Дарин — Околокоды. часть 1

И демон, который оказался не демоном. И опечатанный, который оказался прикручен к кораблю одной простой командой, который оказался демоном. И планета, полная лжи, смутных воспоминаний, ветра и песка.

Все было как-то... не так.

Кода не хотел даже вспоминать о своем путешествии на Дибиус. То, что ему поведал Фукиэйру Сэпия, абсолютно не укладывалось у него в голове.

Он уничтожил Дибиус? Фукиэйру — проекция его сознания? Зэрамон — его воспоминание? Тогда с хера ли ладонь звенит от подзатыльника, когда он лупит Фукиэйру за не помытую посуду? И почему это не дает таких побочек, как на Дибиусе?

И Зэра... он просто ужасно какой странный. Меняет размер, как перчатки. Ужас.

Кода аж передернулся. От одного воспоминания первой встречи распечатанного Зэрамона бросало в дрожь.

Так, так, ладно, дыши, дыши, забудь это все, — мысленно успокаивал он себя, продолжая прикручивать отпавшую панель к потолку. Спокойно, спокойно, Кодански, все под контролем. Не забывай дышать и делай свое дело. А думает над этим всем пусть кто-нибудь другой, да. Например, Фуки, он же у нас умный.

Кстати, о Фуки.

Кода прекратил ворочать отверткой и прислушался. Люк в кают-компанию — единственную доведенную до ума комнату его кораблика — был приоткрыт. Свет едва освещал кабину с мерно попискивающими приборами. Кода экономил каждую каплю топлива, поэтому свет в кабине решил не включать — проще же приоткрыть люк, конечно же.

Из люка доносилось едва слышное бормотание. Если б Кода напряг свой слух, он бы разобрал слова — страшные проклятия ему, его корыту, Зэре и идиоту рыжему.

Жив, подумал Кода, жив и в полном порядке.

И вернулся к ремонту своей пташки, окончательно бросив переваривать недавние события.

Фукиэйру Сэпия был взбешен.

Внезапно, когда Зэрамон вскинул его на плечо и понес на корыто Коды, он понял: на самом деле Дибиус был для него родным. Он не хотел уезжать. Он боялся уезжать. Ему надоел весь этот план, а не Дибиус.

Фукиэйру не желал контактировать ни с кем. Он хотел валяться на полу в своей пустой зале и болтать с компьютером; он хотел есть когда хочется есть, а не по дебильному экономному расписанию Коды. Фукиэйру привык жить один. Наличие разумной формы жизни вблизи бесило и раздражало его.

Фуки, помой посуду. Фуки, твои косички тупые. Фуки, сколько тебе лет. Фуки, как тебе вид из окна. Да я что, по твоему, космоса не видел?

Фуки бесила эта кают-компания. Этот белый мягонький диван. Этот поганый пластмассовый низкий столик. Эта кофейная машина. Этот гребанный бар. Фуки бесило все.

Фукиэйру Сэпия страдал от беспощадной клаустрофобии.

Будь его воля, он бы вылез за пределы этой кают-компании и вырвал бы все эти чертовы провода, через которые его тащили. И хоть память Джареда ему подсказывала следующую за этими действиями остановку корабля и полное крушение, желание сделать это назло Коде было непереносимым.

Но было одно жирное и адское препятствие: его звали Зэрамон и он был всесилен.

И именно он стоял между Фукиэйру и вредительством.

И он, в отличие от Коды и Фукиэйру, сохранял полную ясность ума. Ледяное спокойствие шло в комплекте.

Это не было похоже на него после пробуждения, нет. Когда он в первый раз очнулся на Дибиусе, у него не было никаких знаний о мире. Все пришлось познавать заново: окружающую реальность, цель бытия, собственную форму и возможности. Когда же Зэрамон понял, что выполнил свое предназначение, он окуклился до лучших времен. Лучшие времена настали — и вот он здесь, но с опытом и своим собственным я, отличным и от Фукиэйру, и от Коды. Все, что осталось от Джареда Сильвер-Бэнкса, давшего им всем жизнь — это фамилия. И тело. И память. И знания. Но личность его была стерта и уничтожена. Даже сама Джейна не узнала бы его теперь.

Впрочем, это не заботило Зэрамона. Зэрамона не заботило ничто.

Он знал, чувствовал и мог больше, чем все эти обычные смертные. Первая и единственная квазарусная форма жизни, вобравшая в себя весь квазарус на Дибиусе, Зэрамон не очень был готов лишаться компании Коды. Он был создан, чтобы защищать. И он отлично справляется с этой задачей.

Жаль, правда, что защита Коды должна быть от него самого, но уж и с этим он как-нибудь разберется.

Зэрамон молча стоял у дверей. Фуки нервно грыз нескончаемый попкорн из автомата, притащенного для Коды добрым Энджи в качестве прощального подарка перед полетом. Иногда, когда Фуки особенно бесился, он неосознанно грыз огромное бумажное ведро для попкорна. В те нередкие минуты на лице у Зэрамона появлялась ядовитая ухмылка.

Кода прикрутил последний болт и удовлетворено потянулся. Работа была сделана, можно было отдохнуть.

Маленький серый звездолет шел прямым курсом к астероиду доктора Ллеу.

Ценные указания от шефа, недавно поступившие, гласили: «Кода, сукин ты сын, если вылез из Дибиуса, кабанчиком метнулся к Ллеу, пока он сам к тебе не пришел со своим гребанным осмотром! Это ПРИКАЗ, еть твою мать!»

Злобный смайлик в виде ап Гилора прилагался.

Смешно, но одновременно с приказом шефа, на борт звездоета поступило послание и от Ри:ко — фотография ее, детей, шестиметрового зеленого насекомого и Ларокса. Ах да, фонарь тоже был сфотографирован. Кода все еще не мог понять, зачем.