Red — Бесконечная вечность

    Я лежала на песке. Мои ноги по щиколотку были опущены в воду, и периодически легкая волна покрывала их до колен. Глаза были закрыты, но я внутренне ощущала закат, и мне было хорошо. Потом я почувствовала прикосновение. Чье-то медленное движение тыльной стороной ладони по моей обнаженной коже в области ключицы в первую же долю секунды доставило мне наслаждение. Наслаждение до дрожи во всем теле. Наслаждение, от которого хотелось кричать. Но я не могла. Я приоткрыла рот, но звук остался внутри меня, и это усилило дрожь. Умножило ее. Я намеренно не открыла глаза. Мне казалось, что я могу этим испугать кого-то, кто был сейчас рядом со мной, так близко, что я ощущала Его тепло, Его дыхание.… И мне хотелось еще. Снова ощутить Его прикосновение, почувствовать кожей Его кожу, теплую и одновременно прохладную, как те волны, что ласкали мои ноги. Такое бывает? Бывает. Клянусь, бывает, я ведь это почувствовала. Я не могла ошибиться. Иначе откуда эта дрожь, которая принесла мне боль вместе с тем удовольствием, которого я не ощущала еще никогда до этого мгновения? И это повторилось. Его горячие губы прикоснулись к нижней части живота, и снова хотелось кричать. Но голоса не было, и мне стало плохо оттого, что я не могу вынести эту удивительную эмоцию из себя, так плохо, что это принесло особое наслаждение, переполнявшее всю меня, до кончиков всех пальцев. Мне хотелось посмотреть на Него, и я подняла веки.

    Не было ни заката. Ни песка, ни моря. И не было никого рядом. Я лежала в кровати, и мне было печально осознавать, что такие чудесные чувства не могут существовать в реальности. Таких сильных эмоций невозможно ощутить вне сна. Стало обидно. Я снова закрыла глаза в надежде уснуть и опять оказаться на неизвестном мне безлюдном пляже и получать самые страстные и вместе с тем самые нежные прикосновения на свете, каких на самом-то деле не бывает. Но сон ушел, а я поняла, что так счастлива как минуту назад я еще не была, и вряд ли когда-нибудь буду. И я не сомневалась, что запомню эту удивительную дрожь навсегда, как и то тепло, разливающееся по моим венам и заставляющее учащенно биться мое сердце.

    День был серым и мрачным. Разговоры не клеились. Все валилось из рук. И, наконец-то, наступил поздний вечер, когда захотелось спать. Вдыхая аромат иланг-иланг, я убрала с кровати покрывало и залезла под мягкую прохладную простынь. Дотянувшись до переключателя, потушила свет ночника и, свернувшись калачиком, закрыла глаза. Я представила под собой теплый песок, представила, как мои щиколотки омывает пенистые морские волны под вечерним закатным небом. Я лежала, лежала. Лежала и представляла, но Его не было. Тогда я приказала себе прекратить бессмысленные фантазии и попытаться заснуть. И вскоре у меня это получилось.

    Ничего не приснилось.

-2-

    Каждую день в течение нескольких суток я с надеждой ждала наступления ночи. Но мои ожидания были напрасными. Мне снилась рояль и музыкант в белом фраке. Снились зеркала и много роз, беспорядочно разбросанных по комнате с ярко-красными стенами. Снился шаткий мост над обрывом. Снились желтые цыплята. Постепенно я стала забывать о том чудесном сновидении. Нет, я иногда вспоминала об этом сне, но все же становилась «нормальным» человеком, не зацикленным на нем. Я работала, общалась с людьми, смеялась. Правда часто вспоминала своего бывшего мужа, которого не переставала любить, хотя не видела его уже почти полгода. И эти воспоминания вызывали то грусть, то сильное раздражение и недовольство собой. Но я старалась больше общаться, заводить новые знакомства, хотя мои новые знакомые (преимущественно мужчины) не имели для меня большого смысла. Никакого смысла. Желание вновь единолично обладать бывшим мужем было выше желания быть любимой и любить кого-то другого. Именно в этом я видела причину своего одиночества и неспособность влюбиться или хотя бы почувствовать симпатию или просто страсть к кому-нибудь из них. Никого кроме него я не хотела видеть рядом с собой ни за одним столом, ни в одной постели. Но мне хотелось секса. Я слишком женственна, чувственна и сексуальна, чтобы превращать свою жизнь (свое существование) в «монашество». Но не возникало настоящего желания. Я хотела секса, но ни один мужчина (кроме бывшего мужа, разумеется) не приводил меня в возбуждение. Мне хотелось секса. И я отдалась мужчине. Просто так. Просто ради секса. Секс ради секса. Я не почувствовала никакого наслаждения. А когда он ушел, я испытала отвращение к самой себе. И расплакалась. А вскоре я отдалась другому мужчине. Хотя мужчиной его было сложно назвать. Меня, молодую женщину, он был младше на год. Чему он меня мог научить? Он был симпатичен и нежен, но не страстен — и не опытен. Его неумелые движения не могли подарить мне удовольствие: слишком молод, эгоистичен и слишком…нежен. Да, слишком нежен. Но и даже нежность его была эгоистичной. Он пытался быть страстным, но для этого он был слишком юн. Может, причина вовсе и не в его годах, может, я ошибаюсь, но сейчас это уже не имеет значения. Я снова осталась одна. И тогда мне хотелось быть одной. Одной, но не с ним, и не с кем другим. Я поняла: мне хотелось не просто секса, мне хотелось наслаждения, я хотела чувствовать не просто ритмичные фрикции и прикосновение чьих-то губ к своему телу, я желала раствориться в мужчине, ощущать его не только кожей, но и каждым своим органом. Каждым.

    Я не верю в Судьбу. Но я не верю в случайности. Всегда есть мотив и всегда есть причина. Почему мне снился тот сон? Почему тот сон снился мне? Почему он снился? Это намек. На что? Может, это говорило мое подсознание? И я слишком много думаю о сексе? Но я же нормальный человек — мне это должно быть свойственно. Или я схожу с ума?

-3-

    Я возвращалась домой. День был солнечный и ясный. Но было душно и пыльно. Топ прилипал к спине, и мне захотелось снять его с себя. Зайдя в первый попавшийся на пути подъезд жилого дома, я вызвала лифт. Не знаю, что мной двигало. Не помню. Мне хотелось снять топ. И я собиралась это сделать. Лифт поднял меня на шестой этаж, я оставалась в нем, когда его двери вновь закрылись. Хотелось снять топ. И я это сделала. И закрыла глаза. Кружилась голова, и было странное ощущение. Я что-то чувствовала в горле и в груди. Сердце билось с бешеной скоростью. Я стала терять равновесие. И тут почувствовала что-то сзади. Кого-то! Он стоял за спиной. Я Его не видела, но чувствовала, что Он рядом — очень близко. Он был высок. Он был силен. Мне так казалось. Нет, я была в этом уверена. Я это чувствовала. Голова больше не кружилась, и я устойчиво стояла на ногах. Он положил свою большую ладонь мне на талию, и я уже не могла нормально дышать. Пришлось широко открыть рот, чтобы кислород мог свободно поступать в мои дыхательные пути и выходить обратно. Лишь одно Его прикосновение, легкое, почти незаметное, вызывало у меня такие безумные эмоции. Как такое могло быть? Если мне даже не было известно, кто Он. Если я не видела Его. Кто Он такой? Бог? Дьявол? Почему Он появлялся? Почему прикасался ко мне? Его рука медленно проскользила от талии вверх по позвоночнику. Мои губы стали дрожать, как и все мое тело. Становилось страшно. Я так не хотела, чтобы это все закончилось. Его ловкое движение пальцев — и мой лифчик упал на пол. Он поцеловал меня в основании шеи, и где-то в «животе» снова стал образовываться сгусток энергии. Я ощутила свой собственный пульс: в груди, в горле, в солнечном сплетении и между ног. Какой же силой Он обладал, что лишь один легкий Его поцелуй мог заставить меня почти задыхаться и ощущать дикий жар? Кто ты, думала я. Кто ты?

— Кто ты?

    Мне показалось, что я произнесла эти слова вслух, но потом поняла, что шевелились лишь мои губы. Готова поклясться, мною не было произнесено ни звука, но он «услышал» меня. Он молчал, но я знаю, Он услышал меня.

— Зачем? — спросила я.

— Почему, — поправил Он. О, Боже, Он со мной разговаривает. Он ответил мне!

— Почему? — исправилась я.

— Потому что ты этого хочешь.

    Смогу ли я описать его голос? А был ли голос вообще? Сейчас я не помню. Но Он говорил со мной!

— Я могу посмотреть на тебя? — поинтересовалась я.

— Можешь.

    Я медленно открыла глаза. Он, стоя за моей спиной, некрепко сжал мою ладонь своей. Опустив взгляд вниз, я увидела Его руку. Это была сильная мужская рука.

— Повернись ко мне, — произнес Он.

    Я боялась это сделать. Судорожно сглатывая слюну, я настраивала себя на этот «поворот». Каких-то сто восемьдесят градусов и я Его увижу. Но было чертовски страшно. И от чего страх был больше: от того, что Он может исчезнуть или от того, что меня постигнет разочарование — я понять не могла. Лифт стал спускаться, и я проснулась.

-4-

    Нет, случайностей не бывает. Теперь я в этом убедилась наверняка. Он приснился мне дважды. Дважды Он заставил меня, пусть и во сне, ощущать то, что можно назвать счастьем. Клянусь, мне ничего больше не надо было тогда. Я готова была остаться в том сне навсегда, лишь бы его руки, его губы ласкали меня, приводя мое тело (и сознание) в драгоценную сладостную дрожь. И мне нестерпимо хотелось туда снова. В сон. Неважно где это будет: на пляже, в лифте, на крыше — да хоть в самом аду. Место не имело для меня значения. Мне нужен был только Он. Придет ли Он еще? Смогу ли я Его увидеть? А что вообще произошло? Я судорожно стала вспоминать, что я делала, о чем думала вчера и в тот день, когда Он пришел ко мне в первый раз. Что общего? Может, я каким-то образом Его призвала? Но из памяти стерлись, как назло, все детали. Я понимала, что сейчас остается только ждать. И постараться не думать об этом. Отвлечься.

    Весь офис сегодня в течение всего рабочего дня находился в авральной ситуации. Все бегали, кричали, волновались — я тоже. Я сидела за своим столом, разыскивая среди разбросанных по нему бумаг необходимый мне отчет за прошлый квартал. Мне казалось, еще немного и у меня начнется головокружение. Еще бы, когда перед тобой, слева и справа от тебя, сзади и даже с верху кто-то постоянно движется, мелькает, туда обратно, а сама ты находишься в эйфорическом состоянии.… А еще жутко хотелось спать. Но я же была на работе и времени было на редкость мало. Может, я случайно положила отчет в ящик?

— Нет, он должен быть на столе.

    Кто это сказал? Я оглянулась — никто не стоял рядом со мной и даже не смотрел на меня. Может, это сказала я? И вправду, отчет лежал сверху всех остальных бумаг, на столе, прямо перед моими глазами. Теперь в нем нужно было найти стоимость краски, закупленной в последнем месяце прошлого квартала. Июнь, июнь.

— Тридцать две тысячи.

    Кто это сказал? Добрую минуту я рассматривала свой офис, большой — огромный, с множеством столов, оргтехники, полочек, шкафчиком, толстых папок, технических книг, с множеством взволнованных людей. Я ощутила себя не на своем месте, не за своим «любимым» рабочим столом, а где-то далеко от всех них. Я видела не своих коллег и не своих начальников, а кучку маленьких букашек, похожих на муравьев, только разноцветных. Букашка Светлана Геннадьевна искала что-то в папках из верхней полки большого шкафа у стены напротив окон. Букашка Лев Дмитриевич, сидя на своем рабочем месте и согнувшись в три погибели, дописывал плановый отчет за завершенную им проектную работу. Букашка Лидия Антоновна (самая яркая букашка в офисе), откинувшись на спинку своего рабочего кресла, делала круговые движения головой.

    Июнь. Поставщики. Пропустив несколько ненужных мне строк, я нашла то, что искала. Тридцать две тысячи. Тридцать две тысячи? Я же это знала! Зачем же я тратила на это время? А откуда мне было это известно? Кто-то сказал? Да, мне кто-то назвал именно эту сумму. И я почувствовала Его теплое дыхание сзади, на своей шее.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у Него.

— А разве ты этого не хотела?

— Я что сплю на работе?

— Почему ты думаешь, что это сон?

— Потому что я всегда просыпаюсь — и ты исчезаешь.

    Он положил свою ладонь на мою, лежавшую на столе.

— Разве ты меня не чувствуешь?

    Я чувствовала. Еще как чувствовала!

— Да.

— Разве мои прикосновения не кажутся тебе реалистичными?

— Да.

    Другую свою руку Он запустил мне под блузку. Опять стало не хватать воздуха. Опять страшно забилось сердце. И этот пульс. Его удары, казалось, должны быть слышны всем во Вселенной, потому что кроме них я уже ничего не слышала.

— Почему ты уходишь?

— Почему ты боишься?

    Он никогда не отвечал на мои вопросы прямо. Его ответы были тоже вопросами.

— Я боюсь, что ты снова уйдешь.

    Он стал целовать мои плечи. Нежно. Почти воздушно. Но как явственно я это ощущала. Явственно — может, и вправду это был не сон? Явственно. Но это был сон.

— Если я попытаюсь увидеть тебя — то проснусь и ты исчезнешь?

— А так ли важно меня увидеть? Что для тебя важнее?

    И Он дотронулся до моей груди. Он знал, что я в буквальном смысле схожу с ума от его прикосновений. Он пытался дать мне понять, что мои ощущения — ощущение Его рук, Его губ, Его дыхания — должны быть для меня первостепенными. И это было так. Но мне хотелось знать, кто Он.

— Кто ты? Моя фантазия? Мое желание? Мое подсознание?

— А кто ты? — спросил Он.

— Ты же знаешь.

— А ты знаешь?

    Он меня мучил. Он намеренно это делал. Зачем Он задавал эти вопросы? Он со мной играл. И Ему это нравилось. А самое ужасное (и самое прекрасное), что мне это тоже нравилось. Я хотела быть Его игрушкой. Я хотела быть — не важно кем — быть Его.

— Ты приходишь, когда захочешь? — спросила я.

    Он молчал.

— Ты приходишь только ко мне? — снова поинтересовалась я.

    Он молчал. Он лишь ласкал мою грудь, приводя меня в экстаз, и еще я чувствовала его ресницы в области лопаток.

— Почему ты уходишь? — мне хотелось знать все. Хотелось спросить обо

всем.

— Почему ты этого боишься? — «ответил» он.

— Потому что я хочу остаться с тобой.

— А разве это не так?

— Ты уходишь, и я остаюсь одна. Без тебя.

— Ты уверена?

    Была ли я в этом уверена? Мне казалось, что да.

— Да, я уверена.

— Разве ты не думаешь обо мне?

— Да, но ты не рядом.

— Могу ли я быть к тебе ближе, чем в твоем сознании?

    Он всегда знал, как «ответить» на мои вопросы, и если молчал в ответ, то сознательно. Его же вопросы ставили меня в тупик. Тем не менее, тело мое дрожало, и мне хотелось большего, если такое было возможно.

    —     Мне нужно тебя увидеть, — может, зря я так смело Ему об этом сказала? Но я это сказала.

— Разве ты не можешь делать то, что ты хочешь? — ответил Он.

— А ты останешься со мной, если я повернусь?

    Я ждала — Он молчал. Я повернулась — Он был передо мной. Я проснулась — Он исчез.

    Перед глазами по-прежнему мелькали люди. Горел монитор. На столе кипа бумаг. Отчет! Июнь. Поставщики. Материалы. Тридцать две тысячи.

-5-

    Рабочий день был закончен. Я шла домой. Или мне казалось, что я иду домой. Казалось. Я просто шла. Мимо парка, мимо домов, мимо витрин, мимо зеркальных зданий, мимо машин, сквозь толпу. Я Его видела. Я видела Его лицо, Его волосы, Его нос, рот. И я видела Его глаза. Светло-серые глаза. Самые светлые и самые серые. И я не помню ясно черт Его лица: ни форму носа, ни форму губ, ни подбородка, ни скул, ни бровей. Глаза. Светло-серые глаза. Теперь лишь одно воспоминание этого образа, лишь оттого, что картинка всплывала передо мной, мне было хорошо. И я не шла. Я плыла. И мир остановился. Была я одна и Его образ. Но теперь-то я не спала. Так почему это продолжается? И, возможно, я действительно сходила с ума, но я сказала это вслух:

— Где ты?

    Конечно, Он не ответил. Я же не спала. Глаза мои были открыты. Реальность окружала меня вместе с зеленью деревьев и клумб, вместе с запахом пыли и выхлопных газов, вместе с неуклюжими прохожими, толкавшими меня. Но так хотелось слышать Его голос. Так хотелось говорить с Ним. И чувствовать Его. Где Он сейчас? В моем сне? Он ждет, когда я засну. А придет ли Он еще?

— Где ты? Я хочу тебя.

— Я близко.

— Где? Я не вижу?

— Я очень близко.

— В моем сознании?

— В тебе.

    И мир стал прекрасен. И мир стал чудесен. И мир стал волшебным! Только тот ли этот мир. Тот ли, в котором я всегда жила? Или другой, придуманный мной же. Но — зелень, пыль, люди. Я сплю. Наверно, я опять заснула. Зашла в парк, села на скамейку и сплю.

— Откуда ты пришел?

— Куда ты идешь?

— Я больше не хочу никуда идти. Я хочу остаться здесь. С тобой.

— Почему же ты идешь?

— Потому что я — человек. А ты кто?

— Почему ты хочешь быть человеком?

— Но это от меня не зависит.

— Ты же хочешь?

— А кем я еще могу быть?

— Ты хочешь?

— Мне не важно кем быть.

— Что же имеет для тебя ценность?

— Моя жизнь и ты в ней.

— Больше ничего?

— Ничего.

— Могу ли я думать, что ты меня любишь?

    Любишь? Люблю ли я Его? Могу ли я Его любить? Лишь в одном я была уверенна. Он знал про меня все, даже больше, чем я сама. А знаю ли я о себе хоть что-нибудь? Возможно, и нет.

— Не знаю, — ответила я, — Но ты же знаешь?

— Могу ли я знать больше, чем ты?

— А разве это не так? — удивилась я.

— Могу ли я знать больше, чем ты? — повторил Он.

— Думаю, так и есть. Возможно, я вообще ничего не знаю.

— Тогда что же могу знать я?

    —    Ну, кто же ты? Ответь, умоляю, кто? Мне что, все это кажется? Я сошла с ума? Может, ты моя галлюцинация?

— А, может, весь этот мир, вся твоя жизнь, прошлая и настоящая — это

всего лишь твоя галлюцинация?

— Но такого не может быть?

— А что может быть? Может ли быть что-нибудь вообще?

— Конечно. Раз это есть.

    — А это есть? Может, ты все это выдумала? Свой дом, свою работу, своих друзей. Свою жизнь и меня.

    —    Как я могла это выдумать? Если бы это было так, то что бы было, если бы я это не выдумала?

— Могу ли я знать больше, чем ты?

— Ты — это я? — спросила я.

— Могу ли я знать больше, чем ты? — снова ответил Он.

— Но я этого не знаю!

— Тогда откуда я могу это знать?

— Ты знаешь только то, что знаю я?

    Он молчал.

— Ты знаешь только то, что знаю я? — повторила я.

    Он молчал.

— Ты покинул меня?

    Он молчал.

-6-

    Сначала я подумала, что мне необходимо обратиться к психиатру. Но, а что если это не выдумка моего подсознания (или сознания?). Что если все это правда? Как узнать? Он исчез, Он перестал со мной разговаривать, но я после этого не проснулась. Я по-прежнему шла по тротуару. Значит, это был не сон! Значит, это была правда? Но что — правда? То, что он существует или то, что он — галлюцинация? Он существует! Но в действительности или у меня в голове? А существую ли я в действительности? Сошла ли я с ума? Сошла ли я с ума?

    И я зашла в ближайший на моем пути бар. Он был не пуст, но и не забит. Были свободные столы, но я села за стойку. «Белиз». Мой любимый «Белиз». Существует ли «Белиз»? Существует ли этот бар? Существует ли этот рыжий бармен, обслуживший мою «персону»? Существует ли эта «персона»? Существует ли мужчина, сидящий справа от меня? Ну, конечно! Я же это вижу! Я могу прикоснуться ко всему этому. И я дотронулась пальцами правой руки до локтя того самого брюнета, что сидел рядом со мной. Мужчина медленно повернул голову в мою сторону. И это был Он. Он смотрел на меня хитро. Он смотрел на меня томно. Страстно. Нежно. Властно. Вызывающе! В губах моих появилась дрожь. Я пыталась сглотнуть ком, застрявший в моем горле, но не могла. Опустошив бокал с ликером, я сильно сожмурила глаза. Потрясла головой и снова обернулась направо. Он по-прежнему сидел на высоком стуле рядом со мной, но смотрел теперь уже вперед. Мне захотелось ему что-нибудь сказать, но я испугалась того, что он может существовать лишь в моем воображении, а в этом случае бармен принял бы меня за сумасшедшую, разговаривающую то ли с самой собой, то ли с соседним стулом. Но ведь это был единственный шанс проверить, есть ли Он тут на самом деле.

— Как мне тебя называть? — спросила я у Него.

    Рыжий бармен не обратил внимания на мои слова.

    — А как ты хочешь меня называть? — в своей, уже привычной для меня, манере «ответил» Он.

— Я хочу называть так, как называют тебя все.

— Почему ты хочешь быть как все?

— Я уже не как все.

— Знаешь ли ты почему?

— Почему?

— Почему? — переспросил Он.

— Я не знаю.

    И Он опять погрузился в молчание.

— Нет, я не сошла с ума. Бармен тоже тебя видит.

— Не видит ли бармен того, что ты хочешь, чтобы он видел?

— Да мне вообще все равно, что он видит, а что нет.

— Тогда зачем же ты про него сказала?

    Я не знала, что ответить и, заказав еще один «Белиз», решила сменить тему.

— Куда ты пойдешь потом?

— Куда ты хочешь, чтобы я пошел?

— Все будет так, как захочу я?

    Он лишь посмотрел на меня — светло-серыми глазами и с легкой улыбкой. И молчал.

    — Я уверена, что все будет так, как захочешь ты. Потому что я уже ничего не могу. Потому что я сейчас в твоей власти. И ты меня обманываешь.

— А, может, ты сама себя обманываешь?

— Может, черт возьми, может! Может быть все, что угодно! И я не знаю,

кто ты! И что мне делать дальше!

    — А разве не ты хотела, чтобы я пришел? Разве не ты говорила: «Где ты? Я хочу тебя?»

    — Я… я говорила. Но когда ты пришел впервые, когда ты мне приснился, на пляже, я же не звала тебя.

    — А разве ты не была этому рада. Разве ты не хотела, чтобы я снова был с тобой?

— Я хотела. Но не думала, что ты будешь издеваться надо мной.

— А, может, ты сама над собой издеваешься?

— Я люблю тебя, — не знаю, зачем я тогда это сказала. Как будь то и не я

сама это сказала. Как будь то кто-то произнес эти слова за меня, но моим голосом и из моих уст.

— Я знаю, — лишь ответил Он.

— Тогда зачем ты когда-то об этом спросил?

— Потому что когда-то ты и сама этого не знала.

    Он заказал себе газированной воды. Он говорил с кем-то кроме меня. И Его слышали. И Его поняли. И Он пил эту воду. Мысли путались. Мои мысли. Что думал Он? Мог ли Он вообще думать? Или это я думаю за нас обоих? Или Он думает за нас двоих? Может, я просто все еще сплю. Еще там, за своим рабочим столом? А как бы мне хотелось? Я больно ущипнула себя за руку. Но продолжала сидеть за барной стойкой. Я вонзила свои ногти себе в кожу. Но Он сидел рядом со мной. Я провела ногтями вдоль всей своей руки от локтя до основания пальцев — выступила кровь, но все оставалось по-прежнему.

— Я ухожу, — сказал Он. Он впервые сказал мне что-то первый.

— Откуда ты это знаешь, если я этого не знала?

— Если бы ты этого не знала, я бы тебе вряд ли это сказал.

— Но я не знала!

— Я ухожу, — повторил Он.

— Куда? Навсегда?

— Ты хочешь, чтобы я вернулся?

— Хочу. Я вообще не хочу, чтобы ты сейчас уходил.

— Зачем же ты пыталась «проснуться»?

— Я просто хотела проверить, сон это или нет.

— Если бы это оказалось сном, то я бы исчез.

— Значит, не сон?

— Хочешь ли ты пойти со мной?

— Куда?

— Разве ты не думала о том, что для тебя место не имеет значения, о том, что главное — быть со мной. «Неважно где это будет: На пляже, в лифте, на крыше — да хоть в самом аду» — разве ты об этом не думала?

— Будешь ли ты меня защищать? — спросила я.

— Будешь ли ты меня слушать?

— Сможешь ли ты сделать мне больно?

— Ты боишься?

    И тут я поняла. Лишь только мой страх может заставить Его исчезнуть. Пока я ничего не боюсь — Он со мной. Он всегда покидал меня, когда мне становилось страшно. И если я захочу остаться снова одна, мне стоит только испугаться. Но могу ли контролировать свои чувства?

— Нет, я не боюсь.

    Он взял меня за руку, подмигнул бармену, и мы вышли на улицу. Мы шли молча. И я ни о чем не думала. Мы прошли через арку, и Он завел меня в подъезд. Через минуту я, по-прежнему держа Его за руку, была в обычной жилой квартире. Откинувшись спиной на стену, я посмотрела Ему в глаза, в Его светло-серые глаза. Один лишь Его взгляд, пронзающий меня до костей, приводил меня в состояние возбуждения. Мне хотелось трогать его, мне хотелось, чтобы Он прикасался ко мне. Он был красив. Красив, как сам Грех. И красота Его была необычной, странной и даже неестественной. Его мужское начало подавляло все, что у Него было. Его энергетика подавляла все вокруг. Его обаяние, Его сексуальность, Его порочность — подавляли мое сознание. Я думала об этом, я смотрела на него и думала о Нем, и мое тело снова и снова начинало дрожать. Я Им болела. Он был моим вирусом, уничтожающим каждую клеточку моего тела. Но я так хотела. Он был рядом, Он был со мной — и я была счастлива!

-7-

    Это чудовище. Это монстр. Черт. Сатана. Демон. Дьявол! Но как же этот коварный Чертяка был нежен. Нежен и страстен. Холоден и горяч. Сознателен и безумен. Бездушен и жгуч. И это сводило меня с ума. Я теряла голову, рассудок, здравый смысл. И я была в Его власти. Я была в Его власти. Он целовал меня. Я готова была потерять сознание, но не могла себе этого позволить. Я должна была чувствовать все это. Я должна была чувствовать Его. И без Него я уже не видела смысла в своей жизни.

       За окном было темно. Шторы были закрыты. Электричество выключено. Горели свечи. Много больших цилиндрических свечей. Красные, оранжевые, желтые, синие, зеленые. Повсюду: на тумбочках, на полках и шкафах, на подоконнике и на столе, вокруг кровати, которая занимала центральное место в комнате. Я лежала на спине, и Он целовал меня. Казалось, Его язык, словно огонь, пожирал не только мою кожу, но и все внутри меня. Он целовал меня в губы, а я ему отвечала. Мои руки были в его черных волосах, а его — на всем моем теле. Я готова была взорваться. Это было мучительное наслаждение, но это было наслаждение, подаренное Им, наслаждение, которое я могла испытать, лишь когда со мной рядом Он.

    Я кипела. Я сгорала. Я задыхалась. И мне от этого было хорошо. И было совсем не важно, кто Он. Миф или реальность. Фантазия или сон. Сейчас Он был. И сейчас Он был со мной. Мне же ничего не надо было больше.

    Ни один мужчина в мире, да что я говорю — все мужчины, взятые вместе, не могли подарить такого удовольствия. Он был со мной, Он был во мне, а я была в Нем. Я кричала, и Ему это нравилось. Я стонала, и Он был доволен. После этого и умереть было не страшно, но пока Он был рядом, существовал и смысл жить.

    Теперь Его тепло прошло сквозь все молекулы моего организма. Задержалось в каждом кусочке моей сущности. Медленно замедлялся пульс, еще недавно раздиравший мое тело. Неторопливо прекращалась дрожь. Я лежала на его сильном плече, а Он обнимал меня своей горячей рукой. Хотелось забыться сном — так мне было хорошо. Но я боялась, что, проснувшись, я окажусь одна, что Он исчезнет и больше никогда не придет. Я боялась… Я боялась! Мне было страшно! Я не должна была чувствовать этот страх! И Его не стало.

-8-

    Придет ли Он еще? Я страдала. Ведь понимала, что нормально жить я не смогу. Я Его любила. Обожала. Боготворила («дьяволила»). Была от него без ума и без памяти. И, может быть, я не одна такая. Может, Он — действительно Дьявол, и все это — лишь Его коварный план. Его сатанинская задумка. И я попалась на Его иезуитский крючок, ровно, как и все Его жертвы. А могла ли я в этом случае не попасться на него? Могла ли я быть сильнее, чем Он? Я — обычный человек, для Его Могущества — рядовая букашка. Я же была бессильна перед Его страстностью, мужественностью, греховностью. От Него веяло сексом, а Его дьявольское дыхание наполняло все вокруг (и меня в том числе) пороком. Он был совершенен, на сколько может быть совершенным Дьявол. И этот порок был для меня Его добродетелью.

    Я была слабой одинокой измученной женщиной, нуждавшейся в страстном и сильном, властном и мудром, и желанном мужчине. И Он был мне желанен, и Он был мне драгоценен, и Он был мне ненагляден и дорог. И Он был всем, что мне было нужно от моей скучной, тоскливой, унылой жизни. И Он стал ее смыслом. И Он стал ее сутью.

    Сейчас, без Него, я ощущала себя опустошенной, безжизненной — мертвой. И ничего мне не хотелось. И ни о чем мне не думалось, кроме Него. Он принес мне смерть, если не в буквальном смысле, то во всех остальных. Он убил во мне все живое. И всякие ценности потеряли для меня смысл, теперь его, этот смысл, я находила только в Нем.

    Но если Он все-таки Дьявол, то это наилучший вариант. Гораздо хуже, если все это — моя больная фантазия. Быть подвластной Дьяволу мне казалось лучше, чем иметь зависимость от своих сумасшедших галлюцинаций. Лучше быть подневольной Ему, лучше быть подчиненной Его силе и Его порокам, лучше быть под Его началом, чем быть заложником своих собственных выдумок, нездоровых вымыслов.

    Это не мог быть сон. Теперь я знала об этом достоверно. Хотя могла ли я знать сейчас хоть что-то о достоверности? Но сон не мог длиться так долго. Не мог длиться вот уже несколько месяцев, больше похожих на бесконечную вечность.

    Я помню, как говорила о том, что самое важное для меня — быть с Ним. «Неважно где это будет: на пляже, в лифте, на крыше — да хоть в самом аду». Хоть в самом Аду! Я сейчас там и пребывала. В Аду, в Преисподней. Но Его-то со мной не было! Зачем мне этот ад без Него? Зачем я сама себе без Него?

    — Почему ты меня оставил? — в истерике, в слезах кричала я Ему в пустоту.

— Могу ли я быть к тебе ближе, чем в твоем сознании?

Эпилог

    Дом. Работа. Друзья. Я сейчас живу только этим. А все, что со мной произошло…. Я все-таки набралась смелости и внушила себе, что все это было лишь плодом моего больного воображения. Я все это придумала сама для себя. Может, от моей скучной и унылой жизни, может, от утраты надежд, что моего идеала мужчины не существует, а может, хотя, впрочем, это и не суть важно. Наверное.

    Дом. Работа. Друзья. Сейчас я живу этим — моей скучной и унылой реальностью, и хорошо это или плохо — пусть судит кто-то другой, а я хочу просто жить, никого ни за что не осуждая. Но в глубине души я все-таки жду. Жду встречи с этим самым идеалом. Но только в самой глубине, где-то ну очень глубоко, в истоках моего подсознания, так глубоко, что это совсем никак не отражается на моей повседневной жизни. Лишь мое подсознание по-прежнему ожидает его. Хотя, раз я об этом думаю…

    Все же ожидает Его.

    Молчит.