marat nishe — Цена жизни

Мы вывалились в прохладную улицу, в этом году снег уже валил во всю, хотя была еще ранняя осень, нельзя было сказать, что на улице холодно, зато с уверенностью можно было сказать, что балом правила морось и слякоть. До медицинского центра в который мы направлялись, было рукой подать, поэтому разговор начинать не имело смысла, да и вряд ли нам хотелось говорить, мы все томились в ожидании, в слепом неведении, что же нас ждет. Я пытался всеми фибрами души, аурой, внутренним монологом успокоить Хоуп, передать тепло и заботу, как сигнал вайфая по воздуху, я не знал работают ли мои методы, но очень хотел, чтобы это было так. Неожиданно, Хоуп повернулась и подмигнула мне, в этом мимическом жесте, она будто бы сказала мне, все хорошо, я чувствую твою поддержу и тоже люблю тебя, хотя она возможно просто хотела разрядить обстановку, таким шутливым образом, но хочется верить, что это не так.

Медицинский центр находился в здании, вмещающем в себя спортзал, продуктовый супермаркет, несколько магазинов одежды и обуви, так же несколько мастерских и еще много чего. На входе несколько медицинских работников стояли и курили, молча ничего не обсуждая, будто команда хирургов, только что потерпевшая неудачу в спасении чей-то жизни. Их вид сгущал и того темные краски нашего настроения. Войдя в помещение, сразу же при входе стояли две большие пластмассовые бочки, на одной было написано чистые бахилы, на другой грязные, та что была с чистыми была наполнена доверху, а вот грязных бахил было немного, значит очереди не будет, подумал я. Мы присели и стали надевать, этот неотъемлемый атрибут любого медицинского заведения. Хоуп уже сняла куртку, перекинула ее через руку и смотрела на меня, как я ковыряюсь, пытаясь поспеть за ней. Мне всегда, такая, казалось бы, простая процедура доставляет кучу хлопот, дело в моей неуклюжести, но в свое оправдание скажу, что это действительно нелегко, когда твой размер ноги 13 по американским и 47 по европейским стандартам, посему они либо не налезают вовсе, либо очень быстро рвутся, не говоря о том, что я всегда пачкаю руки, пока натягиваю их на подошвы. С бахилами было покончено и уже немного вспотев, мы направились на нужным нам этаж, попутно вглядываясь в указатели на стенах, оглашающие список услуг, предоставляемых на том или ином этаже. Добравшись до надписи УЗИ, мы вошли в коридор, ничем не отличающийся от любого другого коридора, в котором расположены какие — либо кабинеты, узкий, с лавочками по обеим стенам, но в отличии от городских поликлиник, тут по середине красовался ресепшен, за которым сидела молодая девушка, азиатской внешности, в данным момент она перекладывала какие-то бумажки и судя по всему тщетно пыталась что-то отыскать.

Нам было назначено, мы поспели даже раньше времени, что естественно, ведь мы волновались и были заинтересованы в том, чтобы ничего не сорвалось. Однако, с здешними правилами приему мы не были знакомы и сразу же направились к девушке на ресепшен, чтобы узнать, готов ли доктор принять нас. Девушка спросила фамилию, получив ответ, она сказала ожидать нам, доктор подойдет и заберет Хоуп в кабинет, все это было сказано с улыбкой и участием. Как только мы отошли, улыбка сошла на нет, и девушка продолжила поиски у себя на столе. Напротив, ресепшена красовался уютный на вид и казалось очень мягкий синий диван, в цвет синеве господствующей в покраске интерьера здешних стен и дверей. Диван не обманул моих ожиданий и был, пожалуй, даже чересчур мягким и удобным, он буквально поглощал тело и заставлял расслабиться, через мгновение расслабление начинало перетекать в сонливость. Хоуп села рядом, мы оглядывали помещение, наши взгляды блуждали, но уже долгое время не пересекались и как только это произошло, Хоуп взяла меня за руку и еще пару секунд смотрела прямо мне в глаза. В ее взгляде не было страха, было переживание и, наверное, если бы не уверенность в нас и нашей любви, страх мог бы обуять ее, но любовь наша была крепка, уже долгое время и будет таковой вечно, в этом мы оба были уверенны и именно это придавало нам сил, в этом не было никаких сомнений. Справа от меня в абсолютной безмятежности и отрешенности сидели два мальчика, лет четырех, может быть шести, один играл в игру на телефоне, второй крутился вокруг и заглядывал игроку через плечо, попутно комментируя действия и советую, что предпринять в следующее мгновение. Поблизости не было взрослых, стало понятно, что ребята ждут кого-то, кто сейчас находиться в одном из множества кабинетов. Играли они в симуляцию паркура, в которой герой будто бы убегал от невидимого преследователя, ошибки в преодолении препятствий были недопустимы. Игра показывала погоню в профиль, что значительно облегчало понимание того, как именно безошибочно пройти дистанцию. Я гладил руку Хоуп и не спускал глаз с экрана мобильного, если бы не полное вовлечение в процесс этих двух малышей, они давно бы уличили меня в невежестве и гнусном подглядывании, хотя и вряд ли отнеслись бы к этому плохо. Тот, что был ближе ко мне, при ближайшем рассмотрении оказался младше игрока, он вертелся на диване как юла, выдавая накал внутреннего переживания, как за игрока, так и за его протеже на экране. Второй же с чувством превосходства, опыта и авторитета играл не дрожа и мускулом, выверенные движения, без суеты, ничего лишнего, лишь своевременные прыжки и уклоны, всем своим видом он давал понять, что заслуженно владеет телефоном, так как доверить столь сложные этапы в прохождении игры, нельзя его другу или брату, ведь он даже наблюдая за игрой вертится и не может удержать свои нервы в покое. Диван, поглаживания руки любимой и эта беготня на экране, создали подобие транса, полусна, в котором уже я бежал на экране и на меня смотрело строгое и спокойное лицо ребенка, которое внушало покой и уверенность в том, что я не сорвусь и не буду настигнут невидимым преследователем. Это был мнимый, но столь приятный покой, покой достигнутый впервые за этот день, день полный переживаний, ожидания и неведения, чувствовалось, что все мое внутреннее я искало его повсюду и наконец обрело его.

Внезапно, рука Хоуп выскользнула, и я очнулся. Хоуп позвал к себе доктор, я даже не успел разглядеть его, я пытался рассмотреть лицо любимой. Все произошло внезапно и застало меня врасплох, такое томительное ожидание, полный контроль и сосредоточенность державшаяся весь день коту под хвост, а ведь слабинку дал всего на пару минут и именно тогда все и произошло. Пытаясь воспроизвести затуманенное спросонья лицо Хоуп, в момент, когда она уходит в кабинет, я терпел не то чтобы фиаско, скорее ощущение того, что моя память водит меня за нос, то показывая мне спокойное и умиротворенное лицо, а при следующей попытке, на том же лице поблескивают слезы, а еще глубже я понимал, что скорее всего память и вовсе не запечатлела этот момент. Момент несомненно важный, ведь сегодня я мог узнать, что я буду папой, а Хоуп мамой, негоже было проспать такое событие и не запомнить лица любимой перед роковым УЗИ.

Уже почти десять дней длилась задержка месячных, мы оба были на взводе, ведь мы не планировали детей и хоть не пользовались контрацепцией, были очень аккуратны и уверенны, что беременности быть не может. Всевозможные мысли, по этому поводу, были приняты во внимание, рассмотрены и отвергнуты, весь интернет был изучен, память была перелопачена, как сотка земли, на которой предположительно зарыт клад, в поисках допущенной нами оплошности и невнимательности во время занятия любовью, но все было четно. Эти дни, все не наступали и уже было не то что не смешно, а даже страшно, я пытался сохранить спокойствие, так как, если бы я потерял контроль, это окончательно бы сломило Хоуп, поэтому я держался и был оплотом здравого смысла и уверенности. Но уже, и я не мог больше ждать, и мы приняли решение сделать УЗИ, дабы иметь наконец ясность в вопросе, зачали мы ребенка или нет. Все это попахивало сюрреализмом, моя уверенность, что это не так, против факта столь долгой задержки, самокопания в течении всех этих дней, слезы Хоуп и мои убеждения, что все хорошо, тогда как я сам не был в этом уверен, все это превратило жизнь в что-то очень нереальное, будто бы обретшая смысл, она потеряла его окончательно.

Взор наконец прояснился, я начал прислушиваться к пробуждающемуся телу, и оно дало сигнал к тому, что нужно бы размяться, что оно затекло и требует движения. Это было удивительно, ведь задремал я всего на пару минут, наверное, все это от усталости, тело уцепилось за эти две минуты, мертвой хваткой, отключившись полностью, ведь не спал я уже почти сутки. Медленно поднявшись на ноги, я потянулся и размял шею, что сразу же дало понять, что только сейчас я окончательно проснулся, нервные импульсы от позвоночника растеклись по телу, и я чувствовал себя живым и бодрым. Ребята по — прежнему играли в игру, в коридоре было пусто, ресепшен опустел, и я решил подойти к нему и просмотреть брошюрки. Но подойдя к стойке, мой взгляд неожиданно наткнулся на книжечку, которая гласила, что внутри находится перечень услуг, оказываемых медицинским центром, и цена этих самых услуг. Я начал листать, из праздного интереса, ведь мне не с чем было сравнивать, я впервые был в платном лечебном заведении, поэтому все цены мне казались в общем слегка завышенными, но в целом приемлемыми. Я дошел до раздела УЗИ и наткнулся на тот самый вид УЗИ, который сейчас, тут рядом, делали моей Хоуп, пропустив сказанное в скобках, я удивился двойней цене, указанной через дробь. Вернувшись к названию процедуры, я решил вчитаться в надпись, что была заключена в скобки и там через дробь была написано, без обнаружения плода и с обнаружением плода. Я несколько раз перечитывал и глядел на цифры тридцать пять \ пятьдесят и не как не мог разобраться, а точнее, наверное, переварить и принять информацию. Мало того, что ребенок тут именовался, как плод, что в принципе было нормально для медицины, так еще его наличие или отсутствие меняло цену процедуры, так как будто плод стоял пятнадцать долларов, так как будто в этом медицинском центре определили цену жизни, и она стояла пятнадцать баксов, так как будто мой ребенок, если он есть, внутри моей Хоуп, для них стоит пятнадцать баксов. Я недоумевая смотрел на поезд из букв и цифр, но этот состав для меня не представлял никакого значения, будто бы все эти знаки стояли вперемешку и нужно было самостоятельно из них составлять слова, подходящие по смыслу и каждый раз составляя единственно правильные слова, я понимал, что ничего менять и не нужно, но спустя мгновение опять видел этот бессмысленный набор и все повторялось по кругу. Нельзя сказать, что я злился и был взбешен такой высокомерностью и пренебрежением к самому дорогому, я скорее был растерян и пытался понять причины существования данной мне части реальности, пытался примириться с ней.

И мне это удалось, я даже нашел для себя практическое применение этого знания, мне теперь достаточно увидеть момент оплаты услуги и по наличию или отсутствию сдачи, я пойму стал я папой или нет, вот так все кощунственно, цинично и просто. Не успел я удивиться своей находчивости и пропитаться в связи с такими мыслями к себе и миру отвращением, как из кабинета появилась Хоуп, в руках она держала лист А4 на котором очевидно был написан результат обследования. Ее лицо сейчас могло сказать о сразу двух диаметрально противоположных чувствах и эмоциях внутри нее, ведь оно выражало растерянность, облегчение, несколько слезинок не то счастья, не то печали, причиной которых могли являться, как новость о том, что она станет мамой, так и о том, что она не будет мамой, что внутри, что-то дало сбой. Я подошел к дивану и взял кофту Хоуп и быстренько напялил на себя свой балахон, пропустив тот момент, когда Хоуп подошла к ресепшену и расплатилась. Я обнял ее и помог ей одеться, положил бумажку с результатами к себе в портфель, и мы вышли на улицу. Какое-то время мы шли молча, я ждал пока она заговорит первой так, как и сам боялся услышать ответ, а расспросы только приблизят его. Да и очевидно, оправдывал я свою трусость, что говорить на улице было не удобно, до дома рукой подать, там то все и узнаю. Мы проходили мимо магазина и неожиданно, Хоуп остановилось и, с прояснившимся улыбкой лицом, сказала, что хочет, чего — нибудь вкусненького и протянула мне пятнадцать баксов.