В Невский — Забавы молодых

— Так! — протянул он. — Сворачивайте все текущие дела. Варите побольше крепкое кофе. Будем заниматься криминалом.

И отошел к окну. Переступая с пяток на носочки, он смотрел на оживленную улицу. Весна выдалась ранняя, и начало апреля было теплым. От снега не осталась и следа. Сошел и обнажил неприглядность: грязь и мусор. И не смотря на это, хотелось жить и радоваться. Все-таки весна заражала оптимизмом. Лужин слышал, как суетились за спиной Сава и Фая. Он их прекрасно понимал, он и сам соскучился по настоящему большому и интересному делу. А когда кабинет наполнился ароматом свежо сваренного кофе, он прошел на свое рабочее место. Уже по сложившейся традиции, достал из недр стола гаванскую сигару. Сотрудники внимательно следили за его действиями, целиком обратившись вслух.

— Ковальчук нам подбросил дело. — Торжественно сообщил он.

— Ковальчук?

— Менты???

Да, ситуация была далеко не ординарной. Правоохранительные органы неохотно идут на контакт с частными конторами. Смотрят на них свысока, снисходительно и с чувством собственного превосходства.

— Да, вы не ослышались. Именно, милиция предлагает сотрудничество. Дело, естественно, безнадежное. Но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Опыт — вот что для нас, прежде всего.

— И? — Сава сгорал в нетерпении. Не узнавал Женю, за которым ранее не замечалось увлечение столь длинными лирическими отступлениями.

— Утёсовский маньяк. — Коротко ответил Женя, наблюдая за реакцией коллег. На лице обоих тут же вспыхнуло разочарование. И если Фая еще как-то старалась скрыть это, то Савелий наоборот: скривился, словно от зубной боли, замахал руками как ветряная мельница при ветре в 12 баллов по шкале Бофорта.

— Висяк! Все силы города были задействованы в его поимке, но все в холостую.

Фая предпочла промолчать, перекладывая на столе бумаги, ручки, дискетки. Женя тоже не спешил уговаривать. Ждал, когда коллеги успокоятся и обуздают первичные чувства. На это ушло достаточно много времени, когда в кабинете повисла рабочая тишина.

— Вот и ладненько. — Он раскрыл папку. — Начнем. Первое убийство произошло 15 января. Убит Гнатеньков И.С., 1969 года рождения. Учитель истории №73. Второй жертвой стала Соловьева А.А., 1982 годя рождения. Студентка филиала МГУ. Состояла в активе областного «Гринпис». Произошло это 14 февраля. И, наконец-то, 16 марта. Сагдиев Р.Ш., 1949 годя рождения, водитель АТП №4. Как мы видим, абсолютно разные люди, которые между собой не встречались, общих знакомых не имеют. Даже вероисповеданий различных. Одним словом, это случайные жертвы маньяка. Логики никакой, а система одна: убивал приблизительно в полночь, выстрелом почти в упор в затылочную часть головы. Пистолет системы «Макаров», ранее нигде засвечен не был. И еще одно характерное совпадение.

— Что?

— Все жертвы — жители микрорайона Утёсовка, которая до сих пор славилась очень низкими показателями преступности. Район, как вы знаете, находится за рекой. Путь неблизкий. Все это дает повод считать, что и маньяк — житель этого микрорайона. Вот и все, в общих чертах. Все подробности, копии протоколов и экспертиз, можете просмотреть. — Он захлопнул папку.

— Да, — вздохнул Сава. — Не густо.

— И что делать? Хочется конкретики.

— Вот. — Лужин достал из портфеля и разложил на столе карту Утёсовки. Пригласил коллег присоединиться, что те и сделали незамедлительно.

— Утёсовка — район не маленький, но все же жители знают в лицо всех местных участковых и следователей. Не особо идут на контакт, пока самих не коснется неприятность. Даже сейчас, когда живут в постоянном страхе. Никуда не денешься — сознание такое.

— Парализованы они этим постоянным страхом, потому и не могут сказать ничего конкретного и вразумительного. — Подал версию Сава, с чем и согласились остальные.

— Даже всезнающие бабушки у подъездов сникли, замкнулись, играют в «молчанку». Вот Ковальчук, с подачи своего высокого начальства, и просит нашей помощи.

— А что мы можем?

— Мы? Многое.

— Например?

— Раз не удается наладить контакт со старшим поколением, ударимся в молодость. Будем кататься по району, посещая всевозможные бары, дискотеки, тусовки. Наша задача — это всего лишь сбор информации. Любой и на любую тему. Будь то факты, хоть сплетни. Анализировать, и систематизировать будут уже в МВД.

— А нам запрещено?

— Прямого указания не было.

— Какие слова, какие задачи! — воскликнул Сава, до сих пор не почувствовав энтузиазма. Но его саркастичное замечание Лужин оставил без внимания. Достал из кармана конверт с деньгами.

— Это командировочные.

— Уже что-то, — не меняя тон, буркнул Сава.

Фая задумчиво изучала карту района, словно пыталась увидеть что-то, кроме географических названий улиц, переулков, магазинов, кафе. Потом произнесла, скорее для себя, вслух:

— У меня однокурсник там живет. Семен Поворотников. Частенько приглашает посетить его. Да все не досуг.

— Плохой парень? — Сава сегодня был богат на версии.

— Да, нет, наоборот. Слишком хороший и правильный.

— А в чем это заключается?

— Во всем.

— И все же?

— Ну, что ты пристал, — отмахнулась Фая.

— Хочется узнать, каких парней ты называешь «хорошими и правильными»? — не унимался Сава.

— Он не пьет, не курит, не сквернословит. Занимается спортом. Много читает. Правильно питается.

— О! — Протянул Сава. — Я не подхожу ни под один параметр.

— Разочарован? — усмехнулась Фая.

— Это хороший предлог поехать в Утёсовку. — Лужин перевел разговор на рабочие рельсы.

— Значит, работаем? — Сава потер ладони, наконец-то, проявляя йоту заинтересованности.

— Работаем. Считайте себя в командировке. Работаем в одиночку, быть всегда на связи, хотя использовать ее только в крайних случаях. Встречаемся здесь, в субботу, в 9 часов вечера. Все.

— Офис закрывать?

— И написать: все ушли на фронт!

Но встреча Евгения и Фаи произошла уже на следующий вечер, в баре «Три толстяка».

— О, Женечка! — воскликнула Фая. Она была не одна, да и пригубила коктейль, поэтому вела себя с шефом свободно и даже где-то развязно. — Познакомьтесь, мальчики. Это Женя, это Сеня. Я сейчас.

Она скрылась в дамской комнате, а парни подошли к стойке заказать пива.

— У тебя крепкая рука. — После рукопожатия заметил Женя.

— Спорт. — Лаконично ответил Семен.

— И наколка интересная.

На запястье Поворотникова была оригинальная тату: в синем треугольнике красная капелька.

— А! — отмахнулся Семен. — Школьное баловство.

Он явно не был настроен на светскую беседу, но Женя проигнорировал его холодное нежелание.

— Здесь очень уютно, — он обвел взглядом бар, потягивая неплохое пиво. Семен же ограничился водой без газа.

— Я обычно не посещаю такого рода заведения. Это ради Фаи.

— Как же ты расслабляешься?

— Читаю.

— Читаешь? — удивился Женя. В мир компьютеров и Интернета это, и впрямь, звучало как-то архаично. Семен, видя удивление собеседника, решил добить его окончательно:

— Сейчас я занимаюсь анализом священных книг разных религий: Коран, Библия, Талмуд, Авеста, учения Конфуция. Очень много аналогий.

— Скучно, наверное, одному. Хочется поделиться своими открытиями.

— А я не один. Нас трое, единомышленников. Встречаемся каждые тридцать дней, ну, то есть раз в месяц. Говорим, делимся проведенными изучениями, строим планы.

Положение спасла Фая, и Женя, пробормотал какое-то невнятное извинение, поспешил скрыться. Неприятно чувствовать себя «зеленым юнцом» в обществе мудреца.

В офисе они собрались, как и планировали, в субботу. Первой вызвалась отчитаться за работу Фаина:

— Я наткнулась на одно интересное общество. Спиритический салон госпожи Варфоломеевой. Раз в неделю там собираются любители мистики и оккультизма. Когда я попала в квартиру, то окунулась в сказку Востока. Везде ароматные разноцветные свечи. Полумрак, благовония, тихая музыка. Нам предложили напиток с романтическим названием «Слезы Востока». После бокала я почувствовала легкость во всем теле и слабое головокружение. Словно крылья за спиной. Приятное ощущение.

Сава и Женя переглянулись. В их глазах читалось одно лишь слово — наркотик. Фая не обратила на них никакого внимания и продолжала рассказ, полного зачарованности:

— Вели всякие беседы. В основном, конечно же, об оккультизме. Знаете, а это, оказывается, очень даже интересно. В мире столько необъяснимого с точки зрения науки. А в конце вечера мы провели спиритический сеанс. Сели за круглый стол, взявшись за руки. Нас было семь человек. Магическое число, между прочим. Три девушки и четыре парня. Закрыли глаза и медленно погрузились в транс. Госпожа Варфоломеева вызвала дух Маяковского.

— Владимира Владимировича? Почему его?

— Не знаю. На связь вышел он. Был, наверное, ближе всего к чакрам госпожи Варфоломеевой.

Женя просто покачал головой, наблюдая за умилением сотрудника.

— Нам каждому было дозволенно задать поэту по одному вопросу. И я, когда подошла моя очередь, поинтересовалась, кто такой Утесовский маньяк.

— И что? — Сава от нетерпения подпрыгнул на стуле.

— Он ответил мне. И знаете что? «Забавы молодых»

— Забавы молодых? — пыл из Савы вышел, словно воздух из шарика.

— А теперь главное. — Фая преобразилась. Вернулась в свой привычный, такой милый, образ. — Даю руку на отсечение, что кто-то из присутствующих облегченно вздохнул от такого размытого ответа.

— Мужчина?

— Да.

— Значит, подозреваемых пятеро.

— Почему пятеро? Парней было четыре. — Возмутилась Фая, думая, что ее слушали не внимательно.

— Госпожа Варфоломеева говорила голосом Маяковского?

— Да.

— Значит, мужским голосом.

Фая потерла переносицу, нахмурив величаво брови:

— Да. Я как-то не подумала об этом. Надо учесть. Так вот, всех участников сеанса я взяла на заметку. Буду разрабатывать.

— Молодец. — Похвалил коллегу Женя и попросил. — Свари-ка нам кофейку, а мы пока покурим. — И кивком головы, пригласил Саву выйти на балкон.

— Может, освободить Фая от этой хиромантии? Как бы ни вляпалась наша девочка.

— Азартно она говорит.

— Вот именно, это и настораживает. Поговори с ней, Сава, только очень деликатно и осторожно.

— Почему я?

— Мне кажется, что ты ей неравнодушен.

— Может быть, — пожал плечам Сава. — Но любит-то она тебя.

— Что?! — Женя выронил сигару.

— Эх, ты, сыщик! Вперед на сотню шагов видишь, а что творится под самым носом — не замечаешь. — Сава похлопал друга по плесу, и покинул балкон.

— Кофе готов. — Послышался голос Фаи.

Женя на ватных ногах вернулся в кабинет. Словно в каком-то тумане, он прошел за стол, плюхнулся и отхлебнул обжигающе горячий кофе. А Сава между тем начал отчитываться, и Лужин слушал его с первое на пятое.

— По-моему, у меня больше шансов накрыть Утесовского маньяка. Я попал в скопище пьянства и разврата. Отличная почва для прорастания отъявленного головореза и подонка. В квартире 104 по улице Заречной, 23 родители уехали в долгосрочную командировку. Геологи они. За хозяина остался их отпрыск, 20-тилетний шалопай. Он и возомнил себя представителем «золотой молодежи». Насмотрелся телевизора, идрид-мадрид! — про себя Сава добавил более весомое ругательства. — Только вместо коньяка и виски они с друзьями и подругами хлыщут самопальную водку. Вместо дорогих сигарет — косяки с травкой. Плюсом «колеса». В итоге — оргии и свободная любовь. Деградация полная.

— И ты там светился «белой вороной». — Укоризненно произнесла Фая.

— Да, нет. Обливая себе воротничок водкой так, что разило за километр. Ополаскиваю рот текилой, и вперед! Глаза — в кучу, волосы — веером. Короче, выгляжу за своего.

— И что? — Лужин стал понемногу приходить в себя, и способность здраво рассуждать вернулась к нему.

— Пока ничего. Удалось лишь узнать, где продается самопальная водка и наркота. Но есть у меня на примете несколько парней, которые могли бы пойти на убийство.

— Маньяк убитых не грабил. Запомните это! Убивал он ради своего, пока не понятного, удовлетворения.

— Смерть ради смерти?

— Вот именно.

— Там есть и такие. Могли просто ради интереса. Ради новых ощущений. На спор, в конце концов.

— Хорошо. Продолжай работать дальше, только не заигрывайся.

В кабинете некоторое время висела тишина. Каждый думал о чем-то своем, погрузившись в дебри мыслей.

— А что у тебя? — Сава первым нарушил молчание, обратившись к Евгению.

— У меня улов еще меньше, — грустно ответил Лужин, словно стыдясь коллег.

— Совсем ничего? — удивился Сава, недоверчиво глянув на него.

— Есть, конечно, наметки. И самое интересное — это «Преферанс-клуб». Организовал его в своей шикарной квартире некий Иванов Иван Сергеевич, по кличке «Золотые ручки».

— Кличке?

— Да. Парень,30 лет, недавно отмотавший срок. Катала, шулер, высшей категории. Вот он и открыл клуб по своим интересам. Все солидно, все на уровне. Азарт не ведает границ. Вот и тянуться к нему игроки, в основном совсем молодые. А и дерет «зелень» с «зеленых». — Лужин усмехнулся аллегории.

— А причем тут маньяк?

— Сава правильно сказал. Ради спора! Мог этот шулер ради откупа за долги заказать жизнь?

Сотрудники задумались и вынесли вердикт:

— Мог.

— Вот и я сейчас собираюсь покопаться в компьютере, и найти на Иванова полное досье. Может, он и пересекался с убитыми.

Коллеги приняли это за финал совещания и поднялись с места.

— Встретимся здесь в среду. И — Лужин сделал паузу, стараясь не смотреть на Фаю. — Ребята, будьте осторожны. Пожалуйста.

Сава все понял и натянуто улыбнулся. Ушли. Лужин закрыл офис изнутри, прошел в потайную комнату, где сел за компьютер. Он стремился как можно быстрее погрузиться в работу, иначе чувствовал, что мысли о Фае съедят его на корню. И все же одна мысль точила его, мешая сосредоточиться. Мысль была не о Фае, и он никак не мог «ухватить ее за хвост», чтобы раскрутить. Перебирая дискетки, он наткнулся на одну с пометкой «Тату». Вставил, включил, ввел все данные о татуировке в виде треугольника с капелькой внутри, сам до конца не осознавая идею действия. В их базе данных такая татуировка отсутствовала. Новая тату.

— Говоришь в детстве, в школе наколол. Врешь, Сеня. Тату свежая! — сказал вслух Женя.

На дискете он нашел адрес салона татуировок, единственного профессионального в городе. Интуиция подсказывала, что именно там Семен и украсил свое запястье. Телефон салона молчал. Женя бросил взгляд на часы и выругался:

— Время полночь. Какой идиот еще, кроме меня, так поздно работает?

Но он знал по личному опыту, что сегодня ему не уснуть. Незавершенное дело не даст Морфию забрать его в свои объятья. Поэтому он с усердием стал искать все сведения на Иванова «Золотые ручки».

А с утра пораньше он был у «Салона Тату». Показал свой рисунок татуировки Семена.

— Прошу, — хозяин любезно пригласил его в кабинет.

— Вы видели такую татуировку?

— Конечно.

— Когда, где, кто? — поспешно задал вопросы Лужин, и на всякий случай достал удостоверение.

Парень широко улыбнулся, сел за компьютер:

— Знаете, я свято чту закон. Уголовный, конечно, а не налоговый. У меня здесь все зарегистрировано. Сейчас мы найдем, — пальцы ловко забегали по клавиатуре, и уже через десять секунд он сказал. — Пожалуйста.

На мониторе высветилась татуировка и все данные, кому и когда кололась подобная в этом салоне. Лужин глянул: «Поворотников С. Улица Половецкая, 10-69. 17 марта 19..»

— День спустя, после последнего эпизода. — Чисто автоматически отметил Евгений, и догадка пронзила его. — А кто еще накалывал такие же?

— Сейчас, — отозвался парень. — Вот смотрите.

«Орлов С. 15 февраля, адрес…. Якушев А. 16 января, адрес….».

Все сходилось. Паззлы сложились в единую картинку.

— Значит, так, — рассуждал Женя, сидя в машине и направляясь к Ковальчуку. — Трое друзей, помешанных на изучении разных религиозных учениях, решили повязать себя кровью. Собирались он раз в месяц. Нет, как сам выразился Семен, через каждые тридцать дней. И убивали по очереди случайную жертву. А после этого делали себе в салоне соответствующую татуировку. Треугольник — трое друзей. Капля крови — кровная связь.

Свои догадки он и выложил майору с самого порога. Тот сосредоточенно молчал, и долго обдумывал версию старого друга. Потом достал из сейфа бутылочку «Метакса» и крошечные рюмочки.

— Интересная версия. Жизнеспособная. Будем проверять.

— А заодно проверьте салон госпожи Варфоломеевой, которая подмешивает своим гостям наркотики в питье, наверное, для усиления эффекта во время спиритических сеансов. А так же притон пьяниц и наркоманов, возомнивших себя золотой молодежью. Сава тебе поведает весь расклад: торговые точки и курьеры. И «Преферанс— клуб» надобно прошерстить.

— Да. Вот тебе и Утесовка. Рай, который оказался на проверку с большой гнилью.

И они, звякнув рюмашками, выпили греческий коньяк.