Карандашка — Ты говорила, что будет не больно...

Я стояла на автобусной остановке и ждала. Опоздала на пять минут — пришлось ждать тридцать. Вот такая несложная математика. И все бы было прекрасно, но перед выходом (а была я у старой подруги) я не сходила, простите, в дамскую комнату. Но автобус должен был вот-вот подойти, и я ждала. Благо ехать мне было совсем недолго, буквально, 20 минут. И вот автобус подкатил к остановке, открылись двери, я взялась за теплый поручень, поднялась по трем старым ступенькам и села возле окна. Мы должны были проезжать мимо лесополосы. Должна сказать, деревья в этом районе очень красивы. Особенность породы или мое воображение, давало мне такое представление, будто все они смотрят друг на друга. Волшебное, захватывающее зрелище.

И вот мы уже едем. Автобус немного трясется на неровностях дороги, картинки меняются, вот уже видна лесополоса. Красота пейзажа не может отвлечь меня от мысли о моих природных потребностях. Простите за акцент на этом обстоятельстве... Я не выдержала и попросила остановить автобус, шепотом объяснив кондуктору мое стеснительное положение.

Женщина лет пятидесяти потерла нос толстеньким пальчиком с облупившимся темно-розовым лаком на ногте, тяжело вздохнула и придавленным голосом крикнула: «Василий, притормози на обочине. Надо мне». Затем она повернулась к «публике», уже обратившей на нее свои взгляды и процедила: «Что уставились? Недолго, недолго...»

Я вышла из автобуса и направилась к самым густым кустам, которые попали в поле моего зрения. После того, как я закончила я вышла из-за кустов и услышала странный звук. Его я не забуду никогда. Я обернулась и увидела невдалеке девочку. Она висела на веревке, привязанной к дереву. Ее ручка была между веревкой и горлом. Она хрипела. Ее лицо было уже нечеловеческого цвета. Что же я испытала тогда... кинулась к ней, что есть мочи. Подхватила ножки девочки, одной свободной трясущейся рукой я ослабила узел и вытащила ее маленькую головку. Она еще хрипела, уже тише... Еще секунду я смотрела на нее. Подхватила и понесла в автобус.

Малютка уже пришла в себя. К ней вернулся цвет лица. Судя по всему, она висела недолго. Кондукторша удивленно на меня посмотрела. Я не знала, что ей сказать. В растерянности я пролепетала: «Она висела на дереве...» Женщина оглядела меня, девочку, хмыкнула и крикнула водителю ехать. Я присела, взяла малышку на руки. Ей было лет 8 от силы. Она смотрела на меня опустошенными глазами. От шока я не знала, что спросить, поэтому задала, наверное, самый неуместный вопрос:

— Как тебя зовут?

— Мила.

И тишина. Внутри меня тишина. Что делать не знаю. Прижала ее к себе, вдохнула запах волос. Нас тряхнула от того, что автобус резко остановился. Мы проехали так мало, и снова остановка я выглянула из-за ее маленькой головки и увидела, как в автобус входят мужчина и женщина. Дама лет тридцати боевого телосложения в широченной юбке и мужчина такого же возраста в изношенной рубашке. Они не казались бедными. Скорее неухоженными. И вдруг моя златовласка кинулась к женщине, схватила ее за руку и закричала: «Мама, ты же сказала, что будет не больно!»

У меня закружилась голова. От осознания, что произошло мир, перевернулся в моих глазах. Не оправившись от шока, я схватилась за сидение, привстала. Ноги онемели. Люди вокруг повернули головы к вошедшим в автобус. Женщина опустила голову, оглядела девочку, моргнула, будто не понимая, что произошло и тут увидела меня. Видимо, в ее сознании все стало по местам, поэтому она толкнула девочку и вихрем вылетела из автобуса, мужчина оторопел, и так же пулей вылетел. Я ринулась за ними. Я бежала и кричала им вслед: «Что же вы наделали! Вы что сделали, вы понимаете?! А ну, остановитесь, она же там совсем одна! Да как вы смеете?» Я бежала и не понимала зачем... Пока не услышала ответ на все мои восклицания: «Забирай себе, курва!» Меня как будто ударили, я споткнулась и упала.

Автобус подъехал ко мне через минуту. Кондукторша держала за маленькую бледную ручку Милу. Она помогла мне подняться, завела в автобус, усадила меня и девочку. Наверное, тогда мы были похожи с малюткой. Обе опустошенные, мы совершенно не знали, что происходит и что же делать дальше. Я очнулась первая, взяла ее за ручку, и произнесла то, о чем не пожалею никогда, хотя тогда и не осознавала, что говорю, и какую ответственность беру на себя: «Я никогда тебе не сделаю больно. Сейчас мы едем к нам домой. Теперь я твоя мама».

Моей дочери уже 16. Не я ее нашла, а она меня. Лучшего дня в моей жизни не было...