Jimitori — Сватовство майора

— Нечет!

— Сто на «Чет!»

— Сто сверху!

— Мои двести пятьдесят прибавьте!

— А я на нечет.

— Зря, Николай Павлович.

— А с чем черт не шутит, Александр Александрович…

— Ставки сделаны… Нечет, господа!

Пауза.

— Однако, у вас счастливая рука, Николай Павлович!

— Да-да, наверное, так, господа.

— Да, а мне сегодня что-то не повезло…

— Не волнуйтесь, Александр Александрович, голубчик! В следующий раз вам обязательно подфартит!

— Дожить бы до следующего раза-то…

***

Александр Александрович судорожно пытался думать, но алкоголь, еще не переработавшийся в его крови, несомненно, мешал это делать.

«И что?» — эти два слова единственные, которые еще могли составиться из букв в его затуманенном мозгу.

Но через пару часов к нему пришло решение.

***

Сваху он выбирал чрезвычайно придирчиво, как крестьянин выбирает племенного быка, ибо именно этот человек должен будет послужить залогом его финансового успеха. А что же, скажете вы, он решил сделать? Друзья мои, на помощь ему пришло самое простое и выгодное народное средство — женитьба! Да, именно женитьба могла решить все его проблемы с деньгами. Но, конечно, не просто женитьба, а женитьба на дочери состоятельного купца. Дворяне сразу же исключались. Проигравшийся офицер совсем не тот жених, который нужен их утонченным и избалованным дочкам. Наиболее подходящими для этого кандидатурами были купцы. Они, как и сам офицер, получали от этого немалую выгоду — родство с дворянином, да еще и офицером!

***

Александр Александрович ехал в своей карете, направлявшейся в имение очередного купца-собственника. Он уже объехал трех своих возможных невест, но удовлетворен не был.

Одна из них была такой толстой уродиной, что он едва сам не высказал это, когда увидел, с позволения сказать, девушку. Она была самой первой в списке кандидатур, который он получил от свахи, и в доме том он задержался менее всего времени.

Второй шла некая Елизавета Панфутьевна. Когда он увидел почти что царские хоромы этой семьи, то изумился тому, что они еще носят звание купеческой семьи. По его мнению, отец семейства уже мог себе позволить купить дворянский титул, не потратив на это большую часть своих средств. Он ответил на свой вопрос, едва познакомился с хозяевами. Да… Таких скупцов он не видел никогда ранее. Панфутий Петрович из-за копейки лишне истраченной удавился бы, что уж говорить о тех деньгах, которые могли бы быть потрачены на титул. Вероятнее всего, он сам шел на этот возможный брак лишь из-за дворянства. Названная выше Елизавета была избалованней и невыносимей многих дворянок, что уж говорить о купчихах! Она требовала к своей персоне необычайного внимания — и даже, когда Александр Александрович вышел обсудить финансовые вопросы наедине, она, не просидев и минуты в неполном одиночестве — вокруг сновали стаи слуг — не замедлила явиться и влезть в чисто мужской разговор.

Закончив там все свои дела, он отправился к дому третьей кандидатуры, но так до него и не доехал. Еще издали он увидал полуразвалившийся, заросший бурьяном каменно-металлический забор, покосившийся деревянный дом и принял решение даже не поворачивать туда.

И вот, из-за холма показался красивый, статный, если можно такое сказать о жилище, дом, с дорическими колоннами, что выдавало его возраст, уже тридцать лет в моде был коринфский стиль, высокими окнами, в которых виднелись белоснежные занавеси, и множеством других примечательных деталей.

***

Анна Петровна, или Аннушка, как звали ее дома, сидела перед одним из окон в девичьей и созерцала окружавший дом пейзаж: лесистые холмы, пруд, где она купалась и бегала со знакомыми девчушками из семей, проживавших в соседних имениях… Скоро ей придется проситься со всем этим. Неделю назад в дверь дома постучалась старая женщина в темном платье, вышедшая из дорогой кареты, представилась свахой и сообщила отцу, что на его дочери хочет жениться статный офицер, в чине майора, потомственный дворянин, имеющий, как она выразилась: «Некоторые сбережения». Папенька не стал долго раздумывать и дал согласие на смотрины. Сваха назначила их на первый день следующей недели, то есть на сегодня.

На девушке было изумительное белое платье, на плечи накидывалась полупрозрачная, почти невесомая шаль, прическа ее была просто безупречна. Если бы ее увидели сейчас в высшем обществе, отовсюду начали бы раздаваться возгласы:

— Chic!

— La jeune fille à le bon goût!

— Sur oui, cela tellement!

Но ее это мало интересовало. Больше всего ей было интересно, как на самом деле выглядит ее предполагаемый жених. Сваха в красках расписывала его внешность, в частности, лихо подкрученные усы, его боевые заслуги, его различные умения. Аннушка понимала, что более чем половина из сказанного ею было чистым враньем. Но папа, похоже, поверил ей на слово. А дочь не посмела встревать в его разговор, а лишь тихо помалкивала, сидя на диванчике в углу комнаты. Девушка боялась, что за ней приедет ужасного вида старик, пузатый, лысый, с тремя подбородками и увезет от родного дома в свое далекое имение где-нибудь под Петербургом. Папа, конечно, будет рад — он получит огромные выгоды от этого предприятия, а о счастье своей дочери он даже не задумается…

Ее размышления прервала их старая служанка Агафья. Она, распахнув дверь и буквально влетев в комнату, воскликнула:

— Анна Петровна, миленькая, собирайтесь! Господин майор едут! Уж скоро у дверей порожных наших будут!

— Хорошо, Агафья, я уже иду, — тихонько проговорила Аннушка, приподнялась со своего стульчика, взяла беленький платочек со своего стола и пошла вслед за старухой в приемный зал.

***

Выставляясь из своей кареты Александр Александрович встал ногой во что-то чрезвычайно вязкое, липкое и неприятное, но не подал виду и прошагал до дубовых, обитых золотом, дверей дома семьи Петра Агафоновича, о чем его уже успела предупредить сваха, семенившая перед ним. Войдя в помещение, он постарался незаметно вытереть сапог о ковер в прихожей, что у него частично получилось.

Сваха вела его наверх, по хорошо украшенной, широкой лестнице, видимо в обеденный или иной зал. Похоже, что там его ждали не только отец с невестой, но и, вероятно, маменька, няньки, другие слуги, так как по мере приближение к месту начинал слышаться, а затем нарастал гул от дюжины людских голосов. Итак, предпоследний поворот — и вот она — дверь большого зала, в котором нынче состоятся смотрины. Голоса начинали стихать: похоже, семья услышала бравую поступь офицера Императорской армии.

***

Задняя дверь открылась. В проеме появилась сначала Агафья, а потом сама Аннушка. Ее уже ждали. У противоположной двери стоял отец в черном парадном одеянии, в центре нетерпеливо переминаясь, находилась мать. Увидев свою дочь, она быстро подошла к ней, напряженно, сдвинув брови, осмотрела ее с ног до головы, кивнула и отправилась обратно.

«Ей, наверное, тоже надо только поскорей сдать меня на руки за хорошие деньги… как… как вещь, просто ценную вещь…» — вздохнула Аннушка про себя.

Она села на подставленный ей стул и начала напряженно теребить в руках свой узорчатый платочек, пытаясь успокоиться и настроить себя для встречи с Майором.

Из-за двери послышалась бравый солдатский шаг и старческий голос свахи. Все притихли, даже шептавшиеся в углу слуги и те сбавили тон.

***

Из-за какого-то угла или двери выпрыгнула кошка и бросилась к дверям, опережая званных гостей. Совершенно обычная купеческая серо-белая кошка-крысоловка, живущая ныне во многих семьях. Она и открыла двери в зал Александру Александровичу и свахе. Помещение ярко осветилось, открыв виду майора прелестную девушку семнадцати лет, теребившую в руках беленький платочек. Она подняла на него широко распахнутые глаза, приоткрыла свой бесподобный ротик и ее пальчики разжались сами собой. Платочек, медленно кружась, упал на пол.

***

— А он, Петр Агафонович, замечательный человек! Майор!.. — тараторила сваха, не замечая творящегося вокруг.

— Ах! Я не могу больше! Отпустите меня, Маменька! — всхлипнула названная невеста и устремилась прочь из комнаты.

— Куда это ты побежала, дурёха! — кричала ей вслед мать, уцепившись одной рукой за шаль. — Тебя твой жених еще рассмотреть-то не успел!

— Батюшки-светы! — подала голос Агафья из угла, прижав ладони ко рту.

— Пустите меня! Пустите! — продолжала всхлипывать Аннушка, стараясь отбиться от цепких пальцев матери и поскорее скрыться от этого треклятого жениха.

— А что это с ней, Петр Агафонович? — озабоченно проговорила сваха. — Неужель ей наш жених не по вкусу пришелся?

— А почем мне знать-то? — развел руками Петр Агафонович. — Она девка своенравная. Меня чуть с ума не свела капризами своими…

А кошка сидела посередь комнаты и спокойно умывалась, делая вид, что ее совсем не волнует переполох вокруг.

***

Александр Александрович стоял, оперевшись локтем на дверной косяк и наблюдал за фурором, который он произвел своим проявлением. Он был необычайно доволен собой, отчего стал лихо подкручивать себе усы. Эта девка-купчиха ему явно понравилась. Прекрасное личико, манеры тоже, по-видимому, неплохи. Не навязывает себя. Вот, только лишь увидела бравого солдата — испугалась, убежала. Отступила с поля боя побежденная. А выиграл это сражение одним лишь своим видом он, майор, пусть и проигравшийся, но майор Александр Александрович N-ов.

***

Аннушка сидела и тихо плакала в девичьей. Как только она увидела этого жениха, ей сразу расхотелось жить. Его усы с проседью, обвислые щеки, небритость ей точно не понравились. На нем был уже порядочно потрепанный и запылившийся мундир, на сапогах свежая грязь. Еще, он был слегка пьян, Аннушка поняла это по несколько нетвердой походке и искусственному блеску его желтоватых глаз.

Но делать ей, к необычайному ее — и моему тоже — сожалению, было нечего. Отец все уже давно решил за нее. Ее просто сдадут на руки этому, с позволения сказать, человеку и всё. ВСЁ! Лучше бы она убежала из дома с этим Колей, соседским мальчишкой, как он ей предлагал, и обвенчалась бы в церкви в тихой лесной, забытой всеми деревушке. И жила бы счастливо. Возможно. Она ведь даже тогда, сначала влюбилась в него по-глупости…

Из-за двери послышались голоса и топот дюжины ног. Это шли родители вместе со свахой, женихом и прислугой.

Аннушка продолжала плакать…