Девочка и краски

— Что это? — спросила девочка.

— Это краски, — ответил ручеек.

— А зачем они нужны? — поинтересовалась девочка.

   — Что за глупый вопрос? — прожурчал ручеек. — Чтобы красить, конечно же.

— Но красить что? — растерянно спросила девочка, разводя руками.

— Все, что хочешь, меня вот в голубой раскрасили, — радостно зажурчал ручеек.

— А чьи это краски?

— Я думаю, они ничьи, уж больно долго они здесь лежат. Если хочешь, забирай, — сказал ручеек, утекая вдаль.

Девочка взяла краски в руки, но так и не поняла, что можно раскрашивать, да и в какой цвет. Но тут елочки, что росли неподалеку, заговорили:

— Эй, девочка, а что это у тебя в ручках? — спросили елочки хором.

— Это краски, — ответила девочка и, немного помолчав, добавила:— Ими красят.

— О, как это здорово. А можешь раскрасить нам наши иголочки? — попросили елочки.

Девочка не знала, в какой цвет покрасить иголочки, но немного подумав, решила, что елочкам очень подойдет зелененький, и принялась их раскрашивать. Но когда она почти закончила, к ней подошли белочки.

— А что ты делаешь? — спросили белочки у девочки.

— Елочки крашу, — ответила девочка.

   — А можешь и нас покрасить в рыжий?! — хором попросили белочки.

— Хорошо, — ответила девочка.

А за белочками птички, а за птичками облачко. Природа словно сама тянулась к девочке, желая окунуться в пестроту и разнообразие ярких красок, то имея свои предпочтения, то полностью отдаваясь фантазии девочки. Но и серые люди не остались безучастны. Сначала по одному, а после целыми группами, они бросали скучные счеты-пересчеты, что бы обратить все свое внимание на то, как мир становится ярче, вспоминая, что такое мечтать. Но не все разделяли подобный ход событий. Словно из ниоткуда появился главный счетовод.

— Что это за безобразие!? — закричал он. — Немедленно прекратить красить-перекрашивать! Это мешает людям считать-пересчитывать!

— Но ведь это же красиво,— озадаченно сказала девочка.

— Красиво? Когда-то я тоже ХОТЕЛ стать художником, но мои родители были другого мнения. Они всегда говорили, что значение имеют только существенные занятия, а красота несущественна, — сказал главный счетовод с грустными глазами, наклонившись к девочке. Но девочка все поняла и, протянув краски главному счетоводу, спросила: — Не хотите попробовать?

— Ты... Правда, можно? — растерянно спросил счетовод.

— Да, — ответила девочка.

Он осторожно взял из ее рук краски, его захлестнуло вдохновение. На город словно опускалось разноцветное ОДЕЯЛО, чей мотив был известен одному счетоводу. На стенах каждого здания стали появляться яркие сюжеты и образы людей и животных, сказочных и ЧУДЕСНЫХ. И от края до края в городе больше не осталось и следа от серости. Счетовод так увлекся, что даже и не заметил, как краски кончились. На глазах девочки проступили слезы, но она не позволила им скатиться ручейками, потому что понимала, что поступок ее был правильным, и что нет большей радости, чем радость ближнего. Но счетовод был не рад такому раскладу дел, и стоило ему только заметить влажные глаза девочки, как он все понял и издал указ: «От края и до края города, каждому, от мала до велика, вернуть хотя бы каплю этой чудесной краски девочке. Но то ли ошибка в расчетах, то ли чудо-чудесное, но вместо одной коробочки с красками, от края и до края шли ХОЛЩОВЫЕ мешки, полные красок. Их было так много, что любой, при желании, мог бы стать художником. Хватило всем. Сколько времени прошло с той истории, не сосчитать, а в городе том ярком и прекрасном и по сей день ходит легенда о девочке с красками, научившей людей мечтать и делиться.