magalnik — ПРОСТО ТАКОЙ

С Петром Дробиным я, пожалуй, по ходу судебного заседания вас познакомлю, интересная личность, знаете ли. Сегодня он выглядел мрачным, с синяком под глазом и сильно опухшим подбородком, включая губы и язык.

Ломтева: — Не поняла, Зинуля, как не говорит подсудимый? Язык надкусил в драке, говоришь… Хорошо, сядь с ним рядом, ты почти все о нем знаешь. Но слышит он хотя бы нормально? Прекрасно. Подсудимый Дробин, вам дозволено соглашаться или нет на обвинения в ваш адрес, понятно? Пострадавшие где? Введите их. Охо, трое вас, и все милиционеры! Понятно. И он один так разукрасил вас, а за что спрашивается? Пьяным был вдрызг, придрался, говорите. Побудило же его что на вас ринуться? Анька его накрутила сильно, жена старшины, говорите. Беременная она, на сохранение лежит в больнице городской. Она и послала Петра, значит. Подсудимый Дробин, вы выплачиваете алименты уже одной мамаше, Кузаковой Лизе, спасибо, Зинуля, что напомнила. Так тебе этого мало, видимо, коль с новой девкой Анькой, беременной к тому же, связался. Ненасытный вы мужчина, Дробин, придется наказать вас не только рублем, имейте ввиду, а более сурово. Что вы размахались так, раньше думать надо было. Кузаковой, видите ли, ему мало, Аньку какую-то удосужился соблазнить…

Зина, кстати, представь нам подсудимого, пожалуйста, по полной форме, чтоб разглядеть его получше, по содержанию. Кстати, как обстоят дела у Кузаковй, получает ли она свои гроши на ребенка и общается ли он с малышом своим? Утаивал, говоришь, дважды побочные доходы, но затем сам же и доплачивал мамаше? Ребенка, считаешь, любит, на выходные к себе забирает, общается, но мать видеть не хочет. Узнала вот, что квартиру Дробин в марте получил, ребенка прописал сам, Кузаковой отказал. Не подумал подсудимый, что мы его самого отселим во имя матери законной. С ребеночком и Кузаковой Лизой более или менее разобрались. Виновен, выходит Дробин, как папаша соблазнивший девушку и не желающий жениться на ней. Мы это так не оставим, не допустим, правда, товарищи заседатели? Что же касается избиения милиционеров, то здесь большой срок тебе светит, понимаешь? Сам виноват. Надо же так нализаться, парень. Что вы руку тянете, сядьте, мужчина!

Пожилой мужчина в очках: — Руку же тяну, чтоб сказать о Петре истину. Не пьющий он вообще, ручаюсь партбилетом, более десяти лет под моим началом работает. Рожковский моя фамилия, не погубите зря парня, прошу…

Судья: — Своих защищаете, знакомый метод. Не поняла вас, почему из больницы сюда пришли, доктор, подойдите ближе и громче поясните.

Мужчина в белом халате: — Я врач больницы Лаптев Николай, да меня многие знают, здравствуйте, и вы здравствуйте... Так вот, медсестра нашего отделения, очень уважаемая, попросила слезно к вам ее привезти, ибо близкого ей человека в тюрьму засадить могут. Антипова правду рассказать хочет, позвольте ей, пожалуйста. Одну минутку, в коляске она, я рядом буду на всякий случай.

Антипова: — Здравствуйте, милые люди. По поводу брата моего Петра сказать должна, что невиноватый он ни в чем. Дробина Аня в девичестве я. Старшина Алеша Антипов мой муж, поняли? Когда запил с этими дружками, я Петю попросила моего домой привезти из кабака любым путем. Менты эти на брата злобу накопили, что допить не давал, поэтому они, и только они, решили бока помять любимому братейнику. Так говорю, Леша? Чего молчишь, окаянный? Мне рожать вот скоро, Леша, точно умру, ежели посадят Петра. На твоей совести будет смерть моя и ребенка... Доктор, помогите, мама, мамааааа, скорее. Леша, не молчи, умоляю... мамочкааа!

Судья: — Итальянский фильм у нас получился, а не судебное заседание... Антипов Алексей, вы куда? Вернитесь немедленно, я сказала. И его понять можно, жена рожает. А сестрица у вас заботливая, переживает за вас, подсудимый Дробин. Чего, Зинуля, сказать хочешь?

Зина: — Петр такой же. Когда родители погибли на химзаводе от аварии, подсудимый Дробин, как вы его называете, работать пошел в тринадцать лет, чтоб сестра доучилась, профессию получила. К товарищу Рожковскому работать пошел подмастерьем, поскольку у Владимира Лукича рука плохо двигалась после войны. Школу пришлось оставить. Что сам грамотным стал, классику наизусть шпарит, сама слышала, электротехнику самостоятельно осилил, правда, Владимир Лукич? Учиться далее собирается. Главного про подсудимого не сказала: все друзья это знают, что Петр правду всегда говорит, все это примечали, и это получается у него... Не придумала я, Мария Николаевна, у людей спросите. Антипов, вот, бежит, радостный чего-то…

Антипов: — Поздравляю, Петя, благополучно прошло, мальчик родился четыре почти кило, богатырь. Прости меня дурака, по пьянке мы. Нет, Петя не пьет, правда это, Аньке пообещал выложить все честно. Конечно, более не буду якшаться с вами, алкашами, честное слово давал малышу, жена заставила. Готов понести наказание, граждане судьи. А Петра прошу оправдать, невиноватый он, дружки подтвердят, верно говорю, хлопцы?

— Не согласный я с родичем твоим. Ну, сидели мы в кабачке, никого не трогали, твой явился и силой тебя поволок невменяемого. Ну, я его и толкнул слегка, упал от этого он, царапнул морду, но встал мгновенно и кулачищем шесть зубов враз выбил, взгляните. Чему радуешься, Дробин? Наказать тебя надобно за посягательство на власть. Повторяю, Зотов Николай я, граждане судьи, лейтенант милиции, как видите. Честно служу народу, а этот... Мало ли чего Кузакова вам сообщить желает, а вы уши развесили.

Кузакова: — Кузакова Лиза я, терпенье мое лопнуло, Николай, все на обмане строишь и ребеночка тоже организовал так, что он, мол, не от тебя. Петра подпоили маленько и ко мне в постель уже брюхатой уложили сонным, штаны даже не удосужились снять с него. Далее фото и подруги засвидетельствовали вам, Мария Николаевна, вы и поверили им, алименты Петру прописали. Вот так-то получилось, меня это устраивало тогда, бабе без мужика... А теперь законных захотела алиментов, от тебя, Николай, ибо больше Петра получаешь, знаю, верно говорю, Зотов?

Судья: — Дааааа, лейтенант Зотов, с вами мы отдельно разберемся и подробно очень, наверное, сюда пересядьте. Зинуля, с Дробиным тебе расстаться придется, невиноватым оказался, Надо же — алименты платил аккуратно два года на чужого ребенка, помогал одинокой матери. Нехорошо получилось, зазря наказали. Прости меня, парень, не со зла я, привыкла, что мужики всегда женщин обижают, а ты скромный, Дробин, не обидишь девку.

Зина: — И я так думала, поверила ему, третий месяц беременна от него, а замуж идти не решаюсь, а вдруг, как все, солгал. Не могу никак поверить, что он мой, просто вот такой.