Асхад Бзегежев — Плоть и кровь

Виктор Гюго.>

2063-й год. 2-ое июня.

I

— Аккуратно, не споткнись. Так. Перешагни провод…

На крыше дул сильный ветер. Казалось, холодный воздух изнутри покрывал легкие ледяной коркой. При выдохе образовывались маленькие облака. Здесь, на самой верхушке 340-этажного дома можно было видеть весь город. Всю страну. Весь мир. Здесь можно было почувствовать себя Богом.

Надежда привела сюда Анну. А Анна привела Женю.

<— Надежда есть всегда, миссис Королева, — говорил доктор Браун — Конечно, ваш муж эээ… — доктор посмотрел что-то в своих записях, — ваш муж, Евгений Королев, попадает в группу риска, ведь его отец пережил инсульт, после чего лишился дара речи, но это еще не значит, что ваш муж тоже после операции станет немым.

Доктор Браун был психологом при Нью-Йоркской больнице. Он успокаивал меня, пока Жене делали операцию. Нововведение государственной медицины. Теперь в каждой больнице есть специальный психолог, который успокаивает родственников оперируемого. Браун с этой миссией справлялся плохо.>

— Смотри, я постелила здесь коврик, садись. Я даже кофе принесла в картонном стаканчике. Помнишь, мы пили из таких в молодости?

Женя смотрел на Анну, как на сумасшедшую. На его лице еле заметная улыбка сочеталась с грустными глазами.

— Ну, давай же, бери — она протянула ему стакан с латте.

Он слегка вздрогнул и взял стакан.

<— Не отчаивайтесь, миссис Королева, — говорил Доктор Браун, — Главное, что он остался жив!

— Вы идиот? Он не просто немой, он немой, потерявший память — не сдержалась я.

— Но ведь это ваш муж, и он с вами. Живой.

В этот момент я захотела ударить Брауна по башке стеклянной вазой, стоящей у него на столе. И ударила.>

— Жень, я понимаю, что сейчас передо мной сидишь не ты, а лишь твоё тело. Ведь в твоей голове больше не осталось воспоминаний, которые нас связывали. Но я надеюсь, ты все вспомнишь сегодня. По крайней мере, я постараюсь вылечить твою амнезию.

Анна потянулась назад к магнитофону и включила Arctic Monkeys.

— Под эту музыку мы с тобой познакомились…

<— Я понимаю, вам сейчас очень плохо, миссис Королева, но это не повод бросаться на наших сотрудников — сказал глав врач больницы, доктор Сёрджен, — Я также понимаю, почему вы не обрадовались, когда сообщили, что ваш муж еще жив, но при этом потерял память и дар речи. Но послушайте…>

II

— Послушай меня, Женя. Мы познакомились еще в далеком 2005-м, в первом классе Петербуржской школы. Нет, я не влюбилась в тебя ни с первого ни со второго взгляда. Я вообще тебя не замечала, Жень. Ты был из тех, про кого говорят «замкнутый, странный, необщительный». Я же была сорванцом. За мою потрясающую способность обманывать людей одноклассники прозвали меня Врунья Аня. Мне ничуть не было обидно. Я даже забавлялась, когда несла всякий бред, а эти маленькие сопляки мне верили, хотя знали, что я всегда вру.

Однажды училка задала нам сочинение «Кем я хочу стать». Мы по очереди выходили к доске и читали свою писанину. Среди стада будущих бизнесменов и чиновников выделились только я и ты, Женя Королев.

Я мечтала стать актрисой. Хотела, чтобы меня всегда окружала толпа поклонников.

Я рассказывала о своих мечтах так, будто читала пункты плана, которые несомненно выполнятся. «В 2030-м я снимусь в фильме про сопротивление общественности с Джони Деппом в главной роли» — читала я — «Получу Оскар и начну появляться во всяких телешоу. Я буду одеваться не как все звезды. Буду носить что-нибудь старое и рваное. Еще у меня всегда будут красные глаза». «Красные глаза?» — спросила училка — «Что это значит, Аня?» «Ну, не знаю. Просто у всех хороших актрис глаза всегда красные. Может, они болят от ярких вспышек фотокамер?» Позже, когда я действительно стала актрисой, я поняла, почему у них глаза красные…

После меня к доске вышел ты. Тогда я впервые пригляделась к тебе. Старые потертые брюки, свитер в катышках. На лице были следы от порезов: много-много маленьких царапин.

«Я буду художником — начал ты — я нарисую восхитительные картины. Люди, смотря на них, буду испытывать синдром Стендаля. Так же хорошо я стану лепить скульптуры и создавать разные арт-объекты. Люди услышат мое имя и полюбят меня. Потом я женюсь на известной актрисе. Мы будем любить друг друга до конца жизни. А когда я стану совсем старым, я полечу в космос».

Ты рассказывал, а класс, эти бараны с приземленными мечтами, смеялся все громче и громче. Одна я слушала тебя серьезно. В тот день я узнала, кто ты на самом деле, Евгений Королев.

Чуть позже мы стали дружить, все время проводя вместе. Ты научил меня читать книги взахлеб, разбираться в искусстве, пытался научить рисовать, но у меня плохо получалось. Зато у тебя определенно был талант. Ты каждый день рисовал с меня портреты. Они до сих пор у меня хранятся в шкатулке.

Как-то раз ты рисовал с меня очередной портрет у себя дома. Я заметила, что в доме никого нет.

-Жень, а кто научил тебя рисовать? — спросила я.

— Отец.

— А он художник?

— Был?

— Он умер?

— да.

И тогда ты стал рассказывать мне о своем отце. Он был неплохим художником. Кроме тебя у него был еще один сын, твой старший брат, Рома. Однажды отец увидел, как Рома плачет. На следующий же день он отвел сына в мастерскую. Отец хотел нарисовать портрет «Плачущий мальчик». Он долго не мог заставить Рому плакать. Каждый день отец водил его в мастерскую и говорил: «Рома, представь, что ты упал. Ты чувствуешь боль. Наверное, ты хочешь плакать?» «Нет» — отвечал невозмутимо Рома.

Неделю отец не мог вызвать слезы на лице сына, пока не случилось следующее. Отец решил приготовить кофе. Подойдя к плите, он зажег спичку, и вдруг стоящий рядом Рома заплакал. Оказалось, он боялся огня. Тут же отец отвел Рому в мастерскую. Там он рисовал с сына портрет, держа в одной руке кисть, а в другой зажженную спичку. А Рома все рыдал, пока не крикнул прямо в лицо папе: «Гори сам!» После этих слов Рома выбежал из мастерской. Отец стоял в ступоре, понимая, что в погоне за шедевром, он жертвовал психикой родного сына. Очнувшись, отец побежал за Ромой, но было уже поздно. Рома исчез.

Пытаясь забыть о горе, отец стал учить тебя рисовать. Он заметил в тебе талант, и душа его постепенно пришла в спокойствие. Тогда он дорисовал «Плачущего мальчика» и показал на вставке. Картина имела большой успех. За нее отец получил большой гонорар. Жизнь, вроде, стала налаживаться, пока однажды ночью отцу не сообщили, что картина пропала из музея. Он немедленно отправился туда. В то время как полицейские показывали ему раму без картины на стене, кто-то поджег музей. Отец и несколько полицейских сгорели.

«Когда мама рассказала мне всё это, я понял, что ради искусства многим надо жертвовать» — сказал ты. После этой истории я долго сидела и молчала. Я не знала, что сказать и спросила:

— Женя, а ты, правда, думаешь что полетишь в космос?

— Да.

— Но это же… Я хочу сказать…

— Невозможно? Ну что ж, сегодня утопия, а завтра плоть и кровь.

На следующий день после всего этого ты уехал.

III

Я встретила тебя только через 10 лет. Тогда я поступила в Нью-Йоркскую академию кинематографа. Я уже тебя почти забыла, но как-то раз услышала от своих одногруппников: «Пойдемте сегодня В Метрополитен музей. Там у входа какой-то чудак воздвиг огромную надувную елку в стиле минимализм». «Как зовут чудака?» «Евгений Королев, вроде».

Вечером я пошла с подругами в Метрополитен. У музея стоял огромный неоново-зеленый конус. У его подножия толпа молодых людей кого-то избивала. Тебя.

Дальше все произошло очень быстро.

— Нет! — крикнула я, подбежав к толпе — не трогайте его!

— О, смотри еще одна — сказали они и повалили меня на землю рядом с тобой.

Это были противники современного искусства. Они считали новые художественные направления позором человечества. Хотя, мне кажется, они вовсе не разбирались в искусстве. Им просто нужен был повод выместить на ком-нибудь свою злость.

Пока меня лежащую на асфальте били ногами, я смотрела на твое лицо: глаза закрыты, такие же порезы на щеках, как и 10 лет назад. Это все, что я успела рассмотреть перед потерей сознания. Позже в больнице мне сказали, что я никогда не смогу иметь детей.

Ты нашел меня в этой больнице, и мы снова стали видеться каждый день. Но теперь мы понимали, что не просто дружим, а любим друг друга. Мне было только интересно, как и когда ты мне в этом признаешься.

И вот, ты позвал меня в свою студию и представил мне картину. Это был портрет на огромном холсте. Мой портрет. Но ты нарисовал его не кистью и красками, а лупой и солнцем. Да-да, ты выжигал этот портрет: водил лупой, которая собирала солнечные лучи, над холстом, и получались дымящиеся линии. Увидев портрет, я сказала:

— Теперь мы по-настоящему любим.

— По-настоящему любят только старики — ответил ты.

Только сейчас я поняла твои слова.

Ты был учителем для меня. Зная, что я хочу быть актрисой, ты стал меня тренировать.

Мое любимое упражнение было «Коварная Сирена». Ты создавал для меня образ, я звонила в службу психологической помощи и рассказывала о своих проблемах и страданиях, которые ты мне придумал. Кем я только ни была: суицидницей, шахидом, девушкой, видевшей призрак своего отца; сумасшедшей, которая считала себя создательницей Библии. Ты говорил, что я справлялась со всеми ролями.

А однажды ты пригласил меня в университет в качестве натурщицы. «Нет! Не буду я сидеть голой перед этими безумцами-художниками!» — протестовала я. «Но ты ведь актриса». После этих твоих слов я была готова сделать, что угодно.

Да, это была наша молодость.

IV.

<— Послушайте, миссис Королева. Ваш муж, Женя, умер. Но его тело функционирует. Понимаете? — сказал доктор Сёрджен.

— Да.

— Я могу предложить вам несколько вариантов. Первый. Вы можете забрать мистера Королева домой, но ведь это не мистер Королев, лишь его тело.

— Да-да, я поняла.

— Фактически вы будете жить совершенно с другим человеком. Второй вариант. Мы можем усыпить его. Вы знаете, что это сейчас абсолютно нормально: всех инвалидов усыпляют, современные люди не хотят видеть страдания других. Если мы усыпим мистера Королева, то сможем кремировать его. Сейчас модно делать из праха родственников бриллианты, крепить их к кольцам и носить на пальце. Можно продать мистера Королева на органы: вы спасете несколько жизней и к тому же заработаете.

— Если вы не заткнетесь, мистер Сёрджен…

— Ладно-ладно. Успокойтесь.

— Я не собираюсь усыплять мужа.

— Но есть еще один вариант…>

— Мы окончили университет и поженились. Я стала популярной актрисой, ты — известным художником. Мы редко виделись из-за работы, но мы любили друг друга. Я люблю тебя до сих пор.

Анна посмотрела на Женю. Он сидел напротив и внимательно смотрел на нее. Его лицо не изменилось с начала рассказа Анна. Она поняла, что все ее старания пробудить память Жени напрасны.

<— Но есть еще один вариант.

— Какой же?

— Вы слышали о проекте «Марс —2»?

— Нет.

— Но про «Марс-1» вы точно слышали.

— Нет.

— «Марс — 1» — это был космический проект. Государство собрало 100 добровольцев. Они должны были отправиться на Марс и остаться там, чтобы создать поселение людей. Но при старте ракета взорвалась. Тогда стали разрабатывать новый проект «Марс-2». Но люди теперь не хотят лететь. Они боятся, что история с ракетой «Марс-1» повторится. Конечно, есть отчаявшиеся люди, которым нечего терять, и есть такие, как ваш муж — больные амнезией. Поэтому я подумал, может…

— нет.

— Но ведь он может войти в историю.

— Я отправлю его на верную смерть. Это то же, что и усыпить, даже хуже.

— Почему на смерть? Он будет жить, но на другой планете. О ракете не беспокойтесь, прошлогодняя история не повториться. После того запуска наука продвинулась длалеко вперед.

Я молчала.

— Нов ведь он старик. Ему 65. Он не перенесет нагрузок.

— Миссис Королева, современная медицина сделала так, что люди не только выглядят на 30 лет моложе, но и чувствуют себя на 30 лет моложе.

Доктор Сёрджен помолчал и добавил:

— Подумайте, миссис Королева.>

Анна встала с коврика и подошла к самому краю крыши. Она посмотрела вверх на звезды и прошептала:

— Сегодня утопия, завтра кровь и плоть.

V

2063-й год. 19-ое декабря.

Анна сидела у себя в особняке. Она не пошла на космодром. Она и новости смотреть не хотела, но не удержалась и включила телевизор.

— Итак, вы сами видели. Прямо за моей спиной был запущен «Марс-2», который доставит пассажиров на красную планету через полтора года. На корабле установлены камеры , поэтому каждый день вы сможете смотреть, как живут астронавты, на канале, который так и называется «Марс-2». Канал начал работать 2 минуты назад, и у нас уже есть сенсация для наших зрителей.

Картинка с молодой репортершей на фоне космодрома сменилась изображением астронавтов, сидящих в одной из комнат ракеты «Марс-2». Анна заметила лицо Жени.

— Это Евгений Королев — говорил голос за кадром — всемирно известный художник. Доктора поставили ему диагноз амнезия и потеря дара речи. Да он не может говорить, он не помнит даже свою жену, актрису Анну Королеву, с которой прожил 45 лет. Но посмотрите, что он сейчас сделает.

Анна увидела, как Женя нашел взглядом камеру, подошел прямо к ней и начал говорить:

— Анна, прости меня. Мне пришлось тебя обмануть. Да, я все помню и могу говорить. Я подкупил докторов и притворился немым без памяти, чтобы ты отпустила меня на Марс. Как только я услышал о проекте «Марс-2», я вспомнил о своей единственной несбывшейся мечте — полететь в космос. Я был готов сразу пойти в добровольцы, но я знал, что ты меня не отпустишь. Лететь вместе я тоже не хотел — я не мог допустить, чтоб ты умерла из-за меня, ведь с ракетой могло случиться все, что угодно. Тогда в моей голове и родился весь это план. Но он еще не полностью выполнен. Пожалуйста, если ты смотришь это, если ты еще не в обмороке, подойди к шкафу в большой гостиной. Там, за твоей любимой книгой «Убить пересмешника» лежат результаты анализов. Я знаю, что тебе говорили врачи в молодости, но ты беременная! Доктор Сёрджен тебя вылечил. Да, я опять тебе соврал. Тогда он делал тебе операцию совсем не на почки. Но это неважно. Главное, у нас с тобой теперь будет ребенок. А значит, тебе есть, ради кого жить.

Анна стояла у телевизора. В одной руке она держала медицинскую справку, другой гладила живот. А в голове у нее крутились слова: «Сегодня утопия, завтра плоть и кровь. Плоть и кровь. Кровь. И плоть.