Олориэль — Экзорцизм

На улице было промозгло от задувающего во все видимые и невидимые щели ветра. Иногда выглядывало блеклое вечернее солнце, но и его слабые лучики сносились ветром в более теплые страны. Она сидела и смотрела в окно. Её, на удивление постоянно, что-то мучало. Вот и теперь зацикленно с чем-то боролась. В комнате было тихо. Как раз такое тихо, когда либо наслаждаешься-полумедитируешь, либо лезешь на стену. Вдруг Лиза поняла, что замерзла, и спрыгнула с подоконника.

Возможно, она больна. Но ведь и с этим нужно как-то жить... Пытаться. Изо всех сил. А ведь когда-то все было иначе. Когда не было "другой". Лиза тогда не была такой несчастной и неуспешной. Но однажды... Однажды все изменилось. Когда это произошло, год или пять лет назад, не могла вспомнить. Помнила только, что вдруг вся жизнь начала рушиться.

Был такой же неприветливый день, только дождь лил как из ведра. Тогда распивался чай, кушалось пирожное и думалось что-то совершенно неприятное... Неудобоваримое...

— Здравствуй!

— Аа?

— Не привыкла еще разговаривать сама с собой? Это пройдет, родная моя!

— Хм... Надо меньше думать. У меня крыша поехала. Хи!

— Невежливо, девушка. И необдуманно.

Потом чай кончился, и нужно было приниматься за обычные дела... А дальше... "другая" начала побеждать. Эта "другая она" была злобной, у нее всегда все получалось комкано и нервно. И проблемы решать "другая" тоже не умела. Когда девушка опять становилась самой собой, ей хотелось чистоты и порядка. Хотелось все исправить... Но в разгар "ремонтных" работ снова являлась "чужая", и весь труд разлетался, как горка сухих листиков на ветру.

Ссора с такими нормальными, такими важными людьми стала последней каплей. Нужно было отравить Лизу-2. Все было готово через полчаса. Лиза-1 сидела за столом, и, завернувшись в плед, смотрела на пирожное с чаем. Пыталась напитать пирожное всей той ненавистью к "другой", всей своей болью, обидой и одиночеством... "Другая" теперь только посмеивалась, все же, опасаясь чего-то.

Ветер со злобой распахнул форточку и занавески истерически заплясали.

"Пора".

Глоток чая. Пирожное... Снова чай...

На миг показалось, что все теперь будет хорошо, что свобода обретена... Но... Почему она теперь хохочет? Почему они теперь не "одно целое"??

...

Утро было солнечным, но прохладным. Лизе, теперь одной единственной, такой свободной, не спалось всю ночь. Казалось, что их еще две, что другая снова рядом... Девушка металась из угла в угол, тяжело дыша и сжимая остатки пирожного в руках, словно меч. Пот заливал все ее исхудавшее личико, разъедал огромные глаза... Во рту давно пересохло.

— Я знаю, что ты тут, гадина! Но... Я же убила тебя! Ты! Ха-ха-ха!!! Ты мертва! Мне хорошо и без тебя! Я не боюсь, ты слышишь?.. Ха-ха-ха...

...

Вечер застал Лизу сидящей за перевернутым столом. Она глотала чай из разбитой кружки, и думала, что скоро станет самым свободным во Вселенной человеком.

...

Грохот разбудил пожилую соседку с нижнего этажа. Был уже первый час ночи и тихая луна отстраненно смотрела в окно опустевшей комнаты. Ветер на улице стих. Милиция приехала через час. Еще через полчаса — "скорая".

"Девушка покончила с собой" — заключили эксперты, глядя на Лизин окровавленный труп.

"Царство ей небесное, бедняжке".

...

— Представляешь, Катя! Она решила... Хи-хи-хи... что способна отравить МЕНЯ... пирожным!

— Даа... представляю...

— Но мы же добьемся с тобой успеха, родная. Ты же не прогонишь меня?

— Ни за что.

— Ну вот и ладушки, цветочек мой...

...