Anastasia — "Испытания любви"

Она сама, одетая в пушистую соболью шубку, закутанная по самые глаза в толстый пуховый платок поверх изящной собольей же шапочки, забилась в самый дальний уголок и украдкой вытирала горючие слёзы, катившиеся у неё по щекам. Но их было не унять, они лились и лились уже несколько часов, не переставая ни на минуту. Наташа пыталась отвлечься, полюбоваться природой, чудесными зимними пейзажами, но всё напрасно. Сердце сжималось, замирало, и всё начиналось сначала. Тело её было здесь, но душа — далеко-далеко отсюда. Она рвалась назад, к тому, от кого княжна так поспешно убегала, кого пыталась забыть, кого старалась вычеркнуть из своего сердца так давно. А теперь, похоже, это не удастся никогда. Никогда… До самой смерти в ней будут живы воспоминания об Александре, воспоминания о том, что всё-таки случилось этой ночью…

А вчерашний день начинался как сотни других дней, ничего не предвещало такой разительной перемены до тех пор, пока в покои принцессы Марии не принесли адресованное княжне Репниной письмо от цесаревича Александра с просьбой немедленно выехать в Гатчину, чтобы в очередной раз убедить императора в том, что между княжной и наследником разгорается пламя страсти. События последних дней, не прекращающиеся намёки Государя и просьбы принцессы вынудили Наташу слепо довериться этому посланию.

Каково же было её удивление, когда, уже въезжая во двор Гатчинского замка, она увидела, как его покидает император верхом на великолепном жеребце. Княжна поднялась наверх вслед за пажом и оказалась в небольшой уютной комнатке, добрую половину которой занимала роскошная кровать. Наследник стоял у камина к ней спиной.

— Александр Николаевич! — окликнула она его. — Что стряслось? Я видела, как Ваш отец покидает дворец.

Цесаревич обернулся к ней и, с трудом сдерживая радость, сказал:

— Отец оставил дворец в полное наше распоряжение. — А потом, натолкнувшись на полный недоумения взгляд Натали, продолжил, — Конечно, мы можем тотчас же уехать, но… тогда наш обман будет раскрыт.

И цесаревич протянул Наталье бокал красного вина. Она чуть пригубила терпкий напиток, а потом, мило улыбнувшись, спросила:

— А может, так тому и быть? Мне не нравится всё это. Обман рано или поздно дойдёт до принцессы Марии.

— Но Натали… — не отступал наследник, глядя на неё тем самым взглядом, который она не могла спокойно выносить, сразу же приятное тепло разливалось во всём теле, а колени начинали слегка подрагивать, — отец уже почти поверил нам. Но если Вы сами того хотите…

Воображение тут же нарисовало Наташе красочные картины её предстоящих объяснений с императором, и она поняла, что наследник прав, гораздо разумнее будет остаться здесь на всю ночь. Место для неё найдётся, она может спать где угодно, хоть вон в том большом кресле у камина, хотя Натали ни капли не сомневалась в том, что Александр по-рыцарски уступит ей кровать.

— Ну что ж, тогда я остаюсь.

При этих её словах Александр весь засиял и, к несказанному удивлению княжны, направился к постели, взял в руки подушку… У Наташи холодок пробежал по спине — Господи, неужели всё начинается сначала?.. С Александром справиться будет гораздо сложнее, чем с императором, хотя бы потому, что придётся бороться ещё и с собой… Но, может быть, удастся всё решить гораздо проще?

— Неужели нельзя обойтись без того, чтобы … ну, как это говорится… — от смущения княжна не могла подобрать слов.

— Заключить друг друга в объятия? — помог ей Александр. — Нет, ну что Вы, как можно…

Он говорил это, а сам, к вящему ужасу девушки, медленно развязывал шёлковый кушак, сбросил его на пол, очень медленно расстегнул крючки мундира и отправил его вслед за кушаком, к её ногам. А сам лёг на постель, взял в руки подушку и с лукавым прищуром взглянул на Натали:

— Мы лишь должны сделать вид… — И в следующий миг почти невесомая подушка уже летела в Наташу. Быстрая реакция княжны вовремя дала себя знать, она увернулась и поймала «снаряд» на лету.

— Ваше Высочество а можно я отвечу Вам тем же? — спросила она, приблизившись и сбрасывая с ног легкие туфельки на высоких каблучках. Не дожидаясь ответа, она забралась на постель, случайно позволив Александру на миг полюбоваться стройной ножкой в белом ажурном чулке, и кинула подушкой в него. Наследник не ожидал такого порыва от обычно столь сдержанной Наташи, не смог увернуться, потерял равновесие и кубарем скатился с кровати на пол.

Наташа лишь звонко рассмеялась и уселась поудобнее, положив возле себя ещё несколько таких же подушек.

— Натали… — почти простонал Александр, вновь забираясь на постель, и стал приближаться к княжне, отбиваясь от летящего в него града подушек. — Только один поцелуй! — молил он.

— Я буду так любезна, Ваше Высочество, что отвечу Вам двумя! — дерзко улыбнулась Наташа и тут же слегка ударила его с двух сторон очередными подушками.

— Как же Вы страстно меня любите, Натали! — восхитился он, придвинувшись к ней почти вплотную.

— Безмерно… — ответила она, запрокинув голову.

— Ну всё, я выдохся. Вы меня уморили… — вздохнул Александр и упал навзничь на постель. К его удивлению, Наташа опустилась рядом и склонилась над ним:

— Да, последний раз так веселилась только в детстве. Только нянька за порог, так мы с Мишей тут же начинали бой! К концу года ни одной подушки не оставалось! — рассмеялась она, откинув с лица выбившуюся из причёски прядь.

А Александр лежал, заложив руки за голову, и любовался ею. Раскрасневшаяся после «баталии», растрёпанная, со сверкающими восторгом глазами она была ещё прекраснее, ещё притягательнее… Полуоткрытые губы так и манили впиться в них страстным поцелуем, до дна испить их сладость… Он прогнал прочь нахлынувшее видение и лукаво спросил:

— Надеюсь, я не осрамился?

— Ну что Вы, Ваше Высочество, Вы были на высоте… — прошептала Наташа. Ему почудилось, или в её голосе и вправду промелькнули нотки страсти?

— Как воин или как мужчина? — тихо спросил он.

— Для меня это одно и то же… — прошептала она, наклоняясь ближе.

В то же мгновение Александр схватил её за плечи, перекатил на спину, склонился над нею, заглядывая в самую глубину её полуприкрытых зелёных глаз, потянулся поцеловать…

Но Наташа вдруг резко села в постели. Она вдруг явственно представила себе, как всё происходящее выглядело со стороны, что могли подумать о них те, кто всё-таки были в этом огромном и кажущемся таким пустынным дворце, и ей вдруг стало страшно.

— Вы только представьте, что о нас подумают слуги… — прошептала она, отводя взгляд, чтобы только не смотреть в лицо Александру.

— Пусть думают, что хотят, — ответил он и взял её за плечи, развернул к себе, заставил посмотреть в глаза… Последние рубежи обороны княжны рушились с оглушительным треском, реальность перестала существовать, оживавшие на глазах мечты затуманивали разум, лишали воли, лишали силы сопротивляться. А наследник тем временем осторожно опускал её на постель, вернее, она сама опускалась, повинуясь лишь его взгляду. И только тогда, когда её спина коснулась пуховой перины, Наташа вдруг поняла, что она делает, и только собралась вырваться и уйти, как почувствовала горячие губы цесаревича на своей шее. И всё. Остальное было неважно. Она с силой прижимала его голову к себе, когда он вновь и вновь осыпал горячими поцелуями её шею, пока его рука стягивала платье с её плеч. А когда его ищущие губы наконец-то слились с её, весь мир рухнул, остался только Он, и Он один…

Когда всё закончилось, Александр ещё долго прижимал к себе всё ещё вздрагивавшую Натали и осыпал её лицо нежными поцелуями до тех пор, пока она не забылась глубоким сном.

Первый луч солнца, пробившийся сквозь шторы, разбудил княжну. Открыв глаза, она поняла, что всё, происходившее вчера, это не сон, это правда. Она действительно спит в объятиях Александра, прижимаясь к нему всем телом. А вчера они стали одним целым. «Господи, что же будет с Мари, когда она узнает? Что же делать? После всего случившегося Александр не отступится от меня, да и я больше не смогу сказать ему «нет»… Что же делать?» — мучительно соображала Наташа, тихо выбравшись из сладкого плена рук цесаревича и лихорадочно одеваясь, собирая разбросанную вокруг постели в страшном беспорядке одежду. И вдруг она поняла, что нужно делать. Бежать, притом немедленно! Куда угодно, подальше отсюда! В Италию, например… Да, в Италию! И ехать нужно немедленно! По пути можно заехать в старое родовое имение, там она найдёт всё необходимое… А пока — в путь!

Вот что подвигло княжну Репнину так стремительно убегать из России. Она благополучно добралась до Италии и сразу прислала письмо домой, успокоив встревоженных её столь внезапным исчезновением родителей. А в следующем письме она сообщала, что вышла замуж.

С мужем они прожили в мире и согласии два года, а потом он скоропостижно скончался. В долгих письмах мать умоляла дочь вернуться в Россию, но та была непреклонна. Наконец, отчаявшись убедить её, мать отправила за ней старшего брата, недавно вышедшего в отставку в связи с очередным ранением, женившегося на княжне Лизавете Долгорукой и мирно жившего в имении под Петербургом.

Михаил прибыл во Флоренцию в середине июля. Наташу он застал во дворе шикарного особняка, доставшегося ей после смерти мужа. Первые радостные объятия брата и сестры прервало появление сына Натали, прекрасного светловолосого ангелочка. Одного взгляда на племянника было достаточно Мише, чтобы понять, что его миссия бессмысленна. Наташа никогда не уедет отсюда, никогда не вернётся в Россию, потому что её маленький Алехандро был как две капли воды похож на своего отца…