Эол — К будущему

Не оставляя след и

Не надеясь на лучшее,

Просто наполняя лёгкие,

Вдыхая воздух,

Рождающий жизнь и понимание,

Что всё не напрасно, 

Что

будет зима,

И весна за ней,

И крики детей,

И зов трубы

Среди полотна метелей.

И что-то, что даёт опору,

Двигая сквозь

Время и стены. 

И где-то там, 

Среди метелей и полутьмы,

Почти счастье. 

Почти потому,

Что счастья нет,

А есть лишь тень. 

И в полной темноте все мы

Глухи и слепы,

Ибо нет теней 

И тень везде. 

Все мы призраки:

Забытые, одинокие,

Брошенные тенями,

Сшитые из теней, 

Носящие их обноски,

Скрывающие крик и лицо,

Искажённое от улыбки

Въевшейся в кожу.

Под кожу.

Распятые на каждом кресте,

Вознесённые на Голгофу в гробу

С синим занавесом

В золотой цветок

И белый кружев, 

Но вдыхающие воздух 

И думающие, 

Что всё будет хорошо, 

Что будет зима,

И весна за ней,

И крики детей, 

И сонное утро,

И кофе, 

И конец метели за окном

В маленьком домике 

На севере 

От синего леса,

В котором лесник,

Спасаясь от жажды

Крови,

Убил девочку топором,

Любившую ромашки

и красные розы 

С острыми шипами. 

Все мы более мёртвые,

Чем она, 

С её тщедушным телом

Под хрупкой ивой

Над синим небом. 

И мы мучительно мешкаем,

Изъедены чувствами "будет"

И "завтра",

Вгрызающимися в нашу

Плоть, 

Пьющими соки и кровь,

Текущую по артерии

Желчь, 

Отравленную, вязкую,

Кисло-горькую на вкус.

Отрывая куски мяса,

Они под радостный вопль

"Виват!"

Вонзают в него клыки

Размером с Неву

Или Нил,

Тявкают и скулят,

Устраивая пир на наших

Иссохших костях.

Мы умираем до рождения,

Без стонов и мук,

Иногда извиваясь в постели,

Надеясь забыть один из

Тех снов, 

Которые предали,

В которых говорилось о том,

Что завтра не будет зимы, 

А за ней весны

И детей.

Ничего не будет

Для нас.

Мы обречены не дожить

До старости,

Стереться с земли 

Влажной губкой

Точного выстрела

В висок

Или спину.

И если я умру завтра,

То хочу,

Чтобы моё тело

Вознесли на Голгофу

В чёрном гробу,

С синим занавесом

В золотой цветок

И белый кружев,

Чтобы вдыхать 

Воздух, 

Наполняя лёгкие,

И любить ромашки и

Красные розы

С острыми шипами,

Которые обовьют

Хрупкую иву,

Иссхшую от тоски по той,

Кого нет и,

Может быть, 

Не было. 

Ибо все мы лишь тени,

Точнее пустота,

Носящая обноски теней,

И думающая,

Что воздух есть жизнь,

А не отрава, 

Не шаг к забвению.