Марк Адам — Семейный бизнес

Главным моим правилом во время работы было не смотреть им в лица. Я сам его придумал. Так проще. Представлять, что на столе передо мною лежат не люди, а некие бездушные предметы. Благо, дед считал меня неготовым для работы с лицами. Пару раз я расчесывал волосы, постоянно зажмуриваясь при возможности. Ночные кошмары все равно меня настигали, мертвецы приходили и оставались в моей комнате у изголовья кровати до самого рассвета...

Раскат грома и очередная молния. Внезапно лампа погасла, оставив меня один на один с окружающей непроглядной темнотой. Парализованный ужасом я застыл на месте. Очередная вспышка осветила комнату, выхватив на мгновение каждую деталь, прорезав четкими контурами лицо покойницы, будто искаженное гримасой. Темные впадины глаз смотрели на меня. Казалось, что они открыты и следят за мной.

Кубарем свалился я с табурета, машинально пытаясь отползти подальше от стола. Ужас сдавил мне горло, лишая дара речи, а взгляд был прикован к старухе в черном платье, чьи ногти я красил. Медленно голова ее повернулась ко мне...

— Паша! Пашка, проснись! Блин, опять у тебя кошмары эти...

Непонимающим взглядом вцепился я в Настино лицо. Понемногу в голове начало прояснялось. Черт, опять я ее напугал... Хорошо, что мы все таки взяли отдельное купе. Хороша была бы картина — девушка спасает взрослого мужика от ночных кошмаров...

— Зараза...

— Опять тот жуткий сон? Да, Паш? Все хорошо, я здесь. Не бойся.

— Черт, как же мне это надоело. Я говорил что-нибудь? Ты не слышала?

— Бормотал что-то. Не разобрать. Почему ты опять не стал пить свои таблетки перед сном?

— Они ни хрена не помогают. Только хуже — под ними я не могу проснуться.

— Мы вместе уже три года. За это время не было и недели без твоих ночных кошмаров. Может уже пора сходить к врачу?

— Насть, он не поможет. Поверь мне. Эти гребаные сны со мной большую часть жизни. А теперь давай лучше спать. Всего несколько часов осталось до прибытия поезда.

На вокзале нас встречал Максим, вызвавшийся доставить нас в усадьбу. С ним я созванивался перед выездом из Воронежа. То ли двоюродный, то ли троюродный брат, черт его знает, всегда у меня были проблемы с этой зубодробительной семейной иерархией. С Настей он познакомился уже в машине. Общий язык они нашли быстро, и всю дорогу болтали без умолку. Всегда завидовал таким людям — для меня же контакт с новым человеком стоил просто титанических усилий. Решив им не мешать, я откинулся на спинку сиденья и задремал.

Из полусна меня вырвал лай собак. Открыв глаза, я увидел в окно высокую решетку забора. Мое гнездо. Родовое поместье. Сколько лет прошло с момента последнего моего визита?

— Макс, откуда столько собак? — спросил я.

— Да черт его знает. Дед в последнее время вернулся к охоте, вот и завел целую свору борзых. Ну, а теперь, возможно, они будут принадлежать тебе, в придачу к особняку.

— Паш, ну ты чего? Что плохо в собаках? У меня вот лет в шесть появился барбос, и с тех пор он был мне лучшим другом. Жалко, что собаки живут гораздо меньше людей. До сих пор скучаю без него, — встряла Настя.

— Как скажешь... Только будь аккуратнее, если полезешь к ним знакомиться. Поверь, охотничьи собаки отличаются нравом от твоего домашнего пса. Кстати, Макс, далеко не факт, что я унаследую поместье. Артур, небось, из кожи вон выскочил перед дедом, лишь бы стать его преемником.

— Не буду скрывать, многие ставят него. Но так же немало и тех, кто поддержит тебя. Многие верят в тебя, верят в твою... кровь, несмотря ни на что. Хоть тебя и не было видно столько времени, но ты остаешься членом семьи.

Проехав ворота, мы пересекли декоративную зону, расположенную перед домом. Территория, некогда покрытая ровно стрижеными лужайками и стройными можжевельниками, теперь носила явный отпечаток запущенности.

— Анатолич как помер пару лет назад, так с тех пор никто здесь и не занимается ничем особо. А дед никого нового не брал на его место. Говорил, что не доверяет, — словно предчувствуя мой вопрос, произнес Макс. И добавил: — Это все теперь твое потенциальное наследство, после похорон и займешься наведением порядка. Я временно исполнял обязанности управляющего поместьем, последние года два, не меньше. Но до территории руки особо не доходили, решал в основном... рабочие моменты.

— А кто организует завтрашние похороны и прочие обряды-процедуры? — спросил я, уже зная ответ.

— Артур. Формально, пока не оглашено завещание, он заменяет деда на его посту главы семьи. Я собрал всех по его приказу. Кстати, переночуете сегодня в доме. Вот ключ от твоей комнаты. Найдешь ее, думаю, сам. Ты там много дольше моего прожил в свое время. Может, и сейчас задержишься...

— Максим, мы вряд ли останемся здесь после похорон. Правильно, Паш?

— Да-да, Насть. Конечно. Макс, понимаешь, у Насти учеба в Воронеже. Мы вырвались всего на пару дней. Сразу после похорон возвращаемся обратно.

Макс промолчал. Только странно покосился на меня. Машина, тем временем, уже подъехала к особняку.

Знакомство Насти с семьей прошло крайне сумбурно, поскольку и сам я с многочисленной родней был знаком слабо. В тот момент, когда мы вошли в дом, все собравшиеся под его крышей разом замолчали, обратив на нас свои взгляды. Впрочем, длилось это пристальное внимание пару секунд. Буквально через мгновение родственнички про нас уже позабыли, возобновив разговоры между собой, лишь изредка бросая косые взгляды в нашу сторону.

— Как много народу. Странные они, Паш, какие-то, — неуверенно шепнула Настя и добавила: — Никто не здоровается... Ты тут хоть кого-то узнаешь?

— Пару лиц, не больше. Семья собиралась целиком на моей памяти лишь раз — на похороны отца. Да и я рано покинул дом, уехав учиться... Хотя нет, вот ее я очень хорошо знаю.

От общей массы отделилась молодая девушка, направившись в нашу сторону. Брюнетка невысокого роста. Красивая. Довольно неформальной наружности — выбритый висок, броский макияж. Одетая в облегающее черное платье, короткое настолько, что выглядело немного неуместным на похоронах.

— Пашка! Вот и ты. Главный гость прибыл, и только посмотрите, как он скромен. А это что за красотка с тобой?

— Насть, знакомься. Это Ольга — моя сестра.

— В смысле? Ты никогда мне не говорил, что у тебя есть родная сестра...

— Ох, уж этот Павел. Всегда был тот еще партизан. Спасибо, что хоть меня представил, а не выставил местной деревенской дурочкой. Кстати, тебя там очень хочет видеть наш горячо любимый дядя. Что-то насчет церемонии, если не ошибаюсь. А Настеньку можешь оставить под моей зоркой опекой.

— Да, но...

— Никаких но! Мы тут пока посплетничаем без тебя по-девчачьи. Что смотришь? Иди, давай уже.

Хорошо зная темперамент сестры, я решил не препираться с ней и отправился на поиски дяди, поздоровавшись по пути еще с парой знакомых родственников. На всех присутствующих мне, честно говоря, было плевать. Просто капля банального этикета. Они отводили глаза от моего взгляда, даже те, кто пожимал мне руку в приветствии. О, да. Они все помнили. Такие истории не забываются...

Дядю нашел я в комнате, называемой когда-то дедом "покойницкой". А теперь он сам лежал здесь в ожидании погребения. Ирония судьбы, по-другому и не скажешь. В помещении также находился незнакомый мне коротышка, жирный и самодовольный донельзя. Сделав вид, что не замечаю их присутствия, я подошел к столу в центре комнаты, на котором и стоял гроб. Взглянул в лицо покойника, не испытывая ни малейшего сожаления. Сколько лет позади, сколько боли и ненависти скопилось у меня к этому жестокому старику, а теперь, стоя здесь, не было никаких эмоций. Абсолютная пустота внутри...

— Дуб, — произнес я, постучав костяшками пальцев по стенке гроба.

Коротышка, выпучив глаза, переглянулся с дядей. Тот, кашлянув, произнес:

— Паша. Во-первых, здравствуй. Рад тебя видеть.

— Извини, Артур, но не могу ответить тебе взаимностью в этом вопросе. Я про гроб — он из дуба.

— Это проблема?

— Да, потому что он предпочитал сосну. Она по качеству обходит дуб на порядок. И этот цвет... Господи, кому только в голову пришло такое убожество.

— Ты позабыл свое место, мальчишка, — прошипел сквозь зубы толстяк.

— Я думаю, что темно-вишневый оттенок был бы идеален, дед его очень любил, — не обращая внимания, продолжил я.

-Артур, да он совсем обнаглел! Этот недоносок явился, черт знает откуда, да еще и берется нас учить!

— Валентин, будь другом, оставь нас. Нам с племянником нужно серьезно поговорить.

Коротышка, пыхтя от гнева, последовал его просьбе. Я, издевательски улыбнувшись, демонстративно отошел в сторону, давая ему пройти к выходу из комнаты. От такой наглости тот даже прихрюкнул, но промолчал, смерив меня уничтожающим взглядом.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — спросил Артур, когда мы остались вдвоем.

— Я просто подумал, что наш разговор не для чужих ушей.

— Это не дает тебе право так обходиться с членами семьи. Валентин гораздо старше тебя, он уважаемый человек. И вообще, ты сбежал тогда, бросил семью, проявив слабохарактерность. Как твой...

Одним рывком я оказался подле дяди, вглядываясь в его лицо злобным взглядом.

— Как мой? Мой кто? Отец? Не смей говорить об отце в моем присутствии. Ты предал его, предал родного брата. Его смерть и на твоих руках тоже. Это ваша с ним вина, — прошипел я, указывая в сторону покойника.

— Мы не знали... Черт, да кто вообще мог подумать такое? Ты не имеешь права винить меня. Влад был не готов, выбор должен был пасть на меня, но старик стоял на своем. Глупый упрямец! В результате, вся семья пострадала тогда. Ты же знаешь, чем чревато нарушений наших семейных... традиций.

— Уезжай завтра отсюда, Артур. Сразу после оглашения последней воли. Спасай свою шкуру. Когда я приму наследство, тебе может не поздоровиться.

— Ты угрожаешь мне, щенок? Твое назначение под большим сомнением у всех нас. Но ты не зря сюда приехал, да еще и девку свою притащил. Она может пригодится. Хочешь повторить однажды уже пройденный сценарий?

— А если вы все ошибаетесь? Если по завещанию наследником буду именно я? Что тогда ты будешь делать, дядя? Согласишься ли ты тогда признать главой семьи своего нелюбимого племянника?

— Слишком много если... И не забывай о цене. Эта девочка. Что она для тебя значит? Готов ли ты сделать все необходимое, ради блага семьи? А я готов на все. Даже признать тебя.

— Вот и узнаем. Я бы не рисковал на твоем месте, — сказал я, поворачиваясь к выходу. И уже в дверях добавил: — Все же лучше замените гроб. У вас есть время до завтра. Он должен быть сосновым. Цвета красного дерева...

— Я подумаю... Увидимся завтра на похоронах. Надеюсь, за ночь, проведенную в этом доме, ты изменишь свое отношение к прошлому. Помни, что благо семьи должно быть на первом месте. Я распорядился, чтобы Максим выдал тебе ключ от твоей старой спальни. Ты его уже получил?

— Да. Спасибо за теплый прием. Иного и не ждал. Мы будем в моей комнате. И да, я отлично помню, где она находится, не нужно меня провожать, — добавил я через плечо, уже стоя в дверях.

Настю с Олей я нашел на втором этаже дома. Они оживленно что-то обсуждали шепотом, стоя возле одного из семейных портретов. Словно знали друг друга с самого детства.

— У нас тут похороны вообще-то, — сказал я улыбающимся девушкам, желая немного осадить сестру.

— Не будь такой занудой, братец. Нужно же хоть кому-то в нашей семье обладать эмоциями. Да и Насте полезно узнать с кем ее свела судьба.

— Правда, Паш. Не ругайся. Ты такой скрытный. А с Олей я за пятнадцать минут узнала больше, чем от тебя за два года наших отношений.

— Хм. И что же такого интересного она тебе поведала?

— Оказывается, что у вас в семье все связаны с ритуальными услугами, в той или иной степени. Оля вот у нас... Оль, еще раз, как это называется?

— Танатопрактик. Такой уж у нас семейный бизнес. Специфический немного, на взгляд со стороны. Но, в отличие от остальных, для меня это еще и искусство, а не только работа. В каждого клиента я вкладываю частичку себя.

— Прелестно. Мне всегда казалось, что у тебя странные вкусы, но теперь я вижу насколько все запущено. Дед всегда жалел, что ты не родилась мальчиком. На его взгляд ты обладала всеми необходимыми талантами, чтобы занять его место.

— Как видишь, природа лишила меня такой возможности. Да и не смогла бы я сделать то, что требуется...

— Плохая тема. Лучше мы пойдем в комнату, а ты пока проветрись немного, тебе это будет полезно.

— Хорошо, ты прав. Насть, была очень рада с тобой познакомиться. Прости, если наговорила лишнего.

Когда Оля ушла, Настя посмотрела на меня возмущенным взглядом.

— Чего ты так на нее взъелся? Вечно ты на людей бросаешься, даже на родную сестру.

— Она редко думает что говорит. От этого вечно бывают проблемы.

— Ну ладно тебе, не заводись по пустякам.

— Хорошо, не буду.

— Обещаешь?

— Обещаю, обещаю. А теперь пошли заселяться.

Мы отправились в восточное крыло особняка, где находились преимущественно гостевые спальни. Дорогу я помнил отлично, хотя прошло больше пяти лет с того момента, как я покинул это место. Помнил эти деревянные панели цвета красного дерева, помнил картины на стенах и кованые люстры, свисающие с высоких потолков. Помнил чугунные витые лестницы и шкафы из кипариса, набитые книгами и разной ерундой, имеющей некую, пусть и уже никому неизвестную, историческую ценность.

Наконец, остановились возле двери угловой комнаты. Я приоткрыл ее со словами:

— Мадам, извольте пройти в ваши покои.

Комната ни капли не изменилась за годы моего отсутствия. Небольшое пространство ее было оформлено таким образом, что помещение больше смахивало на небольшую библиотеку. Шкафы с книгами под самый потолок, небольшой кожаный диван и приземистый дубовый столик, а в качестве украшения — горшок с пальмой, увы, засохшей к настоящему моменту, да большой деревянный глобус в углу. Маленький камин из дикого камня с кованой корзиной, заполненной дровами.

Настя, удивленно окинув комнату взглядом, спросила:

— Как здесь все странно... даже кровати нет...

— Раньше это был читальный зал. В детстве я очень любил торчать за книгами сутки напролет, а когда я переехал сюда после смерти родителей, то обосновался именно здесь. Ну а дед перечить мне не стал, просто сказал, что могу жить здесь, если уж мне так приспичило.

— Я не только об этом...

— В смысле?

— Послушай, я правда не могу понять. Когда мы встретились, ты жил в обычной студенческой общаге. Сейчас мы снимаем крошечную квартирку, пусть и недалеко от центра города. Ты почти ничего не рассказываешь о себе и своей семье. И тут мы приезжаем в этот... дворец, иначе и не скажешь. Я встречаю твою сестру, о существовании которой даже и не знала. Что еще ты от меня скрывал?

— Хорошо. Вот как мы поступим. Пока мы разбираем вещи, я отвечу на любые твои вопросы. Все, что так тебя интересует. Договорились?

— Ладно. Для начала расскажи подробнее про родителей. И про твою жизнь в этом доме. Как это все произошло?

— Это не самый приятный разговор...

— Ты обещал. Так что давай, не увиливай. Должна же я, наконец, узнать твое прошлое.

— Окей. Сама напросилась. Начнем с того, что когда мне было девять, а Ольке — лет шесть, не больше, умерла мама. Воспаление легких дало осложнение на сердце. Пуф, и ее не стало в одночасье. Мы с Олей тогда были на каникулах в Калининграде, у нашей тетки. Нас даже не похоронах не было... Отец держался почти год. Мы переехали сюда, когда он начал пить, постепенно теряя рассудок. Я помню, что отец перестал даже узнавать нас с сестрой. А в один прекрасный день он взял, да и повесился. Даже записки не оставил. После этого сестру отправили обратно к тетке, а я остался с дедом. Он не придумал ничего лучше, чем приобщить меня к семейному делу. Я перешел на домашнее обучение, а в свободное от учебы время постигал тонкости погребальных ритуалов. Хочешь еще больше подробностей? Пока мои сверстники общались, дружили и влюблялись, я был заперт здесь, изучая разные модели гробов и виды бальзамации. Стриг и причесывал волосы покойникам, наносил грим... Дед очень хотел, чтобы я стал его наследником. Вот только боялся, что я окажусь слабаком. Как мой отец. Вот и закалял меня, считая свои методы единственно верными.

— Паш, ужас какой... Он видимо был не в себе. Нельзя так мучать ребенка, еще и в придачу потерявшего обоих родителей...

— Я просто хотел показать тебе, что не скрываю ничего. Просто это отнюдь не самые приятные воспоминания. Ладно, проехали. Давай-ка лучше поедим, а то я умираю с голоду.

Пока Настя готовила трапезу из сухого пайка, я разжег камин. Минут через двадцать к нам заглянула Оля.

— Эй, там доставка к столу на завтрашние поминки. Просто горы еды. Хм, а чем это у вас так пахнет?

— Ой, Оль. Присоединяйся, у нас тут скромный студенческий фуршет, — позвала ее с дивана Настя.

Та, ловко проскользнув в комнату, уселась на ковер, грациозно скрестив ноги по-турецки.

— Ну-ка, чем угощаешь, Паш?

Я молча достал из рюкзака пластиковое корытце и протянул сестре.

— Ого! Уже и не помню, когда последний раз ела "Доширак". Эх, говяжий... Сказка... А как завариваете?

— Держи, Оль, — Настя передала ей термос с торчащим из него кипятильником.

— А вы, смотрю, неплохо подготовились. Будто в поход собирались.

— На момент нашего знакомства Паша вел жизнь ортодоксального студента из анекдотов. Ты бы знала, каких усилий мне стоило перевоспитать его, возвращая к нормальной человеческой жизни.

— Хватит жаловаться. Денег не было, да и среда обитания склоняла к несколько маргинальному образу жизни. Лучше тушеночки себе положи.

— Прямо в лапшу?

— Ну да, студенческий лайфхак.

— Ужас какой-то... и ты такое правда ел? А хотя... очень даже неплохо. Да вы, батенька, настоящий гедонист.

— Ну так. Красиво жить не запретишь.

Какое-то время мы молча ели. Тишина изредка нарушалась лишь характерными звуками прихлебывания горячего бульона, да хрустом горящих в камине поленьев.

— Хорошо-то как. Словно в походе каком, — задумчиво произнесла Настя, глядя в огонь, и добавила: —Не хватает только страшной истории перед сном.

— О, да это мы запросто. Тем более, что место и атмосфера располагают. Есть у нас своя фамильная легенда-страшилка...

— Оль, сдается мне, что это не лучшая идея. Тем более на ночь глядя, — перебил я сестру.

— Да нормально все будет. Не парься ты так по пустякам. У меня прирожденный дар рассказчика страшных историй. Итак, приступим. История наша берет начало в середине, аж, семнадцатого века. Уже тогда в этом особняке было похоронное бюро, принадлежавшее очень богатой и знатной семье. Старший сын, достигнув определенного возраста, увлекся деревенской девушкой. Стандартная, казалось бы, ситуация — молодой дворянин втайне развлекается с простолюдинкой. Одна беда — жила девчонка вместе с матерью в избушке на отшибе, почти у самого леса. Слухи ходили, что обе они с нечистой силой дружбу водят. Ходили к ним за травами, приворотами, заговорами и прочим мелким бытовым колдовством. Но парня такая репутация подруги не смущала, вроде как он даже и сам начал постигать азы ведьмовской науки.

Тихая жизнь была разрушена эпидемией. Чума пришла в Россию. Смоленская губерния пострадала от нее сильнее прочих. Десятки людей умирали ежедневно. В головах у суеверных крестьян, страдавших куда сильнее, чем знать, появлялись мысли о колдовской природе болезни. Начались жестокие расправы над всеми, кто вызывал хоть малейшие подозрения, любая мелочь, которую можно было связать с ведьмовством, приводила к народному самосуду. Так и наши голубки были схвачены в один прекрасный день обезумевшими от страха селянами. Чудом отец юноши спас его от расправы, взамен пообещав совершить над ведьмой строгое правосудие. Вердикт был вынесен мгновенно — виновна. Самое примечательное, что парень никаким образом не попытался помочь своей возлюбленной. Более того, когда толпа вынесла страшный приговор — погребение заживо, принял деятельное участие в этой процедуре. Ни один мускул не дрогнул на его лице, даже пока еще были слышны приглушенные вопли из гроба, перемежающиеся стуком комьев земли по крышке...

Прошло несколько лет. Чума ушла, собрав щедрый урожай. С ней растворилось и безумие, охватившее разумы людей. Нашему герою пришло время жениться. Отец подобрал ему невесту из богатой семьи, рассчитывая укрепить положение семьи таким союзом. Свадьба пришлась на конец лета. В самый разгар церемонии на зеленую траву парка ступила старуха в грязных лохмотьях. Мать казненной девушки. Она прокляла жениха прямо у алтаря...

— Блин, Оль! Что за бульварная театральщина? Ты каплю увлеклась, тебе так не кажется?

— Да ладно тебе. Паш, я уже немаленькая. Жуткая история, но интересная. И Оля классный рассказчик.

— Вот видишь, братец. Все нормально. Ладно, не буду более злоупотреблять вашим гостеприимством. Увидимся утром, а пока лучше отоспитесь хорошенько. Завтра у всех нас трудный день...

С этими словами Оля покинула комнату.

— Оль, доброй ночи, — запоздало сказала ей вслед Настя.

... Лица родителей. Отец. Мама. Они склонились надо мной, улыбаясь, говорили что-то. Я попытался пошевелиться. Тщетно. Все тело мое было парализовано. Вопль ужаса застрял в горле... Я просто беззвучно шевелил губами. Мама поцеловала меня в лоб. Поверхность, на которой я лежал, стала проваливаться куда-то вниз... Сверху мне на грудь начала сыпаться земля, забивая рот и ноздри. Стало нечем дышать. Я задыхался... Сзади меня обхватили ледяные когтистые пальцы, утягивая все глубже...

Я резко сел на кровати. Весь в холодном липком поту. Попытался отдышаться. Встал с кровати и прокрался к двери, стараясь не разбудить Настю. Тихо прикрыв дверь за собой, вышел в коридор.

В небольшой ванной комнате бросил себе в лицо пару пригоршней ледяной воды. Сжал края раковины руками, вглядываясь в свое отражение в зеркале.

— Черт... Не хватало еще этого. Соберись. Ты должен сделать завтра то, к чему готовился столько лет.

Это сработало, и я немного успокоился. Все-таки, разговоры с самим собой могут быть чрезвычайно полезны. Выключив свет, я отправился обратно в спальню, не заметив странную тень, мелькнувшую на долю секунды в зеркале. Не видел, как она прокралась за мной до комнаты и замерла возле двери...

Я шел в левом переднем ряду, в плечо мое врезался край гроба. Справа был Артур, а сзади сверлил мне взглядом спину Валентин. Этот сальный уродец воспылал ко мне лютой ненавистью после нашего небольшого конфликта накануне, хоть и не подавал виду. Плешивое ничтожество.

О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды. Да-да, именно так звучит целиком эта легендарная фраза, а не вырванный из контекста огрызок, к употреблению которого, мы так привыкли. Наверное, оно и к лучшему. Не мог я, сколько ни старался, вспомнить хоть что-то хорошее. Дед был настоящим тираном, годы, проведенные в его доме, были самым тяжелым временем в моей жизни. Хорошее... Да после смерти родителей его попросту не было. Ни единого радостного воспоминания. До момента моего побега.

Процессия дошла уже до кладбища, а если точнее, то до той его части, что негласно принадлежала нашему семейству. В какой-то момент, когда мы замешкались у ворот, я покосился назад через плечо. Настя шла вместе с сестрой, опустив глаза в землю. Оля же, поймав мой взгляд, задорно подмигнула. Стоит признать — ее восприятие смерти было довольно специфичным. Возможно, таковы издержки профессии...

В голове мелькали обрывки воспоминаний. Детство, родители, улыбки и счастье... Казалось, что в детстве моя жизнь была неким цветным фильмом, в противовес черно-белой жизни под надзором деда. Он растил из меня наследника, того, кто сможет занять его место во главе семьи, отчаянно боясь при этом неудачи, постигшей моего отца... Погрузившись в себя, я очнулся только в момент опускания гроба. С другой стороны могилы Артур, вытягивая веревку, поднял взгляд на меня. В его глазах читалась легкая встревоженность.

— А почему не использовать сингуматор? Не пойму я этих архаизмов, веревки какие-то... каменный, блин, век, — вылезла сзади Оля.

— Все должно быть натурально. Он любил максимальный контакт. Соприкасаться со смертью. Странно, но я думал, что ты разделяешь его философию.

— Пфф. Если я танатопрактик, то это еще не означает, что я — чокнутая фетишистка!

— Странно, а я как раз, так и считал.

— Засранец.

— Тише! Вы, блин, как дети малые, — пристыдила нас Настя.

Церемония шла своим унылым ходом. Кто-то говорил какие-то слова, вспоминались значимые моменты из жизни усопшего. Чушь полная. Внезапно глаза мои заволокло серой пеленой, а в ушах начала стучать кровь. В это мгновение крышку гроба сотряс удар изнутри. Я вздрогнул, непонимающим взором окинул лица людей, стоящих рядом. Никакой реакции. Удары продолжились, становясь все сильнее и чаще. Меня прошиб холодный пот, прикрыв глаза, я попытался успокоиться.

"Это тебе только кажется. Это только..."

— Что-то мне хреново, — шепнул я сестре и добавил: — Я отойду подышать.

Она бросила удивленный взгляд, но спорить не стала. Под пристальным взглядом Артура я повернулся и зашагал прочь. Ноги сами принесли меня к могиле матери. Я легко нашел ее, ориентируясь на старый вяз, рядом с которым она и покоилась. По прихоти деда родители были похоронены раздельно, отец — рядом с остальными членами семьи. Мама же так и не стала для него родней, поэтому и лежала отдельно.

Мои раздумья прервал молодой мужчина, вышедший из-за вяза. Подойдя ко мне, он остановился и начал молча изучать меня взглядом.

— Андрей? — хрипло спросил я. Тот кивнул, протягивая мне руку.

— Павел?

— Да. Оля посвятила тебя в детали? Все в силе?

— Ты помнишь нашу цену?

— Нотариус уже подготовил все документы, в них не хватает только моей подписи.

— Мы очень долго ждали. Я занял место отца и управлял вашим имением, ради того, чтобы быть ближе. Чтобы втереться в доверие, и ждать момента, когда нам представится шанс отомстить. Когда все начнется?

— После оглашения завещания. Я дам вам знак, когда все случится.

— Мои братья и сестры готовы. А ты? Ты уверен в себе? Представляешь ли, что скрывается под личинами членов твоей семьи?

Этот вопрос остался без ответа... Я, молча развернувшись, зашагал обратно.

В особняке поминки шли полным ходом. Столы буквально ломились от различных деликатесов и напитков. Да уж... Видимо, Артур решил пустить всем пыль в глаза. Показать, что он здесь хозяин, что все в его руках. Самодовольный ублюдок.

От волнения кусок не лез в горло. Я испытывал странное чувство, когда ты находишься в помещении с большим числом людей, разговаривающих между собой, а сам словно затерялся в клочке серого пространства, лишенного и цвета, и звука.

— ...правда, Паш?

— Что?

— Я говорю Оле, что нам уже завтра нужно возвращаться в Воронеж. Ты в порядке? Ты какой-то странный с самых похорон, — забеспокоилась Настя.

— Все нормально, не переживай из-за меня. Просто не выспался, да и подустал от всего этого "торжества".

Прервал меня звон металла о стекло бокала. Артур, сидевший во главе длинного стола, стоял с очевидным намерением произнести речь.

— Дорогие друзья. Для вас не секрет, что сегодня мы, согласно нашим традициям, должны узнать имя преемника. Человека, который встанет во главе нашей семьи и защитит ее от всех напастей. Согласно правилам наследования это должен быть я, однако, у нас сложилась нетипичная ситуация — покойный пожелал указать наследника в завещании. Вторым кандидатом является мой горячо любимый племянник — Павел. Из уважения к своему отцу, я решил исполнить его последнюю волю. Поэтому сейчас мы вынуждены покинуть вас ненадолго, чтобы узнать текст завещания. Валентин, ты как один из уважаемых членов семьи будешь свидетелем. И так, Паш, нам пора.

На негнущихся ногах я прошел за дядей к выходу из столовой. Вокруг стояла гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к нам троим. Позади меня шаркал ногами Валентин. Как конвой к эшафоту... В какой-то момент я ощутил прикосновение холодных невидимых пальцев на шее, услышал тихий шепот. Ее шепот.

В кабинете уже ожидал старик нотариус. Он стоял у горящего камина, вглядываясь в огонь, и нервно теребил в руках конверт. На звук открывающейся двери он чуть не подпрыгнул на месте, промямлив что-то невразумительное в качестве приветствия. После чего положил конверт на стол, вскрывая печать из сургуча. Достал сложенный пополам лист бумаги. Развернул, и откашлявшись, прочел:

“... настоящим завещанием... утверждаю своим единственным наследником Павла Васильевича... Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось...”

Смысл прочитанного дошел до меня не сразу. Только, когда трясущаяся морщинистая рука протянула нам перстень, извлеченный из конверта, начало проступать осознание. Я покрутил украшение в руках, разглядывая печатку. В щите, имеющем голубое поле, между золотыми звездой и полумесяцем, обращённым рогами к левому углу, изображена серебряная стрела, летящая диагонально к правому верхнему углу. Щит же был увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской короной на нём. Намёт на щите голубой, подложенный серебром. С правой стороны щит держал единорог, а с левой — лев. Наш старинный семейный герб... Символ нашей власти...

Артур с шумом втянул носом воздух, бережно взяв перстень, и сжал его в кулаке. Валентин стоял бледный как мел, его слегка потряхивало. Предчувствие меня не подвело.

— Что ж... Мои поздравления, племянник. Надеюсь, ты не держишь зла? Я всегда думал лишь о защите семьи и ее благополучии — произнес дядя, протягивая руку для рукопожатия, которую я машинально пожал. И добавил: — А теперь, нам пора вернуться к остальным. Надеюсь, ты готов?

Вернувшись в гостиную, я плюхнулся на стул между девушками.

— И? — немедленно зашипела Оля. Вместо ответа я молча показал ей кольцо.

— Блеск! Я знала! Верила!

— Это только полдела. Я каждую секунду чувствую, как кто-то лезет мне в голову. Уже нет сил, скрываться от него.

— Это все этот хряк, бегающий за Артуром на побегушках. Туп как пробка, но силен, очень силен. Дьявол с ним! Главное, что кольцо у тебя!

— Еще нет. Ты сама знаешь, что сначала нужно...

Разговор прервал кашель Артура. Было видно, что ему непросто подобрать нужные слова.

— Уважаемые члены семьи. С гордостью в сердце я называю имя наследника — им стал Павел. И сейчас мы должны спросить его. Готов ли ты? Готов ли отдать всего себя для служения нашему роду? Готов ли ты, согласно нашим традициям, принести в жертву то, что для тебя дороже всего?

В эту секунду Настя, сидевшая справа от меня, обмякла, глаза закатились, а тело словно парализовал столбняк, вытягивая ее в струну. Она начала сползать набок, но Ольга встала, и подойдя к ней, придержала за плечи.

— Мой брат готов. Он достойный кандидат. И в подтверждение тому — его жертва, — громко произнесла сестра, вызывающе оглядывая присутствующих.

Не чувствуя ног, я прошел вдоль стола к Артуру. Тот, замявшись на мгновение, протянул мне кольцо. В этот момент остальные члены семьи, начали аплодировать. Несколько десятков человек, сидя за длинным дубовым столом, приветствовали меня, предвкушая скорую поживу. Стервятники, пожирающие смерть. И так поколение за поколением.

— Я знаю, что многие из вас не верят в меня. Причиной тому — мой отец, — произнес я, неторопливо надевая кольцо: — Он не смог жить с таким грузом. Его подтолкнули к такому выбору. В результате, мы с сестрой потеряли обоих родителей. К счастью, я не такой. И я докажу это вам.

Обжигающе ледяная энергия от кольца расползалась по мне, смешиваясь с глубоко скрытым мраком — ее даром, образуя нечто, не поддающееся никакому описанию. В тот момент силы мои превзошли все возможные границы.

— Что-то не так! Артур! Что это такое? Что в нем? — взвизгнул Валентин, вскочив со стула.

Дядя разглядел тень, сидевшую во мне все эти годы. И вздрогнул. Он узнал ее. Отшатнулся прочь. Я почувствовал, как невидимая рука сжимает мое горло, пытаясь выдавить из меня дух. Чертов коротышка. Я сделал легкое круговое движение кистью. Раздался хруст позвоночника, и Валентин упал на пол со сломанной шеей.

Разобравшись с ним, я принялся за остальных. Убить их было бы слишком просто, они этого не заслужили. Моя ненависть слилась в единый поток с той бесконечной злобой, которую они создали многие годы назад. Один за другим люди падали на пол. Кто-то не успевал встать со своих мест, иные успевали даже добежать до двери. Единицы пытались дать отпор, но их силы были ничтожны по сравнению с той мощью, что плескалась во мне. Они лежали как рыбы на берегу, не в силах даже моргнуть, но в глазах их стоял неподдельный ужас.

Я стоял возле маминой могилы, обнимая сестру за плечи. Как же долго мы ждали этой минуты. Как много хотелось сказать... Но слова не шли на ум. Они были здесь просто лишними. Мы и так прекрасно понимали друг друга...

Сзади раздались шаги. Обернувшись, я увидел Андрея, скрестившего руки на поясе. Молча, он сделал нам жест идти за ним. Выйдя из-под вяза, мы втроем оказались на небольшом возвышении. Со всех сторон к нам стекались небольшие группы людей. Они шли по два-три человека от свежих захоронений, одного взгляда на которые хватало, чтобы понять — они вырыты не более нескольких часов назад.

Я достал конверт из внутреннего кармана куртки и передал его Андрею.

— Все подписи на месте, — затем, сняв с пальца кольцо, протянул его со словами: — Держи. Теперь это все твое.

— Правосудие свершилось. Мы ждали века. Ты помог нам отомстить за страшное преступление, совершенное настоящим злом. Она никогда и не была ведьмой. По крайней мере, при жизни. Мы чувствовали ее все эти годы, а теперь она ушла, обретя покой. Как и ваши родители.

Оля оторвалась от меня и повисла у Андрея на шее. Тот поцеловал ее, а затем надел кольцо на безымянный палец правой руки девушки. Я усмехнулся и молча зашагал прочь...

Кубарем свалился я с табурета, машинально пытаясь отползти подальше от стола. Ужас сдавил мне горло, лишая дара речи, а взгляд был прикован к старухе в черном платье, чьи ногти я красил. Медленно голова ее повернулась ко мне. Она приближалась, словно плывя по воздуху. От страха я закрыл глаза. И ощутил прикосновение ледяных пальцев к плечам. Услышал ее шепот. Сначала я не мог разобрать ни единого слова.

Когда, ближе к утру меня нашли, я был в состоянии оцепенения. Несколько дней от меня никто не мог добиться ни единого слова. Но шепот... Ее шепот остался со мной. Шло время, и он становился все отчетливее. Я начал понимать ее, а со временем отвечать. Мои сны стали той путеводной нитью, что объединила нас. Я узнал ее, когда-то бывшую невинной девушкой, зверски казненной за свою любовь несколько столетий назад, и ставшую мстительной королевой загробного мира. И теперь, мы жаждали отмщения. Мы терпеливо ждали годы. И наконец, все окончено. Она ушла, впервые оставив меня одного. Я свободен, а значит — впереди меня ждет жизнь... Я свободен...

Часть ее сил, еще теплилась внутри меня, догорая подобно последним углям. Поэтому, проходя мимо одной из свежих могил, я ощутил пробуждение Артура. Закрыв глаза, видел, как он упирается руками в крышку гроба, начинает в панике царапать ее. Услышал жуткие вопли. Он все понял.

Опустившись на одно колено, я похлопал рукой по небольшой насыпи свежей земли, скрывшей Артура навечно от этого мира.

— Ничего личного, дядя. Считай, что это просто... бизнес. Да, семейный бизнес. Семья превыше всего, не так ли? Вот я и сделал это ради нее. Только она у меня своя.

Встав, и отряхнув колени, я окинул взглядом напоследок место упокоения семьи, которая никогда не была моей. Представил, как они начинают выходить из оцепенения, как безуспешно пытаются выбраться из своих могил. Стук рук о дерево, скрежет ногтей, крики и вой...

Осталось забрать Настю. Она проснется на следующий день и ничего не вспомнит из этого кошмара. Впрочем, оно и к лучшему.

Андрей и его родичи приняли Олю, а значит — все закончилось... Закончилось союзом... Любопытно.