Марк Адам — Васькины каникулы. Ч.1.

— А ну, вставай, ленивая птица!

Вася лениво приоткрыл один глаз, и, щурясь, бросил на меня презрительный взгляд. После чего спрятал голову под крыло от света диодного фонарика, которым я светил на него. И продолжил спать на поручне в изголовье кровати как на насесте.

— Ах ты, сволочь такая! Вставай, кому говорю. Пошли на улицу. Гулять пойдешь?

При слове "гулять" пернатый разом оживился. Соскочив с кровати, он потопал за мной в прихожую. Даже не сопротивлялся, пока я натягивал на него шлейку. После пары моих рукодельных модификаций, она стала ему в пору, хоть и смотрелся он в ней невероятно смешно.

— Да уж, Вась. Тебе только кожаной фуражки не хватает. И в самый раз на БДСМ-вечеринку.

Пока мы спускались по лестнице, Васька, удобно устроившийся у меня на руках, постоянно чесал клюв о щетину на моем подбородке. Словно нож затачивал.

На улице было холодно и темно. Ясное дело, гулять с Васькой можно было только глухой ночью. Жаль, что скоро Новый год, а значит, на какое-то время наши вылазки придется прекратить, до тех пор, пока поддатый народ не престанет шариться по ночам.

Прогулки были вынужденной мерой. Мой пернатый друг за последние месяцы вымахал до совершенно невообразимых размеров, размах его крыльев достигал почти метра. И все бы ничего, если бы в один момент он не начал учиться летать. С грацией достойной "КАМАЗа". Сшибая все на своем пути, и оставляя за собой разрушения как от урагана. Последней каплей стала люстра, сбитая с потолка...

На улице неслабо так подмораживало. Опустив Васю на снег, я поднял воротник куртки повыше и засунул руки в карманы. Черт, как же холодно.

Васька на холод не обращал ни малейшего внимания. Он ему вообще был по фигу. В каких-то средневековых байках я вычитал, что кровь у василисков — кипящая адская смола, ядовитая для всего живого. Не знаю. Но в сугробы Васек заныривал с удовольствием дельфина, плескающегося в море. Однако шлейку я с него не снимал, боялся, что пернатый засранец может удрать и навести шороху среди случайных ночных прохожих.

Мы направлялись в сторону пустыря, отделенного от нашего двора узкой дорожкой, петляющей между домами. Зимой она представляла собой трудное препятствие — мало того, что мой дом стоял на порядочном возвышении, так еще и мелюзга использовала склон в качестве зимней горки. Полируя его своими жопами до зеркального плеска. Я аккуратно ступил на обледеневший участок и потянул за собой Васю, как вдруг сзади кто-то, откашлявшись, произнес:

— Братишка, у тебя закурить не найдется?

— Сука, — только и успел произнести я, запнувшись о покрытую снегом кромку бордюра. Грохнувшись на лед, я покатился вниз по горке, выронив поводок от шлейки. Безуспешно пытаясь встать на ноги. Матерясь на чем свет стоит.

«Маленькие уродцы. Ненавижу. Устроили каток. Куда только смотрят ваши тупоголовые родители...».

И тут меня бросило на что-то твердое спиной. Да так, что разом вышибло воздух из легких. Как рыба на берегу лежал я, хватая ртом воздух.

«Что за черт... Где Васька? Что делать? Вдруг он там сейчас кого-нибудь случайно ухайдакает своим смертельным взглядом василиска».

Полез в карман, доставая телефон. Целый. Хоть это радует. Включил фонарик. Выяснилось, что швырнуло меня на приличной скорости о фонарный столб. Кряхтя, я перевернулся и встал на четвереньки. Тут рядом раздались шаги. Луч света выхватил приближающийся силуэт. Спустя секунду ко мне вышел мужичок. В лихо надвинутой шапке и шарфе "Спартак". На руках он нес Ваську. От увиденной картины я потерял дар речи.

— Братан, ты живой? Ничего себе не сломал? — справился о моем самочувствии этот загадочный господин, и добавил: — Я тут собачку твою подобрал.

От этих слов, по-моему, немного обалдел даже Вася. Он вперил в мужика свой удивленный взор, но продолжал совершенно спокойно сидеть у него. Собачку? И тут до меня дошло — мужик был в таком состоянии, что сам факт его прямохождения был не иначе, как восьмым чудом света.

Он протянул мне руку, помогая встать на ноги. Перегар был лютый. У меня аж глаза заслезились.

— Спасибо большое. Я собачку заберу?

— Дык, конечно. На, держи, — с этими словами мужик передал мне пернатого, — Я че говорю — у тебя закурить не будет?

— Извините, не курю.

— Жаль. Ну ладно. Бывай.

На прощание он похлопал меня по плечу, а Ваську погладил по гребню. Развернулся и ушел в темноту. Как ни в чем не бывало. Оставив нас с василиском в состоянии недоуменного оцепенения.