marat nishe — Прощение

Вот новый виток серпантина, новый поворот, снижаю скорость, чтобы войти в него гладко и успеть увидеть, если кто-то едет навстречу. Вот уже и город остался за спиной, солнце скрылось вместе с ним, прохлада и ветер приятно холодит изрядно подпекшееся тело. Глаза тоже рады тени, они чувствуют постепенно спадающее напряжение, мышцы лица расслабились и уже не нужно щуриться, снова можно рассмотреть все детали мира, без болезненного давления яркого света, этот отрезок пути, можно назвать спокойным и расслабленным. Воспользовавшись передышкой и комфортными условиями, глаза забегали по всему простору обозримого пространства. Жадно впиваясь в объекты, своей фокусировкой, они облагораживали причудливые формы до удобоваримой информации, которой питается счастливый и любопытный мозг, перелетая с объекта на объект, их работа была похожа на опыление цветков пространства, двумя шустрыми и точными пчелками, которые работая сообща, проделывали работу вдвое быстрее. Благо работы этой было предостаточно, местная природа изобиловала красками и причудливостью форм, не было ни одной похожей линии, глазам было за что уцепиться, и они с радостью это делали. Даже скала вырастающая стеной по правую руку, была уникальна в каждом сантиметре своего существа.

Ощущение того, что эта дорога мне знакома, определялось точной уверенностью в направлении движения, в раскованности хода велосипеда, в отсутствии тревоги и непонимания чего бы то ни было, я точно знал куда еду. Но та жадность. с которой я поглощал пространство, поселяло четкое понимание того, что я впервые нахожусь в этой местности. Да, общие черты морского побережья и горных вершин были знакомы, но ничего конкретного в памяти не всплывало, все было в новинку. Концентрируясь на одном из ощущений, я чувствовал, как противоположное сдает позиции, практически улетучивается. Я принимал контрастный душ из эмоций и ощущений, то окунаясь в теплое ожидание чего-то прекрасного и родного, то обдавая себя холодным и пугающим осознанием того, что я не знаю где я и почему я здесь. Все эти противоположности не боролись во мне, они просто существовали, лбами сталкивал их я. Нужно было разобраться со всем по отдельности, но с чего начать? Окунуться с головой в прорубь сомнений и полного непонимания или же раствориться в беспричинной нежности, которая согревала и в которую хотелось верить?

Сначала в прорубь, потом отогреюсь. Каменная стена вдруг нависла надо мной, будто стремясь раздавить меня, не то своим весом, не то своим грозным видом. Приятный ветерок и прохлада тени, вдруг стала неприятно покалывать, будто шел невидимый мокрый снег. Деревья внизу стали угрюмыми и беспокойными. Я потерял уверенность в своем велосипеде, он стал неприятно вилять в сторону обрыва. Я замедлил ход и попытался осмотреться вокруг, всмотреться в изменения, все оказалось таким же, как и было, но чувствовалось по — другому, я подмечал не те детали, что раньше. То, что завораживало стало пугать, то что нравилось стало раздражать, то что было интересным стало обыденно. Не было ни сил, ни желания вспомнить и разглядеть что-то другое. Ноги буквально онемели и перестали крутить педали, дорога показалось бесконечной и бессмысленной, потому что, я не понимал куда еду и зачем. Поворот, к которому я катился уже по инерции, казался зловещим обрывом, на котором все кончится. Если я даже и смогу вырулить из него, то непременно навстречу машине. Оцепенение охватило все тело, руль, а точнее руки не хотели менять направление движения, колеса медленно, будто издеваясь катились к обрыву.

Нужно было, что-то делать, не физической оболочкой, она была сейчас бесполезна, а душой, сердцем. Я чувствовал, что этот холод практически уничтожил то беспричинное и непостижимое тепло, как вдруг, моего лица коснулась не то рука, не то лучик солнца, не то нежная ткань, спустилась по телу к рукам и вернула им жизнь, а точнее нежно обхватив их повернула руль и вывела меня к свету, который струился из-за поворота. Снова все заиграло красками, внизу разноцветное покрывало города, вдали блеск моря, под ногами золотистая дорога, по правую руку теплый и надежный камень горы. Это оказался последний виток серпантина, финишная прямая перед въездом в город, тепло струилось по венам, тепло было в душе и тепло на сердце, тепло снаружи и внутри, приятная гармония. Вернулась уверенность в управлении, уверенность в направлении и я даже поддал скорости, встав с седла и надавив на педали. Я чувствовал, что мчусь к самому прекрасному, что есть у меня в жизни, я не знал, что это, но это незнание не пугало, а лишь придавало сил моим ногам. Пространство летело мимо, прекрасное и радующееся за себя и за нас. Я знал все повороты, все ямки и ловко вписывался и преодолевал их. И где-то ближе к окраине такого родного и милого города, я остановился у небольшого дома, радом с ним стояла девушка, она развешивала белоснежные одежды на бельевую веревку, как только я увидел ее, сердце, как ДЖИПИЭС навигатор, подало сигнал, что мы прибыли к месту назначения, к месту покоя, тепла и уюта, к месту любви, нежности и заботы, к главному месту в моей жизни, к главному человеку моей жизни. Девушка была боса и одета в летний легкий сарафан, ее руки, которые с легкостью и ловкостью управлялись с работой, именно они коснулись меня, тепло которое струилось внутри, было ее теплом, а нежная ткань, прикосновение которой я почувствовал на лице, это был ее сарафан, это она спасла меня от неминуемой гибели, все это была ее любовь, я чувствовал ее. Я не видел лица, но чувствовал улыбку, чувствовал исходящее от нее счастье. Я не смел подходить к ней, нарушать ее танец движений, просто смотрел издалека, я даже не хотел, чтобы она разворачивалась, не хотел, чтобы она заметила меня, просто любовался и радовался ее жизни, всей ею. Мне было не интересно увидеть лицо, я знал, кто это, впервые за все это время, я знал что-то наверняка, знал это всей душой, сердцем и разумом, чувствовал ее и знал, что она чувствует меня. Я знал все это, когда катился, знал все это с самого начала, но боялся признаться себе, боялся встречи, боялся и так хотел этой встречи, что уже и думать не мог о ней, потому что промотал и предположил все развития этой встречи, проговорил все монологи и диалоги, во мне больше не осталось сил на эту встречу, желание затмила усталость. Да, это была Надя, но убедись я в этом своими глазами, я нарушил бы эту сильнейшую связь, которая протянулась между нами бархатной лентой. Я не хотел видеть, не хотел убеждаться, я хотел чувствовать и ощущать это, чтобы уровень восприятия был духовный, а не физический, узаконенный телом. Но, она повернулась, я испугался, хоть внутри все говорило о том, что нечего боятся, что все замечательно. Увидев ее ангельское лицо, почувствовав на себе ее взгляд и направленную ко мне улыбку, я радовался и был взволнован, не мог улыбнуться в ответ, хотя внутри улыбался и был счастлив. Это же она смотрит на меня, без гнева и призрения, без обиды, смотрит и улыбается, как я мог быть несчастлив. И по щекам покатились слезы, Надя рванулась ко мне, ее движение было похоже на рывок, было ощущение, что душа вырвалась из тела, чтобы скорее прильнуть ко мне и успокоить, потому что была невесома и могла за мгновение преодолеть любое расстояние. Так оно и было, я уже чувствовал всеисцеляющее тепло ее души внутри себя, когда она подошла ко мне и обняв, собирала мои скупые слезы и сбрасывала их на землю, легким движением сбрасывала такие горькие и тяжелые слезы, наполненные днями и ночами, сомнениями и отчаянием, все это выходило из меня и исчезало в земле, растворялось. Она знала, о чем я плачу, не пыталась ничего сказать, я тоже не хотел слов, хотя сказать ей мог многое, но они были не нужны, мы чувствовали друг друга, понимали. Потом она строго, но с любовью посмотрела на меня и поцеловала, это был поцелуй прощения, самый главный поцелуй в моей жизни.

Потолок, диванная подушка, долгие и ленивые моргания, звуки жизнедеятельности внутри квартиры. Все это было сном, кроме любви, слез и вкуса любимых губ. Теперь нужно заслужить любовь, искупить слезы и почувствовать вкус любимых губ наяву, а для этого нужно заслужить прощение.