как юрист, старалась по закону действовать, не переходя барьеры. Маркос же пытался, в первую очередь, человеческие взаимоотношения сохранять соседскими. Конечно, этот хромой интеллектуал часто раздражал капитаншу своеобразными доводами и предложениями, но в итоге приходили к компромиссу закона по жизни, до критических ситуаций не доходили, не допускали.

Вот и вчера этот заика, забыл сказать, что Марко, когда волнуется, говорить почти не может, спотыкается. Так вот, на сборе у проходной, собрался почти весь поселок, чтоб заслушать представителя администрации фабрики по предстоящему сокращению. Но к микрофону Неверова подошла и сообщила, что восемь человек, которых она озвучит, не выбрасываются на улицу, а едут по приглашению в соседнюю губернию, где работа есть. Да, это Маркос организовал. И еще, все сокращаемые — одинокие молодые люди, не связанные семьями.

— Как? Лупашку соврал, что Даша Лопатина в положении? Вот это номер. И что делать будем? Марк где, спрашиваю? Марк куда делся? За вещами пошел, говорите, да он же калека, товарищи. А я как без него, меня спросили?.. Да, девки… Нет, его не переубедить. Что, звонили? Только семь человек на сокра... И куда ты собрался с рюкзаком? Не волнуйся так, Марк, говори… ну... хочешь мне о... ко... ну… ну?.. Не можешь говорить. Вот это хотел сказать, по глазам поняла, и не стесняйся, здесь все свои. Еще обними... Что, Зазюля? От моего чернявого мулат родится? Дай-то бог, нам Пушкины во как нужны!