Saniya Shaidullova — Saniya Shaidullova — Последняя луна.

   Они стояли по обе стороны дорогостоящей темно-зеленой машины широко известной марки Toyota. Мужчина и юноша представляли собой весьма занятную картину. Несмотря на то, что старшему было около 45-50, а младшему на вид всего-то 20-25, оба в одинаковой мере не оставляли попыток подавить волю друг-друга, воздух между ними, казалось, превращался в густую морозную массу, а любой проходящий мимо человек ёжился бы от вполне осязаемого холода. Невероятное явление в середине лета, не правда ли?

   — Спасибо, отец! — горько усмехнулся молодой парень, резко прекращая болезненный зрительный контакт, и делая вид, будто поправляет куртку с различными шипами и наростами, они как нельзя лучше охарактеризовывали колючую натуру парня, и ту шаткую атмосферу его души.

   Неожиданно им помешали. К грозному мужчине средних лет подошло новое лицо. Он шуточно приставил руку к виску, отдавая честь, и будто бы отрапортовал:

   — Сына вашего из рук молодых, да амбициозных следователей вызволили, дело новое закрыли, так и не открыв. А теперь, разрешите откланяться! — после этих протараторенных явно поставленным годами выдержки голосом мужчина засмеялся, его лицо осветила добродушная улыбка, а густые темные усы придавали мужчине веселый вид.

   — Спасибо тебе, Айдар, брат, не знаю, что бы без тебя делал. Этот мой оболтус снова ввязался в глупую драку, — уже совершенно другим тоном проворчал мужчина. На этот раз голос звучал невероятно измученно, устало. Обладатель такого голоса сразу причислялся бы к людям, которых жаль именно потому, что они слишком сильные для позволения себе слабостей.

   — Друг, да ты чего? Какие могут быть стеснения между людьми, которые прошли вместе войну?! А знаешь ли ты, Акан, — на этот раз мужчина, которого звали Айдаром, обратился к молодому парню, — что один раз Самат, твой папа, спас мне жизнь. Когда все остальные солдаты, думая только о своих шкурах, оставили меня, раненного в ногу, в небольшом окопе, а твой отец прибежал из другого уже безопасного конца поля, только из желания помочь мне…

   — Да откуда ему знать? Эти молодые ничего кроме своих игрушек не видят. Им лишь бы развлекаться. Прости, родной, нам пора. Мать его, наверное, волнуется…

   Машина, сверкнув фарами, быстро набрала скорость и скрылась за поворотом. Айдар Хасенович, именно тот давешний военный друг Самата, а теперь уже полковник правоохранительных органов долго глядел вслед удалившейся машине. Грустное выражение на его лице, добрые, но опечаленные глаза, вялая улыбка больше похожая на гримасу страдания обусловливались тем, что ему было очень жаль, нет, не товарища и друга Самата, снова и снова вызволявшего глупого сына из нелепых ситуаций, а именно его сына, Акана. Парень только несколько лет назад потерял свою мать, не проходит и полугода отец приводит новую жену, едва ли не ровесницу Акана, даже больше, девушку, которая познакомилась с его отцом только потому, что он сам приводил её к ним домой. Она, его теперь уже мачеха, училась на курс выше в том же университете, и, занимаясь разработками студенческих волонтерских проектов, они часто засиживались допоздна в их доме. Сейчас же Самат, видимо, страшась, что молодой сын уведет его жену, заставлял Акана называть ее матерью. Для парня это было серьезным ударом в спину, равным тому, что сразу два кинжала вонзились ему в спину по самую рукоятку. Потому-то Айдар Хасенович старался, как мог помочь и приободрить Акана.

                                                                            ***

   Акан лежал с закрытыми глазами на широкой кровати в своей комнате, рядом в кресле сидел его отец. Речь отца была пронизывающей до самых костей, заставляла других склоняться перед ним, повиноваться его воле. Но не Акана. Он был сыном достойным своего отца и по силе духа, и по твердости характера и по складу ума. Только вот эмоции, чувства также виртуозно, как и отец Акан скрывать не умел.

   Акан пытался отрешиться от происходящего вокруг, ведь в произошедшей ситуации он был совершенно не виноват. Да, он подрался с одним ублюдком. Да, он начистил тому морду. НО! Ведь и вправду было за что. Этот белобрысый гад, будучи под воздействием сильных наркотиков приставал к девушке в ночном клубе. Той, можно сказать, нет, даже нужно, дуре было лет 15. Как она прошла в закрытый ночной клуб, куда разрешено было входить только после 21 года для Акана осталось загадкой. Стоило ему лишь увидеть лицо этой девчонки, когда ее возле женского туалета в тисках держал кретинистый придурок гомосексуальной наружности, в Акана словно кто-то вселился. Вся ярость, вся злость, которую он в себе держал, была выплеснута за миг. Несколько ударов и злосчастный наркоман валялся недвижимым кулем на полу клуба, губы его искорёжила ужасная улыбка, которая бывает лишь у умалишенных. Девчонка же сбежала сразу. Потом выяснилось, что этот, мягко говоря, недоумок приходился сыном высокопоставленного депутата с безупречной репутацией и длинными руками.

   Слушая внутренний голос и свое же мерное дыхание, Акан медленно погружался в сон, и было уже глубоко плевать на пустые нравоучения отца. В последний раз моргнув, его глаза уловили лунный свет, льющийся от окна, а потом и саму красавицу повелительницу ночи. «Только родилась. Месяц лишь начинается» последнее, что проскользнуло в его голове, затем он погрузился в пучину сна после сумасшедшего дня.

                                                                           ***

   Было очень светло. Солнце слепило глаза. Акан полусидел, прислонившись спиной к широкому стволу дуба. Поза его была крайне расслабленной, на коленях лежала раскрытая книга, но читать ему уже совсем не хотелось. Лужайка вокруг пестрила яркими цветами, кроме зеленого можно было заметить и кроваво красные, нежно-лиловые, и невинно-белые, и даже небесно-голубые оттенки. Вдыхать пьянящий аромат цветов в чистом, ничем не загаженном воздухе было неописуемым ощущением. Акан довольствовался тем малым, но кажущимся невероятно прелестным в своей простоте настоящим, что не заметил, как сзади кто-то бесшумно подкрался. Этот кто-то закрыл его глаза нежными маленькими ручками и прошептал ему на ухо: «Ты дождался меня!».

                                                                        ***

   Акан весь день думал о странном сновидении, приснившемся ему прошлой ночью. Впервые за последние 3 года сон, который он так ясно помнил, был не об его матери, а о ком-то другом. Несомненно, это была та самая лужайка возле деревни, где родилась его мама, Гульбану. Они вместе ни раз устраивали там пикники. То место было хранителем счастливейших воспоминаний из его жизни, его светлым уголком, его убежищем.

   Внезапно мысли Акана прервала резкая трель звонка, он не мог и предположить, кто решил к нему наведаться. Друзей у него было немного, да они и не приходили без звонка, все слишком занятые. А отец, его притягивали в дом Акана только неприятности.

   За дверью стояла девушка. Когда она подняла голову, он понял — это та дурочка из ночного клуба. Широко распахнув дверь в приглашающем жесте, он спросил:

   — Как ты меня нашла?

   — Узнала у администратора клуба, оказывается, он твой друг и хорошо тебя знает — она прошла в гостиную и присела на пустующее кресло.

   — Зачем ты пожаловала в мою скромную обитель? — немного с покровительственными нотками, все-таки он ее спаситель, да и старше ее, ухмыльнулся Акан. Но, сразу же после этого он обрубил свою речь, ему захотелось ее скорейшего ухода, по ее же виду можно было сказать, что она хочет обратного.

   — Поблагодарить. Знаешь, когда я тебя увидела, поняла, что это ты тот, кого я искала всю свою жизнь! — ее неумело накрашенное лицо прибавляло ей возраст только на первый взгляд. Присмотревшись, можно понять — косметика придает ей детский вид, даже в чем-то смешной и непосредственный.

   — Я… — она запнулась, но затем начала говорить очень быстро — я люблю тебя! Я, конечно, понимаю, что ты взрослый и тебе нужно больше. Но ты не беспокойся, я… Я смогу! — проговорила она, и постаралась быстро расстегнуть пуговицы на своей блузке.

   От такого зрелища Акан опешил, но эффект продлился ненадолго. Он быстро подбежал к ней, перебросил ее через плечо, уже в прихожей подобрал ее легкие босоножки и быстренько поставил ее на ноги, но уже за дверью. Пока она не успела ничего сделать, он наспех закрыл дверь и для прочности запер на засов, и только после этого спокойно выдохнул.

   «Что за малолетняя дура?» — думал он, — «Неужели она считает, что я идиот?». Ему было и смешно, и горько от осознания того, что маленькие девочки портят себе жизнь, начиная с такого раннего возраста, желая поскорее вырасти, и вкусить взрослой жизни.

   Тем временем, за дверью та самая «малолетняя дурочка» что-то вспыльчиво кричала в запале истерики, пытаясь открыть дверь. Минут через 15 того же шума и гама соседи вызвали полицию, а девчонка ушла восвояси.

   В течение трех последующих дней Акану казалось, что он сходит с ума, ведь он даже не мог догадаться кто она, девушка из его сновидений, как выглядит, что любит и где находится. С каждым разом он всё больше и больше пытался ухитриться, успеть взглянуть на нее во сне, пытался обернуться. Но это не было в его власти, ему оставалось лишь мучительное ожидание. Но, не смотря ни на что, он был твердо уверен, она существует, она где-то рядом! И ему необходимо подождать, они сумеют найти друг-друга.

                                                               ***

   Она стояла на выступе небольшой горы, повернувшись к нему спиной. На ней было короткое бирюзовое платье с расклешенным низом, которое развевалось на ветру вместе с ее недлинными, до плеч, густыми, как смоль черными волосами. Он бежал к ней со всех ног, но, все же осторожно, не желая тратить дорогие ему минуты встречи с ней на глупое падение вниз. Когда он, наконец, подошел к ней, она присела, свесив ноги с обрыва, и похлопала по камню, призывая его сесть рядом. Он осторожно присел и нерешительно спросил:

   — Ты же никуда не уйдешь?

   — Нет! — рассмеялась она звонким переливчатым, как трель соловья смехом, — Конечно нет!

   Он, подумав, что раз уж это сон, можно и похулиганить, осторожно положил голову ей на колени. А потом они болтали, обо всем и ни о чем сразу, смеясь над веселыми моментами, вместе печалясь над грустными историями. Иногда они яростно спорили, жестикулируя и не желая сдаваться. Ему нравилось говорить с ней, это было легко и непринужденно, как дуновение ветерка или едва слышный шум прибоя. Им не нужно было ничего придумывать, не кому было врать, жеманничать, они просто обнажали друг-другу души.

   Внезапный фейерверк из чужого голоса взорвался в голове Акана, вырывая его из объятий сновидений. Не успев открыть глаза, он сильно разозлился, его лицо исказила гримаса ярости, но не прошло и секунды, она превратилась в блаженную улыбку, ведь сбылась его мечта последних двух недель, он смог увидеть ее лицо. Оно было овальным, черты лица не были идеально правильными, но они были правильными и совершенными именно для него. Она была обладательницей небольших карих глаз, густых ресниц, брови ее были красивыми и настоящими, не нарисованными или созданными искусственным путем. Акана переполняла радость, что она-то была красива своей естественной красотой, отличаясь этим от других. Ее небольшие губы были слегка выпячены, особенно когда она о чем-то вдохновенно говорила, спорила или обижалась.

   — Акан, мне нужна твоя помощь! — провизжал кто-то.

   — Айгерим? — его удивлению не было предела, перед ним стояла ни кто иная, как его новоиспеченная мачеха, бывшая подруга по университету. — Но откуда у тебя ключи?

   — Неважно! Акан, мне кажется, — она присела на край кровати, — твой отец хочет меня бросить, он часто приезжает поздно, бывает и не в трезвом состоянии, ищет поводы поругаться со мной, — она всхлипывала, ее плечи сотрясали рыдания.

   Акан даже не заметил, как она оказалась рядом и уткнулась носом ему в плечо, благо на нем была футболка. Все-таки раньше она была его подругой, и он сдался, пожалел её, хоть и должен был ненавидеть больше всех. Так и было до сегодня, после их свадьбы с отцом Акан немедленно перебрался в новую квартиру.

   В какой-то момент Акан осознал, что не только его футболка мокрая от слез Айгерим, но и шею покрывают влажные следы. Прикосновения Айгерим поменялись: ее руки гладили его по плечам; губы покрывали подбородок мелкими поцелуями, дошли до кончиков, затем и самих губ, она впилась в его рот жадным поцелуем, будто бы он был единственным глотком воды среди пустыни. Акан резко отшвырнул ее на пол, и брезгливо оттер свои губы тыльной стороной ладони.

   — Дура! Пошла вон отсюда! — прокричал он, не в силах сдержать гнев.

   — Глупенький, — рассмеялась она ужасным, в какой-то мере даже противным смехом, — Я ведь хотела как лучше. Для тебя. И для меня. У тебя ведь нет сейчас девушки…

   — Я сказал — убирайся!!! — уже прорычал он на этот раз, смахивая с прикроватного столика ночной подсвечник.

   Айгерим, поджав губы, ушла, но весь ее вид говорил — она не смирится, победа еще будет на ее стороне.

   Почему Акану встречаются такие дуры в жизни, а та, что нужна только во сне? Такого рода вопросы не покидали его голову. Жизнь после тех прекрасных сновидений казалась ему никчемной, лишенной каких бы то ни было красок без нее…

   Для того чтобы отвлечься, Акан проводил каждый день с другом Санжаром, оба парня были в отпуске. Поэтому они гуляли по городу, ходили в разные места, не пропуская ни одной вечеринки. У Акана была своя цель, он искал ее, надеялся встретить в реальности ту неуловимую девушку из сновидений. В его сердце проскальзывали малодушные нотки страха, но он не давал им вырваться наружу, веря в лучший исход, в то, что они обретут счастье, в один прекрасный день найдут друг-друга. Акан понимал, что его любовь увеличивается также как и луна, которая в первую их встречу только родилась, а теперь уже была чуть полнее полумесяца.

                                                                    ***

   Она крепко держала его за руку, и улыбалась своей сияющей улыбкой, на ее лице виднелась тень небольшой вины, ведь именно из-за нее они очутились там. Они сидели в 2-х местном кресле среди большой вереницы таких же вагончиков из кресел на старте американской горки. Его лицо было немного бледным, казалось, уже до начала увлекательной поездки его вырвет. Но нет, он старался стоически перенести все трудности. Не ударить перед ней в грязь лицом было его первостепенной задачей. Но, как бы то ни было, во время поездки он не смог удержаться от крика страха, она же делала это больше за компанию, хохоча и пытаясь его ободрить…

                                                                    ***

   Акан и Санжар сидели в холостяцкой кухне Санжара, лениво попивая холодное, самое лучшее в летнюю пору пиво, беседуя на посторонние темы. В этот момент на кухню вбежал мальчуган лет семи и прокричал:

   — Санжар! Санжар! Пожалуйста, там, там… Ты же врач! Она умирает, Мариям, ей плохо, скорую мы вызвали, но вдруг они не успеют?! — пока мальчик произносил свою невнятную речь, Санжар успел собрать свою аптечку первой помощи и устремился за мальчишкой. Акан, не зная, что делать, молча, последовал за ними.

   На кровати лежала какая-то длинная и худощавая фигура. Когда парни подошли поближе, они различили задыхающуюся девушку. Ее лицо было бледным и исхудавшим, под глазами пролегли глубокие черные тени, на остром овальном лице выделялись большими огоньками карие глаза. В этот момент она подняла взгляд. Акана прошиб холодный пот, он ее узнал. Это была ОНА. Никогда в жизни он так не ненавидел свою сбывшуюся мечту. Страх сковал все его тело, и он был способен лишь смотреть, как Санжар пытается реанимировать девушку, делает непрямой массаж сердца, искусственное дыхание, повторяет эти действия не 1 раз. Девушка единственный раз открыла глаза, немного приподняла руку, указывая в сторону Акана, и что-то еле слышно прошептала губами. Акан неосознанно присматривался и различил: « Спасибо за все!».

   Потом начинается суматоха, приезжает скорая, они что-то делают, говорят, обсуждают, переругиваются, и в конце-концов пожилая женщина-врач закрывает ее веки своей рукой.

   От боли осознания настоящего, от боли переполняющей всю грудную клетку Акан пятится и падает назад, опрокидывая небольшую полку с книгами. В руки ему падает какая-то вещь, он рефлекторно стискивает ее и сжимается в комочек в защитной позе, совсем как несколько лет назад, когда также не стало еще одной его любимой женщины.

   Спустя какое-то время к Акану подходит Санжар, он поднимает его на ноги, куда-то ведет, что-то говорит. « Неужели в первый раз?» доносится до сознания Акана. Санжар сажает его на диван уже в своей квартире, дает в руки что-то горячее, пытаясь отобрать то, что Акан все еще держит в руках. Акан бросает взгляд на книгу и открывает ее.

   Книга оказывается дневником.

   « Привет, я, кажется, серьезно больна…». С этого начинаются записи в дневнике. А потом, не смея оторвать взгляд, он взахлеб читает. К нему приходит осознание, почему он видел эти желанные, и в то же время проклятые сны. Она этого хотела. Она хотела хотя бы раз в жизни испытать любовь…

   Он все читал и читал, жадно впитывая все написанное ею, это были их встречи в точности такие же до мельчайших подробностей, как и в его снах.

   В конце была свежая запись:

   « Прошу пусть он будет счастлив! Полюбив меня с новой родившейся луной, он должен также легко забыть меня. Пусть для него месяц будет рождаться снова и снова. Пожалуйста. Умоляю. Ведь для меня это последняя луна»…

18.01.2015

S.Sh