IMHOтеп — Адаптация (26)

Когда Энгер зашел в комнатку Винсторфа, тот встретил его распростертыми объятиями.

— Прекрасно, мальчик мой! С тебя можно кино снимать!

Он обнял парня, а затем, держа за плечи, добавил: — Острых моментов было, конечно, маловато, но сюжет в целом был не плох. Согласен?

— Я бы предпочел чтобы острых моментов не было совсем.

— У тебя вся жизнь чтобы оттачивать мастерство. Ах, ты же черт крылатый. Так, для начала давай сюда деталь.

Энгер достал из бокового кармана небольшой продолговатый блестящий цилиндр.

Винсторф взял его в руки и нажал на основание. Прозвучал щелчок и цилиндр раскрылся. Внутри лежала деталь вытянутой формы, сделанная из прозрачного сеталла.

— Зачем она?

— Редкая вещь.

— Это ведь от капсулы анабиоза?

— Черт! Откуда ты такой умный взялся, а? — Загоготал старик. — Много будешь знать, скоро состаришься.

— Как вы?

— Очень смешно, остряк. Тебе заняться больше нечем?

Энегр некоторое время смотрел, как Винсторф изучает прозрачную сосульку.

— А как бы вы взорвали баллоны с кислородом?

— Какие баллоны? — недоумевающее спросил Винсторф.

— Вы говорили, что взорвали бы баллоны, если бы что-то пошло не так.

— Ах это… О, мальчик мой! Я был уверен, что ты справишься! Я верил в тебя!

— То есть у вас не было запасного плана? — возмутился Энгер.

— Зачем? Основной сработал отлично! Ты прекрасно справился со всем, — равнодушно ответил старик, продолжая изучать деталь.

— Да чтоб вас… — Энгер вскинул руки и стал шагать по комнате.

— Ну-ну, следи за языком! Расскажи лучше, как ты выбрался в итоге. Без проблем?

— Без проблем… — неразборчиво пробурчал парень себе под нос. Он сел на скамью обхватив голову руками и стал раскачиваться взад-вперед.

Винсторф замер на мгновение, внимательно посмотрел на парня и аккуратно вложил деталь обратно в цилиндр, спрятав в карман. Он сел напротив Энгера, взял его левую руку в свои и посмотрел ему в глаза. Старик не отводил взгляда несколько секунд.

— Что с тобой не так, Энгер?

— Что не так? — смутившись, протараторил он.

— Что с тобой не так?

— Всё… всё нормально…

Но старик продолжал смотреть парню прямо в глаза снова и снова задавая тот же вопрос: — Что с тобой не так?

Наконец Энгер сдался: — Я его убил, — тихо произнес он, — Охранника. Я… я не знаю как так вышло. Я не хотел. Я не виноват… он просто… появился…

— Энгер, все нормально, — спокойно произнес Винсторф.

— Нет, не нормально. Он просто хотел уйти.

— Ты этого не знаешь.

— Когда мы встретились в коридоре он замер. Сказал, что не хочет проблем, снял кобуру и положил ее на пол. Затем поднял руки и попятился назад, — голос Энгера дрогнул. — Внезапно у него запищала рация на груди. Он сказал, отключит ее и потянулся к ней рукой... В следующее мгновение… Моя рука… Эти новые прутья… они прошили его голову насквозь. Я... я не знаю зачем...

— Ты не знаешь, позвал бы он подмогу в тот момент или через мгновение как ты скрылся бы за углом. Ты испугался. Это нормально. Страх испытывают все. Важно что страх не сковал тебя. Он мертв и этого не изменишь. Единственное что я знаю, это то, что ты стоишь сейчас здесь, напротив меня и с тобой все в порядке. А это значит, что ты принял правильное решение.

Энгер посмотрел на прутья своей руки.

— Эта рука. Она словно изменила меня.

— Это всего лишь железка. Дело не в ней. Если ты ее завтра выбросишь, то вот здесь, — Винсторф ткнул пальцем в грудь парня. — Это сверлящее чувство в груди, оно никуда не уйдет. Вопрос в том, чего хочешь ты. И как далеко ты готов зайти ради этого. Ты уже проделал большой путь. Если дальше не вперед, то куда?

Энгер вновь взглянул на руку. Черные прутья медленно свернулись в клубок, напоминающий кулак.

— Энгер, тебе сейчас нужно сконцентрироваться на твоей главной задаче. Зачем ты здесь?

Энегер молчал.

— Зачем ты здесь? — вновь повторил вопрос старик.

— Я ищу отца, — тихо ответил парень.

— Ты найдешь его. Ты способен. Я верю в тебя, — ответил Винсторф смотря прямо в глаза Энгера. Он пару раз хлопнул парня по плечу и направился к столу.

— Насчет вашего вопроса… — продолжил Энгер уже более уверенным тоном. — Зачем я здесь? Еще я хочу отомстить тому, кто сделал со мной это! — Энгер поднял перед лицом механическую руку. — Если бы не он, все было бы по-другому.

Винстроф замер на секунду в напряжении.

— Жаловаться не только бессмысленно, но и вредно, — расслабившись, словно внезапно найдя решение сложной задачи, произнес старик. — Ты попусту тратишь энергию, которую мог бы направить на то, чтобы выбраться из того дерьма, в котором оказался.

— Он меня изувечил! Он виноват в том, что со мной случилось! — закричал Энгер.

— Я тебя понимаю. Я тоже лишился ног не по своей воле. Это чертовски обидно, когда у тебя что-то отбирают. И это чувство разъедает тебя изнутри, каждый день. Но что дальше? Думаешь, он вернется, извинится и что-то исправит в твоей жизни?

— Я хочу, чтобы он понес наказание, — процедил сквозь зубы парень.

— А это вернет тебе руку?

— Это будет справедливо.

— Возможно. Но что тебе это даст?

— Вы хотите сказать, что можно вот так просто отрубать людям руки направо и налево и это нормально?

— Я хочу сказать, что не важно кто посадил тебя в кучу дерьма, важно, что ты собираешься делать, чтобы из нее выбраться.

Энгер застыл на мгновение.

— Чаю будешь? — спокойно поинтересовался старик, насыпая сухие листья в чайник.

Энгер не отвечал несколько секунд, а затем спросил: — А как вы потеряли… ноги?

— Ты знаешь, что на ТАУ-15 люди участвуют в забегах? — словно не услышав вопроса спросил Винсторф.

— Вы участвовали?

— Да, это было еще во время войны, — задумчиво произнес Винсторф. — Черт возьми, я был чертовски быстрый! — неожиданно бодро выпалил он, выпрямив спину, — Как свет Демоса, быстрее всех. Ни одна зубастая тварь не могла меня поймать. А полегло смельчаков не мало… Да, быстрый, не то что сейчас, — вновь осунувшись тихо добавил он,

Винсторф несколько мгновений смотрел на свои карбоновые ноги, затем встал и подошел к стене, на которой были расклеены старые картины.

— До сих пор я помню один день, так, словно это было вчера. Это было за день до призыва. Для нас отправится на фронт было равнозначно гибели, так что я думал, что мне терять нечего. Так думал далеко ни я один… В тот день мы бежали с моим приятелем… Внезапно напротив выскочила группа синегнойных, и мы разделились. Он видимо свернул… — голос Винсторфа внезапно прервался. — Я бежал дальше по коридору. Синегнойные загнали меня в тупик, и я чуть было ни смирился со смертью, как вдруг в голову пришла, казалось бы, простая идея. Проход был метра полтора в ширину, упершись руками в одну стену, а ногами в противоположную, я поднялся над головами этих ублюдков. В таком положении карабкался метров двадцать, в то время как снизу ко мне тянулись синюшные руки покойников. Через метров двадцать я добрался до проржавевшего люка под самым потолком. Одной рукой еще опираясь о стену, другой я схватил за ржавую решётку и дёрнул, пытаясь ее вырвать, но она не поддавалась. Дёрнул вновь, еще и еще. Дергал ее вновь и вновь, снова и снова и уже почти выбился из сил, почти повис на ней, как неожиданно решетка оторвалась и я ощутил свободное падение! Сорвался! — пронеслось в голове. Но инстинктивно второй рукой, все-таки, успел ухватиться за край образовавшейся дыры. Ноги зависли буквально в сантиметрах над тянувшимися к ним изъеденными язвами руками. Подтянувшись я вполз в это отверстие и отключился, наверно, на час, а может и два. Когда очнулся, то понял, как мне повезло. Напротив, вдоль узкого хода, буквально в двух метрах от меня лежал один из синегнойных. Его руки тянулись ко мне. Его тело прижало деформированной стеной… Но радость была не долгой. Если в этот ход смог попасть один, значит могли пролезть и другие, а в таком тесном пространстве бежать было некуда, так что оставалось только надеяться, что в противоположном направлении не было этих тварей… Мне повезло. Я выбрался. Я ждал своего друга на финише до конца следующего дня и непосредственно оттуда отправился на сборный пункт. Он так и не появился, и я его больше не видел. В те дни я общался со многими, кого больше мне уже никогда не довелось встретить в живых.

— Так вы потеряли ноги на войне?

— Ах, ноги? Не-е-е-т, — улыбнулся Винстурф всем своим морщинистым лицом. — Никогда не бери деньги в долг, если не собираешься отдавать.

— Я не понимаю.

— Ну, считай это жизненной мудростью от старика Винсторфа.

— Какая же это мудрость, если ничего не понятно?

— Так, ты мне надоел. Пойду, пройдусь.

С этими словами старик перелил чай в небольшой термос, спрятал его за пазухой и направился к двери. — А ты поспи, непростой выдался денек.

Через час, когда Винсторф вернулся назад, Энгер ждал его сидя за столом, на котором стоял свежезаваренный чай.

— Будете? — тихо спросил Энгер.

— С удовольствием, — морщинистое лицо старика расплылось в улыбке. Он сел за стол и налил темно-коричневой жидкости в свой стакан.

— Так как вам удалось отвлечь охранников?

— Голограммой.

— Да, ну нет. Они не могли повестись.

— Хочешь взглянуть? — довольным голосом произнес старик. Он коснулся коммуникатора и напротив парня возникла молодая девушка.

— Черт! — от неожиданности Энгер отпрянул и свалился на пол.

— Я вообще-то старался.

— Это потрясающе! — Энгер поднялся на ноги и замер завороженный, с удивлением рассматривая совершенно четкие линии голограммы. — Она как настоящая! Нет пробелов... вообще их нет. Но как вы добились устранения искажений от неоднородности воздуха?

— Проблема была не в этом. Все вы просто искали ответ там, где его не было. Дебилы.

— А вы гений?

— Ты что слепой?! Подтверждение у тебя перед глазами! Конечно, гений. Сомневается еще... ишь ты. Не дорос еще чтобы сомневаться! Понял?

— Понял, — улыбнулся Энгер. Он с восхищением наблюдал за движениями девушки. Его сознание отказывалось верить, что на самом деле в комнате ее не было.

Винстроф с нескрываемым удовольствием наблюдал насколько Энгера заинтересовала голограмма.

Энгер подошел почти вплотную к девушке и протянул руку желая коснуться ее идеально гладкой кожи. Старик нажал на коммуникатор и голограмма девушки исчезла едва Энгер успел к ней притронуться.

— Не стоит разрушать все иллюзии, — ухмыльнулся Винсторф.

— А в чем? — проснувшись от оцепенения, спросил Энгер.

— Секрет? — хитро продолжил старик.

— Вы не хотите открыть секрет?

— Зачем?

— Это перевернет все! Вы станете богатым, известным!

— Мне этого не нужно.

— Но…

— У меня есть все что мне необходимо.

Энгер замолчал.

— Я бы хотел вас кое о чем спросить, — обратился парень через пару секунд.

— Валяй, если это не про деньги.

— Почему на Круд не ведется добыча циана официально?

— Официальную версию ты знаешь — запрет из-за проблем с телепортацией сознания, но я не верю в это. Человеческая жизнь сейчас стоит несравнимо дешевле по сравнению с цианом. Было что-то еще, что-то что мы не смогли контролировать. Возможно, твой отец погиб именно поэтому.

— Думаете, он все-таки погиб?

Винсторф аккуратно поставил кружку с дымящейся жидкостью на стол.

— Послушай, то что я сейчас расскажу, исключительно для того чтобы ты знал как все устроено. Вероятность того, чтобы события свершились именно так, как ты себе, разумеется, представишь после услышанного, стремится к нулю. Усёк?

Энгер кивнул.

— Мало кто говорит об одном важном нюансе процесса переноса сознания, — продолжил Винсторф. — Он заключается в том, что это не перенос, это копирование. Программа фотографирует всю нейро-сеть мозга и воспроизводит ее в другом теле.

— В смысле? Это копия?

— Да. Именно в этом причина ограниченного числа возможных телепортаций. Это копия, а не оригинал и при копировании возникают ошибки. Поэтому появляются отклонения в сознании, а некоторые сходят с ума. Ты знал что телепортация сознания не всегда происходит с первого раза?

— То есть?

— Создаваемая копия с первого раза не всегда бывает жизнепригодной. Только после того как будет уверенность в том, что в новом теле в достаточной степени тот же... ммм…. человек, алгоритм затирает первоначальное сознание. Энгер, люди после телепортации меняются даже если все проходит гладко, мы вспоминаем то, что забыли, то что наше сознание прятало от нас, возможно специально. Представь, что однажды ты проснешься и не будешь помнить, откуда у тебя этот шрам над переносицей.

— Я получил его, когда мы с отцом спасались от синегнойных. Я толком и не помню как. Вроде я упал… Единственное что я точно помню, как отец бежал по темным коридорам держа меня на руках, как свет от тусклых ламп мерцал над головой, а я до боли в пальцах вцепился в его комбинезон.

— Возможно, именно это воспоминание об отце подсознательно привело тебя сюда. Мы то, что мы есть сейчас, потому что мы помним то что с нами произошло в прошлом. Наше осознание настоящего есть результат осмысления набора воспоминаний из прошлого. Осознанных и бессознательных. Но если набор этих событий меняется, то мы меняемся тоже. Лица людей, которых ты помнишь, которым ты доверяешь, чьим словам ты веришь и на чье мнение опираешься при выборе тех или иных действий, твои действия, без этой памяти, ты теряешь часть себя. Без памяти прошлых лет, ты перестаешь быть собой. Память это все. Память это ты. Ты знаешь, что все члены правления перед заседанием проходят проверку кода воспоминаний их личности? У них у всех есть порты и с каждого снят код взаимосвязанных общей темой уникальных воспоминаний. Внешность можно изменить, можно поменять тело, но только твои воспоминания могут подтвердить что ты, это ты. Нельзя скопировать воспоминания и внедрить другому человеку.

— Фрагменты можно, — возразил Энгер.

— Фрагменты, но не цепь взаимосвязанных событий. Если мы попробуем сделать что-то подобное с тобой, скорее всего у тебя просто крыша поедет.

— Раздвоение личности?

— Это и называется кукушка поехала. Человек — социальное существо, ему жизненно необходимо быть частью системы. А без памяти ты не можешь на должном уровне взаимодействовать с другими элементами системы.

— А как же отшельники?

— А что с ними?

— Они ведь ни с кем не взаимодействуют.

— А кто им дал определение «отшельник»? Это один из элементов системы, со своими особенностями.

— Но... что тогда происходит с оригиналом сознания после телепортации в новое тело?

— Ты сейчас про алгоритм?

— Ну, да.

— Он затирается, — спокойно ответил Винсторф, — При каждой телепортации сознания человек убивает настоящего себя, оставляя миру его копию. Этот алгоритм зашит в программу.

— Но сознание ведь не может быть стертым на сто процентов.

— Что ты имеешь ввиду?

— Управление внутренними органами, например. Оно происходит бессознательно.

— Это да, при переносе сознания нейроны мозга участвующие в управлении внутренними органами не затираются.

— Но разве...

— Нет. Это исключено. Если ты считаешь, что сознание может сохраниться в этих областях, однозначно нет.

— Но почему? А как же галлюцинации и чужие воспоминания?

— Потому что еще не было ни одного подобного случая. А галлюцинации это лишь обрывки памяти. Они не могут быть самостоятельной личностью. Их слишком мало чтобы сформироваться во что-то напоминающее человеческий разум. Люди сходили с ума, в том числе вследствие того что их разум не мог ужиться с чужими обрывками воспоминаний, это да. Бывало такое. Но и то это лишь одна из причин, почему кукушка едет. Про основную я тебе уже говорил — это ошибки твоего собственного сознания, но не конфликты с обрывками чужого.

— Алгоритм создан человеком, а все что создал человек, другой человек может разгадать и... взломать.

— Алгоритм изменить сложно, но теоретически...

— Вы смогли? — воодушевленно спросил Энгер.

— Я? — Винсторф усмехнулся. — Нет. А даже если бы и мог, зачем мне рядом еще один такой же брюзжащий старик? Правда есть одна особенность.

— Какая? — возбужденно спросил Энегер.

Винсторф выдохнул, словно заранее сожалея о том, что сейчас скажет.

— Носопырик, твое любопытство тебя до добра не доведет. При телепортации сознания человека в робота на Круд, — старик вновь сделал паузу, осматривая Энгера, словно пытаясь предугадать его реакцию на свои слова. — Сознание человека не затирается. На спутнике, который каждые двадцать четыре часа содрогается от всеобъемлющих извержений с роботом может произойти все что угодно. Чтобы не потерять вместе с роботом и человека, его сознание в биологическом теле погружается в кому.

— В робота отправляется копия?

— Да. А по возвращении первоначальная версия уничтожается. Должна уничтожаться. Я слышал, черные копатели грешили тем, что уничтожали версии с воспоминаниями о работах на Круд. Понимаешь? Как будто никакой работы не было, циан не добыли, платить не за что. Смешно…

— Черт! — Энгер внезапно вскочил с места. Он стал ходить по комнате взад-вперед, обхватив ладонями голову. — Черт! Но это значит, — Энгер подскочил к Винсторфу с зажатыми кулаками на уровне груди, словно держал в них что-то ценное. — Это значит, что мой отец может быть еще жив. Его сознание, оно может еще существовать.

Винсторф медленно взял его левую руку, сжатую в кулак в свои.

— Послушай, — произнес Винсторф наиболее мягко как мог. — Я не слышал ни об одном подобном случае. Черным копателям бессмысленно сохранять копии сознаний людей, тела которых они украли. Вероятность того что ты найдешь корабль на который наняли твоего отца и его шизанутый капитан окажется повернутым на голову психом, который ради странного удовольствия коллекционирует чужие сознания — мизерная.

— Но она есть.

Винсторф бессильно вздохнул: — Поистине люди готовы верить в любую выдумку дающую хоть какую-то надежду.

— Вы мне поможете?

Винсторф медленно выдохнул.

— Я сделал уже почти все что мог. Но еще кое в чем я тебе смогу помочь.