Бертрам Росс — Космические Робинзоны

Его тоненькие усики вздрагивали, улавливая знакомые запахи: вот где-то неподалеку копошился карнак с со своим дружком. Эти знакомые нотки мускуса проникли в его мозг и разлились там видениями.

Он наблюдал, как непрошенные гости шарахаются от куста к кусту выискивая себе еду. Их тонкие лапки тонули в грязи, шерсть прилипла к телу, придав нерадивым охотникам нелепый отвратительный вид, но они тем не менее, даже не стараясь обходить лужи стороной, шлепали вдоль кромки леса.

Ревун повел носом еще раз, и его чуткий нюх уловил родной запах. В сотне метров от сюда в небольшой пещерке, такой же, в какой сейчас сидел Ревун, примостился другой насхан.

Ревун может быть и не обратил на этот запах ни какого внимания, принадлежи он простому самцу-насхану, но он учуял теплый мягкий запах, такой, который мог принадлежать лишь самкам их вида.

Вынырнув из пещеры, Ревун потянулся, стряхнул всю влагу со своей лоснящейся шкурки и, стараясь не попадать в лужи, походной истинного самца запрыгал к самочке.

Хотя расстояние между двумя пещерами было не столь уж и большим — кошка могла пройти его за пол минуты — Ревун же потратил целых десять, чтобы одолеть его, и добрался лишь до половины пути.

Он неуклюже перепрыгивал с валуна на валун, порой соскальзывая с их влажной поверхности, но в последний момент успевая ухватиться своими длинными когтями за небольшие шероховатости.

Когда в очередной раз он подпрыгнул и благополучно приземлился на небольшой плоский камень, то едкий чужой запах неожиданно ударил ему в нос. Он был таким резким и жгущим, словно в морду ткнули горячей головешкой, что Ревун замотал своей пушистой головой из стороны в сторону, чтобы притупить свои чувство, но вместо этого лишь поскользнулся и плюхнулся в мутную воду.

Недовольный и испуганный визг сорвал пелену тишины с этой части леса. Ревун кидался по сторонам, мотал головой, но даже, пропахшая землей и разными несъедобными примесями, вода не могла отбить этого жуткого аромата.

Бедный зверек, наконец, додумался и сунул морду глубоко в лужу, так что его усы и ноздри зарылись в мягкую землю.

Это помогло не чувствовать запах, но от видения не спасло. Оно уже тронуло его сознание и засело там, как заноза в лапе.

Ревун, видел, как что-то темное лежало посреди поваленных деревья. Корни торчали скрюченными уродливыми когтями и впивались в его гладкую матовую шкуру.

Невиданное до этого чудовище, нагло вторгшееся в спокойную жизнь зверка, страшно скрипело. Его щупальца искрились странными огоньками и громко щелкали. От "незнакомца" исходили легкие едва ощутимые вибрации, но он продолжал смирно лежать на вспоротой им же земле и не двигаться с места. Скорее всего он был мертв.

Постепенно Ревун привыкал к своим ощущениям, но все равно боялся высунуть нос из вода. Он мог подолгу задерживать дыхание, благо природа одарила его этой способностью, но и у нее, как известно, бывают свои пределы. Вскоре воздуха стало не хватать.

Страх видений смешался со страхом смерти, и как правило победил последний. Ревун резко выдернул морду из воды и сделал вдох. Воздух ворвался в его звериные легкие и, к его удивлению, не принес ничего нового.

Зверек с опаской подергал усиками. В воздухе все еще чувствовался жгущий запах, но теперь он уже не казался таким страшным. Сознание зверька быстро приспособилось к изменившейся природе вещей.

Ревун выскочил из воды. Запах самочки едва улавливался, видимо она, испугавшись его визга или чего-то незнакомого побежала прочь от сюда.

Ведомый своим чутьем, зверек поднялся на небольшой холмик и взглянул на долину. Его видения полностью совпали с действительностью. Огромный черный монстр лежал посреди леса. Его шкура отливала на солнце синевой, но щупальца больше не двигались и не искрились. Их безмятежный вид придал немало уверенности Ревуну.

Теперь не боясь попасть в лужи и промочить свой мех, самец насхана, гордый лесной зверь, пустился в бег вниз по склону. От его прошлого страха не осталось и следа. Теперь его раздирало нестерпимое любопытство.

То и дело спотыкаясь о ветки и путаясь в липких зарослях травы, зверек пробежал весь путь и остановился в десятке метров от чудовища.

Как он и предполагал монстр уже был мертв. Его тело не вздымалась, а щупальца, толстые разноцветные змеи, безжизненно торчали из его боков. А, вдруг, это вовсе не щупальца, а его внутренности — в голову Ревуна пришла мысль, от которой он совсем осмелел и подкрался почти в плотную к мертвецу.

Тот не выказывал никаких признаков жизни, и насхан вспрыгнул на одно его твердое, как скала камень. Но стоило только мягким подушечкам звериных лапок коснуться горячей металлической поверхности монстра, как Ревуна отбросила в сторону, с силой ударив о торчавший рядом пень.

Тело стянуло спазмом, лапки неестественно вытянулись в стороны, после чего зверек забился в конвульсиях и стих.

Нет, насхан не умер, он всего лишь потерял сознание — сильные впечатление и прикосновение мертвого монстра дали о себе знать. Пролежал он не долго, пару мгновений возможно, но приходил в себя с трудом.

Тело его совсем не слушалось. Он двигал лапами, пытался на них встать, но те подворачивались, и земля вновь тянула его к себе. Было сделано много попыток, прежде чем Ревун мог уверенно стоять на них, больше не падая.

Самое странное, что он перестал бояться. Может удар о дерево выбил из него весь здравый смысл, но только зверек не на шутку разъярился.

Шерсть пошла дыбом, появился ряд острых желтых клыков, и пройди еще секунда другая, может он и впрямь кинулся на это чудище и вновь вступил в бесполезный бой, да только скрип, донёсшийся из брюха монстра, холодной волной страха потушил всю его звериную злобу.

Кряхтя и издавая какие-то непонятные звуки, наружу выбрались три странных существа. Ревун издали заметил их синеватые шкура, с стянувшимися по бокам желтыми полосками.

Двигались они тяжело. Их задние лапы неуклюже отталкивались от земли, а передние бесцельно болтались в воздухе, иногда отбрасывая в стороны, валявшиеся на дороге обломки деревьев

Одно существо, шедшее впереди двух других, что-то злобно кричало, махало передними конечностями, и время от времени оборачивалось в сторону своего маленького собрата. Тот, склонив свою голову, молча сносил все крики.

Удивление, которое испытал Ревун, видя столь странных и несуразных животных, было затруднительно передать словами, и уж никак невозможно, когда перед его глазами появилось огромное, мохнатое чудище, следовавшее в хвосте этой тройки.

Ревун на секунду застыл в восхищение, наблюдая, как длинная гладкая шерсть неизвестного ему создания лосниться и переливается в лучах солнца. Правда это потрясающее зрелище было потрясающим ровно до того, пока мохнатое чудище шло спокойно. Но как только оно неожиданно застыло на месте, опустило морду к земле, а спустя мгновение вперил свои маленькие глазенки в удивленного Ревуна, то вся прекрасная картина обратилась в страшную мазню.

Два животных неотрывно наблюдали друг за другом. Ревун боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать чудище, а чудище, по-видимому, не двигалось, боясь спугнуть маленького зверька. Воздух натянулся струной. Любое движение могло стать для Ревуна последним. От долгого неподвижного состояния мышцы начали трястись и сокращаться. Как специально захотелось двинуть хоть мордочкой или лапкой, но Ревун геройски сдерживал себя от столь опрометчивого поступка.

Не известно сколько могла продлиться их игра в гляделки, но легкий шорох, раздавшийся где-то позади маленького насхана, наконец, сорвал его с места. Лохматый монстр последовал его примеру.

Издав громкий клич, он пустился вслед за испуганным зверьком, который мчался к плотной стене деревьев, где только там его ожидало спасение. Но, как говорится, судьба-злодейка богата шутками и палками в колесах (в данном случае — в лапах).

Вой крови в ушах, оглушил зверька. Теперь он видел только одно дерево. Оно стояла ближе всех, и он бежал к нему не разбирая дороги и вовсе не смотря по сторонам.

Когда от дерева его отделял всего один прыжок, что-то сырое и дурно пахнущее сбило насхана в воздухе и повалило на землю. Худые, но сильные лапы прижали его, не позволяя сдвинуться с места, и в следующую секунду оскаленная пасть впилась в горло.

Душераздирающий крик вырвался из пушистой груди Ревуна, поразив всех присутствующих жестокостью охоты карнака на насхана.